— Рома! Ты где? Ты не ранен? — Потом радостно сообщила Крутову, глядя на него через разбитое лобовое стекло: — Он где-то здесь, в лесу, только заблудился в темноте и не может найти дорогу.
— Посигналь, пусть идет на звук, — посоветовал Александр, закуривая. — Слава богу, жив курилка. Да, и пусть Даше позвонит, только чтобы не рассказывал про перестрелку.
— Ром, я буду сигналить, попробуй выйти на звук, — передала команду Настя. — И Даше позвони, но не говори про то, что здесь у нас случилось, ладно?
Закончив разговор, она облегченно вздохнула.
— Там у него просто телефон не брал. Только сейчас вышел на какую-то полянку, где связь появилась. Даше он позвонит.
Однако Даша опередила своего супруга и сама позвонила Крутову.
— У нас небольшое ЧП, машина сломалась, сейчас чиним, — принялся на ходу сочинять тот. — При чем тут Настя? Ты не права. Зинаида Сергеевна не появилась? Все, жди, мы скоро будем.
— Тети Зины нет? — уточнила Настя, хотя все прекрасно поняла.
— К сожалению.
— А виновата во всем я?
— Перестань, еще не хватало здесь выяснять отношения. Давай сигналь, надо Романа выводить из леса и ехать в Москву.
Настя села в машину и, как теплоход в тумане, стала подавать частые тревожные гудки. Минут через пятнадцать послышались шорох и треск, а вскоре из придорожных кустов на дорогу выбрался Роман.
— Ты в порядке? — уточнил Крутов.
— В полном, только лицо сильно ободрал. Черт, я так испугался — в первый раз в такой переплет попал. Мне теперь так стыдно…
— Чего уж там, — приободрил его Крутов. — В общем, идея была правильная, нас вполне могли там же в машине и положить. Хорошо, что у них были пистолеты, а не автоматы.
И, обернувшись к Насте, сказал:
— Аптечка есть? Обработай ему царапины.
Настя включила в салоне свет и, достав аптечку, наскоро смазала ранки йодом, а одну глубокую царапину заклеила пластырем.
Когда все расселись по местам, девушка сокрушенно покачала головой и спросила:
— Как же мы на такой машине в город вернемся? Нас остановят еще на подступах к Москве.
— У меня есть приятель, у которого можно позаимствовать тачку. На ней пока и покатаемся.
— А с моей тачкой что делать?
— Загоним на сервис, так даже лучше — немного отстоится. Судя по всему, напавшие на нас ребятки ее слишком хорошо знают.
— Какой же на ночь глядя сервис? — засомневалась Настя. — Все нормальные закрыты, а в какой-нибудь левый круглосуточный я не поеду.
— Не волнуйся, найдем не левый, а правый, — усмехнулся Крутов. — Ты сейчас только не гони, без лобового стекла ехать будет довольно противно.
— Господи, все лицо станет черным от пыли и грязи, — простонала Настя.
— Ничего, умоешься, и все в порядке, — бросил Крутов. — Сейчас главное не это. Главное — чтобы нас по дороге не остановила полиция.
Но им повезло, и до дома крутовского приятеля они добрались без приключений. Обменяв Настин «Пежо» на крутой черный джип, они поехали отвозить Романа. Александр сел за руль и всю дорогу молчал. Настя тоже не пыталась завести разговор — слишком была подавлена.
— Может быть, подниметесь? — предложил Роман, когда они подъехали к дому тети Зины.
— Мне, наверное, не стоит этого делать, — замялась Настя.
— А вот это неправильно, — вмешался Крутов. — Сейчас не время дуться. В трудный момент близкие люди должны друг друга поддерживать, а не выяснять отношения из-за квартир.
— Я тоже так думаю, — поддержал его Роман. — Какие сейчас могут быть дрязги? Сначала нужно разыскать Зинаиду Сергеевну, потом уж будете выяснять отношения. Надеюсь, Даша это тоже понимает.
— Да я-то что? Я как раз не против, — сдалась Настя. — Главное — хуже бы не сделать.
— Куда уж хуже, — резонно заметил Роман.
— Решено, — подвел черту Крутов. — Идем все вместе.
***— Ну что, не пожалела? — спросил Крутов, когда они ехали обратно. — Вы с Дашей так рыдали друг у друга в объятиях, что мы с Романом тоже чуть было не ударились в слезы.
— Но почему людей должно объединять именно горе? — грустно вздохнула Настя.
— Хватит философствовать, — отрезал Крутов. — Главное, вы с Дашей помирились — вот и отлично, одной головной болью меньше. Теперь самое время активизировать логическое мышление. Надо понять, что же происходит. У меня впечатление, что кто-то собрался попросту раздавить всю вашу семью.
