- Но... но это просто прелесть! - обрадовалась Лилия. - Раз замужество не защищает, а я стала ирроргом, то... То можно пить подряд всех, кто поженился! Я хочу попробовать.
- Алкает дева новых душ И - берегись, жена и муж! - торжественно воскликнул Белый Кардинал.
- Отлично, старуха, - Роза залихватски хлопнула подругу по подстаканнику. - Я так и знала, что ты будешь хорошей помощницей. Айда пить других! А мужа с собой берешь?
Лилия обернулась к Анжеру и вскрикнула. Все также посмотрели на него. Меньше чем через минуту квартира опустела.
Каменный Анжер неподвижно застыл около кровати, лишь каменные глаза его медленно шевелились. Рукоять Ножа Судьбы, забрызганная лазурью каменной крови, торчала из каменной груди. А возле каменных ног слабо дергалось несколько умирающих ирроргов.
ГЛАВА РЫЖАЯ. Честав и Ириска
- Хо-о-о!.. Хо-о-о!.. Хо-о-о!.. - мерно взревывала толпа. Через плечо Мастера Ириска видела, как лицо юноши сделалось желто-белым, покрылось страдальческими морщинами и мелкими росинками пота, а зрачки рыжих глаз сжались в точки. Однако он не издал ни звука.
- Хо-о-о!.. Хо-о-о!.. Хо-о-о!..
Мастер резко вскинул руки навстречу взошедшему над руинами серебряному солнцу и повернулся к толпе, провозглашая:
- Первый - на рассвете.
- Ого-о-о-ой! - дружно взвыла толпа.
Поигрывая сверкающей золотой бритвой Мастер направился к девушке.
- Ну что, жадина, так и не дала никому стаканчика?
Стоявшая справа Роза всадила Ириске в бок тонкую золотую иглу. Девушка дернулась. Цепи уныло зазвенели.
- Не вертись, нос откромсаю, - пошутил Мастер, снизу вверх поглаживая пышную бороду и демонстрируя ожерелье с семью медными подковками на шее.
- Чашечка Могла треснуть, и она боялась, - примирительно сказала Лилия. - Эту дуру с трещиной никто бы замуж не взял. А вот хотя бы пососать коктейль... Нет, Ириска, ты на самом деле дура, что удирала от мальчиков.
- Вы, подонки, заткнитесь. И особенно ты, сиреневая.
Несмотря на боль от иглы и страх Ириска удивилась, так как это были первые слова, произнесенные юношей за время казни. Удивилась она и той ненависти, с которой он смотрел на розу.
- Ах, ты заговорил, - зловеще проворчал Мастер. Он хотел было тут же разделаться с юношей, но передумал.
- Когда буду заканчивать сегодня на закате, повоешь у меня.
Не обращая больше внимания на прикованного Мастер намылил Ириске лоб и макушку густой золотистой пеной и принялся тщательно сбривать ее великолепные рыжие волосы. В уголках глаз девушки блеснули слезы.
- Не расстраивайся. Рыжий цвет очень плохой. Кто рыжий, тот против нас, - насмехался Мастер. - Зато я посажу на твой лобик великолепную синюю брошку.
Он самодовольно захохотал. Ириска всхлипнула и случайно дернула головой.
- Я ж говорил: стой смирно, нос откромсаю. Теперь вот шрам... О-о-о! - Мастер некоторое время рассматривал окровавленное лезвие бритвы, потом вытер его о передник и сказал: - Ты бы все равно долго не прожила. У тебя КРАСНАЯ КРОВЬ. Такие не задерживаются.
- Вот не знала, так не знала, - Роза некоторое время с любопытством разглядывала кровь редкого цвета, потом посмотрела на воткнутую в бок иглу и подтвердила: - Точно, красная.
- Ладно. Отойдите-ка отсюда. Во время казни нельзя стоять близко. Пусть все видят все.
Роза и Лилия послушно попятились. Мастер отер остатки пены с головы Ириски. Девушка крепко зажмурилась.
- Именем Золотого Бога и Белого Кардинала, - торжественно выговорил Мастер. Ириска почувствовала, как накаленная дочерна печать впилась ей в лоб.
