Легенды… Клавдиум наполнен ими до краев, иногда мне кажется, что здесь каждый булыжник мостовой таит под серой скорлупой захватывающую историю. Если бы камни могли говорить… впрочем, тут и без камней хватает любителей потрепать языком за кружечкой пива. А еще — запахи всего мира, спрессованные в узких пакгаузах двух портов: Старого, для водников и стремительно разрастающегося Нового, для воздушных кораблей. И, конечно же, буйства красок и стилей, от строгой практичности гномов, с их немаркими темными цветами, до дикарской пестроты гоблинов… впрочем, некоторые люди им почти не уступали. Такого в Лесу не увидишь и за тысячу лет, здесь — каждый день, с утра до вечера.
Глядя на проспект, я в очередной раз испытала дикое и совершенно иррациональное желание сшить себе настоящее человеческое платье: с высоким воротником, корсетом на шнуровке и бесчисленными юбками до земли, обязательно кружевными. А увенчать творением безумного шляпника — ведь все мастера женских шляпок безумны, вне всякого сомнения. Конструкции из лент и перьев, которые сейчас в изобилии мелькали за моим окном, могло родить лишь очень больное воображение.
— Если повезет, — лейтенант решил все-таки нарушить мрачную тишину салона, — мы доберемся в Таллибардин менее чем за два часа.
— В Талли-куда? — переспросила я. Произнесенное О'Шиннахом название смутно ассоциировалось у меня лишь с уважаемым среди наших участковых троллей крепким напитком.
— Так называется поместье, — с видом «стыдно не знать» сообщил О'Шиннах. — Родовые земли Дома Бентинк, как вам должно быть известно, находятся на полуострове Келлэсей. И там же, — помолчав, добавил он, — находится знаменитая винокурня, доход с которой позволил одному из первых глав Дома приобрести поместье под столицей.
— Спасибо, теперь понятно, — пробормотала я. Факт действительно забавный — до сих пор я считала, что людские аристократы предпочитают не вспоминать об источниках благосостояния их семейств. Однако упомянутый лейтенантом глава, по всей видимости, не видел ничего зазорного в медленном отравлении окружающих продуктом перегонки зерновых.
— Говорят, с высоты Таллибардин выглядит почти так же, как эльфийские леса, — продолжил О'Шиннах. — Жаль, право, что нам в этот раз не представится случая убедиться…
— Да-да, очень жаль, — поддакнула я. — Но и поездка, — я провела рукой по дивану, — в электрической карете для меня тоже весьма интересное… приключение. Удивительно, что вся ваша знать не пересела в подобные машины.
Воображение тут же принялось широкими мазками рисовать передо мной картину чудесного города, чьи девственно-чистые улицы никогда не были знакомы с угольной копотью и лепешками конского навоза.
— Вам лучше поговорить с Тайлером, — отчего-то разом поскучнев, произнес лейтенант. — Наш гном разбирается в технических деталях значительно лучше меня… а готовность рассказывать о них часами порой делает его весьма утомительным собеседником.
— Положим, — парировала я, — некоторые готовы часами слушать рассказы об этих технических деталях без всяких признаков утомления.
— В таком случае, — встав, О'Шиннах неторопливо прошелся вдоль салона и остановился перед книжным шкафом, — лично я могу лишь порадоваться, что мы лишены сейчас общества Тайлера, и, следовательно, никто не помешает мне оставшуюся часть пути насладиться… скажем, вот этим сборником сонетов Роджера Меннерса.
— Пятого графа Ретленда? — я все же не удержалась от детского желания оставить за собой последнюю стрелу. — А… правда, что его стихи на самом деле принадлежат перу некоего ростовщика из Стратфорда?
— Совершеннейший вздор! — вторично мне удалось пробить чопорную маску, только в этот раз наружу выглянул не ужас, а возмущение. — Только глубокий невежа может отстаивать подобные теории! Любому же образованному чел… гм, разумному существу очевидно, что классические произведения аранийской поэзии никак не могли быть созданы замшелым провинциальным мещанином. Все в них, буквально каждая строфа, образы, словарный запас, наконец, свидетельствуют, что их автором являлся человек, не только достигший высот в академической учебе, но и повидавший мир. И, разумеется, благородного происхождения.
Похоже, я нашла тему, на которую уже сам О'Шиннах готов изрекать многочасовые монологи… выслушивать которые у меня сейчас не было ни малейшего желания.
— Благодарю, лейтенант, — воспользовавшись короткой паузой, быстро вставила я, — вы исчерпывающе ответили на мой вопрос. Желаю вам приятно провести остаток пути в обществе великого Меннерса.
