– Разумеется. Товарищ Фа в курсе?
– В первую очередь.
Слишком много внимания этому не самому привлекательному клочку суши в последнее время. Это никак не может быть случайностью. О лаборатории, закопанной в африканской глуши, известно не только товарищу Фа? Понятно, о ней знают те, кто ее построил. На яхте прибыли хозяева? Тогда кто на танкере? Или это простое совпадение? Все-таки цель располагалась в другом месте, лаборатория почти в пятистах километрах южнее. И не на этом небольшом островке. Что тогда они все забыли здесь?
– А что на острове? – спросил Хэ, двигая изображение из стороны в сторону.
В поле зрения попадали низкие горы и пустынная равнина с редкими одинокими зелеными точками деревьев. Потом промелькнула пестрая, словно покрытая разнокалиберными прыщами, площадка. Полковник остановил прокрутку. Несомненно, это было человеческое поселение.
– Что это такое? – удивленно спросил он.
– Не знаю. Но где-то в этих местах раньше располагалось «Исправительное учреждение №123», или попросту – «Африка». Возможно, это она.
– «Африка»?! – удивился Хэ. – Как могли они выжить в этом аду?! Здесь же все вверх дном перевернуло во время толчков.
– Не знаю. Я же говорил, моя прерогатива – море, – улыбнулся адмирал.
Странно: «Африка», танкер, яхта. Хэ внимательно следил за новостями – последние дни Исламский Союз о пропаже танкеров не заявлял. Пиратский захват? Возможно. Но не заключенные же «Африки» захватили судно. Почему тогда корабль стоит именно у этого острова? Или Бодуань ошибается насчет тюрьмы СБА?
Слишком много вопросов. В расчете, с которым была выверена вся операция, и так много неизвестных. А тут появлялись неучтенные данные. Отработанный план грозил развалиться прямо на глазах.
«Нам туда не надо», – успокоил себя Хэ. Но на душе скребли кошки. Хорошо, что картинку, которую он сейчас рассматривал, не мог видеть никто из чужаков – спутник уже больше года надежно блокирован машинистами Поднебесной. И все же в этой части мира происходило что-то непонятное.
– Тогда ответь мне, моряк, отчего потерпевший крушение танкер не дал в эфир SOS? В новостях ничего не сообщают о пропавшем судне.
– Хэ, ты представляешь себе, сколько стоит залитая в танки корабля нефть?
– Он груженый?
– Да, это очевидно: посмотри, какая у него осадка. Так вот, внутри этого титана где-то около полумиллиона тонн черного золота.
Хэ от удивления приподнял брови. Да уж, такая сумма могла составить бюджет не самого маленького города.
– Согласно международным договоренностям, бесхозное судно принадлежит нашедшему.
Тогда понятно – команда танкера просто хотела выжить. Только что их ждет на этом островке с палаточным городком бывших заключенных? Был ли у моряков выбор? Похоже, что нет.
Но все-таки то, что танкер оказался недалеко от зоны предстоящей операции, именно сейчас не могло не настораживать. Начальству виднее – Фа не мог не знать о танкере. Если бы старик считал, что операция под угрозой, Хэ уже получил бы необходимые указания.
И потом, на их стороне преимущество – под палубой ждет «Лэйгун». Этот самолет мог многое. Хэ привык всегда надеяться только на себя, он верил в собственные силы. Когда начиналась активная фаза операции, в молодого полковника МГБ будто вселялись демоны, он сам становился демоном – мозг работал четко, словно раллер с пригоршней «поплавков» внутри, а тело превращалось в мощное оружие, которое, казалось, способно проникать сквозь стены. Но «Лэйгун» поможет усилить перевес сил в сторону Хэ многократно. Жаль только, что он сам не сможет управлять чудесной машиной. Разрываться на две части, чтобы находиться во время операции в двух местах, Хэ не умел.
– Скажи, Хэ, ты полностью доверяешь этому капитану?
– Шэню?
– Да, ему.
– Он китаец, – коротко ответил полковник.
Для Хэ этим было сказано все. Шэнь – гражданин Народной Республики, офицер. Он может искать собственную выгоду, чего-то бояться, иметь собственное мнение. Но, когда дело касалось интересов страны, все это отходило на второй план.
– Много рисков, – вздохнул Бодуань. – В любом случае, капитан будет знать слишком многое. Если он не дурак – а в таком случае, его бы не выбрали, – он вполне понимает, что его ждет. Он может запаниковать. У товарища Фа есть замена Шэню?
– Нет.