— И твою тоже!
— Верно, нашу семью. Прости, пока не вполне привык к этой мысли. Еще неделю назад я был не очень усерден в изучении своей родословной. Но сейчас смотрю на это дело несколько иначе.
— Ты поэтому просил рассказать про наших общих предков, когда мы ехали на дачу? Хотел приобщиться и прочувствовать? Или просто развлекал меня разговорами?
— И то, и другое, и еще третье.
— Какое — третье?
— Да просто подумал — вдруг существует некто Икс, который тоже может предъявить права на наследство, но по каким-то причинам не хочет делать это законным путем? И вот этот Икс, которого никто из вас не знает, решает сначала расчистить площадку и потом, за отсутствием других претендентов, официально побороться за весь куш. Как тебе такая версия?
— Больше похоже на сценарий для Болливуда.
— Ничуть.
— Ты серьезно полагаешь, что такое возможно?
— По крайней мере, допускаю. Вот про меня же вы ничего не знали до последнего времени. Не откликнись я на объявление — так бы и не встретились никогда.
— Почему ты решил откликнуться?
— Все равно в Москву надо было ехать, да и просто интересно стало. Честно говоря, я не очень верил во всю эту ерунду. Пришел просто из любопытства, да и Семен Григорьевич очень настаивал, когда я позвонил ему. Не постарайся меня убедить Липкин, так бы и не познакомились.
— А как же расследование Пчелки?
— Все, что она про меня узнала — это адрес и телефон, да и те неправильные.
— Но кто ж знал, что ты закодированный, зашифрованный, суперсекретный солдат? — обиделась за прабабушку Настя.
— Закодированными бывают алкоголики, — засмеялся Крутов, не отрывая глаз от дороги.
— Давай лучше вернемся к твоей версии. Значит, ты думаешь, есть еще наследник?
— Или наследница.
— Но зачем громоздить такие сложности? Не проще ли взять документы…
— А если документов нет? Или их сложно восстанавливать. Или вообще невозможно, — настаивал Крутов.
— Такое может быть?
— Конечно. Допустим, Икс много лет скрывался под чужим именем. Например, в прошлом совершил преступление, избежал наказания, но пришлось скрываться от властей. Ему удалось заполучить чужие документы, может быть, даже убив их владельца. Теперь представь ситуацию — чтобы вернуть себе законную фамилию, позволяющую претендовать на наследство, надо идти с повинной и признаться.
— Тебе нужно детективы писать, — покачала головой изумленная Настя. — Я бы такое даже не придумала.
— Видишь, вариантов может быть множество, но суть понятна — Икс желает получить наследство любыми путями, вплоть до убийства.
— Знаешь, мне твоя версия что-то напоминает, — задумчиво произнесла Настя и тут же хлопнула себя ладошкой по лбу: — Конечно, вспомнила! «Собака Баскервилей», Степлтон, он же Хьюго Баскервиль.
— Да, что-то в этом роде, — кивнул Александр.
— Кого же из нашей родни ты видишь в роли этого исчадия ада?
— Конкретно? Никого. Если допустить возможность такого сценария — а я допускаю такую возможность! — то вариантов немного. Только давай без ненужных эмоций, договорились? Потому что я сейчас только теоретизирую.
— Обещаю.
— Тогда смотри — двое мужчин не вернулись с войны. Приемный отец Веры Алексеевны…
— Алексей Иванович, — подсказала Настя.
— Да, Алексей Иванович и брат Петя.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что во время войны всякое бывало. Сотни раз случалось, что человека считали погибшим, а он потом объявлялся живым и даже здоровым. Например, тот же Алексей Иванович. Он пропал без вести, то есть никто не видел, как он погиб. В общем, в пределах допустимого, гипотеза такая — кто-то из Редькиных на самом деле мог остаться в живых.
— Но возраст! — возразила Настя. — Даже Петя был старше прабабушки, а уж про Алексея Михайловича я вообще молчу.
— Ну, естественно, я имею в виду не их конкретно, но их возможных потомков, — повел плечом Крутов. — Пойдем дальше. Одна из сестер, Катя, вместе с сыном попадает под бомбежку и погибает. И опять нет следов, никто их не видел, не хоронил. Скажем, на самом деле они выжили, попали к немцам, ну и так далее. Тут что угодно можно напридумывать. Может быть, случилось нечто такое, после чего Катя не пожелала вернуться на Родину. Могла, к примеру, после войны выйти замуж за иностранца, что в СССР не приветствовалось. А ее ребенок?
— Я не хочу верить в подобный кошмар, — угрюмо проворчала Настя.
— Не надо в него верить, это лишь гипотезы.
Они уже давно подъехали к дому, но продолжали разговор, сидя в машине.