* * *Я опасалась, что вид электрического монстра с королевским гербом на дверце ввергнет привратника в ступор. Однако тот либо прошел хорошую подготовку к должности, либо уже успел повидать и не такие чудеса.
— Как прикажете доложить о вас?
— Инспектор Грин и лейтенант О'Шиннах к лорду Оуку, — сообщил Аллан. — Милорду должно быть известно про наш визит.
— Милорд ожидает вас в чайном домике, — судя по тому, что привратник даже не пытался связаться с кем-то в доме, соответствующие инструкции ему дали заранее. — Сожалею, но вашему экипажу придется ждать вас за воротами. Наши аллеи слишком малы для него.
Судя по тому, что я видела сквозь решетку, аллея от ворот к особняку протянулась не меньше, чем на милю. А чайный домик, вероятно, находится где-то за домом, в глубине огромного парка. Не то, чтобы перспектива прогулки под сенью вековых каштанов сильно пугала меня, но все же…
Ответом на мои опасения стало приближающееся цоканье подков — и вскоре по ту сторону ворот замерла изящная пролетка, с нетерпеливо бьющим копытом гнедым и невозмутимо замершим на сиденье кучером-орком в черной с серебром ливрее.
— Садытес!
— И помните, — шепнул мне лейтенант, делая вид, что помогает даме забраться в пролетку, — ни в коем случае не говорите сами! Только если милорд сам обратится к вам!
— Может, вы мне сразу кляп в рот затолкаете? — прошипела я в ответ.
Ответный взгляд О'Шиннаха лучше всяких слов сообщил мне, что именно так он бы и поступил, найдись у него подходящий темный чулан — и парочка дюжих слуг. Отвернувшись, лейтенант принялся со страдальческой миной разглядывать проплывающие мимо заросли таволги. Я последовала его примеру, с трудом сдерживая злорадную усмешку. Впрочем, особым разнообразием пейзаж не баловал, наоборот — с воистину маниакальной тщательностью подстриженные ряды зеленых кубов, параллелепипедов и конусов с полусферами наводили тоску и мысль о гноме-садовнике, изгнанном из-под горы за садистские наклонности. При виде молодого тюльпанового дерева, чья крона была совершенно варварски превращена в куцый шарик, я едва сдержала слезы. «Выглядит почти так же, как эльфийские леса»… да как у него язык повернулся!
К счастью, владения сумасшедшего геометра закончились, как только наша коляска обогнула правое крыло особняка. Вместо клумб — разросшиеся и местами слившиеся разноцветные кляксы. Тщательно подогнанная плитка дорожки сменилась деревянной конструкцией наподобие мостков, чуть приподнятой над землей. В стороны от нее то и дело разбегались утоптанные тропинки. Судя по крохотным, кислым даже по виду, дичкам груш, в эту часть сада работников ножниц и грабель не допускали уже лет двести, если не все триста.
— Прыехалы!
— Приехали куда? — вопрос лейтенанта был вполне уместен, учитывая, что поблизости не имелось даже вышеупомянутых тропинок.
— Вас ждут тама! — черный коготь уперся прямо в колючую и настороженно жужжащую на разные лады стену цветущего шиповника. Подступы к ней надежно прикрывались отрядами крапивы и чертополоха.
О'Шиннах посмотрел на меня так, словно ждал, будто ушастой лесной деве достаточно щелкнуть пальцами, после чего сорняки разом истлеют, а кусты сами по себе выкопаются и расступятся, почтительно склонив к земле ветки.
— Не смотрите на меня так! — не выдержала я. — Эти колючки мне нравятся не больше вашего! А на шмелиный яд у меня вообще аллергия!
— Понятно.
Лейтенант еще раз посмотрел на заросли… на свой мундир… тяжко вздохнул и двинулся вперед, с каждым шагом цепляя на форменное сукно с полдюжины фиолетовых шариков. Он уже почти добрался до шиповника, когда кучер вновь соизволил раскрыть рот.
— Справа дорожка имеетсси, мистер!
Чайный домик, который лорд Оук решил избрать местом встречи, выглядел, на мой взгляд, довольно странно. В пяти ярдах от берега на водной глади стоял круглый павильончик, чем-то похожий на вычурную шляпную коробку. От него, словно лепестки счастливого клевера, разбегались в стороны четыре крытых галерейки, одна из которых дотягивалась до берега, а три остальных обрывались прямо в россыпи кувшинок.
— Справа дорожка имеетсси, мистер!