– Товарищ Фа знает, что делает, но второй пилот для «Лэйгуна» не помешал бы.
– Товарищ Фа считает, что откладывать операцию нельзя. И потом – тебе не кажется, что мы знаем много больше Шэня?
– Мы – другое дело! – отрезал Бодуань.
– Мы тоже китайцы. Мы с тобой настоящие солдаты. Такие же… как и капитан Цу Мин Шэнь, – перед последними словами Хэ запнулся, будто подавился.
Шэнь поведет «Лэйгун» к месту аварийной посадки космического челнока. Точное место неизвестно – так сообщат в официальных сообщениях пресс-центра Министерства тайконавтики: ведь единственный спутник, что курсирует над Восточной Африкой, не работает. Во всяком случае, не работает для всех, кроме Народной Республики. Так что Шэнь будет искать челнок, зависая в нескольких точках.
В одной из них высадится Хэ. Прыгать придется без парашюта, долго светиться нельзя. Но полковник готов к подобному – не в первый раз.
Шэню нужно на самом деле найти космический корабль, провести съемку объекта и предъявить миру погибшего тайконавта. Только после того, как сделанные капитаном кадры попадут в сеть, «Лэйгун» вернется к месту высадки полковника. К тому времени Хэ уже должен быть готов. А дальше… Дальше для тех, кто зарылся под землю, начнется настоящий ад.
Раздумья Хэ прервал снова включившийся коммуникатор. Начался очередной выпуск новостей:
«По сообщениям Аэрокосмического агентства Конфедерации стран Католического Вуду, над территорией Африки потерпел крушение китайский челнок «Чанчень». Пресс-центр Министерства тайконавтики Китайской Народной Республики уже успел дать разъяснения – при торможении космического челнока произошел сбой в управляющем компьютере, из-за чего «Чанчень» вошел в атмосферу до достижения расчетной точки. Китайские власти не исключают возможность атаки тритонов на сеть ЦУПа. Сейчас проводится тщательная проверка всех компьютерных сетей Министерства тайконавтики.
Также Пекин заявил, что авианосец «Зенг Хе», направлявшийся в Аденский залив с целью патрулирования, будет временно оставлен на рейде в экваториальной зоне. Спасательную операцию планируется провести силами авианосца. Поиск челнока затрудняет отсутствие визуализации в районе катастрофы, поскольку спутник, покрывающий северную часть Африки, вышел из строя чуть больше года назад.
Напомним, что запуск «Чанчень» был первым космическим полетом, осуществленным после всемирной Катастрофы. На борту корабля находился тайконавт Ли Чен Кси. На его счету это второй полет.
Власти Народной Республики и мировая общественность надеются, что инцидент с «Чанчень» не станет препятствием к возрождению космической программы.
Несмотря на разразившийся экономический кризис, Китай планирует выделить многомиллиардные средства на развитие космической программы. Уже на конец этого года Народной Республикой запланирован полет нового челнока «Чуансинь». Этот факт не может не настораживать – сеть, повсеместно подвергшаяся разрушению и фрагментации, напрямую зависит от спутников. Если Народная Республика получит монополию на управление космическим оборудованием, обеспечивающим бесперебойную работу сети, она фактически станет ее хозяином. Мировая общественность выражает глубокую озабоченность фактом того, что Поднебесная может получить доступ к управлению всеми «балалайками» мира. Однако руководство корпорации «Науком», которая по собственной инициативе помогает наладить бесперебойное вещание на всей поверхности планеты, пока воздержалось от комментариев.
Конфедерация Католического Вуду уже заявила о возобновлении…»
Как обычно – масса слов и ноль логики. «Мировая общественность» спит и видит, когда Китай пошлет в космос очередной корабль, и вместе с тем «выражает глубокую озабоченность» тем же событием. Хэ особенно не вникал в услышанное. Следить за хитросплетениями логики СМИ, это не его работа. Товарищ Фа новостей не смотрит, но ему докладывают о важных событиях. Он делает выводы, к которым прислушивается сам Председатель. А дело Хэ – выполнить возложенную на него миссию.
Операция действительно была рискованной. Но именно поэтому ею и поручили заняться Хэ. Или он не прав, думая так?
Хэ привык, что находится на особом положении – любимый воин товарища Фа. Он числился в чине полковника Министерства государственной безопасности Народной Республики, однако на деле никогда не бывал внутри здания МГБ. Он никогда не получал приказов от кого бы то ни было, кроме товарища Фа. И ни разу в его голове не возник вопрос: почему так?
