-- От меня другого и ожидать нельзя, -- ответил Наум на чудовищном иврите.
Наум остался на противоположной стороне тихой посольской улочки, у какого-то подъезда, а Геула свернула к 1224"Голладскому посольству. Она приблизилась к нему в точно назначенный час, минута в минуту; остановилась подле калитки, ведущей в зеленый посольский дворик. Она ждала консула минуту, две, две с половиной минуты. Милиционер в будочке, возведенной у дверей посольства, поглядывал на нее вначале спокойно, затем выскочил из будки и, схватив Геулу за руку, потянул ее в будку... Наум быстро перешел улицу, закричав на милиционера на смеси иврита и английского. Кричавший был не молод, в роговых очках, лицо интеллигентное, сутулый -- из начальства, видать. Милиционер перестал тащить, но держал Геулу за рукав шубы Цепко. А тут появился 1225"припозднившийся консул, дымя сигаретой и попахивая дорогим коньяком. Он дернул Геулу за другую руку, в противоположном направлении. Милиционер немедля ретировался.
Случалось и позднее, консул или корреспонденты опаздывали на три-пять минут. Это были самые опасные минуты в жизни 1226"Геулы.
За месяц она передала консулу более двухсот писем в Израиль. Последними Наум отдал 1227"Геуле "пудовые" конверты и снова отправился с ней. На этот раз консул, которого 1228"Геула называла почему-то 1229""Бантиком1230"", появился во время. Он взял 1231"Геулу под руку, и они зашли в посольство мимо козырнувшего им милиционера. Письма ушли. И -- как в могилу провалились... Через неделю уезжал старик из Новосибирска с внуком. Разорвали наволочки, написали текст коллективной просьбы о гражданстве прямо на материале, вшили в пальто деда и в брюки мальчика. И -- как в могилу...
Только слежки за 1232"Геулой прибавилось. Порой ходили по пятам. А Тель-Авив словно воды в рот набрал... "Как громом прибитый!" -недоуменно воскликнула Геула. Неожиданно пришло сообщение от 1233"Дова. Для ленинградцев. Свадьба не одобряется". Неизвестно, что в Ленинграде задумали, но все равно не одобряется...
Иосиф повертел листок, на котором он записал разговор с сыном, и сказал: -- Надо брать таран и крушить ворота. Крепости берутся только так!.. А что думают твои? -- спросил он Наума. -- Готовы выступить с открытым забралом? Те, кто болтают, что готовы...
Наум работал на Электроламповом заводе. В конструкторском бюро. Там был длинный коридор, по обеим сторонам -- лаборатории, одной из которых Наум руководил, а еще в двух был научным консультантом. Когда-то директором завода был 1234"Булганин, отсюда его и "взяли живым на небо", как сказал Наум. 1235"Булганина сменил простой, без образования, русский мужик по фамилии Цветков. После войны электронные трубки, лампы всех видов требовались в огромном количестве. Цветков сурово напомнил своим 1236"кадровикам - гебистам слова вождя: "Кадры решают все", и "научный коридор" заполнили 600-- 700 инженеров-евреев, изгнанных во время космополитической кампании изо всех НИИ и университетов Москвы и Ленинграда. "Брать всех, и быстро!" -- приказал Цветков. В конце концов на Электроламповом собрались лучшие инженеры-изобретатели. Завод подымался, как на дрожжах, Цветков вместе со своими евреями получал ежегодно сталинскую премию. Но тут началась истерия вокруг "врачей-убийц". Первый отдел, 1237"кадровики -гебисты, решил взять реванш. 1238"Цветкову представили список на увольнение... 700 человек. Евреев подгребли "под метелку". Цветков, не долго думая, лег в больницу. И... перележал в ней смерть Сталина. На это Цветков, правда, не рассчитывал. Он хотел переждать лишь очередной погром. Погромы на Руси, как волны. Вверх-вниз...
Могли ли уволить "научный коридор" без подписи директора? А директор в больнице...
Но так уж исторически сложилось, что Цветков, мудрый русский мужик, "перележал" смерть вождя и учителя. И тут же выздоровел.
