— Я так понимаю, дальше мы не идём?
Разочарованный паук боком попятился обратно во тьму.
— Не совсем так. Пока не идём. Теперь мы знаем, что этот путь свободен. Дальше всё то же самое: лестницы и переходы, — спокойно ответил Эдди.
— Значит, всё, что нам нужно, чтобы добраться до Вечного города, — это два полных рюкзака.
Стигиец кивнул:
— Да. На сегодня мы сделали всё, что было нужно.
Уилл и Эллиот шли по течению реки, пока впереди не показался водопад. Они прошли ещё немного, и Уилл остановился.
Он посмотрел на хрустальную воду, набольших стрекоз, шнырявших над водной гладью, на изумрудных птичек, перелетавших с ветки на ветку.
— Возможно, всё это мы видим в последний раз.
Он пристально взглянул на водопад. Смутной неясной тенью, но проход угадывался за белоснежными пенными потоками. Тот самый проход, который, как они надеялись, должен был вывести их на поверхность…
Уилл опустился на траву, провёл по ней ладонью и тихо произнёс:
— Ты знаешь, а я ведь так и не сказал папе про туннель…
Эллиот пинала камешек носком ботинка, пока тот не упал в воду, но ничего не сказала в ответ. Уилл посмотрел на неё:
— Как ты думаешь… если бы я сказал, то что-то изменилось бы? Если бы он получил возможность вернуться наверх… может быть, ничего и не произошло бы… и он был бы жив.
Голова и плечи Уилла поникли, словно чувство вины физически давило на него. В этот раз Эллиот не колебалась и не медлила с ответом:
— Нет. Только не доктор Берроуз. Он ни за что бы никуда не пошёл, пока не закончил бы работу. Ты и сам это прекрасно знаешь.
Уилл слабо улыбнулся ей.
— Да, это правда, — он глубоко вздохнул. — Ладно, мисс Ходячая Вакцина, нам надо поскорее добраться до хорошей больницы Верхоземья и сдать твою кровь.
Он вытащил из рюкзака прибор ночного видения, тщательно закрепил на голове ленту и проверил, чтобы линзы располагались прямо над глазами — достаточно было бы просто опустить их вниз.
— Теперь ты очень важная персона, так что я пойду впереди. И если кто-то вздумает пообедать нами, ему придётся довольствоваться мной. А ты будешь в безопасности.
Эллиот вскинула бровь, лицо у неё было совершенно серьёзным.
— Хорошая мысль, отличный план! — Тут она не удержалась и рассмеялась.
— Ой! Я совсем забыл про Бартлби… — Уилл поискал глазами кота.
Охотник сидел чуть ниже по течению и пытался поймать серебристую рыбку, одну из тех, что в бесчисленном количестве водились в здешних ручьях. Уилл хмыкнул:
— С другой стороны, лучше мы пустим вперёд его…
— Здесь классно. — Честер лизнул мороженое, которое купил ему Дрейк, пока они гуляли в парке вокруг Роял Фестивал-холл.
Вокруг слонялись толпы туристов, совсем рядом спокойно несла свои серые волны Темза.
— Здесь так спокойно… как будто я никуда и не исчезал… как будто ничего не было…
Мальчик смотрел на золотые блики полуденного солнца, пляшущие на поверхности реки.
Они медленно миновали набережную и вступили на мост Ватерлоо, где стояли со своими столиками торговцы антикварными книгами.
— Все эти люди… Отовсюду… со всего мира, наверное… — Мальчик напряжённо прислушивался к речи на разных языках, бурлящей вокруг. — И никто, ни один человек даже не подозревает, что там, внизу…
Он кивнул на мостовую. Дрейк негромко ответил:
— Может быть, оно и к лучшему? Большинство людей считают, что наш мир и так достаточно сложен…
Группа ребятишек на скейтах пронеслась мимо, ловко лавируя между туристами. Честер задумчиво следил за ними, особенно за пареньком в бейсболке с большой буквой Б. Паренёк лихо затормозил, спрыгнул со скейта и ловко подбросил его ногой в воздух так, что тот сделал несколько оборотов прежде, чем вернуться в руки хозяину…
— Класс! Знаешь, я Рождественского деда просил подарить мне скейт, как раз перед тем, как мы с Уиллом обнаружили Колонию… Никогда не умел кататься на скейте.
— Честно говоря, я тоже, — признался Дрейк. — Но зато подумай, чему ты научился вместо этого…
Он облокотился на перила моста и снял тёмные очки, подставив лицо тёплым лучам солнца. Честер встал рядом. Они немного помолчали.
— Так, значит, мама с папой в порядке?
