Клавдия только махнула рукой – да пусть они набиваются в машину, если угодно, не на себе же она их повезет.
Через пять минут сборная разнокалиберных детективов уже выезжала из двора Распузонов.
Какое-то время ехали молча, потом несостоявшийся Жорин родственник забеспокоился:
– Нет, я совершенно не могу ехать незнамо куда! Я же не дурак – понял, что вы едете на какое-то важное задание. Я, между прочим, могу великолепно решать проблемы. Ну, если вдруг кто-то деньги не хочет отдавать или вещи там какие… Только сразу уговор – пятьдесят процентов моих!
– Жора, где ты подобрал этого сквалыгу? – поморщилась Клавдия Сидоровна. – Молодой человек, Шурик, мы не рэкет, к вашему сведению. У нас как раз обратная миссия! Сидите спокойно.
Но сидеть спокойно Шурик не мог. Уже через минуту он резко поменял убеждения:
– Я могу и обратную миссию. Кстати, хронически не переношу рэкет, гады они все. У них такие кулаки! А вот… кстати, а чего делать-то надо? Мне что надо делать?
– Тебе надо сидеть в машине! И хорошо себя вести! – рыкнула Клавдия и вывалилась из салона – Жора уже остановился возле нужного подъезда.
– А я! А я тоже останусь в машине и буду его стеречь! – с рвением вызвалась Оленька помогать. – А то, чего доброго, он еще машину угонит.
Клавдия нежно улыбнулась – из девчонки при случае можно будет соорудить прекрасную помощницу.
– И правильно, Оленька, последи за этим бунтарем, а я потом тебе расскажу, какой негодяй наш Кака.
Девчонка ничего не поняла, но прилежно мотнула головой и уставилась на Шурика.
– И чего это вы сегодня какая-то возбужденная? – поинтересовался Жора, когда они с Клавдией, пыхтя, забирались на верхние этажи девятиэтажного дома.
Клавдия однажды застряла в лифте, просидела там шесть часов, похудела на два килограмма, и теперь никакая сила не могла ее заставить войти в лифтовую кабину.
– А как не возбудиться? – возмутилась она. – Надо же – прислать к нам бригаду этих недоделанных ремонтников! Ведь как человека попросили эту Ранет – придите на сердечную беседу, а она?!
– Вот-вот, – по-старушечьи почмокал толстыми губами Жора. – Мне еще тогда, по телефону, показалось, что эта Ранет совсем и не хочет с нами сердечно разговаривать. У нее такой тон был, когда я про Лилю заговорил! Ведь через зубы со мной говорила!
Клавдия Сидоровна резко затормозила.
– Интересное кино! Это что же значит – она и сейчас не захочет с нами разговаривать? Это, значит, я зря в такую высь прусь? Ну уж дудки с маслом! Так, Жора, ты культурный человек?
Жоре, похоже, никто и никогда такой вопрос задать не догадывался, поэтому он задумался всерьез и надолго, даже начал грызть ногти.
– Не ломай голову, сразу скажи – ты стихи знаешь? – помогла ему Клавдия.
Жора опять затуманился.
– Неужели ни одного? Что уж ты – совсем безкультурщина?
– Не совсем, – обиделся он. – И стишков тоже… знаю маленько. Только авторов не помню.
– Да и бог с ними. Значит, ты у нас будешь учителем литературы, – решительно заявила дама. – И главное – побольше артистичности. И ничему не удивляйся.
Жора не понял ни слова, он только беззвучно шевелил губами, вероятно, повторял стихи.
Дверь нужной квартиры им открыла весьма видная особа. Лилиного возраста – достаточно молодая, но решительный взгляд выдавал личность довольно властную.
– Вы ко мне? – спросила она, глядя на Жору.
Тот зарумянился, засуетился и от волнения вдруг выпалил:
– Я буду учителем литературы!
– Я бесконечно счастлива, – вежливо мотнула головой девушка. – У вас благородный выбор и прекрасные перспективы. Это все?
