– Моя жена считает, что сотрясение мозга могло спровоцировать его интеллектуальное развитие.
– Я тоже в этом почти не сомневаюсь, – серьезно сказал Земцов. – Ухудшать там нечего.
Глава 18
Из-под бинтов глаза Нискина не смотрели, а таращились. Может, и права Настя, но Коля показался Кольцову вылитым Шариковым из фильма «Собачье сердце».
– Узнал? – вместо приветствия спросил Сергей, чтобы сразу решить вопрос с успехом операции.
– Да, – слабым голосом пролепетал Коля. – Ты – сыщик. Бандита у меня забирал. Фамилию я его что-то забыл. Голова болит. Но это он меня, понял?
– Вспомни, пожалуйста, фамилию, – Сергей сел на стул рядом с кроватью. – А то разговор несерьезный. Он родился в этой коммуналке, где ты постоянно ошивался. Если ты забыл его фамилию, то что с тебя вообще взять?
– А что тебе надо от меня? – настороженно спросил Коля. – И вообще чего надо?
– Моя жена была не права. Но это я так, к слову. Объясню тебе по порядку как больному. Я пришел поздравить тебя с наступающим Новым годом, пожелать здоровья и счастья в личной жизни. Принес тебе вот эту елочку и мандарины.
– Да ты что! – Коля изумленно смотрел, как Сергей любовно вынимает из прозрачной круглой коробки золотую елочку с красными шарами, ставит ему на тумбочку. Затем окружает ее горкой мандаринов. – Спасибо. Вот не думал, что ты придешь меня поздравлять.
– Так и я не думал. Радость к нам обоим пришла, откуда не ждали. Переходим к следующему этапу. Ты вспоминаешь имя-фамилию бандита, который, как ты считаешь, на тебя напал. Если ты действительно ФИО не помнишь, твои показания ничего не стоят. И до мотива мы не дойдем. А ведь ты, как и твои коллеги, делаешь практически официальное заявление.
– Делаю, – насупился Нискин. – Толька Васильев, у меня просто в голове шум. Какой мотив. Не ясно, что ль? Чтоб я дело на него не завел.
– Коля, сосредоточься. Мне хирург сказал, твои умственные способности восстановлены. Я забрал у вас свидетеля по делу убийства Сидоровой, которого вы избивали, заставляя дать ложные показания. Ты не хуже меня знаешь, что в комнату Сидоровой могла войти только Зинаида Печкина, у которой был ключ. Именно это вы и хотели скрыть от следствия. Прощаю тебе отсутствие логики: человек, на которого ты хотел завести сфабрикованное дело, через несколько часов пробивает тебе голову, чтобы точно за это сесть. Просто скажу: все это время он был вместе со мной в той самой квартире. Допил виски, ему дали таблетки, он лег спать и громко храпел на радость соседям. Человек он по жизни, может, и не сахар, но образованный и не идиот. Мотив мести не проходит, если ты это имел в виду. Или что-то еще есть? Что-то, связанное с квартирой? Какие-то раньше между вами терки, возможно, были?
– Были. Тебе он образованный, а мне – полное хамло. Была б жива Валентина Николаевна, она б кой-чего рассказала про его поведение…
– Она мертва. Проблема именно в этом. И в том, какое отношение каждый из четко очерченного круга людей имеет к этому убийству. Коля, ты входишь в этот круг.
– Ты че? С дуба рухнул? Ты мне шьешь Валькино убийство?
– Нет, конечно. Вы вроде сотрудничали. В чем? Что ты, к примеру, знаешь об исчезновении Лидии Васильевны Смирновой? У тебя есть заявление Валентины? Как ты с ним работал? Родственников нашел?
– Чтой-то меня затошнило, – простонал Коля. – Мне врача надо. Мне плохо.
– Сейчас позову. Только сначала расскажу, тебе это будет интересно. Родственники вскрыли комнату Валентины, оказалось, что она сделала дверь в комнату пропавшей соседки. А там – ты прикинь – сумки, набитые баблом. Миллионов сто. Следствие их тормознуло. Пока не найдут убийцу, деньги там будут опечатаны.
