— Нет, бросили на пол, и я шарахнулась обо что-то.
Настя потрогала голову в том месте, где болело, и быстро отдернула руку — шишка была преогромная.
— Значит, ты никого не присылал с пакетом? — подозрительно спросила она у Крутова.
— Да нет же, черт тебя подери! Расскажи-ка мне все по порядку.
Выслушав рассказ, Александр невесело улыбнулся.
— Тебя надули, как столетнюю бабушку. Кто же так подставляется?
— Что я сделала не так? — тут же оскорбилась Настя.
— Все. Тебе что, сразу назвали мою фамилию? Нет, ты сама подсказала. Самая дешевая разводка. И потом — как можно не глядя открывать дверь? Сказала бы, чтобы бросил пакет в почтовый ящик.
— Он мог не пролезть, — оправдывалась Настя, мысленно проклиная себя за беспечность. Правота Крутова была очевидна.
— Хорошо, приняла бы, накинув цепочку на дверь. А вообще ты должна была мне перезвонить. Счастье, что я нашел здесь всего лишь два обессиленных тела, а не два трупа. Впрочем, за ювелира не ручаюсь, дед совсем плох.
— Еще этого не хватало! Я что, сею вокруг себя смерть? Третьи сутки подряд трупы, разбойные нападения… — Настя уже почти рыдала.
— Перестань, разве это масштаб? У меня в роте парень служил, прозвище имел — Смертушка. Так у него ежедневно труп, в удачные дни — больше. Правда, он снайпером был.
— Придержи свой черный юмор! — рассердилась Настя. — Лучше скажи, как теперь быть? Искать новую конспиративную квартиру?
— Зачем? Сменим замки, этого будет достаточно. На самый крайний случай, поставлю кого-нибудь из ребят посерьезнее к двери, пусть охраняют.
— Смертушку? — с дрожью в голосе спросила Настя.
— Зачем впадать в крайности? Ладно, давай о деле. Меня сильно интересует, зачем приходили налетчики, что искали. То же, что и в той квартире, или нечто иное. Понимаешь, здесь, как и там, был обыск, и весьма тщательный.
— Как насчет полиции?
— Никак. Только будут нам мешать. Мы вчера эту тему вроде закрыли. Или нет?
— А соседи, охранник внизу, Дремин, наконец? Если они обратятся в полицию? Может быть скандал.
— Дремину сейчас не до того, — пожал плечами Крутов. — Соседи ничего не видели, иначе бы уже давно торчали на лестничной площадке. А охранник, точнее, охранница, явно не в курсе. Когда врачи выносили ювелира, она даже носа не высунула из своего аквариума — телевизор смотрела. Бдительность не на высоте, обленились. Или, что тоже вполне реально, тетка получила денег. Скажи, ты нормально себя чувствуешь?
— Вроде ничего, надо только с шишкой что-то делать.
— Приложи лед. Раньше пятаки медные прикладывали, они хорошо помогали. Так вот, я хотел попросить — посмотри, что пропало из квартиры. Если, конечно, пропало. Я понимаю, здесь куча драгоценностей находилась…
— Не только, — расстроилась Настя. — Тут еще были всякие старые рукописи, письма. В общем, много всего.
— Ювелир все про какие-то драгоценности шептал, переживал, что их украли.
— Пойду гляну, — обреченно сказала Настя. — Вот ведь проклятие! Надо было ехать к нему за город, а я побоялась.
— Почему?
— А вдруг бы его тоже, как Прудковского? Второй такой сцены я бы не пережила.
— Ерунда, к таким вещам быстро привыкаешь. Еще пара-тройка убийств — и будешь спокойно к этому относиться. Может, даже понравится.
— Ты циник, я и слушать не хочу!
— Иди осмотри квартиру.
Через полчаса Настя вернулась ошеломленная.
