Отдышавшись, Илья поднялся и побрёл по берегу.
Один из рыбаков покачал головой:
– Умом тронулся парень, а ещё на военном судне служил! У рыбаков каждый месяц кто-нибудь да отправляется в мир Нептуна.
А Илью одолевали печальные мысли. Корнелия не выручили, группа погибла – пять молодых парней сложили свои головы! Если его и не обвинят напрямую, то всё равно будут осуждающе смотреть в спину: не справился, не смог, парней погубил! А что он мог противопоставить биреме? Лодка – не крейсер.
Но мысли всё равно угнетали. Лучше бы он погиб вместе со своими парнями, тогда бы никто не плюнул ему вслед – мёртвые сраму не имут… Впрочем, он собирался рассказать пастору всю правду, ничего не утаивая, а там пусть думают, в чём его вина.
До Рима он добирался долго, пешком. В первой же деревушке купил новую тунику. Немного денег у него сохранилось – как и нож в ножнах на поясе. Питался он по дороге скудно, чтобы хватило денег. По дорогам идти было опасно – сам видел заставы с легионерами.
Лодки не было, как и денег на её аренду. Но Илья был упорен, терпелив, и к исходу десятого дня впереди показался Вечный город. Наступали сумерки, и улицы Рима пустели.
Закоулками Илья прошёл к арендованному дому, постоял на другой стороне улицы, понаблюдал… Ничего подозрительного. Однако после неудачи Илья стал осторожничать. Он и раньше не проявлял беспечности, а теперь стал просто подозрительным.
Римляне нанесли ему жестокий удар. Группа погибла, папа остался в их руках. Немного согревало душу сознание, что парни не остались неотомщёнными. Из сотни человек на биреме спаслись едва ли три десятка, да и корабль разбит. Только уязвлён Илья был, ведь по всему получается – не справился. Однако надо идти домой, там молодая жена ждёт.
Илья постучался, и из-за двери раздался голос Нуби:
– Кто так поздно?
– Это Илия, открывай!
Старый слуга распахнул дверь во двор.
Услышав знакомый голос, из дома буквально вылетела Немезида – босиком и в одной столе. Она бросилась Илье на шею и крепко прижалась и принялась горячо целовать, приговаривая между поцелуями:
– Вернулся! Живой!
Нуби закрыл дверь и поплёлся мимо, старательно отворачиваясь, дабы не стеснять их.
– Идём в дом, я так соскучилась… Нет, погоди! Ты, должно быть, голоден?
– В первую очередь мыться. Я грязен и голоден, а ещё устал.
Немезида помчалась к Нуби:
– Мужу надо помыться…
– Вода в бассейне ещё не успела остыть.
– …а потом поесть.
– Пока Илия моется, Урсула успеет что-нибудь приготовить. Я пока разожгу очаг.
Какое же это наслаждение – после долгого и опасного приключения вернуться домой, смыть грязь.
Немезида сама разделась и старательно ему помогала. Она намазала тело Ильи маслом и стирала его деревянной лопаточкой. Потом Илья прыгнул в бассейн. Славно-то как!
Чистый, посвежевший, он выбрался за бортик. Немезида даже обтереться ему не дала, сама насухо вытерла большим полотенцем и, пока он плескался, оказывается, успела принести чистую одежду.
Они прошли на кухню. Уже пожарилась рыба, на тарелке медной горкой лежали фрукты, стоял полный кувшин вина.
Илья налил себе полную кружку, а Немезиде – половину.
– С возвращением тебя, муж любимый!
Девушка пригубила кружку. Свою Илья ополовинил сразу и жадно набросился на еду. Старался есть не торопясь, да куда там!..
– Немезида, ты не молчи. Пока я ем, расскажи, как жила…
Девушка помедлила:
– Уж не знаю, как сказать…
У Ильи неприятно засосало под ложечкой. Похоже, здесь тоже неприятности. Прямо по пословице «Пришла беда – отворяй ворота».
– Говори. – Илья сдвинул на край тарелки недоеденный кусок рыбы и весь обратился в слух.
– Неделя как Кастор пропал…
– Что значит – «пропал»?
– Нет нигде. Ушёл после утренней службы домой, только до дому не дошёл, не вернулся. Паства везде искала. Сначала думали – римские легионеры схватили, взаперти держат. Но наши люди сказали – не было этого. Много предположений было: грабители напали, занемог внезапно… Так по его маршруту не раз прошли – тела нет. Не мог же он на небеса вознестись?
– Не мог, – кивнул Илья.
Новость была неприятной. Скорее всего Кастор мёртв, иначе бы он нашёл способ передать весточку. Но кто это сделал? И где тело? Пока его мёртвым никто не видел.
– Что ещё? – Илья чувствовал, что Немезида недоговаривает.
– Мордехай…
– А с ним что?
