– «Мы» – это кто? – уточнил Мельников.
– Полиция, полиция, Андрюшенька! Так вот, вы ее нашли, то есть нашли уже ее труп. И вот что получается интересное, если не сказать странное: полгода как похоронили прежнюю хозяйку ателье Элеонору, не говоря уже о том, что пропала она еще раньше, чем умерла, а в выставочном зале до сих пор появляются изделия в ее стиле. Об этом говорят женщины, часто покупающие в ателье готовые платья, и говорят с явным недоумением…
– И что, Тань, тебе это кажется странным?
– А тебе – нет? Понимаешь, Андрюша, стиль у кутюрье – это все равно что стиль у писателей. Мы же сразу узнаем стиль Марининой, Донцовой, Шиловой… У модельеров все точно так же: их стиль неповторим, это своего рода визитная карточка мастера, понимаешь?
– Ну и что? Может, кто-то из учениц перенял манеру ее этого… как его? Модельерного мастерства.
– Может, и перенял, только чует мое сердце, что надо бы здесь покопаться. Хотя бы для собственного успокоения.
– Ну покопайся, мать, покопайся…
– В связи с этим, Андрюша, у меня к тебе просьба: разузнай, пожалуйста, все, что сможешь, об этом ателье. Название запомнил? «Elegant», улица Октябрьская.
– Ну, мать, ты даешь! Нет, я, конечно, разузнаю… Кстати, как ты вышла на это ателье?
– Одна женщина на фабрике пожаловалась, что ее уволили. Я просто решила проверить, как там и что. Конечно, еще ничего не известно, возможно, что там ничего такого и нет…
– Вот увидишь, мать, что именно так и окажется! Сотрудников из ателье уволили! Подумаешь, событие! Да у нас каждый день кто-нибудь увольняет своих сотрудников, некоторые компании просто десятками.
– Да, но ты не забывай, Андрюша: наше ателье – организация маленькая. Для него три швеи – это половина штата. Что-то уж больно резко для такого масштаба…
– Почему резко? Пришла новая хозяйка, новая, так сказать, метла, и подмела там все по-новому… Может, она молодая и не понимает, как надо вести дела?
– Ладно, не будем гадать, мы с тобой не гадалки, а профи-сыскари! Все проверяем, потом перепроверяем, потом уточняем, потом сомневаемся и проверяем снова… Так ведь?
– Так, так… Ладно, мать, сведения про это ателье я для тебя добуду. А сейчас – пока!
Я положила трубку и отправилась поедать мой пирог, который уже разогрелся в микроволновке и теперь источал такой аромат, что я просто боялась захлебнуться слюной.
До самого вечера я слонялась по дому, пытаясь изобразить подобие уборки, но сконцентрироваться на этом так и не смогла. Мысли о расследовании лезли в голову, мешая заняться чем-то другим. То мне казалось, что Мельников прав и здесь нет никакой связи с уволенными из ателье дамочками, то казалось, что все это не просто совпадение. Но ведь кроме числа «три» да еще профессии, у меня не было никаких зацепок. Действительно, что такого в том, что с приходом нового руководства были уволены прежние работники? Помнится, Светка как-то рассказывала, что когда у них сменился хозяин салона, то после собрания, на котором были оглашены новые порядки, два мастера высказали несогласие, и их тут же уволили. Да, Светка тогда сказала, что остальные сразу стали на удивление сговорчивыми, боясь потерять насиженные места и клиентуру, наработанную годами. Так, может, и здесь та же картина?
Я бросила уборку и примерила свою обнову. Платье сидело на мне как влитое, словно шили специально для меня. Все-таки я правильно сделала, что купила его: теперь два дня будет хорошее настроение. А когда закончу это дело, отправимся со Светкой в ресторан. Я надену это платье, она – свою новую модную юбку, возможно, мы даже подцепим там кавалеров… Хотя ей это не нужно: она уже подцепила себе Ростика…
Я сняла платье, повесила его на плечики и убрала в шкаф. Потом вернулась к швабре. Но мысли о загадочном ателье постоянно лезли в голову. Пожалуй, стоит пойти туда еще раз и познакомиться с хозяйкой. Вот только Андрюша даст мне хоть какие-то сведения… А пока, чтобы не терять времени, я займусь все-таки супругами Малаевыми. Что-то не нравится мне, что Соня пыталась скрыть от меня сведения о бабушкиной квартире. Да и убитыми горем родственниками они тоже не выглядели. Как-никак родная сестра пропала без вести, целый месяц – ни слуху ни духу, а супруги чувствуют себя очень даже ничего. Так что не будем сбрасывать их со счетов, а сегодня же, Татьяна Александровна, отправимся в супермаркет, где работает Соня – Золотая Ручка. А там видно будет…
* * *Я заметила ее сразу – она сидела на кассе, к которой стояла небольшая очередь. Я взяла корзину и пошла по залу. Заодно отоваримся, решила я, чтобы время зря не терять. Так, это тут что? Отдел круп? Тогда прикупим пакет гречки. Сварю вечером кашу со сливочным маслом. Конечно, цена гречки теперь, как месячная зарплата инженера в советские времена, но иногда-то можно себя побаловать… А тут у нас что? Сыры-колбасы? Возьму-ка я моцареллу, тоже давно не ела…
Когда я подошла к кассе, Соня не узнала меня. Я была в иссиня-черном парике, а губы мне пришлось накрасить яркой помадой. Да она и не смотрела на меня, пробила товар и только холодно бросила, вперившись в монитор:
– С вас триста шестьдесят четыре рубля.
