— Я не настолько наивна, Расчет.
— Пока меня не будет, советую руководствоваться твоим хваленым здравым смыслом. Если я вернусь и узнаю, что ты выкинула какую-нибудь глупость, то я…
— То ты что? — вызывающе бросила она — Я скормлю того, кто тебя соблазнит, речным тварям. А когда покончу с ним, то сдеру с тебя твою мягкую шкурку.
Испуганная, Зельда возмущенно смотрела на него, пытаясь заставить отвести взгляд, но безуспешно.
— Ты на меня никаких прав не имеешь!
— Ты в этом уверена? Официально ты по-прежнему член экипажа моего корабля. А я — все еще капитан и командир. — Шагнув ближе, он схватил ее за плечи и притянул к себе. — До свидания, Зельда. Веди себя хорошо, пока меня не будет, иначе пожалеешь. Обещаю, что тогда я устрою тебе хорошую выволочку.
Он прижался к ее губам, стремительно и крепко, а потом повернулся на каблуках и быстро зашагал прочь.
— Расчет!
Он остановился и оглянулся. Лицо его было неприветливым.
— Что?
— Не вздумай отдать датчики даром! Добейся, чтобы тебе за них заплатили, слышишь?
— Прекрасно слышу. Как и все, кто случайно оказался поблизости. И он исчез в темноте.
На следующее утро, проснувшись, Зельда обнаружила, что на ее ноге пристроился Фред. Открыв глаза, она осторожно пошевелила ступней:
— Просыпайся, Фред! Нельзя целыми днями спать.
Скалоковрик устроился поудобнее. Он по-своему обрадовался возвращению Зельды и Расчета, хотя Дезма уверяла их, что он прекрасно себя чувствовал, пока оставался у нее. Настолько прекрасно, что успел сжевать у Дезмы пару ценных экспонатов, прежде чем кто-то обнаружил, что он пробрался в садок. Огромные мотыльки-порхуны ничего не могли поделать. Фреда обнаружили с кокетливо свесившимся из уголка пасти крылышком.
Зельда выбралась из-под скалоковрика и направилась в просторную и удобную ванную. Какое наслаждение: можно сколько угодно стоять под освежающим душем и не думать о том, что ее ждет лекция Расчета об экономии воды.
Зельду одолевали невеселые мысли. Стоя под душем, она заново переживала последний спор со своим командиром. Ее недоверие было ему неприятно.
— Ну а чего он хотел? — спросила она у Дезмы во время завтрака. — Иногда он меня просто из себя выводит! Ничего не желал слушать, когда требовал, чтобы я вернулась на Клеменцию.
— И ты решила ему отплатить? Дезма налила себе кофеида и с наслаждением отпила глоток.
Зельда смутилась:
— Не понимаю, что на меня нашло. Я не собиралась упорствовать, чтобы он составил контракт на мою долю. Расчет не стал бы меня обманывать. Но когда он явился в ресторан, такой самодовольный, я просто не выдержала.
— Нет ничего плохого в том, что ты обезопасила свою долю в сделке.
— Если не считать того, что при этом я оскорбила Расчета. По-моему, ему кажется, что он обязан меня оберегать. У него очень развито чувство ответственности, Дезма. Расчет считает, что обязан предоставить мне возможность принять решение относительно будущего. Он чувствует себя виноватым из-за того, что произошло со мной здесь, на Ренессансе.
— Но ведь это ты сама решила лететь на Ренессанс. Или я ошибаюсь? — пытливо посмотрела на нее Дезма.
— О, в этом нет никакого сомнения. Но это не мешает Расчету брать на себя ответственность.
— Может, это из-за того, что ты напоминаешь ему Джеда. Он всегда чувствовал себя виновным в том, что случилось с братом.
— Ну так я же не Джед! И больше того: я поняла, что никогда не стану голубкой. Честно говоря, — медленно добавила Зельда, — я бы не захотела ею стать, даже если бы нашелся волшебник, способный одним взмахом волшебной палочки превратить мое сознание в гармоничный ум голубки.
— Из-за Расчета?
— Не только. Расчет — главная причина, но есть и другие. — Зельда помолчала, вспоминая картины, виденные в прибежище. — Подожди, пока увидишь записи истории призраков, Дезма. Она такая печальная! Судя по тому, что мы смогли понять, когда-то это был сильный и энергичный народ, которому удалось
Приручить Ренессанс. Потом они заселили Возлюбленную и ЧТД. Но дальше не пошли. Что-то случилось. Трудно судить только по зрительным впечатлениям, но похоже на то, что они перестали идти вперед, а начали заглядывать в себя. Какое-то время, ближе к концу их истории, все казалось просто идеальным. Архитектура прекрасна, все лица безмятежны, образ жизни кажется спокойным и гармоничным. Но это длилось недолго. На последних картинах нет детей, а самих призраков становится все меньше и меньше, они словно растворяются, а на них наступают джунгли. Потом я поняла, что меня возмутило, как они легко сдались и вымерли. Я хотела, чтобы они продолжали жить, сопротивляться, двигаться вперед. А они вместо этого стали настолько безмятежными и пассивными, что потеряли волю к жизни — как народ. И это заставило меня подумать, что случилось бы, если бы все люди вдруг стали голубями.