— Не могу поверить! И бумаги, и украшения — все на месте. По крайней мере, на первый взгляд так. Надо будет позвонить Дремину, успокоить его.
— Чему ты радуешься?
— Как это? Там драгоценностей почти на миллион долларов! — Насте и самой стало не по себе от того, что она кидается такими словами. Миллион долларов для нее все еще был абстракцией, она просто не привыкла к таким масштабам.
— Вот это и плохо, — нахмурился Крутов. — Значит, они искали что-то невероятно ценное, на мелочи не распылялись.
— Мелочи?! Ты сказал — мелочи?
— Получается, да. И охота идет за чем-то гораздо более серьезным, нежели цацки на миллион. Как считаешь, что бы это такое могло быть?
***В следующие полтора часа они с Крутовым успели выпить кофе, проглотить по паре бутербродов и еще раз внимательно осмотреть Настину квартиру.
— Это действительно не кража. И вчера была не кража. Здесь что-то другое, — подвел итог Крутов.
— А что, если искали документы на зарубежную недвижимость? — сделала большие глаза Настя.
— С какой, интересно, целью? Переоформить их на другое лицо? Что-то мало в это верится. К тому же ты сказала, что про эти бумаги вообще никто не знает. Ты, да вот я теперь. Даже бедолага Липкин так и умер в неведении.
— А вдруг его убийство связано с каким-нибудь другим делом, а не с нашим? У нотариусов куча клиентов.
— Ты сама в это веришь? — насмешливо спросил Крутов. — Кстати, мы сегодня со следователем долго обсуждали эту тему. По-моему, у этого профессионала даже версии толковой нет.
— Странно, неужели никто ничего не видел и не слышал? Там же полно народу.
— Да просто такое стечение обстоятельств. За двадцать минут до меня к Липкину заходил Данила Макаров, стажер. Ты должна его помнить — он был свидетелем…
— Я помню его, — быстро сказала Настя.
— Больше никто в кабинет не заходил, по крайней мере, так говорят другие сотрудники.
— А ты? Ты вот так прямо и вошел, без приглашения?
— Я опоздал на семь минут, у меня было назначено конкретное время. Поэтому я постучал и сразу открыл дверь… Сдается мне, следователь не собирается рыть копытом землю, у него на лице откровенная скука. Впрочем, ладно, нам бы со своими проблемами разобраться… Я все хочу тебя спросить — ты не забыла, что существует некий управляющий имуществом твоей прабабушки? Ты о нем хоть что-нибудь знаешь?
— Да считай, что ничего. Но мне кажется, люди такого уровня вряд ли станут заниматься темными делишками в России, а уж тем более — убийствами.
— Хорошо, оставим его на потом.
— А сначала что?
Крутов несколькими упругими шагами пересек гостиную и вернулся к креслу, в котором сидела Настя.
— Сначала я постараюсь выяснить причину смерти нотариуса Силиной. Очень уж странно, что люди, напрямую связанные с завещанием Веры Алексеевны, принялись умирать один за другим с такой поспешностью. После нее займусь Прудковским. Нужно понять, чего хотел от тебя этот чудик. Попробую выйти на это дело через Следственный комитет, у меня там приятель на весьма серьезной должности. Вчера как раз на дне рождения вместе выпивали.
— Ты не можешь сначала заняться теми, кто покушается на меня? — робко поинтересовалась Настя. — На улицу выйти боязно! То подсылают убийцу с пиццей и пистолетом, то сумасшедшего экстремиста с бородой.
— С ними разберемся по ходу дела, — отчеканил Крутов. — Только я уверен — это разные ниточки, и ведут они к разным людям. Кстати, о ниточках. Скажи, до появления этих людей были случаи, когда ты подвергалась серьезной угрозе?
Настя немного подумала, и неуверенно сказала:
— Года два назад у меня сумочку вырвали, когда я машину закрывала.