Чайный домик, который лорд Оук решил избрать местом встречи, выглядел, на мой взгляд, довольно странно. В пяти ярдах от берега на водной глади стоял круглый павильончик, чем-то похожий на вычурную шляпную коробку. От него, словно лепестки счастливого клевера, разбегались в стороны четыре крытых галерейки, одна из которых дотягивалась до берега, а три остальных обрывались прямо в россыпи кувшинок.
Я уже почти ступила на галерейку, как вдруг услышала, как идущий позади О'Шиннах сбился с шага и что-то едва слышно пробормотал.
— Вы что-то сказали, лейтенант?
— Странно, — в очередной раз выпав из образа невозмутимого аристократа, повторил Аллан. — Внутри беседки, справа…
— Вы про штурвал и телескоп на штативе? — уточнила я. — Нетипичные для чайного домика предметы, согласна, но ведь вашим аристократам присуща эксцентричность. Возможно, выпив чашку… м-м-м, чая, лорд Оук любит поиграть в навигатора чайного клипера?
— Возможно, — холодно-скучающая маска вновь прилипла к лицу, но у меня возникло твердое ощущение, что сейчас из-под нее выглянул совершенно иной человек. Я-то со своим хваленым эльфийским зрением не обратила внимания на «нетипичные предметы». И, если задуматься — лейтенанта послал ко мне Кард.
Наличием штурвала странности не ограничились — у входа в павильончик отсутствовал слуга, а попытавшись открыть легкую с виду дверь, я чуть не сломала ноготь — и потому сочла за лучшее расслышать негодующий возглас О'Шиннаха и позволить тому исполнить обряд своего любимого этикета. Правда, выполнить его с подобающим изяществом у лейтенанта тоже не вышло. Снабженная мощной пружиной, дверь поддалась, лишь когда покрасневший от натуги и злости Аллан уперся в нее всем телом.
— Милорд Оук…
— Проходите, джентльмены, — сидевший в кресле мужчина лет пятидесяти, на котором даже обычный шелковый халат выглядел словно мундир, при виде меня на миг запнулся, но почти сразу же добавил, — и леди.
Леди с трудом сдержала удивленный писк. Конечно, мания людей подражать своим так называемым «законодателям мод» часто делает их похожими друг на друга, но все же я не была готова к тому, что милорд в части «от шеи и выше» окажется почти точной копией моего бывшего начальника, окружного инспектора Паддока. Те же бакенбарды, та же «почтенная» седина на висках… правда, румянец на видимой части щек свидетельствовал, что Бентинк заметно больше времени проводит на свежем воздухе. А вот с холестерином у милорда неважно. Окружной инспектор регулярно устраивал себе «экономические дни», заменяя трактирный обед полудюжиной захваченных из дома вареных яиц — а лорд Оук явно не привык отказывать себе в хорошем вине и прожаренной отбивной.
Впрочем, долго пялиться на хозяина, насколько я помнила пресловутый этикет, почиталось неприличным — и леди с любопытством огляделась по сторонам.
Кроме кресла с лордом и пресловутого штурвала с телескопом, в павильончике наличествовало два столика, один из которых занят шахматной доской, диванчик и несколько плетеных эльфийских полукресел. И никого, подходящего на роль прислуги. Застывший у столика с доской темноволосый молодой человек хоть и одет неброско: серые брюки, кремовый жилет, галстук подколот обычной бронзовой булавкой — но при этом явно не был и непростым слугой. Тут я могла смело держать пари на месячное жалованье: даже личный слуга главы Дома Бентинк не будет пользоваться духами «Императорская Полночь» — с черным перцем и черными же розами в «ноте сердца»… и ценой в двадцать скаттеров за крохотный флакон.
— Мой младший сын, — юноша коротко кивнул, — будет присутствовать при нашем разговоре.
Вообще-то я предпочла бы допрашивать свидетелей поодиночке, но здесь явно был не тот случай, когда пожелания какого-то там полицейского инспектора могли быть восприняты всерьез. Лейтенант ничуть не кривил душой, говоря, что сам факт согласия на подобный разговор уже является чудом, достойным занесения в анналы.
— Марк, не стой столбом…
— Мисс… — юноша взялся за плетеную спинку, однако перемещать кресло ближе ко входу не стал.
— Благодарю… — промурлыкала я, садясь и с трудом удерживаясь, чтобы не свернуться в привычную позу, поджав ногу и опершись локтем на колено. Хоть на мне и брюки, но не стоит дразнить гусей… с лейтенантскими погонами.
