— Помню, вы мне звонили, — обратился он к Насте, осторожно пожимая ее руку.
— Мне очень жаль, примите мои соболезнования, — с чувством ответила та.
Эти слова она должна была сказать во время телефонного разговора, когда узнала о смерти Маргариты Платоновны, но увы…
— Едем, — поторопил Крутов. — И без того в пробках настоимся. Я в Москве плохо ориентируюсь, поедем по навигатору.
— Я знаю, как туда удобнее добраться, — сказал Силин. — Настя, если позволите, я сяду рядом с Александром, на ваше место. Иначе придется всю дорогу вам над ухом бормотать.
Настя молча перелезла на заднее сиденье и, достав телефон, стала названивать Даше. Там долго было занято, но потом трубку взял Роман и тихим голосом сообщил, что Дашка спит, просто свалилась от усталости и переживаний. Тетя Зина не появлялась, и надежда на чудо становилась все более призрачной. От людей Крутова, занятых ее поисками, информации тоже не поступало.
Дорога оказалась довольно долгой, и Настя, прикрыв глаза, откинулась на сиденье.
Она жила себе спокойно, имела интересную работу, которую любила, хорошую зарплату, которая ее вполне устраивала, замечательного начальника, которого уважала и ценила, и достаточное, чтобы не скучать, количество поклонников. Ей чего-то в жизни не хватало? Нет, она была довольна и, можно даже сказать, — счастлива.
Но умирает Пчелка, а потом чудо — Настя становится богатой. Об этом втайне мечтает, наверное, каждый человек. Настя тоже иногда думала — неплохо было бы иметь кучу денег, черт возьми! И вот — свершилось. А дальше? Дальше начался ужас. Неужели правду говорят, что большие деньги приносят лишь несчастья? Как же тогда все эти олигархи, их жены и дети? Ни одного несчастного среди них Настя до сих пор не наблюдала. И вообще богатые люди выглядят вполне довольными жизнью.
Получается, это лишь ей так не повезло? Она не хотела верить, что Пчелка, своим щедрым подарком превратила жизнь любимой Анастасии в сплошной ад.
— Приехали, — вывел ее из задумчивости голос Крутова. — Веди, Костя. Пропуска заказаны?
— Конечно, — отозвался Силин. — Нас ждут.
Через проходную с металлическими вертушками и двумя бдительными охранниками в форме с погонами они прошли на территорию большого парка, в глубине которого виднелись невысокие, в четыре-пять этажей, розовые корпуса.
— Что это такое? — нарушила молчание Настя.
— Больница закрытого типа, — туманно ответил Крутов. — Для спецконтингента.
— Для шпионов? — ядовито поинтересовалась Настя, страшно уставшая от секретов и неопределенности.
— Наверное, они тоже есть, только никто об этом не знает.
— Смешно, если в истории болезни указано: род деятельности — шпион.
— Да, обхохочешься, — согласился Крутов, не улыбнувшись.
— Нам сюда, — сказал Силин, указывая на здание, подъезд которого украшала мемориального типа красная доска с лаконичной надписью «Лаборатория».
Суровая женщина в форменном халате бледно-зеленого цвета провела их по длинному безлюдному коридору и, открыв дверь кабинета, объявила:
— Петр Петрович, к вам.
В кабинете обнаружился пожилой мужчина огромного роста. Лысый, с маленькой головой на длинной морщинистой шее, с толстыми руками и ногами, мужчина напоминал вставшую на задние лапы исполинскую сейшельскую черепаху. Насте почудилось, что сейчас он опустится на четыре конечности и поползет им навстречу.
Однако ничего такого не произошло. Мужчины обменялись рукопожатиями, а потом сейшельская черепаха галантно приложилась губами к Настиным пальцам.
Рассадив гостей возле широкого письменного стола, Петр Петрович сказал:
— Все готово. Но хочу предупредить — официального заключения я дать не смогу. Для этого существует специальная и довольно муторная бюрократическая процедура. Поэтому…
— Мы понимаем, — не дал ему закончить Крутов. — Нам достаточно вашего мнения. Если потребуется официальная бумага, мы оформим все, как положено.
— За вас просили очень влиятельные люди, — укоризненно заметил Петр Петрович.
— Мы не стали бы вас тревожить, если бы не особые обстоятельства, — расставил все по местам Крутов. — Итак, просветите нас, что же произошло. Эта информация — для внутреннего, так сказать, пользования. Но не исключаю, что потом может начаться другое, официальное, расследование. Обещаю — вас это никоим образом не коснется и ваше имя нигде не прозвучит.
***— Саш, высади меня здесь, у метро, — попросил Силин, когда они застряли в пробке на Тверской. — У меня еще полно дел — завтра похороны. А с такой ездой я ничего не успею. Настя, до свидания!
