– Это были письма с угрозами.
– От кого?
– Ах, если бы я знала! – воскликнула женщина. – Сергей даже не давал их мне читать. Не хотел меня волновать. Он всегда оберегал меня, всегда-всегда. Вот и про эти письма я случайно узнала. Он даже не говорил мне о них. Лишь однажды мне удалось подсмотреть, как он рвет в клочья одно из таких писем. А потом я сложила обрывки и сумела прочесть…
Тут тетя Галя вновь запнулась на полуслове.
– И что же вам удалось прочитать? – затормошили ее подруги. – Говорите, это может быть важно!
– Там было написано, вернее, напечатано: «Скоро ты сдохнешь, старый козел! Кончились твои деньки». Ну, или что-то в таком же роде.
И тетя Галя опустила глаза. Даже сейчас, пообещав быть с подругами откровенной, она явно чего-то недоговаривала.
Но подруги решили не пытать пока что женщину. И заговорили о другом.
– Вы пробовали побеседовать об этих письмах со своим мужем?
Тетя Галя кивнула.
– Он сказал, что все в порядке. Что не надо обращать внимания. Что это какая-то сумасшедшая и что она скоро успокоится, если не реагировать.
– Сумасшедшая? – заволновались подруги. – Женщина? Не мужчина?
– Я хорошо помню это, потому что тоже удивилась и захотела узнать, что это за женщина такая.
– И что сказал вам муж?
– Он… он сказал, что это какая-то дальняя родственница со стороны его первой жены. Старуха на старости лет совсем свихнулась, вбила себе в голову, что Сергей убил свою жену, и вот теперь засыпает его угрозами.
– И где она живет? Как ее зовут?
– Этого муж мне не сказал. Он очень сердился, что я вообще прочла его письмо. И впредь запретил мне даже прикасаться к его корреспонденции. Разумеется, я пообещала, но… Думаю, что муж мне не поверил. И не вполне доверяя моему слову, он стал уничтожать эти гадкие письма уже более основательно. Больше я ни разу не находила ни обрывка от них.
– Это были настоящие письма? Не электронные?
– Нет, нет, самые настоящие.
– В конверте?
– Конверта я не видела. Наверное, муж выкинул его еще где-нибудь раньше.
Или конверта вообще не было. Но это подругам еще предстояло выяснить. А пока что они продолжали расспрашивать тетю Галю:
– Но вы сказали, что письмо было отпечатано, а не написано от руки?
– Да. На принтере. Ровные строчки, ни одной помарки.
– И вас не удивило, что старуха-родственница так лихо управляется с принтером?
– Она могла кого-то попросить, – пожала плечами тетя Галя. – А потом… что тут сложного? Я и сама уже далеко не девочка, но компьютер, когда понадобилось, освоила легко.
– А что на самом деле случилось с первой женой вашего мужа? Она жива?
– Нет, – лаконично ответила тетя Галя. – Умерла за год до того, как мы поженились.
– От чего?
– Я толком не знаю. От какой-то болезни. Кажется, от рака желудка. – И взглянув на подруг, тетя Галя воскликнула: – Моей вины в ее смерти нету. И вины моего мужа тоже. Болезнь, увы, не щадит никого.
– Но почему эта родственница выбрала козлом отпущения именно Сергея Фадеевича?
– Откуда я знаю?! – в отчаянии воскликнула тетя Галя. – Понятия не имею!
У подруг были и другие вопросы к вдове.
– Скажите, а каким образом попадали к вашему мужу эти письма?
– Ну… каким… – растерялась тетя Галя. – Я даже не знаю. Как-то я об этом не думала.
– А кто проверял ваш почтовый ящик? Всякие там квитанции, газеты, кто их вынимал?
– Я. Ну, и еще иногда муж. Но чаще все-таки именно я.
Это неудивительно, ведь тетя Галя занималась исключительно домом и хозяйством, тогда как на Сергее Фадеевиче была еще и работа.