– Убили. Говорят, грабители в дом забрались, искали что-то. Хотя что искать у бедного еврея.
Вот тут как раз Немезида ошибалась. Он только с виду был бедным, на самом деле Мордехай ворочал большими деньгами. Эта потеря – большой удар по христианской общине. Мордехай был финансистом христиан, правда, не единственным. Но для Ильи потеря была существенной, поскольку почти все свои деньги он отдал ему.
– Ты закончила? – Илья впился зубами в рыбу.
– Нет.
О господи! О каких неприятностях она скажет ещё? У него своих проблем хватает!
– Ко мне цензор прицепился…
– Что значит «прицепился»? Мебелус требует показать?
– Нет. Видно, я ему понравилась. То по дороге со службы встретит, то домой третьего дня пришёл.
– Ты ему адрес дала?
– Нет, наверное, сам выследил.
– Нуби пустил его во двор?
– Нет, отказался.
– Правильно сделал. Ничего, теперь на службу будем ходить вместе. А домой заявится – я его побью.
– Он чиновник городской магистратуры.
– А мне плевать, ты моя жена!
– Больше новостей нет, – выдохнула Немезида.
– Слава тебе, господи! Хоть поем нормально…
Но аппетит пропал. Исчезновение дьякона и убийство Мордехая – не совпадение, не случайность. Кто-то целенаправленно пытается воздействовать на клир. Без денег, без пожертвований прихожан ни одна религия существовать не может. Бьют в самые уязвимые места.
Мелькнула мысль – не предатель ли завёлся? Но Илья постарался её отогнать, слишком мало он знает.
Насытившись, они пошли спать.
Утром Немезида ласково погладила его по голове:
– Пора вставать… Или ты не хочешь идти на службу?
Ой как не хотелось! Но идти надо. Надо сообщить о событиях в Цемтумцелле, но похвастаться нечем.
На службу Илья шёл с тяжёлым сердцем.
Службу вёл незнакомый дьякон. Илья честно отстоял, поставил свечи за убиенных своих парней, потом подошёл к дьякону:
– Меня Илия зовут.
– А меня – Николай. Чем могу?
– Со слов жены твой предшественник Кастор пропал.
– Да-да, беда! Мы все сожалеем, такой набожный человек…
– Он мне вверил деликатное поручение.
– Я не в курсе. Может, побеседуешь с кем-то другим? Я в городе всего две недели и ещё не вошёл толком в дела.
– Мы можем поговорить наедине?
– Разумеется!..
Они отошли в сторону. Народ после службы и так почти весь разошёлся, остались несколько человек у иконостаса.
– Я с группой воинов из паствы был направлен… – Илья слегка замялся, – …в один из городов на побережье.
Илья вначале хотел назвать город, но внезапно передумал, споткнулся на полуслове.
– Так вот, группа потерпела неудачу. Погибли все, мне одному чудом удалось остаться в живых.
– Я тебя не посылал и даже не знаю, кто бы это мог сделать.
– Узнай, вопрос важный. Речь идёт о понтифике.
– О! – Николай округлил глаза.
– Я приду утром на службу, – откланялся Илья.
– Пусть хранит тебя Господь! – Священник перекрестил Илью.
Из катакомб они с Немезидой выходили вместе – она дожидалась, пока Илья вёл разговор с новым дьяконом.
Однако не успели они пройти и квартала, как Немезида вдруг сказала:
– Вот он.
– Кто?
– Да цензор, я тебе о нём вчера говорила.
– Не вижу.
– Он в закрытом паланкине, на другой стороне улицы.
– Идём спокойно, я разберусь.
Но не успели они подойти к паланкину, как занавес откинулся, и на мостовую выбрался зрелый, лет сорока мужчина в дорогой тунике с поясом, украшенным серебряными бляшками.
– Как я рад видеть тебя, о светоч глаз моих!
К сластолюбцу шагнул Илья:
– Она моя жена. Отстань от неё, по-хорошему прошу!
– Уйди, плебей! Эй, носильщики, проучите наглеца!
– Наглеца?! Это ты пристаёшь к замужней женщине!
От паланкина к Илье направились два мускулистых ливийца. Парни мощные, но у таких плохая реакция. А кроме того, груды мышц не заменяют знания приёмов.
Один из подошедших состроил зверскую рожу, пытаясь запугать Илью, но тот не стал дожидаться, когда его ударят первым, и врезал ему кулаком в поддых. А второму, который решил, что пришла его очередь напасть, – ногой по голени. Удар был очень болезненный, и когда ливиец согнулся от боли, он добавил ему ещё и кулаком по шее.
– Помогите! На сановника магистратуры напали! – завопил несостоявшийся любовник.
– Помогите! На сановника магистратуры напали! – завопил несостоявшийся любовник.