— Мы подъедем ненадолго. — Крутов пожал ему руку. — Когда домой?
— Обратный билет на пятницу, так что еще пару деньков здесь буду. Спасибо тебе! Сам бы я, конечно, не узнал этого. Да и подумать не мог.
— Еще встретимся, поговорим, — сказал Крутов, подруливая к тротуару.
Силин вылез из машины и, прежде чем захлопнуть дверь, попросил:
— Найди того, кто это сделал. Хочу, чтобы все было справедливо.
Через минуту его коренастая фигура затерялась в толчее главной московской улицы.
Свернув в тенистый переулок и припарковав машину, Крутов спросил:
— Пообедаем? Заодно все и обсудим.
— Ты обещал какие-то ниточки распутать.
— Жду звонка. Если все подтвердится — тут же выезжаем.
— И про вторую версию рассказать.
— Расскажу, конечно. Что с тобой? Нельзя раскисать, наоборот — выше голову. Ты одна из немногих девушек, которая вышла из-под обстрела без единой царапины!
Настя слабо улыбнулась:
— И без лобового стекла. Как думаешь, починили уже мою машину?
— Обещали через два дня, там ведь надо еще кое-какие работы произвести. Следы от пуль, например. Ты Даше звонила, поэтому такая кислая?
— В том числе. Даша спит, просто свалилась. Тети Зины нет, новостей нет.
— Слушай, давай откровенно, — Крутов развернулся к Насте и посмотрел ей прямо в глаза. — Скорее всего, с Зинаидой Сергеевной случилось несчастье. Будь готова к худшему. Единственное, что могу тебе обещать, — я любыми путями выясню, что произошло. И если это не несчастный случай, а чей-то злой умысел, я того гада из-под земли достану.
Они присели на открытой веранде какого-то восточного ресторана. Сделав заказ, немного помолчали. Потом Крутов сказал:
— Теперь пришла пора рассказать про мою вторую версию. Тем более мне будет нужна твоя помощь.
— Странно, уже не надеялась, что буду чем-то полезна. Ты весь такой деловой и самостоятельный, даже страшновато.
— Ты ошибаешься, я иногда бываю удивительно беспомощным и наивным, — снова лишь уголками губ улыбнулся Крутов. Эту его полуулыбку Настя отметила еще в тот день, когда они увиделись впервые. Так же, как и теплые искорки, которые нет-нет да и проскальзывали в его серо-стальных глазах.
— Тогда давай к делу, мне уже давно не терпится тебе помочь.
— На самом деле версией это назвать сложно. Скорее — некая линия расследования. Смотри, что у нас получается. Убили двух нотариусов. Теперь, получив заключение авторитетных специалистов, можем утверждать — Силину отравили. Остановка сердца была вызвана ядом растительного происхождения.
— Да, этот Петр Петрович все ясно сказал, никаких сомнений. Господи, ужас-то какой!
Крутов продолжал:
— Я реконструировал события того дня — яд был добавлен в чай, который она пила в своем кабинете. Видимо, там же с ней находился убийца, которому удалось исчезнуть незаметно. Теперь пошли дальше. Липкин и Силина были знакомы между собой. Впрочем, секрета в этом нет. Это вскользь упомянула сама Маргарита Платоновна в разговоре с тобой, это подтвердил и мой человек, которого я отрядил собрать всю информацию по этим людям. Самое главное, на что нам следует обратить внимание, это то, что общих дел у них не было. Клиенты туда-сюда не перебегали, открытых конфликтов между ними не возникало. Общим у них оказалось только одно — завещание Веры Алексеевны. Причем заметь — в целом куратором была Силина. Она знала, где хранится завещание. А вот Липкин ничего не знал про тот пакет, который хранился у Силиной. Однако убили обоих, и есть все основания предполагать, что сделал это один человек. Или так — это сделано по заказу одного человека.
— Или группы людей?
— Да, такое тоже может быть. Сейчас мы пытаемся составить полную картину происшедшего и воссоздать по минутам последние часы жизни Липкина и Силиной.
— А полиция? Следователь, который ведет дело Семена Григорьевича?
— Пока про то, что Силину убили, знаем только мы. Для остальных она просто умерла от сердечного приступа. Ее бы успели похоронить, если бы я вовремя не остановил Костю, не убедил его, что надо провести повторное вскрытие и досконально исследовать причину смерти. Что касается расследования смерти Семена Григорьевича — там полная труба. Следователь считает, что его убил сумасшедший или маньяк. Когда я его спросил почему, знаешь, что он мне ответил? Что все клиенты Липкина — исключительно солидные и серьезные люди. Я даже не нашелся, что ему на это сказать.