— Устроены с комфортом. Я отвёз их в отель. Полное обслуживание. Пока они не выйдут из номера — всё в полном порядке, они в безопасности. Я знаю, Честер, тебе хочется поскорее к ним, но имей терпение. Нам нужно прежде покончить с парочкой дел, а потом я перевезу вас всех на новое место, и там вы сможете наконец-то снова жить все вместе.
— А Эдди? — поинтересовался Честер. — Когда вы завершите операцию в Вечном городе, он по-прежнему останется… членом команды?
— Это зависит от него. — Дрейк жмурился на солнце.
Честер нахмурился, словно какая-то мысль не давала ему покоя. Дрейк усмехнулся:
— Судя по твоему красноречивому молчанию, ты хочешь о чём-то меня спросить?
— Ну… да! — признался Честер. Капля мороженого сорвалась ему на подбородок, и он слизнул её прежде, чем продолжить: — Дрейк, я не понимаю… никогда не понимал, почему ты столько времени провёл под землей, в Колонии. Ведь ты мог подняться наверх в любой момент.
— Видишь ли, первоначальный план заключался в том, чтобы я внедрился в Колонию и собрал столько сведений о наших друзьях… сколько успел бы.
— Это я знаю.
— Я выяснил, что моя группа здесь, наверху, переместилась к югу. Потом один из Учёных сказал мне, что стигийцы захватили и убили члена моей группы. Это означало, что группа раскрыта, и мне просто некуда возвращаться. Стигийцы к тому времени получили от меня всё, что хотели, — я имею в виду оптические прицелы, — и я знал, что дни мои сочтены. Для меня стало слишком опасно оставаться в Колонии. — Дрейк протёр очки и надел их. — Я решил остаться и собрать столько информации, сколько успею… ну, а честно говоря, я остался из-за Эллиот. Я не мог бросить её на произвол судьбы.
Высокий худой человек с бородкой неожиданно остановился в нескольких метрах от них, пристально посмотрев сначала на Дрейка, а потом на Честера.
Честер немедленно запаниковал:
— Мне не нравится, как он смотрит… Стигиец?
Дрейк рассмеялся:
— Нет, это было бы слишком очевидно. К тому же у него под мышкой каталог. Наверняка прикидывает, не сгодимся ли мы на роль покупателей.
Честер всё равно продолжал с подозрением посматривать на высокого незнакомца. Мороженое растаяло, и мальчик торопливо доел его, а затем сказал:
— Есть ещё кое-что, чего я не понимаю.
— Что же?
— У тебя ведь всегда есть доступ к взрывчатке.
Дрейк кивнул:
— Я подумал… с картами Эдди, со схемами расположения подземных ходов, почему мы не можем просто проникнуть к стигийцам и утроить Большой Бум? Покончить с ними всеми одним махом?
Дрейк снова кивнул:
— Хороший вопрос, но это не так просто, как тебе кажется. Тебе никогда не случалось войти в кухню, где полно тараканов — только действительно ПОЛНО — и резко включить свет?
— Н-н-нет…
— Ну а мне случалось, много раз. Даже если все они вроде бы были на полу, я успевал раздавить лишь нескольких, остальные разбегались в мгновение ока и прятались так, что не было ни малейшего шанса их найти.
— Ну да… — медленно протянул Честер.
— То же самое со стигийцами. Можно убить несколько десятков стигийцев, но остальные разбегутся и затаятся. Кроме того, ты же знаешь, многие из них живут здесь, в Верхоземье, среди нас.
— Тогда это не сработает…
— Гораздо лучше знать наверняка, где они находятся — в Колонии, — чем носиться за ними потом по всей стране, не так ли? Да ещё учти, что они что-нибудь устроят в ответ, что тогда начнётся? Ну и, наконец, самый важный вопрос, а как ты сможешь жить дальше, зная, что во время Большого Бума погибли и жители Колонии? Ведь при таком мощном подрыве практически нет шансов, что мирные граждане не пострадают.
Честер задумчиво облизал пальцы:
— Да, но польза от такого может быть…
Дрейк остро взглянул на мальчика:
— Значит, сможешь жить? С тем, что политики называют «непредвиденные потери», а на самом деле является убийством невинных людей?
Честер задумчиво смотрел в сторону. Он прекрасно понимал, о чём говорил Дрейк, но ещё не был полностью уверен, что согласен с ним.
— А если это… предотвратит гибель миллионов людей здесь, в Верхоземье? Ведь мы могли бы остановить Доминион, это главное, а уж потом я бы чувствовал свою вину перед колонистами. Нет, конечно, смерть невинных людей — это ужасно, но ведь она будет не зря? Во имя хорошей, правильной цели…
— Правильная цель… — Дрейк посмотрел на мальчика. — Было время, когда я думал так же, как ты. Но теперь — нет. Теперь я так не думаю.
