— Сейчас мы не можем рисковать, у нас важная операция. Идем вдоль реки.
— Вдоль реки! — продублировал капитан Двоор, и геликоптер заложил левый поворот, туда, где внизу блестела серебристая лента.
— Возвращаясь к разговору, сэр… — напомнил капитан. — Главная фаза — это первоначальный выход в зону видимости средств обнаружения станции.
— То есть из-за луны?
— Так точно. Если станция прозевает этот момент, остальное уже дело техники и выучки нашего отряда.
— Ну, с выучкой у них все в порядке, там каждый боец по цене генерала, я наводил справки.
— Да, сэр.
— А что связисты, они обещали непрерывную связь?
— Дали гарантию в девяносто пять процентов.
— Девяносто пять?! — возмутился майор Понан. — Да что они там себе думают? А если во время этих пяти процентов молчания на орбите что-то случится?
— Я указывал им на это, сэр, но они сказали, что поддержку двух каналов связи им никто не завизирует.
— Да чепуха! Я им все завизирую! Они же находятся у меня в подчинении!..
Двоор вздохнул, но не так заметно, чтобы оскорбить начальника. Ну до чего же эти норзы тупые!
«Может, все дело в росте? Вон, лейтенант Фрумм, хотя и фризонтал, но тоже заметно притормаживает. Очень заметно».
— Они подчиняются нашему штабу лишь в том случае, если распоряжаются собственными ресурсами, сэр. Но когда запрашивают ресурсы вышестоящего сектора, то уже сектор решает, что разрешать, а что нет.
— А кто там в секторе командует связью?
— Бригадный генерал Борн.
— М-да… Ну что же, будем использовать то, что имеется в наличии.
39
Целый день прошел в работе — весь свободный персонал базы занимался строительством забора из готовых быстро возводимых конструкций, которые привезли с собой.
— Все новенькое в маслице! Сколько лет-годов на складе лежали и не требовались, а вот теперь, видишь, пригодились, — сказал старшина Корвакс, проводя по замасленной балке пальцем. — Хорошая смазка, устойчивая.
— Да уж, — согласился Джек, поглядывая на свои ладони, которые были в серо-зеленых пятнах смазки, несмотря на то, что он работал в рукавицах, а потом мыл руки с обезжиривателем.
— Не обращай внимания, за неделю отмоется.
— За неделю?
— Шучу, — улыбнулся старшина, видя на лице Джека испуг. — Ну ладно, пойду кашеваров подгоню, и так ужин на полтора часа задержали из-за этого забора.
— Это правильно, — сказал Джек, глядя на закат сквозь сетку.
Подошел Хирш, а за ним жующий Шойбле.
— Ты тут, часом, не стихи сочиняешь?
— Нет, просто хочу понять, чувствую ли я теперь себя защищенным с этим забором.
— Ну и как?
— Пока не очень.
— Это потому, что ты еще не ужинал, — предположил Шойбле. — Когда человек сыт, он чувствует себя защищенным.
— Я так понимаю, ты на ужин уже не пойдешь? — спросил Джек.
— С чего это? Просто я пробую шпик, хочу отличить вкус того, что с красным перцем, от того, который с черным.
— И как, получается?
— Пока что в процессе…
Шойбле вытер руки об куртку и, подойдя к забору, проверил его на прочность, попробовав раскачать.
— Хорошо стоит, такой только техникой свалить можно. Или перепрыгнуть.
Сзади послышался шум запускающейся турбины, а затем на пост прошагал «гасс», который вместе с зенитными танкетками должен был охранять подходы к базе.
Раньше тяжелые роботы располагались по центру, чтобы оперативно выйти в нужном направлении, но с появлением ограждения у них появилась своя позиция.
— А вы знаете, как меня старшина Корвакс насмешил? — спросил вдруг Шойбле.
— Как? — поинтересовался Джек.
— Я когда в засаду ночью сел на оленей, смотрю, старшина чухает. Подходит ко мне и говорит — ты чего тут делаешь? Я говорю — командование разрешило, готовлюсь подстрелить оленя. А он мне говорит, твои дружки над тобой посмеялись, тут никаких оленей отродясь не бывало. И ушел.
— А ты что же?
— Ну, я сначала засомневался, вы же с Тедом те еще артисты. А потом подумал — посижу еще немного. И не пожалел! Только кабан тот вышел не с той стороны, но, когда они с этим крокодилом сцепились, я уже понял, куда бежать.
— А ты когда стрелять начал, часовые не переполошились? — спросил Хирш, пряча улыбку.
