Дитя Плазмы - Щупов Андрей Олегович 2 стр.


Хотел бы рассказать, да не могу. Секрет и наказуемо. Он, видите ли, предназначен для старшего офицерского состава. А что есть старший офицерский состав? — Он выдержал хитроватую паузу.

— Это все то, что начинается сразу же за майором. Значит, знать мне этого не положено. А я знаю. Стало быть, сам рискую и вас могу подвести.

— Да ну! Бросьте, товарищ капитан!.. — заныл ефрейтор. Ему уже не терпелось утереть нос старшему офицерскому составу. — Мы ж никому… Слово!

Капитан справился с последней пуговицей и распластал полы полушубка. Ему стало жарко.

— Ничего, голубки, потерпите. Всего-то и осталось — час или два.

— А что будет через час или два?

— По всей вероятности, ничего. Вот и окажется, что весь мой секрет с самого начала отдавал липой.

— Тогда тем более! Если через час все откроется…

— Да говорю же: ничего не откроется! — Капитан усмехнулся. — Потому что через этот самый час случится примерно следующее: кто-нибудь из наименее терпеливых генералов не выдержит и взорвется — сыграет, так сказать, роль детонатора. Воспоследует бурная цепная реакция, и всех нас с матюгами погонят обратно на машины и вертолеты, не дав как следует собраться и сообразить, что же здесь, в сущности, имело место. — Капитан улыбнулся. — А имел место, ребятки, грандиозный розыгрыш. Всего-навсего. Розыгрыш, помноженный на шпионские фантазии наших стратегов. Вот вам и весь секрет!

— Значит, не скажете? — Ефрейтор обиженно покривил губы. Гуль тоже недоумевал. Слушать нелестные эпитеты в адрес командиров всех родов войск он мог и у себя в казарме. И куда более хлесткие. Выходило так, что капитан поманил их пряником и ничего не дал.

Заметив обиженную реакцию собеседников, Володя виновато развел руками.

— Извините, парни, но подробнее не могу. Хотел бы, но не могу. Знаете ведь как… Генерал сболтнул полковнику, полковник — мне, а достанется всем вместе. Секрет есть секрет. Тут и Запад вражий замешан, и Восток, и наши…

Словом, если кто проговорится, может не поздоровиться. Это на полном серьезе. Так что молчу для вашей же пользы.

— Да… — протянул Гуль.

Ефрейтор, не слишком церемонившийся с капитаном, рубанул более откровенно:

— Тогда нечего было начинать! — В голосе его звучала та же обида, что была нарисована на лице.

Володя смущенно прикашлянул. Он и сам осознал, что вышло неловко. Тайны или бесстрашно раскрывают или не упоминают вовсе. Он потянулся к котелку.

— Ладно уж, налью… — Ефрейтор по-хозяйски отстранил его руку, умело и ровно разлил по кружкам дымящий чай. Попутно зыркнул в сторону Гуля. — Омуля небось часто тут пробуете? — О промахе капитана он великодушно решил забыть.

— Ага, каждый день — утром и вечером, — съязвил Гуль.

— Значит, не часто? А может, тут вообще никакой рыбы?

— Почему… Видим иногда. Муксун, нельма… Покупаем у местных. Но в основном обыкновенная селедка, из Диксона.

— Значит, не особенно жируете, — посочувствовал и тут же ввернул, видимо, любимое словцо: — Хреново… На море служить и рыбы не едать — это, я вам скажу…

Отсев в угол, он гармошкой наморщил лоб и принялся ковырять в зубах спичкой — этакий знающий себе и другим цену увалень из деревни, с оттопыренными ушами и крупными лучистыми веснушками. С внутренней усмешкой Гуль отметил про себя, что ситуация в палатке забавным образом перемени-лась. Теперь безусловным хозяином был конопатый, и, как всякий хозяин, он немедленно взял бразды правления. Известно, что приходящие к власти начинают с длинных, пространных речей, — не стал исключением и ефрейтор.