Клавдия решила, что настал ее час, смело отодвинула в сторону Жору и предстала перед хозяйкой квартиры:
– А вы ведь Софья Степановна Ранет, правильно? – подарила она лучезарную улыбку.
– Ну да, я, – нерешительно подтвердила девушка.
– Очень рады! Ну просто рады и все тут! Георгий Иванович, не стойте в подъезде, проходите, видите же – девочка нас приглашает!
Пристально разглядывая незнакомцев, Софья чуть посторонилась, пропуская гостей в прихожую.
– Имею счастье представиться, – серьезно начала Клавдия. – Я – директор вашей школы, а это наш учитель литературы. Я вас сразу же узнала по школьной фотографии, вы ничуть не изменились. Мы, собственно, по такому делу – у школы намечается юбилей…
– Позвольте, но у нашей школы юбилей был в прошлом году, – не согласилась Ранет.
– Ну и что? Он что, по-вашему, последний? – когда на Клавдию находило озарение, ее было не так-то просто загнать в тупик. – Через четыре года еще будет, а подготовка идет уже сейчас! Вы ведь не знаете, какой проект у нас! Мы планируем выпустить документальный фильм о выпускниках нашей школы.
Жора от неожиданности присвистнул.
– Ах, не свистите, Георгий Семенович, денег не будет, – оборвала парня строгая напарница. – Пока решили остановиться на вашем классе. Вот и хотелось бы побеседовать именно с вами. Вы же такой яркой ученицей были!
– Ну что же, проходите в гостиную, – все еще неуверенно пригласила Софья. – Только вряд ли я могу что-то рассказать об одноклассниках, совсем не встречаемся.
– Жора! Георгий Петрович! Немедленно сделайте пометку – устраивать чаще вечера встреч! – тут же распорядилась Клавдия, оглядывая комнату.
У Софьи Ранет была небольшая двухкомнатная квартира, отделанная по последнему капризу дизайнера, и хоть вещей здесь было немного, создавалось ощущение стильного, богатого жилья.
– Славненько как у вас, – похвалила Клавдия и приступила к главному: – Чего уж вы так стесняетесь? Неужели ничего не слышали о судьбах ваших друзей? Ну давайте хоть фотографии ваши школьные посмотрим.
Софья нехотя поднялась и отправилась в другую комнату. Вскоре она появилась с альбомом в руках.
– Вот, только здесь немного.
Клавдия уселась рассматривать фотографии, а Софья решила развлечь Жору светской беседой:
– И какие теперь ученики? Успевают по программе?
– А че им делать? – пожал плечами Жора. – Успевают. У меня ведь как сейчас – везде товарно-рыночные отношения. За каждую пятерку – плачу пять рублей, вот они и стараются.
– Трудно сейчас стараться. Но зато интересно. Я слышала, сейчас ввели Булгакова. Вы знаете, я так люблю его творчество! А еще мне нравится Пастернак. Только вот что-то не попадается в магазинах.
– Ой, боже мой, нашли дефицит, у нас его в супермаркете сколько угодно – и тебе одни листья, и с корнем! – включился Жора, заслышав знакомое слово.
Девушка два раза вежливо хихикнула, и Жора воспринял это как поддержку.
– Вы знаете, я же им стихи читаю, – доверительно сообщил он.
– Н-ну… тогда и мне прочтите что-нибудь из своих любимых, – не знала Софья, как еще развлечь учителя литературы.
Жора немного потаращился в потолок, вспоминая слова, потом вдохновенно начал, сильно размахивая руками:
– У меня живет козленок! Я сама его пасу! Рано утром в сад зеленый я козленка отнесу!
– А что это за автор? – нахмурилась Софья, всерьез подозревая, что ее дурят. – Кто написал?
Жора выпучил глаза и честно попробовал угадать:
– Пушкин. Александр Сергеевич.
– Странно, наверное, это что-то из его ранних… – потерла лоб Софья и тут же вздрогнула от неожиданного вскрика:
– Ой! Гляньте! А это кто? – подала голос Клавдия.
Она рассматривала общую классную фотографию и увидела Лилю совсем девчонкой – веселой, с задорными кудряшками и широченной улыбкой.