— Следователь не хочет покопаться в старых делах Липкина, изучить его окружение? Вдруг там найдется зацепка.
— Он хочет похоронить дело, тихо сдать его в архив. Он же не дурак, понимает, что возни будет много, а смысла для него — никакого. Подумаешь, какие-то лихие люди убили хитрого юриста. Это было много раз, и еще сто раз будет.
— Не знаю, на мой взгляд, это ужасно. Думаешь, что есть люди, которые охраняют твой покой, защищают твою жизнь, а оказывается — ничего подобного. Убьют тебя — и всем плевать.
— Не расстраивайся, я буду защищать твою жизнь, этого достаточно.
— А кто поймает убийцу Липкина и Силиной? Знаешь, как пишут в книгах — надо, чтобы правосудие восторжествовало.
— Надеюсь, так и будет — правосудие восторжествует.
— Интересно — как? Если все следователи вот так работают…
— Все следователи так не работают, среди них есть добросовестные люди. Но в данном конкретном случае нашим доблестным силовикам требуется помощь. Вот мы им и помогаем. А теперь самое время обратиться к другой линии нашего расследования. Здесь тоже пострадали два человека. Оба — ювелиры, связаны напрямую с тобой и с драгоценностями, которые тебе достались в наследство. Правда, Дремин имел контакт и с самой Верой Алексеевной.
— Ты хочешь сказать, что Дремин умер? — ахнула Настя.
— Я вчера звонил ему — подошла домработница. Сказала, что Льва Михайловича по его просьбе отпустили из больницы, но он очень плох.
— Кругом несчастья, смерть, хаос, — пробормотала Настя. — Гибнут ни в чем не повинные люди. Вот Виталик… Надо же и ему было так — пообедать пошел, называется. Он вообще-то всегда был немного рассеянный.
— Я думаю, с Виталиком твоим тоже не все ясно, но с этим еще только предстоит разбираться.
— Но ведь Дремина не убивали?
— Зная, что у человека больное сердце, достаточно сильно напугать его или заставить понервничать. Хороший способ! Не надо стрелять, давить машиной или закалывать кинжалом. Так вот, «ювелирную» линию нашего расследования начнем отрабатывать уже сегодня, поручение я дал.
— Послушай, сколько же у тебя сотрудников? Ты же вроде только еще создаешь свое сыскное бюро?
— Людей достаточно. Те, кто служил со мной, всегда рады помочь. А их немало.
— Воинское братство?
— Да, и так называют. Проблема, где найти человека с навыками классного сыскаря, у нас не стоит. Вот что еще хотел сказать. Я сам займусь Прудковским, поскольку просто не понимаю, с какого бока он здесь пристегнут.
— А киллер, который на меня напал с пистолетом, и те, что были в лесу, — кто их послал, они из какой версии?
— Со временем и это выясним. Это не главное, они — исполнители. А нам нужен заказчик.
Едва Александр и Настя перешли к десерту, как раздался звонок. Выслушав сообщение, Крутов решительно отодвинул мороженое и сказал:
— А вот и обещанная ниточка. Допивай чай, поехали!
***— Это шутка? — спросила Настя, оглядываясь вокруг. — Зачем ты меня сюда привез?
— Что тебе не нравится? — засмеялся Крутов. — Я думал, ты обрадуешься. Все-таки дом родной.
— Я из него убежала в панике. Ты меня отсюда практически эвакуировал. А теперь…
— Теперь, Настя, вот какое дело. Ты уж прости, что ничего тебе сразу не сказал, но я попросил ребят понаблюдать за твоим домом, подъездом и квартирой. Надо было посмотреть, вдруг еще какие-нибудь гости нагрянут.
— Да когда ж ты успел все организовать? Ты же был вусмерть пьяный.
— Профессионализм — его не пропьешь, — назидательно сказал Крутов. — Всегда об этом помни. Итак, про ниточку, которую мы вытянули из запутанного клубка. Интересно?
— Да не тяни ты кота за хвост! У меня нервы и так на пределе.
— Мои наблюдатели обнаружили — возле твоего дома посменно дежурят два человека. Обычно на улице, но изредка заходят в подъезд, трижды подходили к двери квартиры, прислушивались и, ничего не предприняв, уходили.
— Киллеры? — упавшим голосом спросила Настя.
— Не похоже. Мои люди подумали сначала, что они минируют дверь.
— Минируют?!!
— Не исключали мы и поджог — собственно квартиры или только входной двери. Опасения не подтвердились.
— Ты уже выяснил, кто это? — дрожащим голосом спросила Настя.
— Для того мы сюда и приехали. Довольно экстравагантная пара, сейчас сама их увидишь.