– И никаких подозрительных писем в конверте или без него не видели?
– Нет.
– Нам надо выяснить, каким образом ваш муж получал эти письма.
– Если письма приходили не на наш домашний адрес, их могли подбрасывать только к мужу на работу, – твердо произнесла Галина Александровна. – Муж был очень постоянным человеком. С работы он шел ко мне, домой. А дальше мы выбирались куда-нибудь только вместе. Я бы заметила, если бы где-то в общественном месте моему мужу передали письмо.
– Вы жили дружно?
– Ну, как вам сказать, – пожала плечами тетя Галя. – Всякое случалось, ссоры тоже. Но самое главное, что мы любили друг друга. А Сережа, так тот и вовсе старался всегда быть поближе ко мне. Как будто чувствовал, что недолго нам суждено побыть вместе.
И тетя Галя снова заплакала. Но на сей раз подруги не спешили ее утешать. Их мысли уже заработали в направлении их расследования. С чего же начать? В таких случаях обычно обрисовывают круг друзей и родных потерпевшего. Но по словам тети Гали, ни у нее, ни у ее мужа близких родственников не было. Друзей, по всей видимости, тоже. Тете Гале и Фадеичу вполне хватало общества друг друга, больше они ни в ком не нуждались. Жили друг для друга и были, по всей видимости, вполне счастливы.
– И все же не помешает побеседовать с этой старухой – родственницей бывшей жены Сергея Фадеевича.
Бывшие жены – хоть живые, хоть ныне покойные, а также их родственники – это весьма благодатная почва для сыщиков.
Но тетя Галя пришла в настоящее отчаяние:
– Я не знаю об этой женщине ничего! Ни ее адреса, ни имени… вообще ничего!
Допустим, это как раз не проблема. И о бывшей жене Сергея Фадеевича подругам могут помочь разузнать Эдик и Лисица. Для них залезть в архив городского загса и выяснить там имя, фамилию, а также родственные связи покойной супруги Фадеича – раз плюнуть. Глядишь, и противная старуха – любительница писем с угрозами – сыщется. И все же подругам очень хотелось понять, каким образом гадкие письма попадали к Фадеичу в руки, неизменно минуя при этом тетю Галю?
Глава 7
На этот сильно интересующий вопрос подругам помогла ответить сама тетя Галя. Она уже в который раз логично заметила:
– Если я никаких загадочных писем не видела, значит, их приносили не на наш с Сережей домашний адрес.
А куда? Может быть, письма поступали непосредственно на работу к Сергею Фадеевичу?
– Наверное, с этого и надо начать?
– Я могу позвонить Леониду Борисовичу, – предложила тетя Галя.
– Кто это такой?
– Заведующий группой, где работал Сережа. Мы с ним в неплохих отношениях. Несколько раз виделись на общих праздниках, как теперь принято говорить, корпоративах.
– Вы бывали у мужа на службе? Где он работал?
– В проектном бюро. Ничего особенно серьезного им не поручали, но работа всегда была. Муж был доволен, какой-никакой, а приработок.
– Значит, службой ваш муж был доволен.
– И им тоже всегда были неизменно довольны.
– Но что из себя представляет эта контора? В каком районе города и в каком здании она располагается?
Оказалось, что проектное бюро своего собственного помещения не имеет. Но вот уже двадцать с лишним лет занимает несколько комнатушек, которые арендует на территории бывшего НИИ.
– У них есть вахтер или сторож? Или служба доставки почтовых отправлений?
На сей раз тетя Галя ответила без колебаний:
– Да! Сидит симпатичная женщина на входе. Примерно моих лет, но муж у нее давно умер, осталась одна, дети есть, но не везет им, то один без работы сидит, то другой в больницу попадет, то третий из института вылетит. Одним словом, тянет всех на себе мать. Хоть кусок черного хлеба с дешевым маргарином, но в рот дитятку сунет. – В голосе тети Гали послышался укор. Она явно не одобряла женщину, отдающую себя целиком и полностью своим великовозрастным детям.