– Это? – презрительно поморщилась Софья. – Это Антипова, там же написано. А вы ее что – знаете?
– Нет! – поспешно заверила Клавдия. – Но она так на одну артистку похожа!
– Вот еще! Провинциалка, из деревни приехала, такой и осталась. Нигде не учится, не работает, дома сидит, каши варит.
Клавдия обиделась за невестку и чуть было не ляпнула, что, мол, ее Лиля если и варит, то уж совсем не каши! Даня терпеть не может круп. И между прочим, лучше уж сидеть в таком доме, как Лиля, чем каждый день лаяться с такими работничками, как сегодняшние ремонтники. Хотела сказать, но вовремя опомнилась.
– А по виду не скажешь, хорошая девочка. У нее подруги были?
– Ой, не смешите меня! Какие там подруги? Она же только и делала, что уроки зубрила! Даже с каким-то там отличием школу закончила, а что толку? Теперь ей эта школа… Я всегда говорила – на фига эти учебники? Главное – правильно устроиться в жизни. Вот у меня сестра – Аленка, закончила школу с золотой медалью, потом биофак закончила, ну и что? Сидела вечно голодная в своем НИИ, на колготки денег не хватало, теперь она богатеньких старичков окучивает, так просто в масле катается, просто в масле. Вся. И еще, кажется, в сыре.
– Нет, ну я, как директор школы, категорически не согласна, категорически, – поджала губы Клавдия. – И потом, сейчас учиться – это даже модно! Хотя и в прежние времена всегда умненьких почитали. Представляю, сколько за этой вашей Антиповой мальчиков бегало! – подливала масла в огонь Клавдия. – Вот и на этой фотографии видно – она просто так стоит, а этот паренек к ней так и жмется, так и жмется… А как его фамилия?
Софья резко встала, закурила сигарету и плюхнулась в кресло.
– Здесь Вася Шмелев, а это Юра Бродский. И ничего он к ней не жмется. Он на нее и не смотрел никогда.
Клавдия вдруг вспомнила, как сам Бродский признавался в своих юношеских чувствах, и где-то далеко внутри царапнуло недоброе чутье.
– А я слышала – она ему нравилась…
– Ой, ну чего вы меня все время смешите, а? – зло пыхнула дымом Софья. – Да никогда она ему не нравилась, потому что он всегда за мной бегал. А я от него нос воротила. Теперь Юра хороший врач, у него такая зарплата… Но уже, видимо, не судьба. Хотя он и по сей день не женился, все ищет такую же, как я.
Клавдия была в полной растерянности – девчонка в самом деле думает, что Бродский не женился только из-за нее, или она из чисто женского самолюбия считает: я лучшая, а все остальные серые воробьи?
– Позвольте мне посмотреть вашу библиотеку, – вдруг придумал Жора.
Софья вытаращила на него изумленные глаза, но отказать учителю литературы в такой малости не решилась.
– Да у меня, собственно, и нет никакой библиотеки, – смутилась она. – Так только – парочка любимых книг, только ведь это не библиотека!
И все же Жору упрямо тянуло в другую, крепко запертую дверь.
– А мне бы хотелось, – упрямо насупился он. – Хочу посмотреть, что вы предпочитаете.
– Да чего уж я там предпочитаю… – мялась девушка. – Мне особенно некогда читать. Так, разве что журнальчик полистать, детективчик, про любовь что-нибудь душещипательное…
– Вот и не упрямьтесь, пройдемте-пройдемте… – уже тянул Жора под локоток хозяйку в соседнюю запертую комнату.
Клавдия примерно представляла, почему у ее напарника возник такой интерес к библиотеке: наверняка опять будет падать на пол и высматривать потерянную Лилю. Нет, Лили здесь нет точно, и незачем Жоре по полу кататься.
А между тем Георгий уже затянул Софью в маленькую комнату и, конечно же, на самом пороге неловко споткнулся.
– Ой! – вскрикнула Софья испуганно. – Ваш Георгий Иванович… Петрович… как он у вас называется-то? Он тут чуть не убился!