— Всякие там секреты, шахеры-махеры, — начал он озабоченно, — я так понимаю, от глупости. В жизни все проще. Тут тебе земля, тут солнце, а тут чащи. Живи и другим не мешай. А разных там парламентов, министров-архиепископов нам, если честно, и не нужно. Мы-то знаем, как жить. Приучены А вот они — те, значит, у кого шило в одном месте, тем покой с ясностью, как нам холод. Вот и усложняют. Чтоб воды, значит, намутить и плавать в ней жирными карасями. Или этими… омулями…

Гуль взглянул на капитана, ожидая увидеть улыбку и поперхнулся чаем. Володя сидел неестественно прямо и застывшим взором следил за кружкой.

Микроскопическими толчками та передвигалась по скатерти, медленно приближаясь к краю Сама собой. Гуль решил было, что это ожили льды, но тут же вспомнил, что под ними не океаническое дно, а мерзлый скальник. Тогда каким образом^?..

Капитан положил на стол чайную ложечку.

— А ну-ка!..

Развернувшись подобно компасной стрелке, ложечка заскользила вслед за кружкой.

— Ловко, — пробормотал Гуль.

— Фокус-покус! — громко и растерянно произнес ефрейтор.

— Вот вам и фокус. — Володя дрожащими пальцами застегивал полушубок, продолжая сосредоточенно глядеть на кружку. — Кажется, начинаю понимать.

— Аномалия? — хрипло спросил Гуль.

— Если бы… — Капитан поднялся. — А ведь я-то, дурак, не поверил. Думал, что блажь… И вам головы морочил. Она ведь так и появлялась раньше.

Сначала электромагнитные возмущения, потом гравитационные…

Далекий взрыв оборвал его слова. Все разом рванулись из палатки, путаясь в длинном, сшитом по эскимосскому образцу пологе, спотыкаясь от острого желания выбраться как можно скорее. Локтем прижимая к груди автомат. Гуль на ходу натягивал варежки. Морозный воздух обжег легкие, в уши ворвался крик капитана:

— Это же наши мины! На такую чертовщину они, конечно, сработают!

Где-то далеко снова загрохотало. Взобравшись на неровный заснеженный холм, Гуль разглядел в туманной дали вспышки пламени. Капитан бесновался внизу.

— Если там кто-нибудь есть — всем крышка! — орал он. — Это же шариковые мины! Одна штука — десять тысяч осколков!.

Со стороны зенитно-ракетного комплекса долетело тоскливое завывание сирен.

Тягучие перепевы выгоняли людей из палаток, заставляя спешно заводить двигатели, метаться возле машин. Как водится, долгое ожидание закончилось всеобщей бестолковщиной. Никто не знал, откуда ждать опасности и что против этой опасности предпринимать. Искристо выплеснулись в дымчатое небо зеленые ракеты, знак боевой тревоги, и кто-то тут же открыл огонь. Куда?.. Гуль вертел головой, ничего не понимая. Вероятно, в эфире творилась такая же чепуха. А главное — он не знал, что делать. Бежать к палаткам было далеко, здесь же он чувствовал себя не в своей тарелке.

— Ну что там? — Тяжело дыша, с пистолетом в руке капитан взобрался на взгорок и встал рядом с Гулем.

От гулко лопнувшего над головами воздуха оба пригнулись. Гуль бросил взгляд на танки, но не увидел их. От выстрелов стапятидесятимиллиметровых гаубиц снежная пыль клубами окутала технику. Сквозь белую круговерть прорывались косые вспышки. Они порождали подобие метели, окончательно отрезая от своих.

— Куда же они садят, сукины дети! — Капитан порывисто поднес к глазам бинокль. — Еще и туман этот, ядрит его… Откуда он взялся!

Гуль невольно придвинулся ближе. Конопатый ефрейтор куда-то запропастился, и в этой кутерьме лучше было держаться старшего.