"Не то, что совсем исцелили, вряд ли, - говаривал он, -- но как-то полегчало". И снова продолжал набирать талантливых или просто хороших инженеров, в том числе и евреев. Евреи были в каждом отделе КБ. И евреи, и неевреи выходили покурить в коридор. Тут витал дух самых высоких материй. Экзистенциализм. 1239"Сартр*1240"Бергсон. Израиль. Китай. ООН. Книжная новинка. Стихи Мандельштама, перепечатанные заводскими машинистками по просьбе "научного коридора1241"" вместе с деловыми бумагами. И, конечно, что вчера сказал по 1242"Би-Би-Си политический комментатор Анатолий Максимович 1243"Гольдберг. Об отъезде в Израиль мечтали, по подсчетам Наума, четверо. 0,51244"% коридора. Но лиха беда -- начало...
Коридор заволновался, когда 4 марта 1970 года по телевизору показали 1245""пресс-конференцию дрессированных евреев", как ее тут же окрестили с легкой руки Наума. Дрессированные евреи били себя в грудь и клялись, что никакой дискриминации не может быть в стране, где так вольно дышит человек...
Коридор зашумел: он-то точно знал, изруганный-измочаленный, клейменый "еврейский коридор", где, кто и как дышит... Наум понял: пора! Он быстро набросал текст протеста против "телефарса", под которым подписались сорок два инженера. Среди них трое русских. Ликующий, с письмом в руках, он примчал к отцу. По счастью, в это время позвонил из Израиля 1246"Дов. Наум продиктовал в Израиль, на 1247"магнитофон Дова, текст письма и подписи и спросил, когда опубликуют?
-- Никогда! -- прокричал Дов в ответ. -- Они без подписей -- личных, от руки -- не верят... Ищите другие каналы, нееврейские...
А тебе лично верят? Твоим записям, которые они в силах проверить, подключившись к линии...
-- Как когда!
Трубку выхватил из рук Наума отец. -- Дов, не верят или делают вид, что не верят? -- Отец, они -- как Барабанов! -- прокричал Дов. Барабанов, начальник северных лагерей, не верил никому и никогда. Тех, кто пытался доказать свое, "качать права", он бил палкой по голове. Так же, как на Соловках, где били контриков 1248""дрыном", приговаривая: "У вас власть советская, а у нас -- соловецкая". Самое легкое, почти парламентское ругательство 1249"Барабанова было "Дерьмо овечье!"
-- Спасибо, сын! -- прохрипел Иосиф. -- Я вижу, ты палец о палец, даударил1250"?!..
-- Ударил, отец! Они нас не хотят! Точно!
-- Этого не может быть! -- прохрипел Иосиф. -- Что они, сами себе враги?
-- Не знаю, отец! Разговаривают, как 1251"ВОХРА. Взывать к ним -- что на могилке посидеть!.. Как мама? А Гуля здорова?..
-- Пока все живы-здоровы, сынок!..
Иосиф рывком повесил трубку. 1252"Лия говорила потом, что он так не поседел на войне и в лагере, как в эту ночь, после разговора с 1253"Довом. Во всяком случае, когда отец вечером заехал к Науму, захватив сердечные капли для прихворнувшей Нонки, и снял армейскую ушанку, Нонка воскликнула: 1254""Ой!" Голова у Иосифа 1255"Гура стала белой.
Этот день вообще был 1256""с сумасшедшинкой", по определению Иосифа. В полдень примчалась старуха -- бывшая актриса театра Мейерхольда, затравленная, нищая, и прогремела с порога, как со сцены, что в ответ на спектакль 1257""дрессированных евреев" Иосиф 1258"Гур должен сжечь себя на Красной площади. У мавзолея Ленина. У 1259"Лии челюсть отвалилась.
-- Вас все равно не выпустят! Никогда!.. -- драматически восклицала старуха, воздев иссохшие руки. -- Сожгите себя на Красной площади! В знак протеста! Наконец, 1260"Лия обрела дар речи. -- Задумано превосходно! -- сказала она. -- Только переменим роли. Вам -- главную! Вы себя сжигаете с плакатом в руках: "Выпустите Гуров в Израиль!" Я помогаю вам донести до Красной площади бидон с керосином и спички, а потом даю объяснения иностранной прессе.