— Скажи, а другие версии у тебя есть? — поинтересовалась Настя. — Эта мне, откровенно говоря, не очень нравится.
— Мне тоже, но помнить о ней стоит. Потому что на сцену может выскочить человек и громко возвестить — я законный наследник. Только для этого не должно быть в живых всех остальных членов семьи. Включая, кстати, меня. Может, о других версиях поговорим завтра?
— Хорошо. Хотя завтра уже наступило.
— Почти два часа ночи! Ты заснуть сможешь? Или сейчас начнете с сестрой перезваниваться?
— Не знаю… Как думаешь, найдется тетя Зина?
— Я не ясновидящий. Пока сохраняется крошечный шанс, надо верить в лучшее. Завтра, то есть уже сегодня, начнет розыск полиция, а я подключу своих друзей, с которыми мы создаем агентство. Среди них есть такие следопыты — Фенимор Купер отдыхает.
— Роман говорит, нужно еще волонтеров подключить, только непонятно, где их взять.
— Надеюсь, наших сил будет достаточно. Можно, я переночую сегодня здесь? Могу спать даже на стуле или в кресле. Вставать рано, жаль тратить время на переезды. Заодно буду тебя охранять.
— Похрапывая на стуле? Ничего себе охранник! Я уж лучше мышеловку у порога поставлю. Убийца захочет войти, пружина сработает, он заорет, ты проснешься и подстрелишь его.
— По-моему, тебе пора спать, — вынес приговор Крутов. — Прекращай болтать ерунду и марш отдыхать.
— Дашка наверняка глаз не сомкнет, — пробормотала Настя.
— Роман даст ей снотворное.
— Нам бы оно тоже не помешало. Пошли, выделю тебе отдельную комнату, спи на здоровье. Если по справедливости, то кусочек этой квартиры принадлежит и тебе тоже. Хотя я уже поняла, что ты слишком гордый, чтобы с этим согласиться.
***Утром Настя проснулась от каких-то странных звуков, не поддающихся опознанию. Выглянув из комнаты, она увидела в холле Крутова, который приседал, подпрыгивал и наносил удары руками и ногами по воображаемому противнику.
Дождавшись паузы, она сказала:
— Доброе утро. Сейчас приведу себя в порядок и будем завтракать.
— Хорошо, — мощно выдохнул Крутов и сел в продольный шпагат.
— Вот это финт, — восхитилась Настя. — У вас все в разведке такие?
— Не все, только избранные. Кстати, я пью очень крепкий кофе. — Крутов ловко сел теперь уже в поперечный шпагат.
— Ты скоро закончишь скакать?
— Скакать уже закончил, сейчас растяжка — и под душ.
— Нет уж, я первая! Можешь еще минут двадцать поупражняться. Только не обрушь у соседей потолок.
— Ничего, в таких домах перекрытия мощные, выдержат.
Когда сели завтракать, Александр поинтересовался:
— Ты сегодня с сестрой уже говорила?
— Говорила. Машина поиска запущена, Роман слегка нажал на полицейских. Они утверждали, что прежде должно пройти два-три дня — вдруг тетя Зина объявится. Но он им процитировал закон или какую-то инструкцию, я не поняла, и пригрозил пожаловаться руководству. Вроде бы подействовало.
— Это правильно, так и надо. Я тоже своих парней поставил в ружье.
— Знаю, к Даше уже приезжали за фотографиями тети Зины.
— Как она тем, держится?
— Плачет. Я пока не плачу, надеюсь на лучшее.
Тут у Крутова зазвонил телефон и после этого уже не замолкал ни на минуту. Каждый раз, когда ему звонили, он убегал в коридор посекретничать. Настя против воли вспомнила своего начальника. Если им доводилось вместе обедать или ужинать, Тазову тоже постоянно звонили. Он никуда не уходил, а вел деловые переговоры прямо за столом, иногда орал на кого-то, иногда ворковал, как голубь, но между тем зорко следил за Настиной тарелкой — подкладывал ей салаты и подливал минералку, опережая самых расторопных официантов. Вспомнив о Тазове, Настя загрустила. Все-таки классный у нее шеф, она даже немного по нему скучает. И работа тоже хорошая. Если вся эта фантасмагория завершится благополучно, она обязательно вернется на службу.
— Может, порадуешь чем-нибудь? — сумрачно поинтересовалась Настя, когда Крутов в очередной раз вернулся на кухню и схватил чашку с остывшим кофе. — У тебя, смотрю, жизнь бурлит, а я вроде ни при чем.
— Ты себя недооцениваешь, — уголками губ улыбнулся Крутов. — Ты, как я понимаю, центральная фигура в этой шахматной партии. Сейчас начнем трудовой день — тебе мало не покажется. Во-первых, через час мы должны быть у Силина.