Внезапно по дрогнувшим рукам капитана он понял, что случилось нечто страшное.

— Каракатица, — просипел Володя. — Вот, значит, она какая…

Гуль машинально схватился за автомат. О холоде он забыл, взбудораженное сердце гнало кровь горячими толчками. А через секунду он увидел то, о чем говорил капитан.

Это происходило там, в эпицентре. Сначала дрогнула почва, а затем долетел низкий вибрирующий гул. Снег полез вверх, на глазах стал вздуваться трепетным куполом. Он рос пугающе высоко и тягуче-медленно, словно поднимался с земли тяжело раненный зверь необъятных размеров. И повторно содрогнулась почва. Земля расползлась и расцвела уродливыми лепестками — купол раскрылся. Вырвавшееся на волю чудовище вскинуло к небу огромную безобразную голову. Великаноподобное, землянисто-неровное, оно продолжало выползать из дышащей паром распахнутой бездны и в хаосе беспорядочного огня вырастало в живую гору.

Даже в этом несмолкающем грохоте Гуль услышал, как стрекочуще заверещал в кармане портативный рентгеномер. Ни капитан, ни он не обратили на это внимания. Было не до того. Страха они, пожалуй, не ощущали, но происходящее парализовало их. Время остановилось, шагнуло назад и задумалось. Лишившаяся размеренности Вселенная начала разрушаться…

Обычный человеческий ужас нуждается в обычных атрибутах — темноте, клыках в оскаленных физиономиях. Распознав ситуацию, природа мигом расставляет точки над „I“, — и за человека начинают работать древние, как мир, рефлексы. В кровеносную систему впрыскивается едкий адреналин, напрягаются мышцы и, припоминая ухватки зубастых предков, каменно немеют челюсти. На этом полигоне все обстояло иначе. Не было ни темноты, ни душных пещер, а был напоенный искристым — сиянием свет и беспредельное пространство. Люди отнюдь не напоминали беззащитных ягнят, — всюду, рыча и сотрясаясь, плевалась снарядами боевая техника. То, что шевелилось в фокусе триплексов и живых человеческих глаз, бесформенное и неопределенно-огромное, не могло устрашить подобно появившемуся на городских улицах Кинг-Конгу. Оно не озиралось в поисках жертв, не размахивало лапищами и не клацало зубами.

Высунувшись чуть-чуть из земли, оно всего-навсего знакомилось с воздушной пустотой неба, с белесой ледяной поверхностью.

С басовитым ревом заработали ракетные комплексы. Детище Циолковского спешило внести лепту в борьбу с подземельем. Грохочуще-ослепительно ракеты принялись чертить небо, вонзаясь в темную массу. Приняв в себя клокочущий тротиловый заряд, чудовище качнулось, подернув необозримый земляной пласт.

Не удержавшись, Гуль с капитаном покатились с пригорка. Мимо промчался человек без шапки, без рукавиц. Глядя на него, Гуль торопливо поднялся на ноги. В воздухе отчетливо запахло паникой и бегством. Запах воинственного ожидания оказался недолговечным.

— Смотри! — Капитан указывал вдаль рукой. Обернувшись, Гуль увидел, что чудовище — сморщенное подобие улитки, увеличенной в миллионы раз, покрытое коростами из скал и глинистого промороженного грунта, — почти полностью выползло на поверхность. Или, возможно, так только казалось. Земля под ним напоминала топкую жижу. Продолжая лопаться и расползаться, она неспешно высвобождала гигантскую мощь. Наверное, там, в глубине, образовывались необозримые пустоты, потому что равнины на глазах превращались в лунные кратеры, и тяжелый лед, перемешанный с каменными глыбами и песком, рушился в черные провалы. Малейшее движение чудовища сопровождалось волнообразным содроганием суши. Устоять на ногах было не просто. Одна из ракетных установок скрежещуще опрокинулась. Пробудившаяся ото сна ракета плугом прошлась по земле и вольным зигзагом устремилась в небо. Жирно клубящим жаром полыхнули близкие разрывы. Гуль закашлялся. Страха по-прежнему не было, но нарастало удивление. Зрение отказывалось верить. Людской хаос был понятен и объясним, но чудовище в эту картину не вписывалось.