— Ты считаешь, что человечество не выжило бы?
— Я уверена, что с ним произошло бы то же самое, что с призраками, — уверенно заявила Зельда. — Видишь ли, голуби не приспособлены к тому, чтобы выживать в неблагоприятных обстоятельствах. Знаешь, мою мать пришлось полностью погрузить в сон за много часов до моего рождения. Травма деторождения сама по себе может убить голубку, даже при отсутствии каких бы то ни было осложнений. Это одна из причин, почему паре голубей так трудно бывает решиться завести ребенка. Дезма, я не хочу стать настолько беспомощной! За последние несколько дней я узнала о себе
Очень многое. Если у меня есть шанс, я буду бороться, я не сдамся. Думаю, существуют обстоятельства, в которых я могла бы убить человека. И я уже убедилась в том, что могу убивать других существ.
— Это тебя не пугает?
— Пугает. Но я с этим примирилась. Я не хочу бежать на Клеменцию. Голуби — это роскошь, которую позволило себе человечество Они имеют ценность и в некотором смысле они — наша совесть. Но я предпочитаю быть борцом, а не роскошью. — Зельда снова улыбнулась. — И я предпочитаю ссориться с Расчетом, а не сидеть на Клеменции, издали благоговейно глядя на Мерсера.
— Кто такой Мерсер? Зельда ухмыльнулась:
— Один голубь, которому природа подарила потрясающе большие и дивные темные глаза. Я чуть ли не вечность уверяла себя, что восхищаюсь его умом. Я лгала себе.
Дезма расхохоталась:
— А Расчет о нем знает?
— Угу. Это его чертовски раздражает. Но, кажется, он еще и ревнует. Расчет боится, как бы я не начала мечтать об идеальных платонических отношениях где-нибудь на полпути от Ренессанса до ЧТД.
— Не могу себе представить, чтобы Расчету удалось установить между вами платонические отношения, — с сомнением заметила Дезма.
— Ему это не удается. О, какое-то время он изо всех сил пытался это сделать. Видимо, движимый
своим благородством и чувством ответственности. Но его хватило ненадолго. И теперь тревожиться приходится мне. Он отправляет меня коммерческим рейсом — так же, как когда-то отправлял ту женщину, с которой подписал контракт обслуживания. А что, если он не прилетит за мной, Дезма?
Дезма успокаивающе улыбнулась:
— Ты же заключила с ним контракт на раздел доходов от этого полета, правда? Ничто так не связывает людей, как деловое соглашение.
Зельда немного повеселела:
— Это правда!
В одном Расчет не ошибся: в течение следующих двух дней Зельда заметила, что стала привлекать к себе не только любопытные взгляды. Из ниоткуда начали возникать «друзья» Расчета. Интересоваться здоровьем и благополучием Зельды. Большинство хотели позаботиться о том, чтобы она не скучала в Попытайся Опять, пока Расчет в экспедиции. Часто Зельду останавливали на улице, и Дезме приходилось совершать церемонию знакомства. Зельда встречала новое внимание к себе классической голубиной любезностью.
— Было бы просто смешно, если бы этот новый интерес ко мне не доказывал, что Расчет, как всегда, прав! — заметила она как-то. — У меня три приглашения на обед сегодня вечером, четыре — на завтра. И еще с полдюжины человек предлагали что-нибудь выпить. А один очень милый мужчина спросил, не хочу ли я поиграть в «Свободный рынок», и у меня создалось впечатление, что он предложит мне поставить на кон мой контракт с Расчетом.
— Если Расчет об этом узнает, он просто взорвется!
Зельда зло усмехнулась:
— Да, это так. Что со мной происходит, Дезма? Я раньше не была ни мстительной, ни… ни нелогичной, ни импульсивной.
— Ты боишься, — мягко объяснила Дезма.
— Да, наверное. У меня нет никаких прав на Расчета. Пара ночей с ним да совместное приключение. Вот и все. Приятно думать, что нас связывает контракт, но это не так. На самом деле. Я хочу, чтобы у нас были совсем другие отношения.
— Он сказал, что вернется за тобой.
— Знаю. Но он — волк. Дезма нахмурилась:
— Ты боишься, что он не сдержит слово?