Крутов достал из кармана рацию и отдал короткую команду. Буквально через несколько минут рядом с машиной появился неприметный блондин лет тридцати в темных очках. На плече у него висела черная квадратная сумка. Крутов опустил стекло, и мужчины стали о чем-то шептаться. Как Настя ни напрягала слух, разобрать ей ничего не удалось. Но производственное совещание героев невидимого фронта закончилось довольно быстро, и блондин исчез, предварительно передав Крутову черную сумку.
— Ну, и что это за мужские игры на свежем воздухе? — спросила Настя, которая вся извелась от нетерпения.
— Не желаешь посмотреть небольшой документальный фильм? — Крутов открыл сумку, в которой оказался прибор, похожий на портативный компьютер. — Качество, правда, не ахти.
Примерно на пятой минуте просмотра Настя, ткнув пальцем в монитор, воскликнула:
— Это же тот ненормальный, которого я била колбасой! Останови картинку!
— Точно он? Уверена? — переспросил Крутов, нажимая кнопку «пауза». — Ты ведь много кого била — разносчика пиццы, к примеру.
— Разносчика пиццы я не била, он просто попался под горячую руку.
— Конечно, а бородач попался под батон сервелата. Хорошо, посмотри еще раз, внимательно. Прежде чем предпринимать конструктивные меры, надо убедиться, что мы не ошиблись в объекте.
Настя возмутилась:
— У меня прекрасная зрительная память. Тут иногда нечетко видно, со спины я бы его не узнала. Но когда он повернулся лицом — все точно. Борода, глаза, майка с надписью. Даже картуз тот же — он, наверное, его никогда не снимает.
— Я так и подумал, когда мне дали его описание. Вспомнил твои красочные рассказы про портки, сандалии и грязную фиолетовую сумку. Но перепроверить все-таки было необходимо.
— Чего там перепроверять! Говорю тебе — тот самый псих-террорист, который все время что-то от меня требует.
— Все-таки — что именно? Ты совсем ничего не поняла?
— Не поняла. Он не вступает в диалог. Злится, кричит, утверждает, будто я обладаю чем-то. И оно мне не принадлежит, а принадлежит то ли народу, то ли вечности, то ли будущему. Бред какой-то.
— Чем обладаешь, конкретно? Не догадываешься?
— Нет, клянусь тебе! По-моему, он просто опасный идиот. В фиолетовой сумке если не бомба, то наверняка взрывчатка. Может, он действительно мою квартиру хочет взорвать? Правда, в последний раз сумки у него не было.
— Зато здесь сумка присутствует, — ткнул пальцем в экран Крутов. — Только таскает ее теперь не он, а его подельник. Вернее — подельница.
— Так это женщина? — искренне удивилась Настя. — Я думала — мужичонка такой хилый на тонких ножках. Правда, шапочка голову почти полностью скрывает, но… Точно женщина?
— Точно. Не Тайра Бэнкс, конечно, однако все же дама.
— Ого, в казармах теперь популярна Тайра Бэнкс? Что-то новенькое.
— В казармах, насколько я помню, по-прежнему популярна Дана Борисова, которая, правда, чуть уступает покойной ныне Анне Николь Смит. Тайра нравится мне лично, но к делу это не относится.
— Ну отчего же? Мне хочется знать: такое тонкое знание мира высокой моды свойственно всем разведчикам или только избранным?
— Как-то меня держали в заложниках на одной квартире, — скучным голосом пояснил Крутов. — Там круглые сутки работал телевизор, и ребята, которые меня охраняли, уж не знаю почему, смотрели исключительно каналы о моде. Так что я поневоле запомнил.
— Признаюсь как на духу — мне страшно общаться с таким типом, как ты. Не жизнь, а голливудский боевик — засады, перестрелки, заложники, марш-броски через горные перевалы. На самом деле я ведь о тебе ничего не знаю. Ты должен непременно просветить меня на свой счет.
— Как-нибудь поведаю тебе историю своей жизни, посмеемся. А теперь скажи лучше: ты не встречала эту женщину? Она не была где-нибудь неподалеку, когда происходили встречи с бородатым экстремистом?
— Не помню. Кажется, нет. Да я бы и не запомнила такое чучело.
— Или, наоборот, запомнила, — задумчиво сказал Крутов. — Думаю, настала пора побеседовать с этими ребятами, выяснить, чего они добиваются.
— А как?
— Сейчас увидишь, — загадочно улыбнулся Крутов. — Только ты должна мне немного подыграть.
— Говори, что нужно делать, — решительно отозвалась Настя, готовая сию же минуту отправиться в поход на врага.
— Делать как раз ничего не надо. Ты сейчас спокойно, прогулочным шагом, дойдешь до своего подъезда. Там немного постоишь, словно раздумывая, потом развернешься и быстро направишься в сторону вон той машины.