— Ха! Обижаешь. Я по всем постам прошелся и предупредил перед тем, как залег в засаду. Правда, они все равно сбежались. И старшина прибежал в одних подштанниках! Видели бы вы его рожу, когда на кабана фонариком посветили!..
Со стороны кухни застучали поварешкой по кастрюле, сзывая солдат на ужин.
— Ну, вот и дождались, — обрадовался Шойбле. — Корвакс обещал котлетки из кабанины!..
И первым поспешил на зов, а Джек с Хиршем пошли следом.
— Ну что, может, расскажем ему? — спросил Джек.
— Не нужно. Раз так все хорошо сложилось, путь ничего не знает.
— Согласен.
40
Ужин удался, после физической работы всегда так. Правда, обещанных котлет никто не видел, но рагу получилось отменным. Даже с картофельными гранулами настоящее мясо смотрелось весьма сносно, а потом были какао и «хлеб с маслом», который больше походил на перемороженный кусок заплесневелого бисквита.
Но какао был горячим и сладким, потому Джек чувствовал себя в порядке, а Шойбле утащил два куска хлеба у тех, кто от него отказался.
На ужине, проходившем немного по-праздничному, появился полковник Веллингтон. Он теперь носил форму механиков — комбинезон с накладками на локтях и колетах, а также солдатское кепи старого образца, с надписью «инструктор».
Вел себя полковник все так же странно, как и все то время, что находился на базе. Увидев Джека, он помахал ему рукой, но так активно, что едва не выбил тарелку у одного из солдат.
Веллингтона на базе сторонились, подозревая, что у него не все дома.
Когда, после какао, Джек направился к их домику, Веллингтон неожиданно догнал его в темноте и, крепко хлопнув по плечу, крикнул:
— Привет, парень!
— Здравствуйте, сэр, я тоже очень раз вас видеть, — сказал Джек.
— У меня к тебе разговор по поводу выпивки, — продолжал полковник, закуривая одну из тех вонючих сигареток, которыми были набиты все карманы его комбинезона. Красный огонек осветил худощавое лицо Веллингтона и его безумные глаза.
— Я все так же не произвожу алкоголь, сэр, если вы об этом.
— Нет, я не об этом!.. Я о какао… Хотя нет, я именно о выпивке…
Веллингтон опустился на поваленное дерево возле домика и, кивнув в сторону долины, сказал:
— Хорошая работа, теперь враг не пройдет.
— Вы про забор?
— Я про какао.
Джек не ответил. Он подумал, что, если будет молчать, Веллингтон отвяжется от него и вернется к кухне, тем более что народ там не расходился и старшина вынес какие-то леденцы и чай. Там же оставались и Хирш с Шойбле, в поддержке которых Джек сейчас нуждался, они могли отвлечь полковника или разделить с ним его навязчивое внимание.
— Меня все никак не оставят в покое, — продолжал Веллингтон.
Джек молчал.
— Со мной ведутся беседы, меня расспрашивают… Ты не хочешь знать кто?
— Инопланетяне?
— Нет. Сегодня разговаривал Штоллер, а обычно этим занимается майор Горн.
Веллингтон снова затянулся и в свете огонька его глаза уже не выглядели безумными.
— Сэр, при чем здесь ваши разговоры с Горном?
— Штоллер полагает, что ты пытался его завербовать.
— Что?! — удивился Джек и попытался встать, но Веллингтон удержал его.
— Не дергайся, парень. Ты ведешь разговор с местным сумасшедшим, поэтому не придавай значения его словам.
— Так это, что же… ваша маска?
— Никто не знает, Джек, у кого маска, а у кого не маска.
— Вы уже говорили мне это…
— Правильно, говорил. И не только я тебе это говорил.
— Что говорил?
— Все тебе говорили — заткни рот и держи свои догадки при себе.
— И что, Штоллер вот так прямо и сказал?
— Нет, конечно. Он все крутил, вертел, откусывал сбоку, но я-то эти дорожки вдоль и поперек истоптал, а он только учится. Он пытался выяснить, что я о тебе знаю и не находимся ли мы с тобой в одной шпионской шайке.
— А что это ему даст?
— Если он решит, что мы не вместе, а случайно познакомились — как и следует из твоих и моих показаний, значит, моим показаниям относительно тебя верить можно.
— А если решит, что мы шайка?
— Тогда всех ликвидируют — скопом.
— Но… нельзя ли как-то им доказать, что мы свои?
— А как ты ему докажешь? Что бы ты ни говорил, ты будешь говорить именно то, что бы говорил самый настоящий шпион.
— Может, им стоит послать куда нибудь запрос?
