Причем снова, исходя из моей интуиции, это было самое грубое и сильное внушение из всех, поэтому больше всех ощущалось. Но оно точно не единственное. Так, анализируем, что еще было из резко возникших решений в последнее время?
Желание продажи носителя? Нет, однозначно мое. А вот с открытием детективного агентства либо же мысли о том, что я могу превратиться в кровожадного монстра – что-то было не так. Черт, да я уже столько убил и при этом ничего не ощущал. Да, я точно не ангел. Но убивать тех же пленных не хочу. Хотя, если быть откровенным перед собой, могу, в случае понимания в этом какого-то смысла или пользы. Но не просто так, и уж точно не буду наслаждаться убийствами. Если б я действительно переживал по этому поводу, то точно не пошел бы в гладиаторы. Да и раньше это вылезло, гораздо раньше.
И с агентством – тоже глупая затея. Нет, идея жизнеспособная и зарабатывать на ней можно. Вот только она большей частью противоречит моему желанию развиваться как псион. Та же арена больше бы дала в этом плане. Или лучше стать охотником за головами, хотя бы будет постоянный боевой опыт. Правда, и убивать придется чаще, что все же не хотелось бы лишний раз.
М-да, в мозгах у меня покопались изрядно. Так можно включить паранойю, не понимая, где ты, а где кто-то другой. Вдох-выдох, успокоиться. Точно не понятно, на что еще было влияние, но по ощущениям вмешательства были очень редки и самое сильное – желание вернуться в Верон на войну. Только какой смысл в этом?
Думай, Джон, думай. Итак, когда это началось? По идее, когда попал на Арену. А точнее даже, когда мы выбирались из станции и я лежал без защиты в медицинской капсуле. Со мной были всего два человека – Стас и Стефани. Черт, ведь девушка как-то внезапно появилась, будто неоткуда. И Стас в нее влюбился, очень быстро забыв свою Зою, на которой хотел жениться. Она всегда рядом, но держится в тени друга.
Мои размышления прервал вызов по нейросети от Стаса, который будто угадал, что я о нем вспоминаю. Паранойя снова взвыла, но я постарался ответить спокойным голосом:
– Да, рыжий, слушаю тебя.
– Джон, ты там не обижайся на Стефани. Она просит прощения, что вспылила, и ни в коем случае не винит тебя в том, что мы здесь.
– Да ничего страшного, все хорошо, – максимально беззаботно ответил я. Ага, если она же все это организовала, то понятно, что винить ей меня бессмысленно. Так, Джон, не накручивай себя. Доказательств нет, только ощущение. Лучше постоянно контролируй защиту разума и полностью убери ту структуру на внушение.
– Отлично. Тогда, может, поедим вместе, чтобы убрать все напряжение между нами? – предложил рыжий.
– С удовольствием, – ответил я с улыбкой, хотя это было лишнее – все равно ее видеть никто не мог. И это даже к лучшему, ведь при видеовызове, возможно, пришлось бы пояснять кровь на моем лице.
– Тогда встретимся через полчаса в столовой, – радостно закончил Стас и отключился.
Времени на сборы было предостаточно, так что я успел постирать комбинезон и привести себя в порядок. Уже когда стоял под душем, изнутри пришла ярость, которую с трудом удалось загасить, попутно удерживая телекинетический удар, которым я чуть не разнес все вокруг.
– Не позволю собой манипулировать! Черт, да я убью любого, кто попробует!
Пелена прошла, но желание осталось. Не знаю кто, но они точно пожалеют, что попытались копаться в моей голове.
Глава 24
Следующие четыре дня прошли достаточно спокойно. Техники продолжали заниматься носителем, доводя его состояние чуть ли не до такого, которое было сразу после выхода с производства. Основной упор они делали на восстановлении реактора и оптимизации энергоэффективности систем корабля. Но тут все было понятно и логично. Чем лучше его состояние, тем больше шансов на выживание у команды.
Истребитель Кларка тоже удалось восстановить. Как поделился пилот, из имеющихся в наличии ремонтных комплектов можно было сделать чуть ли не еще один такой корабль. Вот только даже если бы это получилось сделать, что вряд ли, то сажать в пилотское кресло было некого.
В целом состояние что носителя, что истребителей было достаточно хорошим. И если не считать гибель Эвана от первого же залпа крейсера, то можно заключить, что схватка с мусорщиками прошла достаточно легко и беспроблемно. Вот только главное, чтобы следующая операция закончилась так же, что с учетом ее размаха было маловероятно.
А я продолжал чистить свой разум, большую часть времени проводя в одиночестве в своей каюте. Стас постоянно выражал беспокойство по поводу моего отстранения, но я отмахивался, ссылаясь на тренировки в ментальных способностях и желание как можно лучше подготовиться перед предстоящим заданием.