Старуха огляделась затравленно и выскочила из комнаты. Затем позвонила 1261"Блюма1262" Дискина, ученый-биолог.
-- Мы ничего не делаем! Мы сидим! Мы преступники! Наши ребята погибают там, в Израиле. А мы что?.. Где 1263"Геула?.. 1264"Геула, наши мужики -- дерьмо!
-- Допустим, -- ответила Геула.
-- Не допустим, а точно!.. Встретимся в 10 утра у выхода из метро "Площадь Дзержинского"! Геула повесила трубку на рычажок, сказала задумчиво:
-- Никто нам так не помогает, как отдел пропаганды ЦК КПСС. Как туда отбирают? По степени кретинизма, что ли?.. Устроить такой телефарс -- все равно, что выдернуть из гранаты чеку... Профессор, серьезная, осмотрительная женщина, назначает мне рандеву в ста метрах от Лубянки. Под окнами еврейского отдела КГБ... 1265"О-ох, придется идти!
Вернувшись на другой день домой, Геула сказала Иосифу, что профессорша почти в истерике, организует 1266"пресс-конференцию возле Цирка. Обзвонила всех! -- Вот это будет, да! цирк! -- прохрипел Иосиф. -- Их повяжут молниеносно. Еще до приезда западных корреспондентов. И пикнуть не дадут!.. Гуля, надо садиться за коллективное письмо. А профессорше вылить на голову ведро холодной воды и привезти сюда!
Наум и Геула доставили ее на такси. Иосиф разъяснил ей, что произойдет возле московского цирка, и попросил написать письмо, в котором изложить все, что ей хочется высказать западным корреспондентам.
Профессор Дискина тут же набросала. Геула взяла письмо и отправилась к 1267"Чалидзе.* У Чалидзе была слава "законника". Это на Руси очень много. Советский человек изучает в школе только "основной закон", то есть сталинскую конституцию (с 1268"хрущевскими, а затем 1269"брежневскими уточнениями). О прочих -- действующих -- законах он твердо знает лишь то, что закон - дышло...
Наум и Геула доставили ее на такси. Иосиф разъяснил ей, что произойдет возле московского цирка, и попросил написать письмо, в котором изложить все, что ей хочется высказать западным корреспондентам.
Профессор Дискина тут же набросала. Геула взяла письмо и отправилась к 1267"Чалидзе.* У Чалидзе была слава "законника". Это на Руси очень много. Советский человек изучает в школе только "основной закон", то есть сталинскую конституцию (с 1268"хрущевскими, а затем 1269"брежневскими уточнениями). О прочих -- действующих -- законах он твердо знает лишь то, что закон - дышло...
Все устаревает на Руси, кроме этой древней мудрости: "Закон -- что дышло, куда повернешь, туда и вышло..."
Как тут без "законника1270""?! Тем более близкого к 1271"сахаровскому Комитету...
Чалидзе жил в районе Арбата, в старом добротном доме. Шаги в подъезде отдавались гулко. Как в царском дворце или подземном гроте. Многие робели, уже входя в подъезд. Иные начинали заикаться. Особенно, когда законник останавливал на собеседнике свой "прожигающий" взгляд. Или листал документы замедленно важными движениями. Спорили диссиденты: что это? Нарочито выработанные приемы человека, который "много о себе понимает"? Или естественные манеры знатока, в котором, говорили, течет кровь грузинских князей. Спорили и побаивались...
Геула не спорила и не побаивалась. Она промчалась по парадной лестнице так, что та ответила ей чечеточным гулом. Чалидзе улыбнулся 1272"Геуле, просмотрел письмо и сказал: "Много эмоций. Давайте, я изложу..."
Пожалуй, это было первое письмо московских евреев не эмоциональное, а деловое и юридически выверенное. Эмоции в нем таились, как таится в железной коробке "адской ма1273"шины" взрывчатка... Но мощь его была не в этом.
ЦК партии объявило на весь мир устами "дрессированных евреев", что в СССР нет евреев, желающих покинуть родину социализма. И это не Хрущев когда-то объявил, не его и Брежнева присяжные антисемиты, а сами евреи. Вот, смотрите и слушайте!..