— Думаю, уже послали, но тут все не быстро делается, ты прикинь, где мы сейчас находимся. Там — дома, никто и не догадывается о существовании этой планеты, кроме специалистов, конечно.
— Что же делать?
— Вести себя хорошо и ждать. И больше не говорить людям в глаза об их тайнах, понимаешь меня?
Джек вздохнул. Он все понимал, но эта информация выскакивала из него, как бы сама собой в момент, когда он был увлечен разговором. А особенно спором.
Выразить эту сложную мысль Джеку помешала яркая вспышка в долине, а затем и грохот далекого взрыва.
Это всех переполошило и, позабыв про чай, свободные от дежурства и работы бойцы бросились к забору, глядя на угасавшие в небе огненные протуберанцы.
— Что это было? Что? — спрашивали они друг друга.
— Это станция врезала — стопудово! — заявил водитель «стрейлиса» — Байди. И никто не возразил, взрыв был что надо. Именно таким ударом был разорван в клочья гигант «сато», и все видели его обломки, когда колонна проходила мимо.
Проторчав у забора с полчаса, часть солдат разошлись по домикам и кунгам, а другие вернулись к кухне допивать остывший чай.
Джек тоже пошел вмести с ними, тем более что Шойбле пообещал ему от старшины Корвакса настоящую ириску.
Отправившись за ирисками, Шойбле куда-то пропал, но зато пришел сменившийся пилот «гасса» сержант Альмар и рассказал, что видела аппаратура его машины, когда он стоял на посту.
— Я эту цель на пределе чувствительности засек. Бортовик так страдал, пока ее обсчитывал, что я чуть не заснул, — говорил он, прихлебывая чай. — А потом вижу — выдал первое приближение, дескать, металл и движется. И только я собирался доложить начальству, как — шарах!..
Альмар взмахнул свободной рукой, усиливая впечатление от своего рассказа, и, сделав паузу, добавил:
— В пыль, я вам говорю. Просто в пыль. Радару больше зацепиться было не за что.
— Значит, танкетка? — прозвучал голос Джека посреди повисшей тишины.
Альмар посмотрел на него, потом отхлебнул из кружки и кивнул.
— Да, танкетка. Уже после взрыва бортовик закончил обсчет — углы, отражение, то да се и выдал вердикт — танкетка.
Когда все разошлись и Джек оказался в своем домике, он спросил Хирша:
— Тед, а как спутник отличает наши машины от вражеских?
— В корпусах ставится набор радиопрошивок.
— То есть даже не одна?
— Не одна.
— Их ставят много, чтобы труднее было подделать, — добавил Шойбле, с шумом и пыхтением устраиваясь на кровати. — Что-то койки здесь неудобные, как ни лягу, все не так.
— Ты просто пережрал сегодня, — сказал Хирш и зевнул.
— И вчера тоже, — добавил Джек задумчиво. — Значит, чтобы подобраться к нашей базе, достаточно украсть у нас машину или заменить прошивки.
— Да, — подтвердил Шойбле. — Найти их, вырезать и переварить в новый корпус. Но не факт, что этот фокус сработает.
— Может, на танкетке это как раз и проверяли? — спросил Джек.
— Может, и так, спи давай.
41
Выход из-за луны прошел по расписанию. Сначала последовал удар станции по наземной цели, а потом пилот вывел машину из тени естественного спутника Глории.
В течение минуты после этого лейтенант Бербант сидел, закусив клыками губу, ожидая сообщений от пилота. Если бы у станции хватило энергии, ее система слежения наверняка бы заметила челнок и полоснула бы по нему дистанциомером перед залпом. Но секунды бежали, а станция их «не ощупывала».
— Вроде порядок, командир, — сообщил пилот.
— Вроде?
— Минута пятнадцать, а нас никто не проверяет.
— Ладно, будем считать, что здесь мы проскочили.
— Там штаб прорывается, подключить?
— Подключай.
В наушники щелкнул цифровой скремблер, потом прозвучало какое-то бурду-бурду-бурду и наконец голос капитана-фризонтала, который готовил операцию.
— Привет, лейтенант.
— Рад вас слышать, сэр.
— А уж мы как рады.
— Как команда?! Как настроение у бойцов?! — вмешался в разговор этот клоун в парадном костюме.
— Они отдыхают, сэр.
— Но они же оценили маневр на поверхности, правда? Прекрасный маневр, все тютелька в тютельку!
Лейтенант понимал, что начальник сильно перетрусил перед началом операции и теперь его несет от полученного адреналина. Наверно, он крепко заложился перед каким-нибудь гризоттом-куратором.
— У нас закрытая связь, сэр. Своим бойцам я не говорю ничего лишнего, чтобы они были спокойны до самого начала операции. Я не нагружаю их своими проблемами — так удобнее.