— Правильная цель… — Дрейк посмотрел на мальчика. — Было время, когда я думал так же, как ты. Но теперь — нет. Теперь я так не думаю.
В голосе мужчины прозвучала такая горечь, что Честер смутился:
— О… прости…
Дрейк тряхнул головой и улыбнулся. Затем он достал из кармана мобильный телефон и протянул Честеру:
— Это тебе. Спрячь хорошенько, Эдди не должен его видеть и знать о нём. Сейчас мы возвращаемся домой, по дороге я расскажу, что ты должен будешь сделать…
Глава 24
Удар в дверь был так силён, что едва не сорвал её с петель. Не услышать его было невозможно даже в самых дальних комнатах.
— Эт-то что такое? — ахнула мать Второго Офицера из кухни.
Миссис Берроуз, как всегда сидевшая в своём инвалидном кресле, прекрасно знала, что это отнюдь не соседка, зашедшая за солью в воскресное утро…
Стук повторился, причём ещё более энергичный и нетерпеливый, чем в первый раз.
— У меня руки мокрые! Откройте кто-нибудь. Это, наверное, миссис Эванс пришла, она собиралась поговорить насчёт платья… — надрывалась из кухни мать Второго Офицера.
Она всегда вставала раньше всех в доме, а по воскресеньям особенно. Воскресенье было особенным днём в Колонии: в этот день было разрешено есть мясо… вместо надоевших за неделю грибов.
Конечно же миссис Берроуз учуяла свежую крысу ещё до того, как её начали готовить… Скорее всего, Элиза купила её на рынке накануне, и не самую лучшую, второго сорта, явно выбирала подешевле. Миссис Берроуз светил разве что тонюсенький ломтик мяса в добавление к обычной грибной похлёбке.
— Иду… иду!.. — Элиза на бегу стягивает волосы в привычный тугой пучок. Стук застал её как раз во время расчёсывания… Она пыталась на ходу заправить несколько непослушных прядок…
— О! — только и смогла сказать Элиза, открыв дверь.
На крыльце стоял пожилой стигиец. Подбородок его был надменно задран; в ожидании, когда ему откроют, он осматривал соседние дома на улице. Его более молодой помощник стоял чуть позади, а на мостовой перед домом — ещё человек десять. Все они были так похожи друг на друга, что Элиза никак не могла углядеть различий…
Манера, с которой они оглядывались по сторонам — короткие, чуть судорожные подёргивания одинаковых голов, — напоминала птичью. Только птиц страшных… адских птиц. Элиза заметила, как слегка колышутся занавески на окнах соседних домов: соседи пытались разглядеть, что происходит.
Старый стигиец повернулся и уставился прямо на Элизу. Женщина низко поклонилась и отступила в сторону. В глаза стигийцу она не смотрела, это был слишком большой человек для простой колонистки. В Колонии личные встречи с этим стариком приравнивались чуть ли не к королевскому визиту. В последнее время поговаривали, что так оно и есть, и старик занял высшую ступень в иерархии, но наверняка никто ничего не знал.
Кожаный длинный плащ зашуршал. Стигиец переступил порог и вошёл в прихожую. Молодой следовал за ним тенью.
— Твой брат дома? — коротко и отрывисто спросил он.
Элиза замешкалась с ответом, она попросту не поняла, был ли это вопрос или утверждение. Страшно растерянная, смущённая, испуганная, она принялась лепетать что-то невразумительное, но тут ей на помощь пришла мать, выбежавшая из кухни с громким воплем:
— Если это миссис Эванс со своим дурацким платьем, то скажи, что ещё слишком рано, мы же договорились на завтра…
Когда её подслеповатые глаза уставились на старика стигийца, она издала сдавленный клёкот, словно лягушка, страдающая астмой. Вытаращив глаза, она всплеснула руками.
Молодой стигиец нетерпеливо сказал:
— Мы пришли, чтобы увидеть женщину Берроуз. Она здесь, нам это известно.
С этими словами он бесцеремонно открыл дверь в гостиную. Трудно сказать, сделал он это случайно либо заранее знал, где находится больная, но и мать, и сестра Второго Офицера решили, что, скорее, знал. Стигийцы казались людьми, которым всё и всегда известно, даже мельчайшие детали частной жизни колонистов.
Молодой толкнул дверь и посторонился, давая пройти старику. Только теперь Элиза осмелилась украдкой посмотреть на высоких гостей. Она заметила матово-бледную кожу, сухую и морщинистую, словно старый пергамент, обсидианово-чёрные волосы, тронутые серебряной сединой на висках… Но когда на лицо старика упал свет лампы, стало видно, что это скорее лицо живого мертвеца, настолько впалыми были бледные щёки и такой мертвенной неподвижностью веяло из чёрных безжалостных глаз…
Он вошёл в комнату и подождал, пока его молодой помощник подойдёт к миссис Берроуз и возьмёт её за тонкое безжизненное запястье.