Хэ привык, что находится на особом положении – любимый воин товарища Фа. Он числился в чине полковника Министерства государственной безопасности Народной Республики, однако на деле никогда не бывал внутри здания МГБ. Он никогда не получал приказов от кого бы то ни было, кроме товарища Фа. И ни разу в его голове не возник вопрос: почему так?
Происходящее казалось само собой разумеющимся. Хэ всецело доверял могущественному старику, он его боготворил и любил как… нет, не как отца. Так можно любить Родину. Фа для него был всем.
Хэ жил только благодаря тому, что когда их банду накрыла полиция, товарищ Фа почему-то заинтересовался странным молодым человеком. Если говорить честно, натурально загибающимся от синдина и плюющим на собственную жизнь подонком.
Половину дружков положили на месте, остальных увезли в кутузку. Хэ пробыл в застенках два дня. Впечатлений хватило на всю оставшуюся жизнь. На третий день его отвели на допрос. Били – долго и с умением. Сейчас Хэ понимал, чего добивались следователи. Тогда ему казалось, что они просто издеваются, что в полицейские идут только прирожденные садисты.
Он сильно ошибался. И насчет полицейских, и насчет садистов. Люди, методично избивающие Хэ, оказались сотрудниками МГБ. Допрос с пристрастием закончился вердиктом, что Хэ им подходит. Для чего, он не знал.
Потом были два дня в тюрьме госбезопасности – намного комфортнее, но неизвестность пугала больше, чем мордобой. «Уж лучше бы сразу убили», – подумал тогда Хэ.
В МГБ с ним больше не беседовали. Молчаливый человек с бесстрастным, словно у робота лицом, пришедший утром третьего дня, сделал Хэ укол, и очнулся он уже в доме Фа.
Какой пост занимал товарищ Фа в правительстве Китая, Хэ не знал до сих пор. Ни должности, ни звания. Просто – товарищ Фа.
И теперь, когда Фа сказал, что ему нужно отправиться к черту на рога, в африканскую жару, Хэ не стал спрашивать, зачем. Его это не касалось.
Была цель. Подробностей Хэ не знал. Да и не было никаких подробностей – он шел наудачу. Аналитики оценили шансы получить искомую Фа информацию в пятьдесят с небольшим процентов. Этого достаточно – лучших условий не будет. И времени на тщательную подготовку каждого шага тоже. Тем более что никто не знал, какой шаг окажется следующим. Ступить в верном направлении – вот задача Хэ, мастера импровизации, когда дело касалось силовых операций.
Нет, Шэнь не подведет. Не может он подвести Родину и лично товарища Фа. В любом случае, Хэ не позволит ему провалить операцию.
И потом – Шэнь все равно ничего не знает. Знать – это не его прерогатива.
24. Саванна. Там, где раньше была Кения
Красное, уставшее за день солнце медленно опускалось за горизонт. Над равниной стояла легкая дымка, светящаяся в багровых лучах заходящего светила, воздух вокруг наполнился светом и какофонией стрекочущих на все лады насекомых.
Ровную как стол саванну разрывал глубокий провал с осыпающимися краями. Шрам на растерзанном теле Африки, оставшийся в наследство от землетрясений двухлетней давности.
– Там может быть вода, – сказал Мартин, заглядывая в темноту расщелины.
Вода, которую они взяли с катера, подходила к концу, а пополнить запасы пока было негде. Учитывая достаточно густую растительность и наличие, хоть и небольшое, животных, вода должна быть где-то поблизости. Но источники пока что не попадались.
– Почему? – охрипшим голосом спросил Мустафа.
– Потому что вода течет вниз, – объяснил Моралес.
Все обернулись на бывшего надзирателя. Это была его первая реплика с тех пор, как Мустафа расспрашивал про дорогу. Моралес шел наравне со всеми, но видно, что давалось ему это с большим трудом – глаза ввалились, губы потрескались, лицо исказила гримаса боли. Он изо всех сил старался не показывать свою слабость, но получалось это плохо. Легкое ранение плеча угрозы не представляло, но штанина на левой ноге совсем промокла от крови – во время короткого боя кто-то из дикарей успел бросить копье. Оно попало Моралесу в бедро. Рана не очень глубокая, но активный поход сейчас был не для надзирателя.
– На острове в расщелинах часто можно найти источник, – объяснил он.
– Нужно спускаться. – По выражению лица Мустафы было ясно, что он не хочет лезть в преисподнюю. – В любом случае нам нужно где-то укрыться на ночь. Дикари в красных тряпках от нас не отстанут – если они нашли своих, то за нами идет отряд.