— А-а-а… — несколько озадаченно протянул майор Понан. — Ну что же, очень разумно, лейтенант. Чувствуется опыт и это самое… Выучка, да.
— Я выйду на связь, когда мы подойдем ближе, сэр.
— Конечно, лейтенант, конечно, — сразу согласился майор. В наушниках щелкнуло, и связь разорвалась.
Лейтенант пошевелился, проверяя, как подогнана оснастка. Никаких люфтов, все в порядке. Дыхательный прибор работал ровно, смесь поступала в достаточной степени обогащения, и это было важно. Как-то раз из-за сбоя в программе он и его люди едва не задохнулись.
— Командир… — подал голос пилот.
— Слушаю тебя.
— По нам два раза прошлись сканером.
— И что?
— Ничего особенного, сканером прошлись, но дистанциомер не наводили.
— Значит, не видят?
— Видят, конечно, но принимают за что-то безобидное.
— Хорошо.
Лейтенант посмотрел на своих солдат. Все они дремали, но не отдыхали, а набирались сил в состоянии скрытой концентрации. Они могли вскочить в любую минуту и прошибить какую угодно стену, хоть подрывной шашкой, хоть плазменным резаком. В них лейтенант был уверен, это были те, кто уцелел после многочисленных операций.
На группу был особый спрос, и они знали, что за возможность использовать их на своих участках конкурировали высшие чины генштаба.
Правда, из-за этого случались разного рода накладки. Бывало, они направлялись для участия в операции в один регион и вдруг их срочно перебрасывали в другое место, где заново начинались тренировки для новой операции, а через пару недель — бах, и опять переброска по первому адресу. Там в верхах кипели нешуточные страсти.
— Командир, по нам чиркнули дальномером.
— И что это значит?
— Пока ничего. Фокусировать не стали.
— А сканер?
— Сканер так и прохаживается, но это нормальное состояние его работы. Вот если бы он шуранул по нам, когда мы только из-за луны вышли, тогда было бы того…
— Но не шуранул же.
— Да, все рассчитали правильно.
— Кстати о дальномерах, сколько там до цели?
— Включать приборы не имею права, но пассивная оптика дает расчет на сорок три минуты.
— Время подхода?
— Так точно. Но еще будут торможение, правда, уже в слепой для них зоне.
Один из солдат пошевелился, это был Четвертый номер. Он всегда нервничал, но на работе это не отражалось. Наоборот, реакции этого парня были феноменальными и часто он помогал отряду выходить из критических ситуаций.
Два месяца назад пришлось штурмовать огромную шаланду в поясе Риксхона. По данным разведки, это был передвижной штаб савояров-хинстеров, одних из самых грозных и эффективных мятежников империи, и, если бы хинстеры не воевали еще с полудюжиной мятежных групп среди самих савояров, они могли бы стать реальной угрозой.
Разведка не подвела, в шаланде действительно оказался штаб, однако находился он в центре судна. Прорваться на штурмовых глейдерах к входам не получилось, они хорошо защищались ракетно-артиллерийскими модулями, а когда лейтенант отдал приказ резать незащищенный борт, оказалось, что все отсеки по периметру заполнены горгонами — мерзкими тварями, с прочным, как сталь, хитиновым покровом и острым полуметровым жалом. Горгоны весили порядка двадцати кило и в прыжке развивали скорость до ста километров в час.
Если бы не реакция номера Четвертого, группа осталась бы там, а так они сумели уйти только с несколькими ранеными, и когда Бербант позже расспрашивал Четвертого, как он успел понять, что их ожидает, тот сказал, что не знает — его рука сама вскинула автомат и он стрелял, пока не вышли все патроны.
Оснастка после той атаки была как решето, а в тех местах, куда попал яд, металл брони даже расплавился.
Пока шли к объекту, лейтенант Бербант многое успел передумать. Казалось, время в ожидании остановилось и ничего не происходило, даже цифры расхода дыхательной смеси и те перестали сменяться.
Такое ощущение бывало перед особо ответственными операциями.
— Командир, есть первые данные.
— Что за данные?
— Ничего особенного: рост, вес и прочее.
— Давай.
Пилот включил передачу, и на стекле шлема появилось изображение объекта.
Вот он — орбитальный пункт артиллерийской поддержи.
— Ну и как тебе?
— Здоровая штука. В бассейне ее макет казался поменьше.
— Наверное, вода была мутная.
— Наверное.
— А вот интересно, как часто к ней снабжение приходит? Не может же она вечно палить — снаряды когда нибудь кончатся?