Подержав женщину за руку, стигиец просто бросил её и посмотрел на своего хозяина. Старик ответил коротким понимающим кивком.
Затем на лестнице, ведущей на второй этаж, появился встревоженный Второй Офицер. Он увидел стигийцев перед своим домом и поспешил вниз, где увидел растерянных мать и сестру, склонившихся в глубоком поклоне. Не медля ни секунды, мужчина поспешил в гостиную.
Он увидел старого стигийца и его молодого помощника, но не произнёс ни слова, замерев на пороге комнаты. Будучи полицейским, он каждый день имел дело со стигийцами, поэтому не испытывал перед ними такого священного трепета, как остальные.
Молодой стигиец заметил присутствие Второго Офицера, бросив всего один косой взгляд в его сторону, и произнёс всё так же бесстрастно:
— Никто не предполагал, что она сможет прожить хотя бы день, не говоря уж о нескольких неделях. Она навсегда останется в таком растительном состоянии, никаких следов улучшения не наблюдается.
Второй Офицер кашлянул:
— Да, доктор говорил. Но я думал, ей будет хоть немного легче…
Молодой стигиец продолжал, будто Второго Офицера не было в комнате.
— Разумеется, заслуживает внимания тот факт, что она смогла противостоять воздействию Тёмного Света, а её подвергали облучению куда более сильному, чем кого-либо до того, и что она до сих пор жива. — Здесь молодой стигиец повернулся ко Второму Офицеру: — Вы должны передать её Учёным.
— Учёным?! — Второй Офицер в волнении шагнул в комнату.
— Да. Они должны исследовать её мозг. Наверняка их заинтересует способность её нейронов сопротивляться Тёмному Свету. Это позволит развиваться нашим технологиям. Её заберут, как только Учёные подготовятся ко вскрытию. Вы хорошо поработали.
Второй Офицер не знал, что делать. Он пробормотал едва слышное: «Но ведь…» — не решаясь сказать «нет»: такое ужасающее нарушение субординации повлекло бы за собой немедленный арест и ссылку в Глубокие Пещеры.
Словно чувствуя смятение Второго Офицера, старый стигиец бросил на него задумчивый взгляд и заговорил:
— Когда вы решили принести в свой дом эту женщину и ухаживать за ней, вы слишком много взяли на себя. На себя и на свою семью. Считайте, что сегодня вы искупили свою вину.
Старый и молодой стигийцы уже шли к дверям, когда Второй Офицер смог выдавит: «Спа… си… бо…» Или ему только показалось, что он это произнёс?..
Внутри него совсем другой, смелый и бесстрашный, человек кричал совсем другие слова.
Держите свои кровавые ручонки подальше от неё, чёртовы кроты! Неужели вам мало того, что вы с ней сделали? Дайте ей спокойно умереть…
Ему пришлось подождать пару секунд и успокоиться прежде, чем он смог выйти в холл. Стигийцы уже шли по улице, и в домах, мимо которых они проходили, осторожно отдёргивали занавески.
Элиза закрыла дверь и в изнеможении прислонилась к ней лбом.
— Что ты наделал! — взвыла мать. — Ты привёл стигийцев в наш дом! В наш дом!!! Я вся горю! У меня давление! У меня сейчас мозги взорвутся в голове!
Она заковыляла к лестнице, охая и держась за голову. Элиза развернулась от двери.
— Можешь радоваться! Довёл маму! — Она застонала, точно и у неё что-то болело. — Какой позор, боже, какой позор! Стигийцы в нашем доме! Словно мы бандиты или хулиганы… Что люди скажут? Все будут показывать пальцем… Представляю, какие разговоры завтра будут на рынке…
Старуха притормозила на середине лестницы и посмотрела на сына:
— Что они тебе сказали-то?
Отчаяние отразилось на лице Второго Офицера, и он ответил не сразу:
— Они заберут Селию для… медицинских исследований.
— Каких ещё исследований?
Второй Офицер больше не мог сдерживаться:
— Они заберут её в свои лаборатории и живьём разрежут на кусочки!
Элиза и её мать обменялись быстрыми взглядами, и лица их озарились широкими улыбками. Мать немедленно позабыла о давлении и горячке. Они с Элизой обнялись и принялись неуклюже танцевать, приговаривая: «Её заберут! Её заберут!»
Они напоминали детей, которым сообщили, что завтра занятий в школе не будет…