Чего тогда боялся этот огромный черный человек, словно жезлом размахивающий оружием белых?
– …Масаи настаивали, и мы пропустили вас, отдали вам часть земли, – продолжал гневно басить Сумбуру.
Внезапно Келле осознал, что понимает слова пришельца. Нет, звуки его речи не изменились, если продолжать слушать ушами, то слова все равно оставались бестолковым бормотанием. Но в голове эхом отдавался смысл того, что говорил Сумбуру. Причем перевод немного запаздывал. Снова духи? Келле не был в этом уверен.
– Ваш народ не должен охотиться на наших землях. Все, что убито на земле Сумбуру, принадлежит Сумбуру! – продолжал оратор. С последними словами он грозно потряс перед собой «дрелью».
Оружие не заряжено, понял Келле. Понял?! Как он мог это понять?! Он же никогда не держал оружие белых в руках. Но вместе с тем он точно знал, что «дрель» в руках парламентера Сумбуру не заряжена. И знал – почему.
Назойливую мысль, что таинственные знания, появляющиеся в голове сами собой, явление не совсем нормальное, Келле старался спрятать поглубже. В данный момент источник чудесных сведений не имел особого значения – нужно использовать все, что может помочь.
– Мы. Приносим. Свои. Извинения, – медленно, чеканя слова, сказал Келле на языке Сумбуру. Он произносил слова на родном наречии, но что-то внутри головы подсказывало, как это сказать на языке чужаков.
Все – и Хаммар, и Сумбуру – застыли от неожиданности. Наибольший эффект умение Келле говорить на чужом языке произвело на Кулфу. Он замер, не сводя глаз с юноши, его губы что-то беззвучно шептали.
– Тех. Животных. Что. Мы. Убили. На. Вашей. Земле, – словно робот продолжал выдавать слово за словом Келле. Говорить приходилось дважды: сначала шепотом на языке Хаммар, потом громко на наречии Сумбуру. – Уже. Нет. Остались. Живые. Но. Они. Не. Ваша. Собственность.
Парламентер с незаряженной «дрелью» ожил, скрестил руки на груди, потом снова выпрямил их, вспомнив об оружии. Он нахмурил брови, глядя на маленького Келле сверху вниз, и, нарочито понизив голос, сказал:
– Все животные с нашей земли – наши!
На последнем слове он демонстративно ударил себя в грудь кулаком свободной руки.
– Ты говорил только об убитых животных, – урезонил его Келле. – А эти коровы живы.
На секунду повисла тишина. Молодой маза напряг слух, стараясь поймать за шорохом трав в саванне голоса духов. Но тщетно – трава была просто травой, а ветер затих и заставил саванну замолчать.
– Мы обещаем больше не вторгаться на земли Сумбуру, – пообещал Келле.
Трудно сказать, почему он решил сделать именно так. Никогда раньше Келле не поступал подобным образом: сказав последнюю фразу, он повернулся и, не дожидаясь ответа, решительно пошел, протискиваясь сквозь притихшую толпу сородичей. Сумбуру крякнул, не зная, что ответить, и все-таки сложил длинные костлявые руки на груди.
Переговоры были окончены, точки над «i» расставлены.
Испортил все Кулфу. Келле понимал, что колдун, являющийся главным лицом Хаммар, вождем, не мог смириться с подобным поведением молодого маза. Никто не позволял юноше перебивать вождя и встревать в его разговоры с чужаками, даже несмотря на то что переговорщики не понимали друг друга.
– О чем ты с ним говорил?! – требовательно выкрикнул Келле колдун.
– Я обещал, что мы больше не будем охотиться на их земле.
– Откуда ты знаешь их язык?
Келле сам не ведал ответа на этот вопрос. Он прислушался, изо всех сил – к ветру, к шорохам саванны, к потрескиванию хижин Хаммар, к шуму людей. Нет никаких признаков, ничего хотя бы отдаленно напоминающего голоса духов.
Он не знал ответа. Единственное, в чем был уверен, это в том, что знание языка Сумбуру ему дали не предки. Это был тот, кто помогал охотиться, тот, кто заставлял тело Келле двигаться так, как не мог двигаться ни один человек в саванне. Юноша пытался понять, как эта странная сущность внутри него связана с духами предков. И не находил ответа. Судя по всему, духи предпочитали не вступать в отношения с этой частью Келле. Предки не боялись непонятного, но оно им не нравилось.
– Не знаю, – неуверенно пробормотал Келле. – Мне показались знакомыми слова этого человека.
– И ты… – В голосе Кулфу послышалась ярость, в которую перерастало его возмущение.
– Пускай Келле разговаривает с чужаками! – вдруг раздался чей-то голос. В такой толпе трудно разобрать чей. И остальные Хаммар зашумели, соглашаясь со смельчаком.