– Ой, – тоненько пискнул Коля. – Такие деньжищи? У Вальки? Я не знал, веришь?
– Охотно, – кивнул Сергей. – Сейчас резко пойдешь на поправку. Такие суммы стимулируют мозговую деятельность. А о том, что во время своих многочисленных ремонтов она сделала проем в жилище пропавшей соседки, ты знаешь?
– Откуда? – горестно изумился Нискин.
– Ответ ясен. Так я за врачом. Вот мой телефон. Если вдруг тебе захочется поговорить, позвони, не стесняйся. История с этой квартирой становится все интереснее. Может, вспомнишь еще кого-то, кому ты сильно не нравился. Васильева тебе опять подставить не удалось. Ты прикрываешь настоящего обидчика. А это глупо. В следующий раз башку могут и не заштопать.
Сергей пошел в кабинет хирурга и сообщил, что Нискина тошнит. Николай Иванович послал к Коле медсестру.
– Ко мне вопросы есть? – спросил он у Сергея.
– Если не трудно… Его не могли стукнуть монтировкой, чтобы вывести из круга подозреваемых и сделать жертвой? Понарошку, как говорит мой сын?
– Для спектакля, я бы сказал, слишком. Рана серьезная.
– Чего не хватило, чтобы его убить?
– Только силы удара. Масленников может все рассчитать лучше, чем я, но если бы этим же предметом, который лежал, как мне сказали, неподалеку, ударили по тому же месту немного сильнее, то в лучшем случае мы бы его долго выводили из комы.
– Но возможен вариант, что его сознательно ударили с меньшей силой?
– Это вопрос, конечно, не ко мне. Я имею дело не с нападавшими, а с жертвами, но мое мнение: чтобы так умело не убить, обладая достаточной силой, нужно быть виртуозом. Мне кажется, все просто: что получилось – то получилось. Без предварительных расчетов. Нападавший или не хотел убить, или не имел опыта.
– Хорошо сказано. Я подумаю об этом. Спасибо вам большое. Можно еще вопрос: у Коли бывает высокая температура, бред?
– Надеюсь, я все сделал чисто. Но бывают, конечно, и воспаления, и болевые приступы. Я так понял, вас интересует, что он говорит в бессознательном состоянии.
– Интересует. Если вдруг что-то услышите… буду очень благодарен. А это вам. Моя жена вам купила елочку на Новый год, такую же, как Коле, только шары голубые.
– Спасибо огромное, – Николай Иванович улыбнулся. – Я, как всегда, тридцать первого в ночь дежурю. Это скрасит дежурство. Она у вас такая добрая?
– Настя, конечно, добрая, – охотно ответил Сергей. – Очень уважает ваш труд. Ее мама – фармаколог. Но сегодня она еще ко мне решила подлизаться. Они с сыном навязывают мне собаку.
– Сочувствую, – от души сказал Николай Иванович. – Мои уже навязали мне рыжего лохматого котенка. Представляете, он всю ночь охотится за моими руками и ногами. Я собираюсь спать в перчатках. Мне с разодранными руками нельзя оперировать.
– Диверсия, однако. Вот поэтому я сам выберу пса. Пусть у меня будет союзник, а не диверсант.
Сергей пожал руку Николаю Ивановичу, направился к выходу, но у двери оглянулся.
– А в другой комнате нельзя котенка запереть? Это дискриминация будет?
– Нельзя, – грустно произнес врач. – Жена сказала, что он обидится.
– И она права, черт побери! – пафосно воскликнул Сергей. – Мы ж не изверги, чтобы так унижать братьев наших меньших. Я тоже куплю себе ночные перчатки и валенки. Мне и ноги нужны.