Я положила на кассу четыре сотки, получила сдачу и отвалила в сторону, так и не удостоившись внимания кассира. Переложив покупки в пакет, я вышла из магазина и отправилась по адресу, где проживала семья Овчаренко-Малаевых.
В подъезде дома я сдернула с головы парик, стерла салфеткой яркую помаду, причесала волосы и позвонила в дверь. Мне открыла та девчонка, которая в прошлый раз вбегала в гостиную, где мы беседовали с Соней, и спрашивала у матери про сгущенку. Это была ее дочь.
– А я вас помню, – радостно сказала она, – вы к нам приходили…
– Точно, – подтвердила я, – приходила. Кто-нибудь из взрослых дома?
Девчонка помотала гловой.
– Мама на работе, а папа у дяди Игоря.
– А с тобой можно поговорить?
– Можно, а о чем? – Она так же, как мать, отступила в глубь коридора. Я вошла.
– Меня зовут Татьяна Иванова, я – частный сыщик…
– Вы ищете Аллу?
– Ищу. А тебя как зовут? – спросила я, хотя точно помнила, что Соня назвала ее по имени.
– Алина Малаева. А вы ее найдете?
– Если ты мне поможешь.
– Как я могу помочь?
– Ты сейчас ответишь на мои вопросы, и это мне поможет.
– Хорошо, – с готовностью кивнула Алина, – спрашивайте.
– Твои родители ругались с тетей Аллой?
– Иногда.
– А из-за чего, можешь сказать?
– Мама хотела, чтобы Алла вышла замуж и переехала от нас.
– Да? Как интересно! А что же Алла?
– Она не могла найти себе парня. Точнее, даже не так: никто не хотел встречаться с ней. Я слышала, как она кричала на маму и говорила, что все от нее шарахаются, потому что она некрасивая. И просила больше ни с кем ее не знакомить.
– А что мама?
– А мама говорила, что мы с братом уже большие, чтобы жить вместе в комнате, что нам очень нужна еще одна.
– А сколько лет твоему брату?
– Ему уже десять, а мне – двенадцать. Мама говорит, что нам давно пора иметь свои комнаты.
– А что Алла?
– А она говорила, что нашла жениха на фабрике, но у него нет своего жилья и она приведет его жить к нам.
– Представляю, что сказала твоя мама!
– Да, они с Аллой опять поругались, и мама кричала, чтобы она шла жить к бабушке. Только куда она пойдет? Там всего одна комната, и в ней живет наша прабабушка. Не будет же Алла жить со своим женихом и баб Зоей в одной комнате!
– Разумеется! – поддакнула я. – Значит, твоя мама и Алла так ни до чего и не договорились?
Алина отрицательно мотнула головой.
– А кто сейчас живет в комнате Аллы? – спросила я наобум.
– Сейчас там Антон спит. И уроки тоже там делает…
– Значит, комнату отдали твоему брату?
Девочка кивнула.
– А когда мама придет с работы?
– Сегодня она до восьми. А в восемь ее меняет тетя Вика, она сегодня в ночь.
– Ну хорошо. Спасибо тебе, я пойду.
– До свидания!
Я спускалась по лестнице и размышляла. Как все хорошо складывается для Сони: сестра пропала, освободив комнату для ее сына. А если бы Алла привела в дом наладчика Петюню?! Представляю, что бы там было! Две семьи в одной квартире – хуже ничего и придумать нельзя! Да, нашей Соне несказанно повезло, что сестра тихо пропала.
Я вышла из подъезда и посмотрела на часы: еще только семь. Что ж, придется торчать здесь целый час. Или, может, пойти к магазину и встретить Соню там? Но поговорить с ней надо обязательно именно сегодня. Что-то не нравится мне, что для нее так легко разрешился квартирный вопрос. Может, она и ни при чем, но такая легкость всегда настораживает.
Соня вышла из магазина в самом начале девятого. Я сразу заметила ее на ярко освещенном крыльце. В одной руке она держала хозяйственную сумку с продуктами, в другой – дамскую. Она гордо вскинула голову и двинулась в сторону своего дома. Я вышла ей наперерез:
– Здравствуйте, Соня!