— Я боюсь, что он передумает, что, когда Расчет давал это обещание, он не разобрался в своих чувствах.
— Знаю. Но он — волк. Дезма нахмурилась:
— Ты боишься, что он не сдержит слово?
— Я боюсь, что он передумает, что, когда Расчет давал это обещание, он не разобрался в своих чувствах.
— Ты ведь тоже волк. Ты тоже можешь передумать или не сдержать свое слово. Через несколько недель, когда он прилетит с ЧТД, может оказаться, что ты его уже не ждешь. Может, сады Клеменции окажутся более притягательными, чем тебе сейчас кажется.
— Нет. — Зельда говорила с полной убежденностью, зная, что ее решение останется неизменным. — Я не передумаю. Если он прилетит за мной, я буду ждать.
— Но он не может быть в этом уверен.
— Ему вообще ни к чему устраивать нам такое испытание.
— Знаешь, по-моему, Расчет хочет получить доказательство.
— Странно, правда, Дезма? За последние несколько дней нам не раз приходилось доверять друг другу свою жизнь. И в то же время мы боимся довериться чувствам друг друга.
— Наверное, на Клеменции все гораздо проще.
— Да, — подтвердила Зельда, — проще.
Расчет мысленно возблагодарил небо, когда группе, ведущей голографическую запись, удалось включить историю призраков в прибежище. Он внутренне сжался, опасаясь, что показ, предложенный ему и Зельде, окажется последним. Если бы это оказалось так, то из его денег по контракту вычли бы немалую сумму. Само по себе прибежище оставалось ценностью, но не такой большой, как его содержимое. Мысленный зов больше не работал. А возможно, не сработал потому, что не было соответствующих условий. Когда Расчет и исследовательская группа наконец нашли прибежище в часе ходьбы от лагеря, он сразу же заметил, что защищенный круг уменьшился. Защита слабела явно, так что, вероятно, картины внутри прибежища тоже должны были вот-вот исчезнуть.
— Я не уверен, что нам удастся включить их еще раз, — сказал руководитель группы, — но мы все смогли записать. — Вид у него был довольный. — Ценная находка, Расчет. Тебе повезло, что ты наткнулся на это здание. Здесь столько документов, что всей Клеменции работы хватит на много лет!
Расчет стоял под аркой в прибежище и смотрел на журчащий ручей, в котором купалась Зельда тем утром, когда он пришел в себя. Теперь по тому ручью проходила граница защищенного участка.
— Очень повезло, — тихо согласился он и, стряхнув с себя оцепенение, спросил одного из техников:
— Еще не нашли объяснения, как все это работает? Нам бы это очень пригодилось, чтобы очищать местность. Что бы призраки ни использовали, но работает эта штука получше наших защитных экранов.
— Пока ничего нет. Мы не обнаружили никаких источников энергии и никаких признаков того, чтобы в стене прибежища были встроены механизмы. А если и найдем, то можем в них не разобраться. Это очень замысловатая штука, Расчет.
Тот задумчиво кивнул:
— Они могли бы выжить. Но в конце концов просто сдались.
— Даже не пытались летать за пределы собственной системы, — сказал руководитель группы. — Просто бессмыслица какая-то! Такая технология. И не использована! Наверное, что-то другое показалось более важным.
Расчет посмотрел на него:
— Что могло быть важнее, чем выживание вида?
— Не знаю. И больше того — не хочу знать. А когда ты отправляешься с группой Винтона?
— Прямо сейчас. Его будет найти легче, чем прибежище: я засек координаты с помощью поисковой системы.
А еще Расчет хотел посмотреть, не осталось ли в осколках скорлупы направляющего воздействия.
Группа Винтона была в восторге от своего открытия. Осколок сработал как направляющее устройство, но не за счет механики.
— Скорлупа естественным образом притягивается к металлу корабля, — объявил один из исследователей. — Как магнит. Неудивительно, что ваше поисковое устройство забарахлило. — Он нырнул в освещенную прожекторами дыру в корабле, где уже осторожно работали мужчины в мундирах фирмы. — А что, к черту, случилось с устройством на крыше длинного ящика? Повреждения кажутся совсем свежими.
Расчет не спеша подошел ближе. Посмотрел на развороченный прибор иллюзий.
— У меня с ним были неприятности. — Он заглянул в ящик. — Собираетесь его открывать?
— Нет. Не здесь. Это надо будет сделать в контролируемых атмосферных условиях. Не годится, чтобы этот скелет рассыпался в пыль.
— Думаешь, он настолько древний? Исследователь покачал головой:
— Нет. Но нельзя предсказать, как на него подействует атмосфера после того, как будет открыта крышка.