Глава 19
Ларе так хорошо было дома с мамой и папой. Они ели пирог с черникой и пили чай, вспоминали прошлое, много смеялись. Потом она плюхнулась на диван, отец нашел по телевизору глупейшую передачу, и они еще больше смеялись. Мама сияла. Лара заметила, как она переглянулась с папой и пошла в Ларину комнату, конечно, для того, чтобы постелить ей свежее белье. Лара вообще-то и приехала с целью принять нормально ванну, вымыть свои длинные волосы, что обычно делала с маминой помощью, и переночевать. А перед этим просто наслаждаться чувством возвращения домой. И она наслаждалась. И почти забыла многосериальный кошмар, который происходит в ее коммуналке, с удовольствием выбросив из головы своих соседей… Но, господи боже мой, что с ней происходит! Вдруг она опять начала, как говорит бабушка, маяться. Она встала с дивана, побродила по комнатам, порылась в книжном шкафу, заглянула в папин включенный компьютер, вошла в свою почту, там было уже полно поздравлений… Она вернулась в кухню и выпила стакан холодной воды. Она же не находит себе места! Ей надо вернуться! Зачем, почему, никто ей там не нужен, и она никому не нужна, – просто надо, и все!
Она вошла в свою комнату, где мама взбивала подушки.
– Ма! Какое обалденное белье! Ты для меня купила?
– Конечно! Новый год, я посмотрела по Интернету – столько красивых комплектов. Этот вообще создан для тебя. Золотистый сатин с серебристым узором – к твоим глазам, волосам…
– Мамочка, какая ты прелесть. Покупать постельное белье к глазам и волосам. Действительно здорово.
– Я ванну твоей пеной наполнила. Шампунь и ополаскиватель купила японские. Как раз для длинных волос. Сейчас редко такие найдешь. Я поехала в один японский магазин. Там тебе и подарок купила. Потом вручу. Под елку положу.
– Конечно, – Лара обняла маму, с грустью вдохнула родной запах, как будто она опять уезжает в другую страну. У нее даже повлажнели глаза, но она сказала: – Мамуль, я буду очень ждать нашу елку и подарок, я тоже что-нибудь куплю вам. Но мне почему-то кажется, что я сейчас должна поехать туда, к себе. Подожди, не переживай, не делай из этого проблему. Понимаешь, там все время что-то происходит. У меня ощущение, будто я попала в ловушку.
– В том-то и дело! – страстно воскликнула Полина. – Поэтому надо из нее бежать. Потом разберемся с этой комнатой, отец все сделает. А эти ужасы пусть происходят без тебя. Виктор мне сказал про какую-то исчезнувшую соседку, избитого полицией соседа. Извини, ты знаешь, я добрый человек, но, может, пусть они перебьют друг друга без тебя? Раз у них так пошло.
– В том-то и дело, что я не хочу ничего пропустить. Я вообще-то – подозреваемая, как и все. Приехала, и у Валентины в бутылке с настоем оказался яд… Нет, я, конечно, ничего не боюсь, тем более папа пригласил классного детектива, который общается со следствием. Но я могу, наверное, им помочь. Вот. Я сформулировала для себя и тебя свое нетерпение: я хочу быть в материале. Понимаешь?
– Нет. Ты не можешь быть в материале чужих преступлений, отношений, убийств, денег… Ты сама произнесла слово – ловушка.
– Да. Помнишь детскую считалку для пряток: «Раз, два, три, четыре, пять, я уже иду искать, кто не спрятался, я не виноват». В жизни все наоборот. В ловушке виноватым оказывается тот, кто спрятался.
– О чем ты! Кто и в чем тебя может обвинить?
– Да подсунут что-нибудь в комнату. Там живет настоящая мегера. У нее неадекватный сын. Остальных я не знаю. Мама, не думай об этом. Давай решим так: мне интересно досмотреть эту историю до конца. Вот и все. И место какое-то заколдованное. Меня по-прежнему туда тянет.