Как выяснилось, присела я очень вовремя. Марк подошел к штурвалу, провернул его — внизу, под настилом, что-то негромко скрипнуло в ответ — чайный домик слегка накренился и под барабанную капельную дробь воспарил над водой. Еще пол-оборота штурвала и скорость подъема ощутимо возросла — шелест листвы и запахи трав остались внизу, холодный ветер, отшвырнув занавески, ворвался в распахнутое окно. Шуршание и скрип стали громче, к ним добавилось мерное постукивание и — свист? Именно — последний кусочек мозаики лег на свое место и я «увидела», как под моими ногами виток за витком разматывается с барабана толстый канат.
Примерно в трехстах футах над водой Марк застопорил штурвал и вернулся к моему креслу, встав позади — как подсказала моя обострившаяся паранойя, вовсе не затем, чтобы оказывать даме мелкие услуги.
— Похоже, — с довольной усмешкой произнес Оук, — слух о моей игрушке пока не успел распространиться. Как видите, лейтенант, сплетни о моем консерватизме не совсем верны. Я не люблю прогресс ради одного лишь прогресса… погоню за модой, сиюминутными мыльными пузырями. Иное дело, когда новшество несет явную пользу… пусть даже и невидимую на первый взгляд, как этот летающий домик.
— Скорее, неслышимую, милорд…
— Совершенно верно, — кивнул Оук. — И в моем особняке стены имеют уши, а в зарослях парка слишком уж много укромных мест для любителей чтения по губам… только за прошлый год мои сторожа поймали троих. В небе же я могу говорить спокойно… по крайней мере, пока сородичи вашей прекрасной спутницы не подучили своих воронов. Итак, — лорд подался вперед, грозно сведя брови, — к делу, лейтенант!
— Милорд Оук, — прижав ладонь к груди, прочувствованно начал О'Шиннах, — мы прибыли по поручению полковника Карда, дабы выразить вам…
— Стоп! — резко перебил Оук. — Давайте условимся сразу, лейтенант, все церемонии остались там, внизу, на земле. Ваш Кард, а уж тем более вы двое не были даже знакомы с Артуром, и не стоит рассказывать мне лицемерные сказки о том, какой трагедией для вас стала его смерть. И у вас, и у меня время стоит слишком дорого, чтобы растрачивать зря.
— Как пожелаете, милорд.
К моему удивлению, О'Шиннах был ничуть не шокирован фразой старого лорда. Скорее он выглядел… повеселевшим?
— Я согласился принять вас лишь потому, что за вас просил мой старый друг, — продолжил Оук, — а также потому, что я верю в искренность вашего начальника. Хоть мы с ним и расходимся во мнениях по многим вопросам, у меня нет сомнений в его преданности Арании… как и у него — в моей, я надеюсь.
— Главный ваш камень преткновения, — мягко добавил Марк, — что именно считать Аранией.
— В смысле? — шепнула я.
— Полковник — верный пес Ее Величества, — ничуть не удивившись, прошептал в ответ юноша, — отец же полагает, что короли приходят и уходят, а Дома были и остаются основой Арании.
— А что полагаете вы сами?
— Они ошибаются. Оба.
Я с любопытством оглянулась на собеседника, но тот лишь подмигнул мне. А жаль… весьма интересно узнать, насколько далеко зашел потомок одного из домов. Либеральные идеи сейчас в моде у молодежи.
Задумавшись, я пропустила несколько реплик из диалога Оука и О'Шиннаха. Впрочем, пока это были пробные выпады — лорд и лейтенант, как два опытных фехтовальщика, медленно прохаживались вокруг темы разговора, изредка проверяя выпадом реакцию оппонента.
— Я не очень пристально следил за делами племянника, — старый лорд широко повел рукой. — К чему? Артур был вполне самостоятельным человеком… по мнению некоторых из нас — даже излишне самостоятельным. Поэтому единственное, что я могу сейчас заявить уверенно: ни в одном из текущих начинаний Дома Артур не играл ключевой роли.
— Однако занимаемый им пост все же давал Бентинкам некое преимущество, — вкрадчиво заметил О'Шиннах. — Сэр Фенланд, к примеру, оказался крайне расстроен новостью о высоком содержании гелиона в болотном газе… как раз после того, как он продал вам почти три тысячи акров своих бросовых земель.
— Думнонского Борова подвела собственная жадность, только и всего! — равнодушно бросил лорд. — С любым другим фокус бы не прошел… или, по крайней мере, мне пришлось бы дать настоящую цену. Фенланда же достаточно было лишь поманить ценой чуть выше, чем обычно предлагают за бросовые земли — а дальше он все сделал сам, едва ли не насильно, — лорд Оук широко улыбнулся, став похожим на камышового кота у добычи, — заставив меня подписать контракт.