От неожиданности она вскрикнула, вздрогнула и выронила сумку с продуктами. Кочан капусты выкатился из нее.
– Татьяна?! Как вы меня напугали! Что вы здесь делаете?
– Вы будете удивлены, но я ждала вас.
– Меня? Зачем? – Соня подняла вилок и бросила его обратно в сумку.
Мы медленно двинулись к ее дому.
– Я хотела задать вам всего пару вопросов. Скажу сразу, что для меня не является секретом, что вы с сестрой ругались из-за квартиры…
– Мы? Из-за квартиры? Какой квартиры?
– Из-за той, в которой вы все сейчас проживаете. Трехкомнатной, которую вам с сестрой, замечу, на двоих купили родители.
– А почему вы думаете, что мы из-за нее ругались? Мы прекрасно уживались…
– Не прекрасно, Соня, совсем не прекрасно! Вам хотелось, чтобы Алла освободила комнату для вашего сына…
– Да кто вам сказал такую чушь?!.
– …а еще вы боялись, что она приведет на вашу общую жилплощадь жениха, наладчика с фабрики – разведенного мужчину, который снимает квартиру, так как жена выгнала его и ему просто негде жить. Ведь боялись? – Я остановилась и посмотрела на Соню в упор.
Она смутилась. Отвела взгляд, начала нервно поправлять высокий воротник своего плаща.
– Вы как-то все не так понимаете, – выдавила она наконец из себя, – мы с сестрой жили очень хорошо…
– Да кто бы сомневался! Только теперь вам живется еще лучше, без сестры: у сына своя персональная комната и разведенный наладчик не будет сидеть на вашем унитазе…
– Вы что, считаете, мы не решили бы вопрос с жилплощадью? Да у нас бабушка старенькая, ей уже восемьдесят! Вы только не думайте, мы не желаем ей смерти, просто смотрим на вещи реально и понимаем, что ей осталось недолго, она уже еле ходит. А у нее квартира…
– Про которую в прошлый раз вы мне почему-то не хотели говорить.
– Не хотела, – кивнула Соня, – а знаете, почему? Потому что в полиции, когда узнали про эту злосчастную квартиру, тут же прицепились ко мне, стали добиваться признания, что это я сестру куда-то упрятала из-за этой жилплощади. Ну и как вам такое? Да я там, в полиции, такого натерпелась! Мне потом дома плохо было, муж «Скорую» вызывал… А я никуда сестру не прятала, понятно вам?! И с ней мы нормально жили. Зачем мне такой грех на душу брать, когда я знаю, что не сегодня завтра бабушкина квартира освободится и сестра уедет туда, а наша трехкомнатная будет полностью принадлежать нашей семье?
Соня повернулась и побрела в сторону дома. Она молчала, но мне необходимо было продолжить разговор.
– Соня, но ведь сейчас ваш сын занял комнату Аллы, – начала я, но она меня перебила:
– Занял, и что?! Я только неделю тому назад разрешила ему переехать. Все равно ведь пустует! А у меня дочка, если заметили, подросток. Она лифчики от брата под подушку прячет, а уж с прокладками вообще беда! Неделю назад у них такой скандал вышел – чуть не подрались! Шкаф-то у них один, она коробку с прокладками спрятала на своей полке, а он нашел. Достал и начал над ней смеяться – ну глупый еще, не понимает, что с него возьмешь?! А Алинка у меня боевая, спуску не даст. В общем, у них до драки дошло… Я после этого посоветовалась с мужем, и мы решили: Аллы все равно пока нет, так пусть сын поживет в ее комнате, а когда она вернется…
– Вы считаете, что ваша сестра вернется? – удивилась я. – Откуда все-таки такая уверенность?
– Эх, не хотела я вам говорить… Да ладно уж! В общем, я недели две тому назад ходила к гадалке. Не знаю, как вы к этому относитесь…
Женщина немного напряженно посмотрела на меня.
– Говорите, говорите, – подбодрила я ее, – раз уж начали…
– Так вот, гадалка сказала мне, что моя сестра жива.
– Уже хорошо, – кивнула я.
– Да. Жива, но находится в неволе.
– А вы сообщили полиции об этом визите?
– Да вы что?! Скажете тоже – полиции!.. Они меня на смех поднимут. Не знаете, как они относятся к гадалкам?!
– Не знаю, – призналась я, – а как?
– Они считают их шарлатанками, мошенницами и прохиндейками!
– Да вы что?!
– Точно вам говорю.
– А вы как к ним относитесь?