Бросить вызов колдуну племени означало навлечь на себя и свою семью гнев духов и немилость Тому, Сына Солнца. Но вера в способность Кулфу говорить с духами предков сильно пошатнулась среди Хаммар. Однако страх вызвать гнев самого колдуна – человека властного и могущественного – оставался.
Кулфу, насупившись, рассматривал толпу, пытаясь понять, кто из Хаммар осмелился противоречить ему. Но люди говорили все одновременно.
– Хорошо! – рявкнул колдун. Его рык перекрыл гомон, и люди мгновенно утихли. – Пускай Келле говорит! Но знайте: духи отплатят Хаммар за непослушание!
– Кого мы должны слушать? – послышался голос из толпы.
– Духи сказали, что чужаки должны умереть! – провозгласил Кулфу.
С этими словами колдун вытащил из-под шкуры леопарда, в которую был облачен, пистолет и протянул его Келле. Увесистый «дыродел» лег в руку юноши, вороненая сталь приятно холодила ладонь. Орудие убийства, верная машина для уничтожения себе подобных. Откуда это у Кулфу? Скорее всего, нашел в развалинах города возле карьера, брошенного после катастрофы белыми. Только выглядит пистолет совсем новым. И это оружие заряжено. Келле немного подбросил «дыродел», взвешивая его в руке – полная обойма, сообщил кто-то невидимый внутри головы.
Откуда этот голос?! Духи не могли знать, какой вес у заряженного пистолета. Сам Келле тоже – он никогда раньше не держал в руках огнестрельного оружия. Тогда как он узнал? С некоторым удивлением, Келле осознал, что ему совершенно не страшно, а потом понял причину собственной смелости – если бы с ним происходило что-то плохое, дух его отца обязательно сказал бы об этом.
Сумбуру не уходили, они ждали ответа колдуна, понимая, что этот невысокий юноша, которого почему-то слушает все племя, здесь ничего не решает. Пистолет в руках колдуна они не видели.
Келле посмотрел на оружие, потом на Кулфу. Колдун хотел, чтобы он убил Сумбуру. Но для чего? Неужели Кулфу не понимает, что это означает начало войны, в которой исчезнет даже само имя Хаммар?! В это Келле поверить не мог – колдун мог быть кем угодно, только не дураком. Тогда чего он добивался?
Внезапно руку обожгло, словно огнем. Келле вздрогнул и выронил пистолет. Он не станет убивать Сумбуру. Духи не хотели этого. И он сам не хотел.
– Духи не хотят убийств, – прошептал Келле. Слышал его только Кулфу, стоящий совсем рядом.
Юноша протиснулся сквозь толпу, обратно к ждущим ответа Сумбуру.
– Убирайтесь! – выкрикнул он им. – Я же обещал, что Хаммар больше не будут ходить в ваши земли.
– Кто ты такой?! – картинно размахивая руками, крикнул в ответ переговорщик с незаряженной «дрелью» и, показав пальцем на Кулфу, добавил: – Пускай он говорит с нами!
Колдун, расталкивая онемевших Хаммар, выбрался из толпы. В его руках был пистолет.
Сумбуру отступили, увидев оружие, парламентер взмахнул «дрелью», опустил ее, его глаза забегали, ища помощи своих соплеменников. Видимо, вспомнил, что оружие не заряжено. Трое других ощетинились копьями.
– Духи говорят со мной! – прорычал Кулфу, обращаясь к Келле.
– Мы дважды видели, как духи помогали Келле, – выкрикнул из-за спины колдуна Бона, – а от тебя слышим только пустые россказни!
Кулфу обернулся лишь на мгновение. Его хватило, чтобы увидеть наглеца, осмелившегося перечить колдуну. Черный пистолет плюнул огнем, над саванной прокатился гром выстрела, и брат Келле, безвольно запрокинув голову, рухнул в пыль.
Хаммар, обескураженные и напуганные смертью сородича, бросились врассыпную. Кто-то бежал быстро, спеша спрятаться за ближайшими хижинами, кто-то медленно ковылял, надеясь узнать, чем закончатся переговоры с Сумбуру, но через полминуты на пыльной прогалине в высокой траве саванны остались только чужаки, колдун и Келле.
Теплый ветер, прилетевший из недалекой пустыни на севере, раскачивал длинные стебли пожелтевшей травы.
«Не шевелись», – шептала трава. Это духи предков, наполняющие собой все вокруг, вдыхающие саму жизнь в саванну, снова говорили с Келле. Он слышал их. И он верил предкам.
Сумбуру, медленно пятившиеся назад, спешили укрыться в густой траве. Парламентер с незаряженной «дрелью» что-то бормотал. Келле снова не понимал его, то существо, что поселилось в голове, не переводило слова чужаков. Похоже, оно никак не могло ужиться с духами предков.