Болезненную процедуру расставания они постарались сделать обыденной. Лара выбежала из дома, почувствовала, что подморозило, и не оглядываясь на окна, откуда смотрят родители, села в машину. Сразу успокоилась, как всегда, когда была уверена, что поступает верно. Было поздно, проезжая часть практически свободна, по крайней мере, до центра. На Сретенке она тупо воткнулась в пробку. Странную пробку. Впереди просматривались машины ГИБДД, потребовала проезда «Скорая». Авария! Похоже, застряла надолго. Лара вышла из машины и пошла по тротуару вперед. Представители власти окружили чернильного цвета «Рендж Ровер», который лежал на боку на сбитом бордюре. Левый бок – всмятку. Водитель, наверное, погиб, подумала Лара. И тут увидела высокого человека в короткой коричневой дубленке, который отбивался от врачей «Скорой». У него была кровь на лице и руках, он хромал, но от помощи почему-то отказывался.
– Оставьте меня в покое, – сказал он красивым баритоном. – Мне плохо и без вашего навязчивого сервиса. Извините, пробовал, знаю. Дайте мне возможность проститься с родной машиной, и я поймаю такси.
Он подошел к инспектору, который составлял протокол, что-то подписал, оставил свою карточку с телефоном. Оглянулся в надежде увидеть в пробке свободное такси.
– Я могу вас подвезти, – подошла к нему Лара. – Вон там моя машина. Сейчас все разъедутся. Вам точно не нужно в больницу?
– Точно, – сказал он. – Был как-то в подобной ситуации. Как вспомню, так вздрогну. Меня зовут Алексей. А вас?
– Лариса. Лара.
Они сели в ее машину, медленно тронулись с места.
– Что случилось? – спросила она.
– Грузовик. Летел, не было возможности увернуться. Наверное, пьяный водитель. Номера, кажется, не московские. Хотя никто их в точности не рассмотрел. Скрылся, как говорится, с места происшествия.
У Лары появилась возможность свернуть и объехать пробку, Алексей невольно застонал.
– Что у вас болит?
– В принципе терпимо. Плечо, нога… Это ушибы, с переломами было бы больнее. Могло быть намного хуже, сами понимаете.
– Мой дом рядом, – неожиданно для себя сказала Лара. – Хотите, заедем, вы хоть кровь смоете, у меня есть аптечка.
– Можно? – обрадованно спросил Алексей. – Я ненадолго. Вид действительно еще тот, и глотнул бы какого-нибудь анальгина. Я дома лекарств не держу. Болит, черт… Лариса, а магазин у нас по пути будет? Может, купим чего-то выпить? Это ведь и антисептик.
– Если вы алкоголик, – строго заявила Лара, – скажите сразу. У меня и так много проблем.
– Клянусь, нет, – очень искренне сказал Алексей. – Я вообще-то пью не часто и практически не пьянею.
– Вы не подумайте, что я ханжа. Просто у меня коммунальная квартира.
– Обещаю не ударить перед ней в грязь лицом.
Они остановились у магазина. Алексей насильно сунул Ларе в карман бумажник. Она быстро вбежала в супермаркет, купила бутылку виски, такую же, какую приносил Толя, похватала немного еды, шоколад и фрукты. У кассы открыла бумажник. Там была приличная сумма денег и карточка с телефоном. Она прочитала: «Алексей Фролов, архитектор. Бюро «Архитектурный проект».
– Очень приятно, – прошептала себе под нос Лара. – Ты меня не знаешь, а я тебя уже видела. Во сне.
Глава 20
Марина Демидова отбивалась от клиентов по разным телефонным линиям. Что-то не поставили, что-то кончилось, курьерская служба давала сбои, операторы отпросились, короче, ситуация под названием: «Я одна, а вас много». Марина была владелицей интернет-магазина «Все для вас». На самом деле она продавала с успехом и продукты, и популярные вещи, и собачьи корма, и даже лекарства. Она однозначно обладала способностями организатора, количество ее клиентов было сравнимо с числом потребителей сетей гораздо более известных магазинов. Но – тут Новый год, а это в принципе стихийное бедствие для тех, кто еще пытается работать. Равно как и для тех, кто не успел заказать что-то заранее. Больше всего волновались люди, которые привыкли заказывать продукты, отвыкнув ходить в магазины, а еще больше – собачники, чьи питомцы оставались без корма.