- Хо-о-о!.. Хо-о-о!.. Хо-о-о!.. - взревела толпа.
Затылок упирался в Столб Позора, печать беспощадно вплавлялась в лоб и, казалось, погружалась в мозг.
- Хо-о-о!.. Хо-о-о!.. Хо-о-о!..
Ириска не могла больше терпеть. Она тихо-тихо застонала горлом, захрипела на такой низкой ноте, которую едва улавливал человеческий слух. А в уши рвался надсадный крик, перекрывающий рев толпы.
Печать отвалилась от кожи.
- Ого-о-о-ой! - ответила толпа.
Ириска открыла глаза и с удивлением увидела, что кричал и бесновался в своих цепях юноша, прикованный к Столбу Позора напротив.
- Ишь прорвало тебя, - проговорил Мастер, вразвалку подошел к прикованному и с силой ударил его в челюсть.
- Подонки, подонки, - прошептал юноша. Из угла его рта потекла тонкая алая струйка. - Э-э-э, да у тебя тоже красная кровь! - удивился Мастер. - Вот вы и подохнете сегодня. Ничего, станете под цвет неба и Бога. Это священный цвет, он вам к лицу.
Мастер покосился на тигель с расплавленным золотом и хохоча спустился в толпу. Раскаты густого божественного смеха вторили Мастеру. Ириска повернула гудящую голову вправо. Там, на плоской крыше церкви сияла фигура Золотого Бога. Она была более яркой, чем золотое небо и даже ярче серебряного солнца. Глаза начали слезиться, когда Бог перестал смеяться, взмахнул рукой и приказал:
- А теперь пусть продолжается праздник ирризации!
Толпа отхлынула от белокаменного помоста, обратив все внимание на небольшое возвышение перед церковью. Изображение Кардинала Довольного с фасада также взирало на возвышение. У подножья церкви расположились иррорги, сгоравшие от жажды.
Праздник продолжался.
На возвышение по очереди поднимались обнаженные юноши и девушки, кланялись Золотому Богу, Кардиналу Довольному, толпе и сплетались в объятиях. Как только они отпускали друг друга, на возвышение выскакивали десять ирроргов и выпивали их под восторженные вопли толпы. Юноши и девушки кричали и отбивались, но через некоторое время уже ирроргами покидали мертвые тела, бодро подпрыгивали, выкрикивали ритуальное: "Огой!" - и присоединялись к остальным ирроргам, повязавшись Поясом Отличия. Ириске показалось, что с каждой выпитой парой Золотой Бог чуть-чуть подрастает и скоро перестанет умещаться на крыше церкви. Мертвые тела складывали аккуратными рядами на краю возвышения.
Цепи на противоположном Столбе Позора тихонько зазвенели, потом еще и еще. Завороженная кошмарным ритуалом Ириска не сразу обернулась в ту сторону. Когда же посмотрела на юношу, то едва не вскрикнула.
Позади Столба стояла Смерть. Положив метлу на помост и встав на цыпочки, она как можно осторожнее перерезала огромным ножом толстые звенья цепей. У юноши освободились руки. Левая нога, правая. Пояс. Шея. Свободен!
Ириска сдерживалась изо всех сил. Если она закричит или просто скажет хоть слово, кто-нибудь обязательно обернется. Тогда юношу вновь схватят. Но Смерть, похоже, совсем не обращает на нее внимания. А как же она?!
Между тем старуха отрезала ножом от своего черного плаща широкую полосу ткани, перевязала голову юноши так, чтобы не видно было клейма, сунула чудесный нож ему в руки и столкнула с помоста.
Ириска зажмурилась и опустила голову. Она так сильно смежила веки, что перед глазами закипели багряные узоры.
Повезло! Юноша свободен. Теперь он мчится подальше от ужасной Церковной площади. Странно, что он будет жить благодаря Смерти. Хотя нет, также благодаря ей. Ведь стоило закричать...