Спиной почуяв опасность. Гуль обернулся и рванул капитана в сторону. Прямо на них катила петляющая самоходка. Устройство имитации поражения на башне вовсю чадило желтым дымом. И тут же за самоходкой показались забитые людьми машины. Они мчались, обгоняя друг дружку, сцепляясь бортами, трескуче сталкиваясь.

— Они свихнулись! — выкрикнул капитан.

— Может быть, дали команду на отход? — Гуль ошеломленно следил за беспорядочным бегством. Отходом это трудно было назвать. Танки и гаубицы, торопливо разворачиваясь, бодали соседей стволами, скрежещуще выжимали с наезженной дороги зазевавшихся. Попавшийся на пути грузовик таранным ударом опрокинули, в несколько секунд вмяли гусеницами в потемневший лед.

И снова взревели ракеты. На этот раз били где-то далеко, но, видимо, эффект сказывался. Гуль почувствовал, что земля под ними медленно проседает.

Подняв голову, он встретился глазами с Володей.

— Похоже, пора задавать драпа?..

Тот кивнул. Взмахом указал на бегущих.

— Только не поздно ли?

Гуль огляделся. Отступление практически завершилось. В рекордные сроки.

Потому что отступлением это не было. Бросали технику и боеприпасы, бросали палатки с солдатским скарбом. Подбирая последних нерасторопных, бронированная армада спешно покидала позиции. Они стояли возле холма в полном одиночестве, и от мысли, что их могут оставить здесь, у Гуля болезненно сжалось сердце.

Чудовище вновь вскинулось тяжелым туловом и неожиданно повалилось в их сторону. Оно было достаточно далеко — в нескольких километрах, и все же у Гуля появилось обманчивое ощущение, что их вот-вот придавит рушащейся махиной.

В следующее мгновение они уже бежали.

Ближайший вездеход, задрожав, выпустил струю черных хлопьев и рванулся вперед. Гуль, задыхаясь, напряг силы, стараясь не отстать от капитана. Если бы они не проторчали столько времени на холме!..

Водитель вездехода не желал их замечать. Возможно, округлившимися от страха глазами он видел лишь тень заваливающегося чудовища.

К тому времени, когда они выскочили на дорогу, колонна бронетехники ревела уже далеко впереди.

— Стой! — Капитан в запале выстрелил вдогонку. Гуль вскинул было автомат, но опомнился. Какого черта!.. Кажется, они тоже сходили с ума.

Грязным фонтаном позади расплескался взрыв. От грохота заложило уши. Рванув Володю за ворот, Гуль прокричал ему в лицо:

— Я понял! Эта тварь движется на нас, и они переносят огонь дальше. Те, что с той стороны!.. Они всем приказали отходить. По рации…

Капитан не дослушал.

— Плевать! Нам о другом сейчас…

Взрывной волной его швырнуло на Гуля, оба столкнулись лбами. Огонь действительно переносили в их квадрат. Это был крупный калибр. Гаубичный.

Снаряды вырывали в мерзлом грунте воронки в рост человека. Каменное крошево со свистом пронзало воздух. Гуля мазнуло по щеке — словно бритва прикоснулась. Он машинально провел по лицу ладонью: кровь. Обычная кровь из обычной царапины…

Они бежали витиеватым зигзагом, словно это могло спасти от пушечного попадания.

Укрытие!..

Гуль хрипло выругался. Он мог бы вспомнить об этом и раньше! Остров кишел старыми заброшенными шахтами. Алмазы, золото, подземные лаборатории — чего тут только не было в прежние времена… Сейчас появился реальный шанс защитить себя от обстрела. Можно было бы, конечно, отлежаться в какой-нибудь из воронок, но на таком морозе надолго ли их хватит?