Что удивительно, как бы я ни прислушивался к своей интуиции в моменты совместных трапез с рыжим и Стефани, я никак не мог ощутить от девушки хоть какую-нибудь угрозу в свой адрес. То есть совсем. И это ставило меня в тупик.
Я уже точно знал, что та белесая паутина – это вредоносная структура для проведения внушений. А самое отчетливое вмешательство в мое сознание заключалось в поспешном возврате в Верон, то есть в том момент, когда нас было всего трое на яхте в открытом космосе. Но интуиция уверяла, что мои друзья не несут мне прямую угрозу, а другую я редко, когда мог почувствовать. Возможно, если бы доучил шестой уровень базы, то что-то получилось бы. Но до этого момента оставалось 11,9 тысяч часов, что еще очень и очень много. Правда, с другой стороны, я уже выучил большую часть из почти 30 тысяч изначальных. Так поневоле и задумаешься, насколько сильно ценятся специалисты с таким уровнем знаний, если за всю свою эпопею с момента попадания в Центр беженцев я все еще не закончил учить одну-единственную базу шестого уровня.
Я даже пробовал ради интереса ощутить эту угрозу не только от Стефани, но даже и от Стаса, но все так же было глухо. В то, что рыжий причастен к влияниям на мой разум, я не верил. Он попал вместе со мной с Земли и не был определен как ментально одаренный. Обучиться чему-то подобному за то время, пока мы снова не пересеклись, нереально. Да и зачем ему что-то мне внушать? Хотя эту же мотивацию я не понимал и у Стефани, если это была, конечно, она.
В итоге, я просто перестал заморачиваться по этому поводу и еще больше усилил скорость уничтожения белесой структуры. И буквально за шесть часов до выхода из гиперпрыжка в нужной нам системе я закончил очистку.
Вот только ничего не произошло. Совсем. Перед моим внутренним взором висел тусклый зеленовато-золотистый шар с яркими пульсирующими красными и фиолетовыми прожилками без всяких следов белесой паутины. И все. Никакого прояснения, никакого сверхпонимания о причинах происходящего! Просто убрал заразу из головы, и все.
Черт возьми, я, конечно, не надеялся на открытие загадок вселенной или чего-то подобного. Но хоть бы какую-нибудь зацепку о том, что это было. Подавляя в себе ощущение разочарования, я постарался убедить себя в том, что хотя бы никто снова в мой разум не влезет. По крайней мере – так просто. Главное – каждый день проверять свой шар сознания. Правда, еще остается этот золотистый цвет, который тоже кажется не родным…
Мои мысли прервало объявление о проверке готовности кораблей перед входом в систему. Дальше отдых, и за час до выхода из гипера – еще раз тест. Да, капитан Конворд ни разу не параноик. Совсем. Но тут его вся команда поддерживала. Лучше уж перебдеть сейчас, чем потом расхлебывать последствия халатности или невнимательности. А они будут стоять жизней.
Быстро одевшись, я выскочил из каюты в коридор. А в нем уже стоял Стас, опершись на стену спиной и скрестив руки на груди. Глядя на меня с легким прищуром, он будто нехотя процедил:
– Ну что, неуловимый Джон? – я слегка опешил, но, не дав мне никак отреагировать, рыжий рассмеялся и, широко улыбаясь, стукнул меня по плечу, – видел бы ты свою рожу. Чего застыл, пошли уже, а то надоело мне тебя ждать.
– Ась? Только что ж сигнал прозвучал… А, черт с тобой, – махнул я рукой, пристраиваясь рядом с другом.
– Почему зависал у себя в каюте? Снова тренировался в псионике? – спросил Стас.
– Ага. Только не в телекинезе, а разбирался со своей интуицией и другими проблемами, – ответил я.
– Классно, – хмыкнул рыжий, – я бы тоже хотел быть псионом, как ты. Жаль только, что тесты против этого, – увидев мой внимательный взгляд, пояснил: – Я еще раз после Центра беженцев ходил проверять, но глухо.
Мы замолчали, продолжая идти в сторону ангара. Пару раз нас обгоняли спешившие куда-то техники, которые – такое чувство – вообще не отдыхали эти дни, постоянно что-то ремонтируя, проверяя или модифицируя.
– Ты не в обиде на Стефани? – спросил напарник.
– Какие тут обиды, она ведь права в своей претензии, – развел я руками.
– Какие тут обиды, она ведь права в своей претензии, – развел я руками.