Ириска страдальчески улыбнулась.Нет, никогда бы она не закричала хотя бы из солидарности обреченной и обреченного. Или просто назло Мастеру, Розе и прочим подонкам... Или... из-за странного блеска глаз юноши. От которого ей делалось легко и томно, который упрямо прорезал коричневую темноту ночи и легкое золото предрассветной мглы и... ласкал и утешал, и словно освобождал от золотых оков...
Цепь, пастью наручника схватившая левую руку, дрогнула. В следующий миг рука плетью повисла вдоль тела. Ириска распахнула глаза.
Юноша стоял перед ней резал цепи огромным ножом. У Ириски даже в горле пересохло. Дрожа от непередаваемого волнения девушка лихорадочно озиралась вокруг. Не видит ли их кто-нибудь?
Смерть с перекошенным от гнева лицом бросилась к юноше, схватила его за руку и прошипела:
- Ты с ума сошел?! Брось ее и беги немедля! Мало тебе из-за нее досталось?
Со свистом дыша сквозь стиснутые зубы юноша стряхнул серую костлявую руку и продолжал резать цепи.
- Уходи!!! Опять попадешься!
Последняя цепь закачалась в воздухе. Юноша и Ириска спрыгнули с помоста и бросились к развалинам. Только бы не заметили!..
- Стой, - вдруг выдохнул юноша, хватаясь за угол гранитного пъедестала. Они проскочили оба пояса золотых статуй (к которым сегодня после заката могли прибавиться и их тела), а также пояс Обугленных. Сейчас юноша задержался возле одного из Окаменелых и как кошка карабкался вверх.
- Что ты делаешь?
Держась за плечо статуи, свободной рукой он пытался вытащить из каменной груди нож.
- Крепко заделали, подонки, - прохрипел юноша, тщетно провозившись с минуту.
- Нет, просто мне здесь нравится, - насмешливо ответил кто-то.
Ириска тихонько охнула. Ей показалось...
- Она следит! Бежим!
Юноша мягко спрыгнул на землю и ни слова не говоря потащил девушку дальше, за пояса Одеревенелых, Окостенелых и еще дальше, в лабиринт развалин. Наконец он с разбега перебрался через остатки стены, перетащил за собой Ириску и отдуваясь спросил:
Ириска тихонько охнула. Ей показалось...
- Она следит! Бежим!
Юноша мягко спрыгнул на землю и ни слова не говоря потащил девушку дальше, за пояса Одеревенелых, Окостенелых и еще дальше, в лабиринт развалин. Наконец он с разбега перебрался через остатки стены, перетащил за собой Ириску и отдуваясь спросил:
- Кто следила?
- Статуя.
Юноша на минуту застыл с разинутым ртом, глубоко вздохнул и разочарованно сказал:
- А я-то испугался. Такой шанс!
Ириска возмутилась:
- Какой шанс?! Статуя следила за нами!
- Ну да, следила, - юноша лег, кряхтя от усталости. - У всех у них (кроме тех, конечно, кого казнили золотом) живые глаза. Каменные, деревянные, но живые. Ты что, не знала?
- А кто сказал: "Мне здесь нравится"?
- Нож Судьбы, кто ж еще! Не хотел выниматься. Такой же точно ножик, - юноша повертел перед лицом Ириски Ножом, который дала ему Смерть. - Отличная вещь. Что хочешь режет. Кстати, давай-ка снимем вот это.
Минуты две юноша разрезал металлические пояса, ошейники и наручники с обрывками цепей, потом вырезал Ножом в стене нишу и спрятал туда эти последние напоминания о казни. Впрочем, не последние. Их головы по-прежнему раскалывались от боли, клейма жгли лбы.
- Хорошо бы, конечно, иметь второй Нож Судьбы, - задумчиво протянул юноша.
- Прости, я не знала, - сказала Ириска и тут же спросила: - А как тебя зовут?
- Честав.
- А меня...
- Знаю, Ирис. А подруги звали Ириской, - Честав улыбнулся. Девушка удивленно заморгала.
- Откуда ты знаешь?