– Ты ничего не знаешь, сосунок, – говорил Кулфу, медленно приближаясь к Келле. Ствол пистолета был направлен в грудь юноше. – Ты все испортил! Хаммар должны стать великим народом, Хаммар будут повелевать всеми племенами в округе. И ты не помешаешь мне сделать так!
– Тебе помешают духи, – тихо проговорил Келле. – Опомнись, Кулфу, ты же Хаммар, ты должен следовать советам предков!
Колдун усмехнулся.
– Ты сумасшедший, – сказал он. – Нет никаких духов. Есть только люди. Глупые и слабые. Их удел служить умным и сильным. Таким, как Хаммар. Таким, как я! Но это будет уже без тебя, идиот.
Время будто бы замедлилось для Келле. Он видел, как Кулфу медленно поднимает руку с пистолетом, как его указательный палец неторопливо давит на курок. Нечто внутри головы юноши, то, что переводило слова Сумбуру, мгновенно вернулось из небытия, оно что-то делало с его телом, мышцы напряглись, наполняясь кровью, перед глазами мелькали варианты уклонения от пули, которая вот-вот должна вырваться из черного как ночь ствола.
«Не шевелись!» – продолжала шептать трава.
«Замри», – завывал ветер.
«Стой», – стрекотали цикады в саванне.
Духи знали, что нужно делать. Духи знали все в саванне. Они определяли жизнь здесь. Их воля была волей Тому, создателя всего сущего на Земле. На земле Хаммар.
Палец дернул спусковой крючок. И ничего не произошло, лишь боек тихо цокнул по патрону. Курок под пальцем Кулфу еще раз провалился назад. И еще. Вороной «дыродел» отказывался выпускать пулю в сердце Келле. Колдун резко опустил руку, направив ствол в землю, и снова нажал на курок – грянул выстрел.
Кулфу медленно приближался, не переставая давить на спусковой крючок. Осечка следовала за осечкой, и только один раз пистолет изрыгнул пламя: рука стрелка дрогнула, и ствол ушел в сторону. Пуля просвистела в метре от Келле.
А потом пистолет крякнул, и курок заклинило. Кулфу нетерпеливо бросил оружие в высокую траву.
Правая нога Келле легонько дернулась – напрягшиеся по чей-то команде мышцы не выдержали ожидания. Но сам юноша не сдвинулся с места. Он выполнил волю предков, и они спасли его.
– Духи существуют! – сказал он подошедшему Кулфу.
23. Авианосец «Зенг Хе»
Стакан тихонько тренькнул. Массивная туша авианосца начала маневр разворота, двигатели отрабатывали полный ход, заставляя вибрировать корпус огромного корабля.
Хэ оторвался от созерцания пошедшей мелкой рябью поверхности чая и переставил стакан подальше от края стола.
– Когда мы выйдем из слепой зоны? – спросил он Бодуаня.
Адмирал что-то с интересом чертил на сенсорном экране панели управления. Лицо его было сосредоточено.
– Завтра, ближе к обеду, – ответил он.
– Что говорят… союзники?
В последнее слово Хэ вложил столько сарказма, что не усмехнуться Бодуань не смог. После Катастрофы политическая обстановка в мире, и без того далекая от дружественной, приобрела характер ожидания – войны не избежать, но пока непонятно, на кого имеет смысл напасть. Да и уверенности, что не нападут на тебя, тоже никакой не было. Объект, против которого все «дружили», сошел с дистанции, окопался в своем Анклаве и последнее время не давал о себе знать.
«Хотя сбрасывать Мертвого со счетов ох как не стоит», – подумал Хэ. Еще он подумал, что мысль его, наверное, совсем не оригинальна.
Станция по-прежнему оставалась лакомым куском, тот, кто владел новой энергией, по существу, владел миром. Но Мертвый на мир не претендовал. Почему-то не претендовал. До сих пор никто не смог понять – почему. Он открыл дорогу в иные миры всем желающим. Рекламу в новостях не давали, но руководства государств были в курсе. Пока потока переселенцев не было – до Станции как-то нужно добраться. Да и об иных мирах знали только со слов Чудовища, вернувшихся с той стороны никто не видел.
У Мертвого были другие планеты, полностью, все в его власти. Но он оставался здесь и на этот мир тоже прав не заявлял. Это казалось странным.
– Союзники ропщут. Не заметить «Зенг Хе» сложно. Исламский Союз и Конфедерация прислали официальные ноты с просьбой объяснить необходимость присутствия у берегов Африки нашей эскадры.
– Мы спасаем тайконавта? – удивился Хэ. Он не знал всех тонкостей политической игры. В общем-то, они и не были ему столь уж интересны. Спрашивал, просто чтобы поддержать разговор.