— У кого? — не поверила своим ушам Настя.
— Костя Силин, сын Маргариты Платоновны. Той самой, которая тебе передала пакет с документами и письмом Веры Алексеевны.
— Ни фига себе — уже Костя! Ты его и раньше знал, что ли?
— Не знал, так узнал.
— Откуда? Когда ты успел? — воскликнула Настя и хлопнула чашкой по столу.
— При должной организации дела все можно успеть. Чего ты кипятишься? Найти нужного человека — самое элементарное, что должен уметь хороший сыщик.
— Опять — элементарно?
— Ну, пусть будет — самое простое, если тебе так больше нравится.
— Зачем тебе потребовался сын Маргариты Платоновны?
— Первая версия, которую я стал разрабатывать, — оба нотариуса были убиты.
— Надо же! Вчера я подумала, что твоя первая и единственная версия — в нашей семье обнаружился маньяк-убийца, он же — реинкарнация Хьюго Баскервиля.
— Это третья версия, — спокойно уточнил Крутов, допивая остатки кофе.
— Есть еще вторая?
— Если честно, у меня гораздо больше версий, чем ты можешь себе вообразить. Так вот. Как я тебе говорил, мне показалось странным, что один за другим скончались два нотариуса, имевшие отношение к завещанию Веры Алексеевны. Но если с Липкиным все было ясно — убийство, то смерть Силиной вызывала много вопросов. В телефонном разговоре ее сын не сказал тебе о причине смерти.
— Действительно, не сказал. Умерла, так, кажется он мне ответил.
— Вот я и решил выяснить, отчего пожилая, но крепкая дама, собирающаяся в отпуск на Мальдивы, внезапно умирает.
— Выяснил?
— Кажется, да. Поедем, нам все расскажут.
— Ты не сказал, откуда знаешь Силина?
— Мои следопыты выяснили, что он военный моряк, в Москву прилетел, когда узнал о смерти матери. А вообще живет и служит под Мурманском, в Североморске. Представь мою радость, когда они мне об этом доложили.
— Чему ты радовался, хотелось бы знать? — хмуро уточнила Настя, хандру которой не могла разогнать даже третья чашка кофе.
— Помнишь, я тебе говорил, что у меня приятель на Северном флоте?
— Да, что-то такое упоминал про замечательные компоты, которые там готовят. Твой приятель — повар?
— Он — офицер контрразведки флота. К твоему сведению — повар на корабле называется кок.
— Ничего не понимаю, — рассердилась Настя. — Кок, Северный флот, контрразведка! Ты по делу можешь говорить?
— Все просто — контрразведчиков в армии боятся и уважают. Больше, конечно, боятся. Мой приятель позвонил Силину и попросил переговорить со мной и по возможности помочь. Костя оказался неплохим мужиком, и мы сразу нашли общий язык. Короче — поехали.
— Кстати, о нотариусах. Я хотела сегодня встретиться с Даниилом Макаровым. Хочу его попросить заняться моими наследственными делами. Или пусть поможет найти кого-нибудь подходящего на эту роль.
— Ты ему уже рассказала о секретном протоколе к завещанию?
— В смысле?
— Про недвижимость, о которой никто не знает.
— Не стала, зачем? Мы же по телефону говорили.
— Молодец, — не то в шутку, не то всерьез похвалил Крутов. — Бдительность превыше всего.
— При личной встрече я собиралась все ему объяснить. Не одобряешь?
— Как сказать. Я же не знаю этого Даниила так, как ты…
— Я тоже его почти не знаю. Два раза видела, один раз говорила по телефону. Вроде ничего, из приличной семьи, родители юристы. У Липкина в помощниках ходил, думаю, научился чему-нибудь.
— Надеюсь, ты не забыла, что у меня тоже есть прекрасный юрист.
— Помню, ты говорил. Если что — обратимся к нему.
— Понятно. Вы с ним уже договорились встретиться?
— Нет, только созвониться.
— Отлично. Тогда будем действовать по моему плану: сейчас едем за Силиным, оттуда — в больницу.
— Что за больница? Ты ничего не говорил ни про какую больницу.
— Расскажу, когда придет время. В больнице пробудем не больше часа, а потом, если мне подтвердят информацию, попробуем вытащить и размотать одну ниточку из этого странного клубка.
— Да что ты все темнишь? — возмутилась Настя. — Моей жизни угрожает опасность, а он все загадками говорит. Я имею право знать все!
— Меньше знаешь — дольше живешь, — отрезал Крутов и быстро встал из-за стола.
***Константин Силин оказался приятным мужиком с красным обветренным лицом и пронзительными карими глазами. По тому, как топорщился на нем летний костюм, можно было сразу понять, что гражданскую одежду он носит нечасто.