– У вас в браке с Сергеем Фадеевичем, мы так поняли, детей не было? А до него?
– Нет. Все сидела, ждала своего Сережу. А когда познакомились, поздно мне было уже рожать. Так и не завели мы с ним ребенка, друг для друга стали жить. – И тетя Галя вновь заговорила о вахтерше в конторе, где работал ее муж: – Но сама Аглая Петровна очень хорошая женщина. Я с ней даже немного дружна. Если Леонид Борисович не поможет, я ей позвоню!
Леонид Борисович находился на своем рабочем месте и о случившейся драме ничего не знал. Поняв, кто ему звонит, немедленно осведомился, как у Сергея Фадеевича проходит отпуск и когда он вернется на службу.
– Потому что работы у нас очень много, дорогая Галиночка. Передайте мужу, что мы его очень ждем. Если сможет выйти пораньше, то я потом ему эти дни возмещу с лихвой!
Разумеется, тетя Галя в ответ снова расплакалась. Начальник принялся расспрашивать, в чем причина ее слез. И за охами, ахами и соболезнованиями прошла без малого четверть часа. Подруги уже устали слушать то, что прекрасно знали. Тетя Галя рассказывала, почему считает, что мужа убили. Начальник ахал, но по голосу было слышно, что Галине Александровне он не очень-то верит.
– Чего она перед ним распинается? – шипела Леся недовольно. – Всего-то и надо было, что спросить у мужика насчет писем!
И тетя Галя наконец спохватилась:
– Да, Леонид Борисович, дорогой… У меня есть к вам один вопрос.
– Галочка, чем сможем, обязательно поможем! Это не вопрос! Сегодня же сообщу о несчастье сотрудникам. Сергея Фадеевича у нас любили и ценили. Мы все скинемся на его похороны. И не только наши коллеги, но и из других коллективов люди подтянутся.
– Спасибо! Очень признательна. Но вопрос у меня о другом.
– О чем же?
– Леонид Борисович, вы не замечали, чтобы мой муж получал при вас какие-нибудь письма или записки?
– Служебного порядка?
– Нет, нет! Частного.
– Странный вопрос. Нет, не замечал.
– А вы можете спросить об этом у людей?
– Спрошу, конечно. А что за письма-то? Надеюсь, не любовные?
И мужчина глупо хмыкнул, поняв, что сморозил глупость.
– С угрозами, Леонид Борисович, – вздохнула в ответ тетя Галя.
– Да вы что? – задохнулся от волнения начальник. – Сергею и угрозы были? Это же все меняет! Теперь я верю, что он не сам отравился, а его отравили. Могли отравить. Вы сообщили об этих письмах в полицию, Галочка?
– Конечно. Но они и слушать не хотят. Мне бы хоть одно из этих гадких письмишек раздобыть. Вы уж расспросите, Леонид Борисович. Может быть, муж кому-нибудь из коллег жаловался или даже показывал эти письма? Это меня он волновать не хотел, а с посторонними мог и пооткровенничать.
– Расспрошу обязательно, – пообещал начальник.
– И еще…
– Что такое?
Было слышно, что Леонид Борисович уже начинает тяготиться этим разговором. Но собеседница не стала слишком злоупотреблять добротой начальника своего мужа и тихо попросила:
– Соедините меня напоследок с Аглаей Петровной.
– Соединяю! – моментально повеселел Леонид Борисович и, действительно, соединил.
В трубке заиграла на недолгое время музыка, а потом женский голос произнес:
– Вахта слушает.
– Аглая Петровна, это Галина Александровна – жена Сергея Фадеевича.
– Узнала тебя, – произнесла женщина. – Как отдыхается?
– Плохо!