Клавдия выскочила на помощь… и остолбенела. В маленькой комнате половину стены занимал портрет великолепной работы, с которого на Клавдию лукаво смотрел Юрий Бродский.
– Это… ваш папа? – спросила она Софью первое, что пришло на ум, чтобы скрыть волнение.
Софья покраснела, а потом величественно дернула бровкой:
– Какая вы, право, несведущая. Это же… известный артист. Мой любимый артист, снимался в сериале э-э… «Достали».
Клавдия хмыкнула. Этого артиста она совершенно точно видела недавно. Если успешный врач еще и на сцене подрабатывает!.. Хотя, что-то не слышала она о таком нашумевшем фильме. Нет, определенно с этой Ранет надо держать ухо востро, есть у нее причины не питать к Лиле восторженных чувств.
– Георгий Васильевич, поднимайтесь уже, неприлично перед дамами на карачках-то, – сквозь зубы пробормотала Клавдия и с милейшей улыбкой обратилась к Софье: – Ой, на улице-то сейчас что творится! Ну просто весна! Скоро дачникам работы! А у вас на даче этой зимой ничего не вымерзло?
Софья удивленно пожала плечами:
– Нет, наверное. У меня и дачи-то нет. Когда мне ею заниматься?
– Ой, и не говорите, заниматься дачей всегда некогда. А вот мы с мужем, например, дачку специально для отдыха купили! Такие места! Такой воздух! У вас на даче есть воздух?
– Я же вам говорю – нет у меня никакой дачи, – еще раз напомнила Софья. – Хотела маме купить, но у нее сердце больное, ей противопоказаны физические нагрузки, а помогать ей я не успеваю.
– Ой, и не говорите – на кой черт сдались эти дачи? – поддержала ее Клавдия. – Туда на машине столько бензину уходит! А потом эту машину еще в гараж ставить… А у вас где гараж? Далеко от дома? У нас вот далеко, а у вас?
Только Софья собралась ответить, как в беседу вклинился Жора.
– Ага! Давайте сейчас про гаражи трепаться будем! Договорились же, я – учитель литературы, вы – директор школы, вот и давайте про школу! – накинулся он на Клавдию и с самым серьезным видом обернулся к Софье: – Скажите, гражданочка, когда в последний раз вы видели Антипову Лилю?
Гражданочка вытаращила глаза и уже агрессивно стала поглядывать на часы:
– Да я ее со школы и не видела никогда! Чего мне на нее смотреть? Вышла замуж, живет где-то. Она звонила один раз, хотела кому-то там ремонт сделать, матери, что ли, мы с ней договорились встретиться, но она так и не перезвонила больше, а я и не стала набиваться. А чего мне, у меня и так заказов хоть отбавляй, справляться не успеваем. Вот и все! И не надо говорить, что вы из школы. Сразу бы сказали, что из милиции, а то еще бригаду вызвали! А этот, тоже мне – учитель литературы! Рожа-то вся покореженная и расквашенная, а туда же – библиотеку им предъяви! Чего у меня искали-то? Улики какие, что ли?
Клавдия испепеляющим взглядом мазнула по перекошенной личине напарника.
– Мы не из милиции, мы скромные частные детективы. И дело действительно касается вашей школы…
– Там шапку песцовую сперли, – вежливо подсказал Жора.
– Короче, проводим кое-какое расследование, – перебила его Клавдия. – Но у вас мы уже все выяснили, спасибо.
Жора, вероятно, считал, что беседа была недостаточно насыщенной, упрямо мостился в кресло, но Клавдия мощной ручкой толкала его к двери.
– Если у нас возникнут вопросы… шевелись же!.. Если возникнут, мы непременно к вам, – кланялась она и пятилась задом к двери.
Софья Ранет только устало перекривилась и воздела глаза к потолку, показывая, что еще одного визита она не вынесет. Клавдия еще раз попрощалась, выталкивая Жору, а со стены маленькой комнаты загадочной улыбкой Джоконды ей улыбался Юрий Валентинович Бродский.