Честав не отвечал. Он потянулся и смежил усталые веки. Но сквозь его густые рыжие ресницы лился ТАКОЙ взгляд, что у Ириски постепенно сделалось пусто под ложечкой. Щеки, шея и грудь налились гороховым румянцем. Она вдруг сообразила, что несколько часов стояла перед юношей совершенно голой, да и сейчас на ее теле никакой одежды нет. Даже нельзя скрыть смущение в волосах, потому что их скосила ненавистная бритва Мастера. И он ее РАССМАТРИВАЛ всю ночь и все утро...
- Ах да, извини.
Честав сел, как можно более естественным движением согнул ноги в коленях так, чтобы не было видно его тела и сказал не глядя на Ириску:
- Значит, одному будет тряпка, другому Нож.
Юноша стащил с головы повязку, сунул ее девушке в руки и перемахнул через обломок стены.
- Честав... - Ириска осторожно выглянула из своего жалкого убежища и позвала громче: - Честав! Ты где?
Развалины передразнили ее слабеньким эхом. "Ушел", - подумала девушка с облегчением и тут же опустившись на огромный камень принялась сооружать себе жалкое подобие одежды. Ткань оставленной ей повязки почему-то не рвалась, хотя была очень тонкой. В конце концов девушке удалось сделать перевязь, прикрывшую правую грудь, стаканчик и с горем пополам подстаканник.
Ириска вертелась и придирчиво осматривала себя со всех сторон, весьма сожалея об отсутствии зеркала. От серебряного жара солнца и забот об одежде девушка даже вспотела. Но стоило ей небрежно смахнуть пот со лба, как сердце учащенно забарабанило:
КЛЕЙМО!
Нескромный взгляд Честава и сознание наготы так взволновали девушку, что она совершенно позабыла о проклятом клейме. Мгновенно сорвала Ириска с таким трудом сделанную перевязь и тщательно обмотала бритую голову. И не успев еще завязать тугой узел на затылке с ужасом поняла: ТЕПЕРЬ ЧЕСТАВУ НЕЧЕМ ПРИКРЫВАТЬ СОБСТВЕННОЕ КЛЕЙМО!
Тут же пыльные развалины зажглись кружочками ненавидящих глазок. То были Черные Мысли, только следили они не за Ириской, а за юношей. Ему теперь одна дорога: назад на Церковную площадь, к Столбу Позора, в железные лапы-клещи Мастера.
Более Ириска не колебалась.
- Честав! Честав!
Она бежала среди руин Города по извилистой сети бывших улиц и переулочков, сплетавшихся иногда узлами площадей. Бежала и звала Честава. Золотисто-пыльный ветер выл в развалинах, кружил и гонял по земле куыи никому не нужных купюр. Изредка он как бы дразнясь выдергивал из их пестроцветья несколько засаленных бумажек и швырял девушке в лицо.
- Честав! Честав!
- А разве я тебе не гожусь?
- Или я?
От резкого рывка Ириска опрокинулась навзничь.
- Зачем тебе твой Честав! Он явно струсил. Выбери одного из нас. Отдаться на выпивание ирроргам с такой девочкой - прелесть! - один из склонившихся над Ириской причмокнул от предвкушаемого удовольствия.
Девушка встала на колени, затравленно глядя на стоящих по обе стороны юношей.
- Меня выбирай.
- Или меня.
- Но я... не хочу, - пролепетала Ириска. Только этого еще не хватало! Бежать с Церковной площади, чтобы вернуться туда...
- Не хочешь?! А для чего же ты тогда мечешься по Городу голышом? Ирроргов пугаешь?
Юноши засмеялись. Ириска вырвалась и попыталась бежать, но тут же была вновь поймана.
- Так кого ты выбираешь? Его или меня?
Ириска жалко запищала, забилась в руках юношей, покрывая их жадные физиономии лиловыми бороздами царапин.
- Э нет! Круто дерешься!
Один подхватил ее под мышки, другой - под коленки. Ириска продолжала безуспешно вырываться, изгибаясь всем телом. Юноши тащила ее, награждая на ходу пинками и приговаривая:
- Ладно. Сейчас не хочешь, на площади решим. А то и РАЗДЕЛИМ ТЕБЯ ПОРОВНУ. Мы же друзья. И мы совсем не жадные.