Не сговариваясь, пригнулись. Реактивный снаряд угодил в горбатый утес и разнес его вдребезги. Мотнув головой, Гуль указал направление, Володя, кажется, понял.

До ближайшего входа в штольню добрались минуты за три. Земля продолжала раскачиваться, ноги подкашивались от напряжения. Чудовище наконец-то рухнуло, и Гулю показалось, что оно упало не в вечную мерзлоту, а в воду.

Их подбросило спружинившим настом, ударило о гудящую твердь. Никакое землетрясение не способно было выкинуть подобный трюк. Тем скорее следовало добраться до входа в шахту.

На короткое мгновение Гуль засомневался: „Ведь завалит, елки зеленые!..“ Но поблизости вновь сверкнуло пламенем, по камням зачиркали осколки.

Корректировка первых залпов завершалась, с секунды на секунду беглецов могло накрыть огненным шквалом.

Разбросав реечное ограждение, они влетели под каменный свод и по скользкому, покрытому наледью тоннелю понеслись в кромешную тьму.

* * *

Кое-где по стенам вились перекрученные заиндевевшие кабели, через каждые десять-пятнадцать шагов красовались собачьи намордники испорченных светильников. Шахта была старой и заброшенной. Освещая фонарем дорогу, Володя пробирался чуть впереди, а попутно успевал рассказывать:

— Полгода назад при ядерных испытаниях американцы первыми сподобились увидеть эту мерзость. Вот так же выползла, как у нас, помяла земельку и снова исчезла. А потом она появлялась у них еще трижды — и всякий раз тотчас после атомного взрыва. Они ведь тоже под землей рвут… Ну и вот.

При втором и третьем эксперименте кто-то из военнослужащих погиб, многих вообще не нашли. И все же кое-какую информацию они успели наскрести.

Выяснилось, например, что каракатица эта довольно-таки шустро перемещается под землей. Видел, что она со скалами вытворяет? Должно быть, и на глубине она так же шустрит. В общем, любой крот по сравнению с нею — тьфу… А еще установили, что тварь эта явно тяготеет к местам инициирования атомных зарядов. Черт его знает почему… — Капитан на мгновение задержался, изучая обвалившуюся стену.

— Ну а кто она такая и откуда взялась, выяснили?

— Разумеется, нет. Как тут выяснишь?.. — Володя взглянул на него, но, наверное, не увидел — Гуль стоял в темноте. — В анналах мировой зоологии ничего подобного не встречалось. Сам же видел! Никакой сколь-нибудь определенной формы! Не то — шар, не то — гусеница. Знаешь, есть такая штука — трепанг называется. Тоже меняется как угодно. Вот и тут… Словом, бедные янки переполошились не на шутку. И тут же прекратили все испытания. Сначала связались с командованием НАТО, а потом уже и с нами. Кто-то из тамошних аналитиков просчитал возможный маршрут этой каракатицы и предсказал ее появление у нас.

— Не понял… — Гуль остановился.

— Что ты не понял?

— С какой же скоростью это она движется? Где Америка и где мы!

— То-то и оно! Я же говорю, животинка из шустрых! — Капитан с усмешкой махнул рукой. — Тому полканчику, что мне поведал про все эти секреты, называли какую-то скорость, но, честно сказать, я и прислушиваться не стал.

Какие-то уж совсем сумасшедшие цифры… Кто ж поверит, что под землей можно шпарить со скоростью легковушки? Да и не один я посмеивался… Полковник гоготал, другие, кто слушал… Вот и догоготались. Приползла самолично и погрозила пальчиком.

— А почему „каракатица“? Капитан пожал плечами.

— Бог его знает… Может, движется задом наперед, а может, еще что.

Наверное, надо было как-то назвать, вот и назвали.

— Понятно…

Назад Дальше