— Во-первых, я имел в виду угрозу жизни, а не имуществу, — поморщился Крутов. — Во-вторых, меня интересует конкретное время — первые часы и дни после того, как ты узнала о содержании завещания.
— Понимаешь, с этого момента уже столько всего произошло, что у меня в голове все перемешалось.
— Постарайся сосредоточиться — помоги следствию, — подбодрил ее Крутов.
Настя протяжно вздохнула и честно постаралась помочь.
— Ну-у, — начала она, — прямо, чтобы угроза жизни, как с пистолетом, такого вроде не было. Случился один инцидент, когда Прудковский ко мне приезжал…
— Он приезжал к тебе? — удивился Крутов. — Ты мне ничего не говорила.
— Выпустила из вида — говорю же, что в голове каша. Приехал он вечером того же дня, когда огласили завещание, караулил меня у подъезда, намекал на всякие обоюдовыгодные дела. Мы с ним отошли поговорить в сторонку, на площадку, где тренажеры стоят. Там на него напали два парня, хотели отнять чемодан с марками. Только Прудковский их раскидал.
— Настя, давай-ка подробнее. Мне твои комментарии не нужны, только факты.
Когда рассказ был закончен, Крутов пристально посмотрел Насте в глаза и безжалостно заявил:
— Дорогая родственница, это был никакой не инцидент, а самое настоящее покушение. На тебя! И спасибо Прудковскому — защищая свои сокровища, заодно защитил и тебя.
— Почему это покушались на меня? — обиженно спросила Настя, у которой в животе снова разрастался холодный ком ужаса. — Тебе так больше нравится?
— Нет, это мне совсем не нравится. Думай, Анастасия, думай. Что еще?
— Больше ничего экстраординарного не было. Поехавшие колготки не в счет? Да, еще кинули мороженое с балкона.
— И что?
— Оно шлепнулось прямо передо мной и забрызгало любимую юбку. Думаешь, опять покушались на меня? О, вот еще был момент! Я действительно тогда здорово понервничала — чуть в ДТП не попала из-за одного отморозка. Конечно, я безумно испугалась, но что поделаешь — таких придурков на дороге десятки, куда от них денешься? Нельзя же везде видеть преступный умысел.
— И что?
— Оно шлепнулось прямо передо мной и забрызгало любимую юбку. Думаешь, опять покушались на меня? О, вот еще был момент! Я действительно тогда здорово понервничала — чуть в ДТП не попала из-за одного отморозка. Конечно, я безумно испугалась, но что поделаешь — таких придурков на дороге десятки, куда от них денешься? Нельзя же везде видеть преступный умысел.
— А ну, рассказывай, — тут же напрягся Крутов.
— Да что тут рассказывать? — пожала плечами Настя, которой снова стало не по себе при воспоминании о надвигающемся на нее автобусе. Тем не менее пришлось выкладывать все детали конфликта с черной «Хондой», которая выпихнула ее на встречку.
Крутов слушал ее, сосредоточенно рассматривая какую-то точку на ковре. Потом встрепенулся, прогулялся до кухни, принес оттуда два стакана воды и протянул один из них Насте.
— А теперь послушай меня внимательно, — сказал он таким тоном, что девушка от страха чуть не выпустила стакан из рук. — Все говорит о том, что на твою жизнь покушались не однажды. Причем раз от раза квалификация исполнителей становилась все выше. Я уже начинаю думать, что недооценил организатора.
Тут Настя не выдержала, и по щекам ее полились слезы отчаяния.
— Что ты хочешь этим сказать? Что кто-то настойчиво пытается меня убить?
— К сожалению, приходится делать именно такие выводы, — согласился беспощадный Крутов. Он и бровью не повел, как будто даже не заметил, что она плачет. — Сейчас не могу сказать ничего более конкретного. Пока рисую общую схему, в которую хочу уложить все известные факты. И ты очень помогаешь мне, добавляя все новые и новые.