– Джон, мы уже про это говорили, я и сам мог повлиять на решение, – твердо ответил тот. Да, друг, все так, но это в случае, если Стефани не покопалась и в твоих мозгах. Кстати…
– Как у тебя с ней отношения продвигаются? – спросил я.
– Отлично, даже очень. Хочу вот предложение сделать… – Почесал он затылок, растерянно улыбаясь.
– Черт, Стас, а не быстро ли? Да и после Зои не так уж много времени прошло? – удивился я.
– Зоя? – тупо переспросил тот, а спустя пару секунд у него в глазах возникло понимание. – А-а-а, Зоя… Просто у нас один сплошной экстрим, и время будто летит вперед. Да и ценить все начинаешь по-другому, сильнее, что ли. Можно же и не выжить. Тем более учитывая, что нам предстоит. Вот я и не хочу терять возможность, – сказал Стас.
– Тогда я рад за тебя, дружище, – только и произнес я. Да, я с тобой согласен, рыжий. Вот только со Стефани ты закрутил – я так понимаю – еще на станции, а тогда прошло всего три месяца после гибели твоей невесты. Так быстро не просто пережить, а даже забыть невозможно. А значит, после этой операции надо будет и тебя проверить на наличие внедрений. Пока не представляю, как это делать на других, но попробовать точно необходимо.
Дальше мы шли в тишине, каждый размышляя о своем. На лице Стаса блуждала легкая улыбка. В ангаре мы молча разошлись к своим истребителям, кивая техникам. Быстро запрыгнув на крыло корабля, я разблокировал крышку кабины и залез внутрь.
Полные тесты заняли не очень много времени. Как и ожидалось, все было в полном порядке, что в принципе я и ожидал.
– Ну как? Все хорошо? – раздался голос снаружи истребителя. Я высунулся из кабины и улыбнулся:
– С твоими умениями, Джордж, другого я и не ожидал, – ответил я.
– Отлично. Тогда я пошел отдыхать, – довольный похвалой, техник развернулся и направился на выход из ангара, – истребитель выключишь уже сам.
– Джордж, а не подскажешь, где можно достать оружие или что-то подобное? – Мой вопрос догнал его в спину. Тот развернулся и удивленно посмотрел на меня:
– А зачем тебе? Ты ж пилот истребителя, а не десантник. Да и мы, скорее всего, будем прикрывать высадку десанта с других кораблей.
– Так я ж до этого был абордажником, и без оружия как-то не по себе. Тем более учитывая наш опыт сидения в спасательной капсуле. В общем, надо мне для морального успокоения, – развел я руками. Не скажу, что получил какой-то сигнал от интуиции, но все же хотелось бы иметь что-то под рукой на всякий случай. А еще бы запас кислорода, ремонтный набор… После удаления белесой паутины паранойя работала на полную.
– Хм, – почесал затылок тот, – попробуй обратиться к Руперту. Он все же кладовщик. По крайней мере, был на рейдере, и тут вроде за всем следил. Или же задай вопрос капитану. Ладно, я ушел, – махнул он рукой и снова развернулся.
Поиск нового пилота не затянулся, и уже скоро я объяснял Руперту, что мне от него надо. Тот тоже сразу не понял, зачем оружие, если мы будем вести бой из кабины истребителя. Потом начал ссылаться на то, что ему некогда и вообще он хотел идти отдыхать. А еще капитана надо поставить в известность, и где я собираюсь все разместить внутри такого маленького судна. Вдруг вообще мой истребитель будет уничтожен, а бедному кладовщику придется писать отчеты о потере военного имущества.
Препирались мы долго. Некоторые члены экипажа, которые проходили мимо, иногда даже зависали на несколько минут, тихо посмеиваясь над нашим спором. У меня вообще возникло чувство, что Руперту более интересно поторговаться, чем действительно была проблема в выдаче оружия.
В итоге, когда, по моему мнению, у кладовщика насытилось чувство удовлетворения от спора, тот выдал:
– Хорошо, Джон, выдам я тебе все. Только тут уже есть другие проблемы. Винтовка, которую ты хочешь, действительно не влезет в ящик истребителя, максимум пистолет. Но тут я могу тебе пойти навстречу и дать плазменный с двумя дополнительными обоймами. Как раз завалялся такой. Далее, кислородный баллон в комплекте есть, но я дам еще один плюс три пайка. Больше просто не влезет, можешь даже не пытаться. Согласен? – спросил у меня Руперт, твердо глядя в глаза.
Я только развел руками – а какие еще были варианты?
– Согласен, конечно.
– Вот и отлично. Пошли тогда на склад, надо еще бы все найти, – кивнул он мне.