– Будет тебе, Галина, жаловаться. Ну, понимаю, погода в последнее время стоит не очень. Но вольно же вам с Сергеем было брать путевку в нашей полосе? Ехали бы себе к морю! Там без вариантов. Даже если и дождь, все равно тепло. А в дождь в море еще и получше купаться будет!
– Аглая Петровна, не в погоде дело.
И тетя Галя вновь пересказала всю свою историю. Подруги уже зевали, не сдерживаясь. Конечно, убийство – это ужасная трагедия. Но когда слышишь об этом в десятый раз, то трагизм как-то стирается. Но все равно подруги оставались рядом с тетей Галей. И оказалось, что поступили совершенно правильно.
Аглая Петровна, еще не дослушав до конца, неожиданно воскликнула:
– Галина, родная ты моя! Прости ты меня, дуру грешную!
– За что?
– Я ведь не знала, что от этих писем такой вред будет! Не думала, что та старуха на убийство решится. По виду-то она совсем одуванчик. Дунь на нее, и улетит!
– Значит, была все-таки старуха?
– Была, – горько произнесла Аглая Петровна. – Как часы, каждый месяц являлась. Придет, конверт швырнет, глазом на меня зыркнет и шипит этак злобно: «Белоручкову передай!»
– А что за старуха?
– Мерзкая гадина! И злобная! Один раз я ей попробовала возразить, мол, тут не почта, а я не почтальон. Так она на меня палкой замахнулась. И ударила. Хорошо, что не попала. Слепая, видать, совсем. Я и шевельнуться не успела, а палка рядом со мной уже опустилась. О конторку ударилась, даже гул пошел. Попади она мне по голове, я бы живой не осталась.
– Но кто она такая?
– Фиг ее знает. Но Сергей Фадеевич ее опасался. И потому тебе сообщать не велел. Молчи, говорит, Аглая, если Галина моя узнает, переживать станет. А эта старуха, сказал он, моя дальняя родственница. У нее беда случилась, ее дочка еще молодой умерла, мать ее с тех пор с горя рассудком повредилась. Но лет двадцать, пока помоложе была, еще худо-бедно как-то жила, на людей не кидалась. А к старости совсем из ума выжила, теперь письма с угрозами всем подряд строчит, в смерти своей дочери каждого второго обвиняет. Сейчас меня письмами бомбардирует, потом еще на кого-нибудь переключится, надо ждать. А еще добавил, что с этой бабкой никто из родни дела иметь не желает, от этого она в еще большую злобу входит.
– А как она выглядела, эта старуха?
– Отвратительно! Лет восьмидесяти на вид. На один бок кривая, ходит и ногу подволакивает. К тому же одевается престранно. Вечно на ней какие-то кофты, юбки бесконечные. На голове обязательно шляпа широкополая, перьями и пуговицами украшенная. И вообще, бабка украшения любит. Шея либо бусами обмотана, либо шарфом каким-то блестящим, либо медалями увешана, словно елка. Да медали-то не так, как у ветеранов, на специальных планках прикреплены, а вкривь и вкось по всей груди до самой шеи наколоты. Может, она и ветеран какой там, и блокадница, и еще кто, но только к старости она совсем из ума выжила, это уж точно!
– Что-нибудь можешь еще сказать? Мне во что бы то ни стало надо найти эту бабку.
– В пригороде она живет, в Вырице. А пенсию в городе получает. Поэтому раз в месяц только и появлялась. Как за пенсией явится, так Сергею Фадеевичу письмо очередное забросит и обратно к себе в Вырицу.
– Вы это точно знаете?
– Еще бы! Она к нам уже, почитай, несколько лет ходит.
– И каждый раз с письмом?
– Да, каждый раз с письмом. А про Вырицу она мне сама сказала. Мол, тяжело тут у вас в Питере, рада, что не живу тут больше. В Вырице, говорит, у нас благодать. Тишина, покой. Зимой снег белый, а не как у вас – от грязи и машин серый!