Настя хотела спросить, что он имел в виду, когда говорил про организатора покушений. Есть ли у него какие-то соображения по поводу этой личности? Но, случайно взглянув на большие настенные часы, она ойкнула — как поздно! А ведь ее на даче ждет тетя Зина.
— Пора ехать? — понял Крутов. — В принципе я готов. Только тебе, наверное, стоит предупредить Зинаиду Сергеевну, что мы прибудем вдвоем. Кстати, ты ей рассказывала про свои приключения?
— Какое там! — махнула рукой Настя, вытирая слезы и шмыгая носом. — Если честно, я ей даже про письмо Пчелки ничего не сказала — никак не отважусь. Как представлю, что надо будет расписывать все эти дома, виллы, квартиры, так у меня язык отсыхает, честно. И еще… Про твои машины я ей тоже только так, мимоходом сказала. Но откладывать объяснение становится все труднее. Так что надо решиться, наконец. Может быть, сегодня получится.
— Конечно, рано или поздно она все равно все узнает. Думаешь, сильно расстроится?
— Тетя Зина вряд ли. Вот Дашка, наверное, совсем озвереет. Тогда уж она натравит на меня не одного, а целую армию адвокатов.
— Знаешь, что меня удивляет? Что ни мать, ни жених ее не поддерживают.
— Тетя Зина совсем другой человек. Она всегда старалась сдерживать Дашкины порывы. Вот Роман меня тоже сильно удивил. Мне он поначалу казался размазней, хлюпиком, из которого Дашка будет веревки вить. А тут поди ж ты — такая принципиальность! А ведь сам квартиру снимает. Гордый, оказывается, да еще и с характером.
— Только твоя сестра, кажется, не особо его слушается, — хмыкнул Крутов.
— Он долго осторожничал, шел у нее на поводу, потому что боялся, что она может его отшить.
— А что теперь? Больше не боится?
— Ну… У него есть свои причины, — неопределенно пожала плечами Настя, но Крутов подобным объяснением не удовлетворился.
— Не темни. Что произошло? Почему он неожиданно превратился из ягненка в волка?
— А если я скажу, ты меня не продашь? — с подозрением поглядела на него Настя.
Дождавшись, когда Крутов утвердительно кивнет, она почему-то перешла на шепот и доверительно сообщила:
— Они поженились. Только тете Зине об этом не сказали. Это пока секрет!
— Тогда все ясно, — не выказал особого интереса Александр. — Роман устал быть подкаблучником и, приобретя официальный статус, решил норов показать. Только это кратковременный бунт, который потом обернется пожизненной кабалой. Все равно жена вернет свое главенство, да еще на нем и отыграется.
— Поживем — увидим, — философски заметила Настя, и Крутов не стал с ней спорить.
Пока они переговаривались, Настя несколько раз набирала номер тети Зины, но дозвониться так и не смогла.
— Не отвечает, — сообщила она, пряча трубку в сумочку. — Наверное, в саду ковыряется, а телефон она все время дома забывает. Ничего, увидит потом, что я звонила, откликнется. Поехали!
— Не торопись, нам надо что-то решить с замками. Поменять их удастся не раньше завтрашнего дня, а так оставлять тоже нельзя.
— Но ведь квартира на охране, есть сигнализация.
— Да, этого будет достаточно, — кивнул Крутов. — А эти твои драгоценности… Несмотря ни на что, я бы их здесь оставлять не советовал. Может, их тоже в банковскую ячейку положишь, как документы на недвижимость?
— Я уже об этом думала, но эти коробки там попросту не поместятся, — развела руками Настя. — Даже не знаю, как быть. Хотя нет, погоди! Появилась хорошая идея. Помнишь, я говорила, что ездила оценивать украшения к своему знакомому в ювелирный магазин? Он еще тогда мне предлагал оставить драгоценности на хранение в их сейфе.