На крик чиновника начали останавливаться редкие прохожие, и Илья с размаху врезал ему ногой в пах. Вопли прекратились, чиновник упал на мостовую и скрючился.
Илья подхватил Немезиду под руку:
– Уходим, быстро!
Когда они уже отошли на квартал, Немезида упавшим голосом спросила:
– Зачем ты с ним так жестоко?
– Пусть не пристаёт к замужним женщинам!
– Он цензор, пожалуется эдилам.
– А и пусть… Кто будет свидетелем? Его носильщики? Они рабы, их голос в суде не принимается во внимание.
– Я боюсь, он знает, где я живу…
– Перебьётся, в другой раз умнее будет.
Дальше они шли молча. Встреча с цензором оставила неприятный осадок, но больше всего их беспокоило именно это – что дальше? Кастора нет, но должен быть кто-то другой, кто давал дьякону это поручение. Илья сомневался, что отправка группы для освобождения Корнелия – его личная инициатива. Выше дьяка епископы, архиепископы, но не расспрашивать же их всех? Да и где их найти?
Дома он нехотя поел. Ещё беспокоила нехватка денег. Не их отсутствие – в мошне ещё болтались несколько серебряных дупондиев и десяток медных ассов. Но эти деньги быстро закончатся, если их не пополнять. Есть-то надо каждый день, да ещё и заботиться о жене. Как не вовремя убили Мордехая! То-то радуются его должники, которые брали у еврея деньги под проценты… Похоже, с деньгами придётся попрощаться.
Илья задумался. Мордехая убили и наверняка забрали деньги, которые быстро смогли найти в доме. Но не таков Мордехай, чтобы не оставить в доме или на участке заначку на чёрный день. Дом стоит закрытый, если не найдутся наследники, его судьбу будет определять суд. Тогда… Тогда нужно быстро и тщательно осмотреть дом, обыскать каждую трещину, каждый закоулочек.
Особых угрызений совести он не испытывал. Мордехай мёртв, и Илья всего лишь хочет вернуть свои деньги. Сумма была изрядной, на неё можно было купить зерновоз, как и предлагал Мордехай. Но что об этом сейчас сожалеть? Всё уже в прошлом. К тому же было ещё одно – тело наверняка осматривали эдилы. И если они проводили досмотр долго, могли обнаружить поддельную печать, изготовленную Ильёй, и фальшивые мебелусы. Их тоже надо было как-то изъять, если раньше их не нашли чиновники. Мордехай не дурак и был осторожен, не хранил печать и листы папируса на виду, прятал куда-то.
И Илья решил рискнуть: не теряя времени зря, он пошёл на рынок и купил там закрытый светильник, который применяют на судах – с дверцами. Дома заправил его маслом, проверил, как он горит.
В свою ночную вылазку, кроме светильника и ножа, он ничего с собой не взял, и только подходя к дому Мордехая, с запозданием подумал, что надо было бы взять ещё небольшой мешок. Если ему повезёт и он найдёт мебелусы, как их нести? В руках? Упустил он этот момент, не продумал до конца.
Как сказала Немезида, Мордехая убили в своём доме, а не в съёмном. И что его туда понесло, непонятно. Сомнительно, что еврей прятал бы ценности и папирусы на съёмном жилье. В его же доме за жилищем приглядывали слуги, и Илья и сейчас беспокоился – нет ли их там? Тогда вся идея сорвётся.
Вот и дом ростовщика. Илья постоял, прислушался – тихо. Нормальные люди уже спят. Римляне ложились спать рано и вставали сразу после восхода солнца. Хотя патриции, мнящие себя белой костью, могли пировать всю ночь, предаваться разврату, посещать термы, слушать музыку и любоваться танцами, а днем спать до обеда.
Илья подпрыгнул, уцепился руками за верх высокого забора, подтянулся и аккуратно, стараясь не шуметь, сполз по стене на землю. Спрыгнуть проще, но звук приземления получится громкий. Он замер – не выйдет ли чуткий слуга? Тогда можно быстро ретироваться таким же образом.
Расположение построек, а также дома Илья знал – не в деталях, конечно. Он двинулся к входной двери. Она была прикрыта, но не заперта. Не ждёт ли его здесь неприятный сюрприз?
Он тихонечко приотворил дверь – буквально на два пальца – и приник к щели ухом. Полная тишина. Вошёл, прикрыл за собой дверь и открыл одну дверцу у светильника. Свет был скудным, чай, не фонарик, но работать можно.
Методично, комнату за комнатой Илья стал обследовать дом. Он простукивал стены, осматривал полы, лежанки снизу, могущие иметь двойное дно. Мордехай был хитёр и наверняка спрятал замысловато, с выдумкой, но так, чтобы можно было быстро достать. Не зарыл же он листы папируса в яму? Они там просто сгниют.