Я бы с удовольствием вообще облачился в броню, а не легкий пилотский скафандр, но это уже не удастся. Интуиция все больше подавала признаки о том, что надо быть максимально готовым к любому развитию событий, и я уже просчитывал разные варианты. Отсюда не только оружие, но и запас кислорода с едой. Хотя важнее было просто выжить в той мясорубке, что нам предстоит. Все же прорыв чуть ли не в центр вражеского флота и так крайне сложен.
В итоге, я получил во владение небольшой плазменный пистолет четвертого поколения с двадцатью зарядами в одной обойме. С удовольствием променял бы его на обычный и броню с энергетическим щитом, но чего нет, того нет. Все добытое я сложил в свободный ящик, который в кресле под ногами. Ну как ящик? Скорее, это была техническая ниша, но судя по всему, все пилоты использовали ее именно как место хранения личных вещей.
До выхода из гипера еще оставалось три с половиной часа, и я решил немного поспать, предварительно выставив будильник. На удивление, уснуть удалось почти сразу, и это несмотря на то, что по пути в каюту в голову лезли всякие не очень оптимистичные мысли. Привыкаю к постоянному риску, наверное.
Выспался я чудесно. А дальше завертелась суета. Еще одна проверка, но уже окончательная, истребителей и носителя. Как мне пришло в голову, капитан это делал больше для экипажа, чем для утешения своей паранойи. Люди заняты делом – и нет времени на переживания и страхи.
На момент выхода из гипера весь экипаж находился на боевых постах, готовый ко всему. Денс с остатками абордажной команды разместились в нашем со Стасом ангаре, рядом с одним из десантных ботов. Им вообще не позавидуешь. Не факт, что их привлекут к захвату флагмана принца, и тогда останется просто сидеть на носителе в ожидании развязки, без возможности на что-то повлиять. И если б не выученные базы по пилотированию, я бы тоже находился среди них. Впрочем, один мой истребитель тоже вряд ли на что повлияет.
Черт, прочь все это из головы, не время.
– Готовность пять минут до выхода, – проговорил через связь Конворд.
В эфире воцарилось молчание, будто бы все боялись нарушить тревожную тишину. Напряжение начало потихоньку нарастать, и я решил попробовать разрядить обстановку:
– Эй, а чего все такие притихшие? Мы же не прямо сейчас начнем, а только соединимся с остальными силами? Рано начали бояться, – усмехнулся я.
– Джон прав, пока не из-за чего переживать. Вдруг мы вообще опоздаем. Капитан говорил, что мы там совсем впритык по срокам, – откликнулся Кларк.
– Нет, должны успеть. По расчетам, у нас должны быть еще сутки до начала сражения, – вмешался Конворд.
– Тем более! Тогда чего скуксились? – продолжал попытки взбодрить всех.
– Жить просто хочется, а в голову лезут разные мысли, – ответил угрюмо Стас.
– Всем хочется, – снова влез Кларк, – ты же не думаешь, что один такой?
– Хватит! Готовность – тридцать секунд, заканчивайте разговоры, – прервал нашу беседу капитан.
Я моментально подключился к радарам носителя, чтобы ничего не упустить и быть готовым в случае чего сразу отреагировать. Обратный отсчет все уточнял время до выхода из гиперпрыжка. А на цифре 10 моя интуиция просто взвыла от опасности. Что за черт! Мозг пытается проанализировать причину такой реакции, а я уже кричу в эфир:
– КАПИТАН! Там что-то опасное!
Дрожь, прошедшая по кораблю, показывает, что тот вышел в обычное пространство. И спустя пару секунд радар будто взрывается россыпью отметок кораблей – что своих, что вражеских.
– Боевая тревога! – кричит в эфир капитан. Я активирую систему для быстрого запуска истребителя, и мой корабль начинает двигать на разгонный рельс. Носитель беспомощно зависает на какое-то время, пытаясь разобраться в происходящем, но тут звучит еще один сигнал тревоги из-за летящего прямо в наш корабль обломка какого-то крейсера. Двигатели буквально взвывают от напряжения, пытаясь убрать носитель с опасной траектории, но не успевают.
Все тело сжимается от предстоящего удара. От резкого и сильного толчка возникает чувство, что истребитель только чудом остается в разгонных фиксаторах. Неслабо так тряхнуло.
– Прошло по касательной, но щиты почти полностью снесло, – обрывисто бросает капитан, – всем пилотам приготовиться к старту по команде. Сейчас получу инструкции и вылетаете.
Носитель, который вышел в пространство где-то сбоку от основного сражения, резко ускоряется в тыл флота Верона. Все замирают в ожидании. Я пытаюсь проанализировать, что произошло. А то, черт возьми, что я второй раз нахожусь на корабле, который сразу по выходе из гиперпрыжка попадает в громадный замес.