Услышав про поселок Вырицу, подруги призадумались. Конечно, Вырица – это не Питер, народу там живет куда меньше. Но вряд ли удастся так легко и просто найти бабку, имея лишь одно ее описание. Придется все же прибегнуть к помощи Лисицы и Эдика.
Тетя Галя, закончив разговор со своей знакомой, совсем пала духом.
– Нет, не найти нам преступника, – шептала она. – Старуха к Сереже, оказывается, уже несколько лет со своими злобными письмами таскается. Не она это, я чувствую, не она!
– Погодите отказываться от хорошей версии. Ясное дело, сама бабка не убивала, но могла кого-нибудь нанять.
– Думаете? А ведь и правда… могла! Как же ее найти, черт дери?
– Бабку мы возьмем на себя, – успокоила Кира бедную Галину Александровну. – Вы когда назад в город возвращаетесь?
Подруги ожидали, что тетя Галя скажет, что едет прямо сейчас или завтра утром, но женщина покачала головой:
– Пока не найду человека, убившего моего Сережу, никуда я отсюда не уеду!
– А как же похороны? – растерялись подруги. – Ведь надо же похоронить покойника по-человечески.
И тут тетя Галя окончательно поразила их, сказав:
– Пусть лучше Сережа останется неупокоенным, чем неотомщенным. Главное, найти преступника. Я надеялась, что этим займется полиция, но вижу, что, кроме как на вас, у меня надежды ни на кого нету.
– Мы вам обязательно поможем, – пообещали ей подруги и ушли, недоумевая в душе, как тетя Галя представляет себе дальнейшее пребывание в «Красных зорях», если в паре сотен километров отсюда в морге стынет тело ее бедного мужа, непогребенное и неупокоенное.
Однако Лисица с Эдиком, которым подруги обрисовали новую проблему, неожиданно восхитились силой духа вдовы.
– Вот это выдержка у тетки!
– Железная женщина!
– Думаете, правильно, что мы пообещали ей помочь?
– О чем разговор! Конечно!
И Эдик тут же подсел к ноутбуку.
– Значит, ищем Белоручкова Сергея Фадеевича. О, как интересно!
– Что?
– Белоручковым-то он стал, только женившись на Галине Александровне. Это ее девичья фамилия.
– И что?
– Обычно-то наоборот бывает. Жена берет фамилию мужа, а не так, как тут.
Но подруг это обстоятельство не слишком насторожило. Мало ли какие бывают ситуации в жизни. Они лишь захотели узнать:
– А какой была до того фамилия Сергея Фадеевича?
– Кустиков.
– Тоже ничего. И зачем ему пришлось ее менять?
– Не знаю, не знаю… Я вот тут вижу, что Сергей Фадеевич и впрямь был женат на Галине Александровне уже вторым браком.
– А первый раз?
– Впервые он женился в двадцать один год, жена его сверстница. Ого, да в этом браке был и ребенок!
– Ребенок? – изумились подруги. – Кто?
– Мальчик, тоже Сережа. Совсем уже большой. К сорока ему, так я прикидываю.
Подруги недоуменно переглянулись. Ни сам Сергей Фадеевич, ни тетя Галя ни разу не упомянули о том, что есть такой господин Сергей Сергеевич Кустиков, который приходится покойному родным сыном. Ну, допустим, тетя Галя могла этого и не знать. Не очень верится, но все же вероятно. Но сам-то Фадеич был в курсе о наличии у него сына. Почему же он ни разу даже в разговоре или случайно не упомянул об этом?
– Наверное, отношения в семье были сложные. Часто так бывает, что у отца с сыном не возникает взаимопонимания.
Отсутствие взаимопонимания – это одно. А вот полный разрыв отношений – это, извините, совсем другое. Для того чтобы между отцом и сыном произошел такой разрыв, должна появиться очень веская причина. Может быть, смерть матери так повлияла на этих двоих?