— Мудрый человек твой знакомый, — одобрил Крутов. — Звони прямо сейчас, и если он на месте, мы бы по дороге к нему заскочили.
Настя сразу же набрала номер Виталика.
— Телефон Виталия Левина, — ответил женский голос, и Настя вздрогнула от неожиданности.
— Могу я поговорить с Виталием? — растерянно поинтересовалась она. — Вы можете передать ему трубку?
— Не могу, — в голосе барышни внезапно послышались слезы.
У Насти от нехорошего предчувствия похолодели руки. Но она продолжала настаивать:
— Мне он очень нужен, по срочному делу.
— Не могу, — как попугай, повторила женщина. — Не могу.
— В чем дело, вы кто? — не выдержала Настя.
— Секретарь, — с трудом выдавила из себя барышня, а затем послышались рыдания.
— Где Виталик? — в панике закричала Настя, чувствуя, как покрывается гусиной кожей.
Крутов подошел поближе и успокаивающе положил ей руку на плечо.
— Он… Он вышел в ресторан пообедать, попал под машину и… И погиб!
Телефон выпал из Настиной руки и тяжело шлепнулся на красивый дубовый паркет. Она посмотрела на Крутова, который ждал от нее объяснений, но не смогла произнести ни слова — ужас лишил ее дара речи. Кошмар продолжался, и ему не было конца.
Верно оценив ситуацию, Крутов сказал:
— Если я правильно понял, украшения нам тоже придется доверить сигнализации.
***Обычно на дачу добирались за час, но, если попадали в пробки, времени в пути можно было провести в два, а то и в три раза больше.
— Все-таки природа — не моя стихия, город мне как-то ближе, — загробным голосом сообщила Настя.
Иногда она любила помолчать, но сейчас тишина давила на психику. Учитывая ее недавнюю контузию и потрясение от трагического известия, Крутов предлагал сам сесть за руль, но Настя отказалась. Она надеялась, что необходимость следить за обстановкой на дороге поможет ей отвлечься от мрачных мыслей. Но все оказалось напрасно. А Крутов, как нарочно, усевшись на пассажирское сиденье, ушел в себя и молча глядел в окно. Нашел время! Рассказал бы что-нибудь из своей армейской жизни, хотя эта тема, признаться, всегда вызывала у нее тихий ужас. Однако думать про погибшего Виталика было еще ужасней.
Словно подслушав ее мысли, Крутов вдруг повернулся в ее сторону и попросил:
— Может, расскажешь мне о своей семье? О нашей семье… Про Зинаиду Сергеевну, Дашу и ее мужа я уже знаю достаточно. Меня интересуют предки — все пра-пра, о которых тебе что-либо известно.
«Не такой уж он сухарь», — с благодарностью подумала Настя и стала вспоминать все, что слышала от родителей, от бабушки с дедушкой и, разумеется, от Пчелки. За разговорами время пролетело незаметно, и вот перед ними вырос высокий забор, из-за которого выглядывала покатая крыша большого загородного дома.
— Приехали, — с облегчением выдохнула Настя. — Вот она, родовая усадьба. Тетя Зина наверняка в саду. Сейчас дам знать, что мы приехали, пусть встречает.
Она несколько раз посигналила, но, поскольку никто так и не отозвался, Насте пришлось самой открывать калитку и ворота.
— Серьезное строение, — оценил Крутов, вылезая из машины и разминаясь. — И сад просто замечательный. Но где же наша дорогая Зинаида Сергеевна?
— Я тоже не пойму, куда она подевалась, — растерянно сказала Настя. — Пойду в доме посмотрю.
Входная дверь была открыта, окна распахнуты, полы и лестницы вымыты, у камина сложены дрова. Аккуратно расстеленные коврики, покрывала и диванные подушки грелись на солнце. Следы пребывания тети Зины были налицо, только не видно ее самой. Выйдя на веранду, которую в семье почему-то называли патио, Настя поманила Крутова.