Куцев, вытянув шею, заглянул за осыпающийся край. Стена разлома уходила вниз почти отвесно. Дно разлома исчезало во тьме. Виктор опустил рюкзак на землю, взял камень и бросил его вниз. Камень то и дело натыкался на выступы, увлекая за собой целый дождь осыпающейся следом гальки, так что определить таким способом глубину провала не удалось.
– Глубоко, – констатировал Гамми.
– Мы здесь не спустимся, – заметил Куцев.
Как бы то ни было, в этом месте и не перебраться на противоположную сторону – стены разделяла пропасть шириной метров в восемь.
– Обычно в подобных разломах легко найти участок с пологим спуском, – сказал Гамми.
Похоже, на Тюремном острове ребята здорово поднаторели в спелеологии. «В выживании они поднаторели», – подумал Куцев.
– Пошли, – отдал команду Мустафа и двинулся направо. Там был север.
Куцев вздохнул и снова натянул на плечи лямки осточертевшего рюкзака. Он не рассматривал, но, судя по всему, кожа на плечах частично отсутствовала. За время длинного перехода плечи привыкали, наверное, они просто устали болеть, и Виктор забывал про них. Но после короткого перерыва, как сейчас, боль возвращалась, всеми силами напоминая о себе при каждом движении. Черт возьми, он сделал большую глупость, что снял рюкзак сейчас.
Спуск обнаружился километра через три. Здесь стена уходила вниз, разделяясь на несколько ступенек и уступов, по которым можно было спуститься. Большую часть пути катились по осыпающейся гальке.
Моралесу спуск дался особенно тяжело. Куцев шел следом за надзирателем. Несмотря на грохот сыплющихся следом камней, Виктор отчетливо слышал сдавленные стоны каждый раз, когда Моралес был вынужден опереться на левую ногу. Он помогал себе рукой, кожу на ладони содрало острыми камнями, и даже в сумеречной мгле Куцев ясно различал темные полосы крови, остающиеся за Моралесом.
Спустившись вниз, надзиратель не стал останавливаться. Он лишь взглядом спросил у Мустафы, куда двигаться. Капитан пожал плечами, предоставив Моралесу самому определиться с направлением – все-таки у бывшего короля «Африки» опыта в таких делах больше. Моралес пошел в темноте назад, на юг.
Воды здесь не было. И Гамми и Моралес склонялись к этой мысли. Слишком сухой грунт.
Для ночевки нашлось отличное место – стена расщелины, словно подрытая, уходила вбок, формируя довольно просторную площадку, накрытую низкой крышей. Здесь включать фонари можно было безбоязненно: сверху света никто не увидит.
Добытого днем мяса было жаль, но его пришлось выбросить. Жаркая погода не располагала к длительному хранению, мясо уже приобрело не самый приятный душок.
Поели консервы. Мустафа смилостивился и выдал по порции пленным.
Куцев жевал разогретую синтетическую тушенку, не чувствуя вкуса. Собственно, чувствовать было особенно нечего. Виктор так устал за последние дни, что оставалось лишь одно желание: поскорей доесть эту пресную синтетическую дрянь и заснуть хотя бы на пару часов.
Но надеждам не суждено было сбыться – Мустафа назначил Куцева охранять лагерь первым. По два часа на каждого. В роли пленных была хоть какая-то прелесть: Моралеса и Гамми в охранение не ставили, они могли спокойно спать всю ночь. Так что Виктору предстояло еще два часа бороться со сном.
В кромешной тьме делать это было трудно. Виктор то и дело клевал носом. Он пробовал бить себя по щекам, старался думать о чем-нибудь напряженном, например, об их дальнейшей судьбе, но всех усилий хватало минут на пять, не больше. Потом мозг, никого не спрашивая, проваливался в сладкую дрему, и просыпался Куцев от удара о каменистый пол. Ложиться или хотя бы опереться на что-то Куцев себе не позволял, иначе дозорный давно бы перестал выполнять возложенные на него функции.
– Не спишь? – послышался в темноте тихий голос.
Виктор вздрогнул. Это был Мустафа. Проверка или хочет чего?
– Стараюсь, – признался Куцев. – Получается плохо. Но пока получается.
– Хотел поговорить с тобой.
– Что-то случилось?
Капитан усмехнулся.
– Мы в Африке, – сказал он.
Действительно, они в Африке. Куцев уже привык, что нужно куда-то идти и что-то искать – что-то мифическое и призрачное, потому что никто из них не знал, что именно им нужно на этом испепеленном солнцем континенте. Они искали спасения, но не знали, как это спасение выглядит.