– Нет, что ты, – покачал головой адмирал. – Мы посланы для усиления союзнической группировки. Будем охранять танкеры, везущие нефть из аравийских скважин. Тайконавт еще в космосе.
Хэ кивнул.
– Остатки нефти – это все, что у нас есть сегодня.
– Это все, что у нас было последние сорок лет, – возразил Бодуань. – Новую энергию никто так и не увидел. Был только миф, которым кормил всех Кауфман. И надежда, родившаяся уже мертвой, что Кауфман не обманет.
Адмирал оторвался наконец от упражнений с экраном.
– Так что «Зенг Хе» подвернулся случайно. Тайконавту просто «повезло», что мы здесь, – усмехнулся он.
Авианосец поворачивал на север. Его путь лежал в воды Аденского залива, где начнется боевое патрулирование корабля. Настоящее патрулирование – охотников полакомиться чужой нефтью хватало.
Хэ был в курсе, что в трюмах «Зенг Хе» прячется несколько огромных цистерн. На случай встречи с одиноким танкером, попавшим в затруднительное положение из-за случайно оброненной морской мины. С волками жить, как говорится.
«По сообщениям Министерства иностранных дел Европейского Исламского Союза, — раздалось из динамика включившегося коммуникатора, настроенного на новостные каналы, – мировая общественность выражает глубокую озабоченность присутствием китайского авианосца «Зенг Хе» в водах Индийского океана. По заверениям официального Пекина, судно направляется в зону патрулирования союзнических ВМС, относящуюся к наиболее опасным участкам морского пути транспортировки нефти из аравийских месторождений. Однако китайские танкеры не следуют через Суэцкий канал, поэтому присутствие эскадры, усиленной авианесущим крейсером, вызывает сомнение в оправданности масштаба мер, предпринятых Народной Республикой. Европейский Исламский Союз и Конфедерация Католического Вуду уже выразили свой протест китайским властям. В то же время, договор…»
Хэ отключил коммуникатор.
– Всполошились союзники, – подвел итог адмирал. – Теперь будут обмениваться протестами и заверениями. Но формально мы можем здесь находиться, так что все законно.
Бодуань перешел к голографической карте.
– Вот, посмотри: мы получили интересные данные со спутника. Снято пару часов назад.
Хэ двинул рукой, поудобней поворачивая карту. Внимательный взгляд выхватывал участки рельефа зоны, где предстояло проводить операцию. Полковник не видел никаких заметных отличий от той картинки, что показывал ему в Пекине Фа.
– Я это уже видел.
– Ты не туда смотришь. Я понимаю, – Бодуань улыбнулся, – у нас разные специализации. Меня больше интересует море.
Хэ перевел взгляд на синюю гладь океана. Точно, вот то, о чем говорит адмирал. Полковник дал команду на увеличение изображения: у одного из новых островов в нескольких милях от берега стоял корабль. Большой корабль.
По внешним признакам судно не вписывалось в привычный для военно-морских сил облик: широкий корпус, надстройка на корме и – самое главное – кричащая слепяще-белая раскраска палубы. С таким колером о маскировке можно забыть даже в сильный туман.
– Что это за судно?
– Танкер. Точнее – супертанкер. Название с имеющегося ракурса не видно. Судно под флагом Исламского Союза. Посмотри еще вот здесь, – карта пришла в движение, картинка увеличилась, и перед мужчинами возник длинный песчаный берег, на котором ярким пятном выделялся оранжевый катер. – Спасательная шлюпка. Скорее всего, с него.
Картинка на коммуникаторе резко изменилась, видимо, Бодуань переключил режим просмотра, дав команду через «балалайку». На фоне темно-синей водной глади дергаными движениями пронесся, выписывая круги, небольшой остроносый кораблик. Покрутился у берега и ушел в глубь Архипелага. «Большая моторная яхта, – отметил Хэ. – Скорее всего, на борту она имеет реактор».
– А это что?
– Моторная яхта премиум-класса, – подтвердил предположения полковника Бодуань. – Маленький вертолетоносец в своем роде.
– Откуда здесь подобное богатство?
– Не знаю. Судов такого класса во всем мире не больше десятка. Большая часть принадлежит аравийским шейхам. Опознать яхту не удалось, на запросы сети ее бортовой компьютер не отвечает. Нахально прорываться… сам понимаешь.
– Разумеется. Товарищ Фа в курсе?
– В первую очередь.
Слишком много внимания этому не самому привлекательному клочку суши в последнее время. Это никак не может быть случайностью. О лаборатории, закопанной в африканской глуши, известно не только товарищу Фа? Понятно, о ней знают те, кто ее построил. На яхте прибыли хозяева? Тогда кто на танкере? Или это простое совпадение? Все-таки цель располагалась в другом месте, лаборатория почти в пятистах километрах южнее. И не на этом небольшом островке. Что тогда они все забыли здесь?