Письмо, рожденное в тиши квартир Иосифа 1275"Гура и Валерия Чалидзе, рвануло почти атомной силой:
ВРЕТЕ! ВРЕТЕ! В РЕ-О-О ТЕ!..
Оно ударило детонирующей волной и изо всех городов, казалось, спящих навеки.
Но пока что оно лежало на столе Иосифа Гура, чуть помятое (Гуля принесла его за пазухой)1276", в 1277"одном - единственном экземпляре. Но, как сказал великий 1278"Галич, "Эрика" берет четыре копии, И этого достаточно..."
Четыре копии немедля пошли в дело. Строго говоря, пошли три. Четвертую Наум сунул в свою "заначку", за электросчетчик со ржавыми винтами. На всякий пожарный... Все понимали: подписи надо собрать немедля. И - немедля выпустить голубя, пока КГБ не свернуло ему шеи. У Наума, у Иосифа, еще в двух домах собрались ребята. Распределили силы -- собирать подписи. Это было, 1279"ох, как не просто! Что станет с 1280""подписантом"? Что ждет его? Тюрьма? Высылка? Изгнание с работы с 1281""волчьим билетом1282""...
Осечка произошла сразу, в доме старика-инженера, отсидевшего в Воркуте десять лет за сионизм. Наум произнес торжественно: 1283""Пришло, наконец, время открытых выступлений". И положил перед ним страничку, напечатанную на "Эрике". Старый сионист пробежал письмо и ответил, раскачиваясь, как в молитве, что он, видит Бог, что это так! он готов захватить самолет, готов уехать в трюме любой посудины, даже танкера, готов стрелять из автомата, готов сбросить бомбу на Багдад... Наум прервал его с усмешкой: -- Не надо бросать бомбу на Багдад. Не надо брать в руки автомат. Возьмите вот эту ручку и подпишите письмо. -- А это -- нет! Нет1284"!! -- вырвалось у него в ужасе.
К утру было собрано 39 подписей. Сороковым подмахнул его математик 1285"Юлиус1286"Телесин. Но оно так и прозвучало по всем радиостанциям Запада, как письмо 1287"39-ти. Подписи там, видать, не считали, не до того было. Сенсация! Идет в эфир с красной полосой.
Спустя несколько дней, 8 марта 1970, оно было напечатано в "Нью-Йорк Тайм1288"е", а затем во всех странах, кроме СССР.
Как-то вечером вышла 1289"Геула из своей клетушки с зубной щеткой в руках. Спать собиралась. 1290"Лия сидит у лампы и читает свежий номер "Известий". По напряженному лицу 1291"Лии Геула поняла: что-то произошло. И серьезное. Губы у Лии поджаты, втянуты внутрь. Почти все 1292"Гуры так поджимают, когда 1293"прижгет...
Геула склонилась над газетой. В "Известиях" статья -- "Очередная провокация сионистов". Слова нешуточные, если учесть, что "Известия" -официальный орган Верховного Совета СССР.
Из правительственной статьи, как водится, понять было ничего нельзя. Даже догадаться никто бы не смог, что существует письмо 39-ти, что оно передается по всем радиостанциям Запада, что о нем говорит мир. Боже упаси, чтоб о том узнал советский человек! Уехать хотят1294"?!.. Евреи?! Чей-то сановный палец вырвал изо всех подписей четыре и приказал "отобранных злодеев" -- испепелить!.. И вот удивленный советский народ читал о четырех вроде бы упавших с неба "отщепенцах": 1295"Юлиусе Телесине, Борисе 1296"Шлаене, Иосифе Казакове и Моисее 1297"Ландмане, Геула остановила взгляд на фамилии "Моисей 1298"Ландман" и начала покрываться румянцем. Лия взглянула на нее и 1299"аж руками всплеснула: не жар ли у тебя, 1300"ластоцка?!
1301"Ландманы, двое старых и больных людей, жили в Малаховке, под Москвой. Доктор Моисей Григорьевич и его жена 1302"Гитя1303"Давыдовна. С 1304"Гитей1305"Давыдовной Геула сидела вместе в лагере. Геула частенько их навещала. В один из таких приездов они сказали 1306"Геуле: "Если напишете какой-либо протест или обращение евреев, подписывайся за нас. Не забывай нас, стариков". Геула и расписалась за своих друзей по давней договоренности. И вдруг в "Известиях": 1307""...Моисей Ландман, старый сионист, мерзавец..."