– Ну и чего вы выскочили?! Куда торопитесь?! – накинулся на Клавдию Сидоровну Жора, едва за ними захлопнулась дверь.
– Пойдем, потом скажу, – толкала его в спину та.
– Нет уж, вы сейчас скажите, пока еще не поздно вернуться!
– Пойдем, говорю! – сильнее обычного ткнула его в спину дама, и парень несколько ступенек пролетел молча.
Возле скамейки у подъезда Клавдия остановилась.
– Ну и чего? – гневно прищурился Жора и пускал пар из ноздрей. – Чего мы узнали?
– А то и узнали… – задумчиво притоптывала ножкой Клавдия Сидоровна. – Она все еще любит этого Бродского, понял? А тот, скорее всего, еще неровно дышит к Лиле, поэтому на добрый рассказ рассчитывать не приходилось. Надо было менять тактику.
Жора пожевал язык и выдал:
– Не-а, Бродский любит Лилю, нам же эта Софья сказала: он все время за ней бегал. Только она его тоже не любит. Ромашка какая-то получается: любит – не любит…
– Я тебя умоляю! – фыркнула Клавдия. – Сказала ему Софья! Много ты в женщинах разбираешься! Ты видел у нее в полстены портрет этого Юрия?
– Не-а, не заметил.
– Еще бы, ты же сразу об пол биться начал, – с досадой покачала головой Клавдия. – Вот не пойму я тебя, Жорж, неужели ты и вправду решил, что преступник станет прятать свою жертву у себя под кроватью?
– А где? – вытаращился Жора.
– Вот я и пыталась выяснить! Окольными путями. Ты что думаешь, я сдуру, что ли, этот разговор про дачников начала? Хотела вызнать – нет ли у нее дачи, гаража, где находятся. На даче прятать удобнее всего, а ты…
– Точно! – обрадованно захлопал себя Жора по бокам. – А я еще думаю – на кой черт Клавдия эту байду про садовников завела? У них и дачи-то с Акакием никакой нет! А это, оказывается, такой допрос был! Клавдия Сидоровна, вы предатель! Неужели нельзя было мне хоть глазом каким мигнуть, что ли? Я бы, может быть, догадался.
– Да нет, ты б в жизнь не догадался, чего глаза зря мучить, – отмахнулась Клавдия. – А девчонка эта непростая… Ну ладно, подумаем, а пока едем домой, вон, твои пассажиры уже из машины лезут.
Из Жориного джипа и на самом деле сначала осторожненько, а потом смелее высовывались головы Шурика и Оленьки.
– Куда едем? – спросил Жора, усаживаясь за руль.
– Чего спрашиваешь, к этой вот тетке, – ткнул пальцем в спину Клавдии Шурик.
– Это еще зачем? – переполошилась та. – Вы, молодой человек, езжайте к себе домой, а уж я как-нибудь одна…
– Как-нибудь со мной, да? Вы так хотели сказать? – подала голос Оленька.
– И мне тоже… это… надо переговорить с Акакием Игричем, – кашлянул в кулак Жора.
– Так я ж и говорю – едем к этой тетке.
Клавдия уже развернулась, чтобы достойно ответить за тетку, но Оленька по-свойски съездила парня по загривку и затараторила:
– Я уже сама, сама, не беспокойтесь. Жора, едем к Клавдии Сидоровне!
Дома у Распузонов вовсю орал телевизор, а вместе с ним Акакий Игоревич – так ему было замечательно одному. Прихода гостей в первую минуту он даже не заметил.
– Кака. Кака!! Да захлопни же ты рот, когда с тобой жена разговаривает!
Акакий Игоревич не только пел, но и томно извивался в танце под заунывную восточную мелодию. Он пытался дергать бедрами, крутить тазом и трясти плечами. Получалось, мягко говоря, неважно. Поэтому, заметив, что его упражнениями любуется не он один, Акакий тоненько вскрикнул, присел и сжался, как застигнутый врасплох нагой человек. На самом же деле он был одет в трико с растянутыми коленками и синюю майку с огромными проймами.