Ириска принялась брыкаться изо всех сил. Повязка сползла с ее головы. Увидев клеймо, шедший сзади заорал дурным голосом и разжал руки. Ириска пребольно стукнулась затылком об землю. Второй юноша обернулся и охнул, хоть не смотрел на клеймо. В тот же миг чьи-то ноги взметнули два пылевых облачка у самого лица Ириски. Первый юноша дико взвыл, захрипел и рухнул сначала на колени, потом на бок. Второй отпустил ноги Ириски и метнулся в развалины. В облачке рассеивающейся пыли к девушке склонилось озабоченное лицо Честава.
- С тобой все в порядке?
Ириска тут же нащупала на земле повязку и попыталась прикрыться. Честав удовлетворенно хмыкнул, присел около лежавшего без движения юноши и принялся стаскивать с него рубашку, приговаривая:
- Ну если ты так стесеяешься, одень хоть это.
- Не надо, она в крови, - пролепетала Ириска и только тут осознала, что рубашка упавшего юноши действительно насквозь пропитана голубой КРОВЬЮ. И Нож Судьбы, который лежит тут же, весь в КРОВИ. Лишь тогда девушка поняла, ОТКУДА взялась кровь.
- Честав?! Ты...
- А что, очень даже вкусно! - Нож Судьбы смачно всосал кровь с лезвия.
- Даже вытирать не надо. Не Нож, а прелесть, - сказал Честав и УСИЛЕННО СТАРАЯСЬ НЕ СМОТРЕТЬ НА ИРИСКУ протянул ей рубашку.
- Надень.
Ириска сжалась в комок. Ее мутило. Глаза сами собой закатывались.
- Ладно, будем считать, что ты права. Хотя его голубая кровь может скрыть ОПАСНЫЙ цвет твоей собственной. Тогда займемся штанами, - слабо донесся до сознания девушки голос Честава.
- Не смей! - слабо пискнула Ириска. Честав удивленно посмотрел на нее.
- Слушай, нельзя же быть такой разборчивой в нашем положении! Или ты и дальше собираешься бродить среди этих руин в чем мать родила?
- Нет-нет! Я не одену ничего с мертвого. И ты не одевай. Иначе я стану ненавидеть тебя еще сильнее! - последние слова девушка выкрикнула почти истерически.
- Я же тебя... Эх ты!
Хмурый Честав медленно подошел к Ириске и по-прежнему СТАРАТЕЛЬНО не глядя на нее попытался отнять повязку.
- Резать желаю, - начальственным тоном сказал Нож Судьбы.
- Что ты хочешь сделать? - испугалась девушка. Ничего не объясняя Честав так рванул ткань, что Ириске обожгло ладони. Девушка приготовилась к худшему, однако Честав лишь разрезал кусок материи пополам.
- Хорошо резать что-нибудь! - обрадовался Нож.
- Когда-то очень давно люди обходились набедренными повязками. В то время они были еще дикими. По-моему, сейчас самое время вернуться в пещеры, - Честав с философской насмешливостью оглядел скучное однообразие развалин, гонимых золотым ветром пылевых чертиков, беспорядочные стайки мятых шекелей и беззаботно присвиснул. Потом положил к ногам Ириски куски ткани и удаляясь как бы невзначай бросил через плечо: Советую не задерживаться. Тот, кого я убил и его товарищ хотели получить твое тело на Церковной площади. У ирроргов замечательный нюх на подобные делишки. Скоро здесь будет полно патрулей. Да и Мастер мог заметить, что мы удрали.
Юноша шел напевая и не оглядываясь. Серебряные лучи солнца равнодушно сверкали на лезвии Ножа. Тем не менее Ириске казалось, что с его бритого затылка смотрит загадочный третий глаз. Внимательно наблюдая за маленькой фигуркой Честава, девушка тщательно закрыла голову и бедра повязками и медленно пошла в ту же сторону, что и он. За спиной плелись несколько Мыслей. Одна из них набралась храбрости и заговорила с Ириской:
"Зачем ты идешь туда же, куда идет Честав?" - "Почему нет? Он-то наверняка знает, где безопасно". - "Почему он должен знать это?" - "Он иначе не может, потому что его клеймо..."