Так и в 1937 не крестили! Это -- арест! Верный арест! 1309"Геулу била дрожь: ткнут Моисею Григорьевичу газету в нос, а он скажет: "Знать -- не знаю, ведать -- не ведаю".
И в самом деле, знать не знает, ведать не ведает! Геула выскочила из дома, надевая на бегу свою клетчатую разлетайку, остановила такси, примчалась к Науму. Постучала и тут же ввалилась, благо Наум дверей никогда не запирал. Бросила, задыхаясь, жене Наума:
-- Нонка! Хочешь -- не хочешь, я твоего 1311"Гуренка забираю! Мы едем в Малаховку!
-- Нема! -- шеп1312"нула она на лестнице. -- Я, кажется, 1313"лопухнулась. Непростительно1314"!
На Казанский вокзал примчались около двенадцати ночи, прыгнули, благо оба длинноногие, в отходившую электричку. На полу наледь. Наум грохнулся, разбил локоть в кровь. Два платка извели, пока кровь остановили. Да, спасибо, какой-то старик пол-литра из кармана достал, плеснул на рану водки для дезинфекции.
Март, а ветер зимний, как иглами колет. Темень. Огни погашены. Домишки кажутся занесенными по крыши. Подвыла собака, и снова ни звука. Только под ногами 1315"похрустывает, точно не по земле вдут, а по битому стеклу. Свернули к 1316"Ландманам. Улочка без огней. Лишь в бревенчатом домишке 1317"Ландманов горит в окне свет. Геула не выдержала -- побежала. За ней -- Наум, потирая ладонью нос и уши.
Дверь открыла Гитя Давыдовна, высокая, дородная женщина. Огромные серые глаза ее, казалось, в полумраке, светятся. Свет недобрый. Узнала. Лицо подобрело. У стены, на табурете, сидел, закрыв глаза, щуплый, иссушенный тюрьмой Моисей Ландман. Рядом чемоданчик. Собрал уже вещички, горемыка, ждет, когда придут... Раскачивается в молитве. На вошедших и глаз не поднял. Подымай глаза -- не подымай, -- нового ареста ему, больному старику, все равно не пережить.
Чуть поодаль стояла, скрестив руки на высокой груди, Гитя Давыдовна, женщина "монументальная", как позднее заявил Наум. Геула поглядела на нее -и слова сказать не может. Вспомнилось, как встретила она ее, Геулу, у лагерных ворот, отломила хлеб от своей пайки: знала Гитя Давыдовна, "Столыпин" шел до лагеря месяц, а то и больше. Весь месяц на воде да селедке... А когда на другой день, заталкивали Геулу в карцер за дерзкий ответ на 1318""шмоне", принесла ей Гитя Давыдовна теплую безрукавку.
Гитя Давыдовна да 1319"Дора Подольская для нее, 1320"Геулы, как маяки в ночи. Без них можно было отчаяться, пропасть. А ведь были минуты, когда хотела кинуться на колючую проволоку! И кинулась бы!..
И вдруг... за все добро...
Ге1321"ула, наконец, выдавила из себя:
-- Я пришла к вам прочитать письмо, которое я за вас подписала...
Старик Ландман молится, с Богом разговаривает.
Наум выступил вперед, приткнулся на краешке табуретки и сказал деловым тоном: -- Я буду вам читать письмо. После каждого предложения спрашиваю, согласны ли вы с ним. А затем вы решите, как поступить! Только вы!
1322"Геула не выдержала 1323"отстраненно - делового тона Наума. Произнесла в волнении, проглотив слюну: -- Если вы с чем не согласны... хоть с запятой... я беру все на себя. Подписала за вас я! Без вашего ведома! Старик 1324"Ландман, казалось, не слышал ничего. Щеки запали. Под глазами землистые круги. Видать, ему плохо и без того...
Наум начал медленно и торжественно:
-- Москва, 8-го марта 1970 года... Вы слышите, Моисей Григорьевич?.. Вы уже не согласны?