– Ну, другие-то, может, и прохиндейки, но я-то ходила к своей знакомой гадалке. Она сварила мне кофе, велела выпить и задать Судьбе вопрос о том, что я хочу узнать… Я выпила, она чашку перевернула на блюдце, и вся гуща развалилась веером по блюдцу. Тогда гадалка посмотрела на нее внимательно и говорит: сестра, мол, твоя жива, она находится в какой-то красной комнате…
– Красной? – переспросила я.
– Да, она так и сказала: в красной комнате… Там есть еще и другие женщины…
– Те, которые тоже пропали? – уточнила я.
– Вот этого гадалка мне не сказала, просто сказала, что рядом с моей сестрой много других людей. И еще что в комнате той есть дыра, а в дыре – вода…
– Вода? Так, так… – Я задумалась.
– Да, вода. И еще она сказала, что там два солнца…
– Два солнца? В комнате?
– Да, да, она так и сказала: два солнца. Вам это что-нибудь дало? – спросила Соня, останавливаясь и напряженно глядя на меня.
– Ну еще бы! – Я тоже остановилась. – Красная комната… дыра… вода… два солнца. Другие женщины… А гадалка не сказала вам, где, хоть приблизительно, находится такая… хм, необычная комната?
Соня отрицательно покачала головой.
– Если не секрет, сколько вы ей заплатили?
– Три тысячи…
– За такие сведения – это почти даром!
Глава 8
Она смотрела на меня растерянно. И тут мне в голову пришла одна идея:
– Соня, а мы можем съездить навестить вашу бабушку?
– Когда?
– Лучше прямо сейчас!
– Как?
– Я на машине, вон там моя «девятка». Ну что, едем?
Она растерялась:
– А… как же?.. Не предупредив бабушку?
– А зачем ее предупреждать? Нас же не надо встречать, как дорогих гостей! Бабушке не придется накрывать для нас стол. Мы только посмотрим на нее – и все!
– Зачем?
– Поверьте, что так надо. Мне надо, чтобы кое-что уяснить для себя.
Она колебалась всего пару секунд.
– А вы отвезете меня потом домой? Мне еще ужин готовить…
Через пять минут мы уже мчались на набережную. Бабушкина квартира оказалась в старом красивом доме с большой деревянной верандой. В палисаднике перед домом росли какие-то кусты – в темноте было не разглядеть, какие именно.
Дверь бабушкиной квартиры была деревянная, очень ветхая, со старинной изогнутой ручкой. Соня сама открыла ее своим ключом. Бабушка сидела в большом кресле довоенного производства и смотрела телевизор. На голове у нее были наушники.
– Соседи жаловались: бабушка очень громко включала звук, – объяснила Соня, – но она это не нарочно, просто плохо слышит. Сейчас я позову ее…
– Не надо, – сказала я и еще раз посмотрела на старушку.
Да, старость не радость. Наушники, старое глубокое кресло с потертыми боками, древняя бабушка в синем фланелевом халате и пестрых шерстяных носках. Она даже не заметила нашего появления…
– Что ж, мне все понятно. Пойдемте.
Мы вышли в общий коридор, Соня закрыла дверь, и мы направились к машине, оставленной у подъезда. Я отвезла ее домой, как и обещала, и поехала к себе, мечтая по дороге, как буду сегодня на ужин есть ароматную гречневую кашу.
Дома я первым делом, конечно же, сварила кофе. Под него мне всегда легче думается. Под него и крупу перебирать интереснее.
Итак, что у нас на повестке дня? Сестра пропавшей Овчаренко Аллы Соня. Тэк, тэк, тэк… Соня, верящая гадалкам. И благодаря этой гадалке мне теперь предстоит искать какую-то красную комнату с дыркой. Интересно, эта дырка в стене или потолке? Ну, в потолке вряд ли, потому что в ней, по словам той же гадалки – вода. Но тогда и в стене тоже вряд ли: вода из такой дыры сразу стекла бы вниз. А может, гадалка имела в виду дырявую крышу? И когда идет дождь, в этой дыре – вода. Но откуда в комнате два солнца?
А кто у нас еще отличился тем, что искал комнаты? Ну, не комнаты, а кошку в черной комнате, помнится, искал китайский философ и мудрец Конфуций. Да, но ему-то проще было искать черную кошку в черной комнате: у него хотя бы была эта самая комната. А мне предстоит найти сначала саму комнату, а уж потом людей в ней или, по крайней мере, Аллу.
И что это за красная комната? А может, это Красный уголок? С портретом дедушки Ленина или дорогого Леонида Ильича. И знаменем социалистического труда на покрытом кумачом постаменте. Такие комнаты были в не столь далекое советское время в каждом мало-мальски приличном учреждении. А еще красная комната может быть, к примеру… в гостинице. Да, помнится, один раз мне довелось попасть в номер, где стены были… не скажу, что именно красного, но какого-то огненно-розового цвета. Зато занавески и покрывало, точно помню, были бордовые… Во всяком случае, ничего другого мне на ум пока просто не приходит.