– Ужас, да? – произнес рядом с ней приятный мужской голос. – Добрый день, Марина.
– Сережа, – сказала Марина настороженно. – Привет. А я тебя и не заметила. Ужас – не то слово. Все такие нервные. Угрожают перескочить в другие магазины.
– Ничего. Узнают, что везде такая же история. Но что интересно: обычные магазины кругом через несколько шагов. Обленился народ.
– Ну почему обленился, – с профессиональной гордостью сказала Марина. – В обычных магазинах они не купят того, что есть у меня. Утка – точно французская. Сапоги и куртки – точно немецкие, а не Китай. Собачий корм – из Австралии и Германии. Не в Подмосковье насыпают. Да и заказывают люди по сорок-пятьдесят килограммов. Столько из магазина не попрешь. Наши курьеры… – Марина загрустила. – Сошли с круга некоторые курьеры. Уж так отбираю, но в Новый год самые надежные люди – иногда под откос.
– А лекарства тоже заказывают? – спросил Сергей между прочим.
– Так и поняла, что ты пришел не навестить меня по дружбе, а вынюхивать, – взвилась Марина. – Ты яды, что ли, у меня искать явился?
– Да нет, я на самом деле по дружбе. Ассортимент лекарств наверняка проверит следствие. Это формальность, Марина. Просто поставщиков придется назвать. Не мне. Если следователь спросит. А он спросит. Я действительно зашел предупредить, что лучше ничего не скрывать. Поставщики лекарств бывают сомнительными и наверняка договаривались с тобой о неразглашении. Да и любая фирма в подобной ситуации просит ее не упоминать. Но для тебя – поверь мне – очень невыгодно что-либо скрывать. В квартире только ты имеешь прямое отношение к препаратам.
– Какие же тупые менты, – в сердцах сказала Марина. – Да с этими фирмами, которые мне лекарства поставляют, любой договорится. Им лишь бы впарить кому угодно что угодно…
– Следствие идет прямыми путями и окольными тропинками, – неопределенно сказал Сергей. – И дело не только в тупости ментов. Просто так надо. Я объясняю, что выгоднее для тебя. То, что ты скроешь, мы найдем без проблем. Сама понимаешь. Ладно, я все это так. А зашел поздравить, елочку вот принес. Моя жена нашла их и мешок накупила. Всем друзьям. Она Снегурочкой работает. Нравится?
– Очень! Спасибо. Надо было мне такие заказать, хорошо бы пошли. А что ты мне все про жену свою рассказываешь? Прямо по Фрейду. Мужик боится, что влюбится, и постоянно тень жены вызывает, чтобы оберегала.
– Какая ты… Проницательная. Может, ты и права. Ты, конечно, о муже говоришь гораздо реже, что понятно: все-таки он уже бывший. Хотя отношения между вами какие-то есть. Но странные. Я удивился двум вещам: что он приехал к Валентине без созвона с тобой и что ты так быстро вернулась обратно.
– Я – не частный сыщик, – сказала Марина, – но удивилась тому же. Откуда он мог знать, что я в это время подъеду? Мы давно не созванивались. И я не знала, что у него с ней какие-то дела. Хотя у него дела со всеми жуликами. На один твой вопрос я ответила. Второй ответ – я его послала, этого козла. Он мне вздумал угрожать из-за того, что я тебе про него рассказала. Вот пусть сам подписывает свои доверенности. Перепланировка. Доверенности ему для счетов на мое имя нужны. Он оформляет их на очень короткое время.
– Но деньги-то его…
– А кого это, извиняюсь, имеет, если он так по-хамски себя ведет.
– Сложные у вас отношения.
– Вообще никаких. Сниму все бабки и уеду куда-нибудь. На Мальдивы. На ПМЖ.