Дом был невелик, пять комнат, и за пару часов Илья тщательно его исследовал. Пусто! Неужели всё забрали грабители? Или эдилы? Верилось слабо. Конечно, какие-то деньги у Мордехая были при себе или в доме в быстром доступе. Их могли забрать, но не все, не таков Мордехай…
Оставалось осмотреть подсобные помещения – кухню, комнату для слуг, бассейн. А ещё – сам двор, но это уже было сомнительно, не верил Илья, что финансист хранил состояние в яме. Да и денег особо много быть не должно, он их вкладывал в доходные дела. Деньги должны работать, а не лежать мёртвым грузом, об этом знает любой банкир.
Илья приступил к осмотру помещений для слуг, кухни, бани. Времени это заняло больше, чем осмотр дома, но снова пусто.
Илья уже был в отчаянии. Неужели грабители и убийцы пытали Мордехая, и он всё им выдал? Но тогда он, Илья, неминуемо наткнулся бы на разорённый тайник – грабители не стали бы его маскировать. А в том, что грабитель был не один, Илья не сомневался. Мордехай всегда был не один, с верным ему слугой. Не с тем, который готовит пищу или греет воду в бассейне, а фактически с секретарём, помощником в финансовых делах. Хм, Немезида сказала, что убит Мордехай, о массовой резне она умолчала, значит, её не было. Куда же тогда делся этот слуга? Не он ли навёл грабителей на Мордехая? Или он сам организовал ограбление и убийство? Хотя сомнительно, Мордехай был не из тех, кто подпустит близко к делам человека непроверенного. Обычно евреи брали работников из родни, в ком были уверены.
Внезапно Илья услышал какой-то звук, потом шорох. Звуки доносились со стороны двери, ведущей во двор с улицы. Он прикрыл дверцу светильника. Интересно, кому понадобилось в глухую ночь пробираться в дом убитого?
Илья затаился у окна за шторой. Шторы были в каждом доме – вместо внутренних дверей, из плотной ткани, и на окнах – как защита от палящих лучей южного солнца.
Послышались лёгкие шаги, явно мужские. Человек шёл в темноте уверенно, без светильника. Такое бывает, когда мужчина отлично знает расположение комнат и мебели в ней.
Незнакомец вошёл в соседнюю комнату.
Илья снял сандалии и босиком, осторожничая, прокрался к дверному проёму.
Тёмная фигура склонилась над столом в триклинии. Стол был прямоугольный, большой, на низких ножках, чтобы удобно было есть с лежанок из чёрного африканского дерева. Увесистый, солидный и дорогой, за такой стол не зазорно посадить или уложить даже сенатора.
Незнакомец повернул вокруг оси ножку стола и откинул столешницу.
Илья подосадовал на себя. На стол он смотрел, но прятать там вроде негде, и особого внимания на него он не обратил.
Однако незнакомец знал, что делал, и действовал уверенно.
Илья вытащил нож и подкрался к мужчине:
– Стой на месте. Пискнешь – зарежу.
Человек застыл на месте. Оба они проникли в дом незаконно, непрошеными гостями, и оба понимали, что кричать и шуметь не следовало. Но у Ильи было более выигрышное положение, он стоял позади незнакомца с ножом в руке.
– Кто ты такой? – спросил незнакомца Илья.
– Тебе ничего не скажет моё имя.
– Не хочешь говорить? Может быть, это ты убил Мордехая?
– Я его родственник, правда, дальний. Зачем мне его убивать?
– Ради денег. Разве ты забрался в дом не из-за них?
– Твоя правда. Мордехай мёртв, и деньги ему не нужны.
– Может быть, у тебя есть подозрения, кто это сделал?
– Кто ты такой, чтобы спрашивать об этом? Не ты ли один из них?
– Смешно! Я был хорошим приятелем Мордехая, дал ему деньги, чтобы он их приумножил, и, честно сказать, хотел бы их вернуть. И, кроме денег, было ещё кое-что, что не для чужих глаз.
– Ты христианин?
– Угадал.
– Тебя интересуют расписки?
– Совсем нет. Меня интересуют мои деньги и листы папируса с некими текстами.
– Мебелусы? – догадался незнакомец.
– Ты слишком много знаешь!
У входных дверей послышался звук удара, ещё один. Двое перепрыгнули через забор. Что за совпадения? Не ночь, а день открытых дверей!
– Прикрой столешницу и спрячься за штору, – шепнул Илья своему собеседнику. – Похоже, к нам пожаловали гости.
Незнакомец бесшумно опустил на место столешницу, и стол приобрёл свой обычный вид. Оба встали за шторы у окон.
Илья терялся в догадках – кто заявился на этот раз? Убийцы или обыкновенные воришки, узнавшие, что в доме нет никого и решившие хоть чем-нибудь разжиться?