Расчет оставался поблизости от объектов до вечера, чтобы убедиться в том, что его клиенты довольны.
— Мне страшно, Дезма. Вот в чем дело. Мне просто страшно.
Зельда мрачно заглянула в свою полупустую кружку с элем. Вокруг развлекались посетители «Кровососа»: все было окутано дымом. Время от времени раздавался стук кубариков «Свободного рынка». Сегодня в порт сел большой коммерческий корабль, и в баре было как никогда много народу. Корабль должен был улетать на следующий день после полудня — и на нем должна лететь Зельда.
Дезма посмотрела на подругу: наряд второй половины дня, волосы уложены в традиционную аккуратную корону. Этим вечером Зельда была, как всегда, элегантна, однако она пила уже третью кружку «Розы». Оказалось, наблюдать за пьющей Зельдой чрезвычайно интересно. Дезма все дожидалась, когда же та наконец захмелеет. И тогда прекрасные манеры мгновенно исчезнут. И то, что пока не было никакого результата, показывало, как хорошо Зельда умеет держать себя в руках. Да, Клеменция для нее не прошла даром. Дезма была просто зачарована.
— Если тебе и правда страшно, Зельда, то ты прибегла к традиционному волчьему способу спрятать свой страх.
Зельда снова посмотрела на свою кружку:
— Расчету эта штука нравится.
— Знаю.
— Он должен был вернуться еще вчера, Дезма! Он сказал, что вернется через три дня. А сегодня — четвертый.
Дезма вздохнула:
— Я это заметила. Ренессансу свойственно заставлять людей менять свои планы на ходу. Ты знаешь, что с ним все в порядке. Он сегодня связывался со службой безопасности. С ним ничего плохого не случилось, Зельда.
— Он специально оттягивает свое возвращение, чтобы не встретиться со мной до моего отлета.
— Не сходи с ума.
Зельда задумалась над замечанием подруги.
— Правда? Голуби никогда не сходят с ума. У них нет для этого причин. Но я же не голубка! Так что я имею полное право на то, чтобы сойти с ума.
— Великолепная логика. Выпей еще.
— Спасибо, — с серьезной вежливостью отозвалась Зельда. — Выпью. — Она задумчиво отпила из кружки, а потом вдруг сказала, будто ей только что пришла в голову блестящая мысль:
— Он ведь одиночка! Вот в чем загвоздка! Кажется, я ему нравлюсь, но по натуре он — одиночка. Он не хочет, чтобы в его жизнь навсегда вошел кто-то еще, а тем более женщина. В кабине корабля очень тесно, знаешь ли.
— Знаю. Но вы двое долетели сюда с Возлюбленной и не убили друг друга.
— А теперь он отсылает меня обратно.
— Ему страшно, Зельда. Он знает, что не может обещать тебе того, что у тебя будет на Клеменции.
— Ха! Этим Расчет еще мог бы отговориться до того, как получил деньги за прибежище и инопланетный корабль. Теперь же он богач.
Дезма иронично улыбнулась:
— Не забывай, что он получил только двести пятьдесят тысяч.
Зельда виновато покраснела.
— Он вывел меня из себя. Только поэтому я и заставила его составить контракт на мое имя. Я ужасно разозлилась.
— Дело в том, что, даже если бы он получил все пятьсот тысяч, он потратил бы все до последнего на «Окончательный Расчет, лимитед». На этот раз он собирается сделать все, что задумал. У него уже по крайней мере два раза все срывалось.
Зельда нахмурилась:
— О чем это ты?
Пожав плечами, Дезма объяснила:
— Он заключил партнерство с Гонщиком потому, что у Гонщика был капитал и он хотел стать серьезным дельцом. Деньги у Гонщика были, но не было ума, чтобы пустить их в дело.
— А у Расчета был? Дезма кивнула:
— У Расчета были идеи и честолюбие. Но партнерства не получилось.
— Ну, знаешь ли. Трудно оставаться партнером человека, который готов оставить тебя в трясине наедине с ткачом-убийцей, — сказала Зельда.
— Так вот что тогда случилось! Теперь понятно. Все догадывались, что между ними что-то произошло, но никто толком не знал, что именно.
— Только не говори ему, что я тебе рассказала, — встревоженно взмолилась Зельда. — Наверное, я выпила слишком много эля. Кажется, я разболталась.
— Не бойся, Зельда, я никому не расскажу. Так вот, после того как они разошлись, у Расчета остался только корабль — и ни копейки денег. Они с братом начали с нуля, и вот, когда наконец стал заметен прогресс, Джед разбился на ЧТД.
— Знаю. Для Расчета это был удар.
— Да… Потерять сразу и брата и корабль… Расчет опять вернулся к тому, с чего начинал. Целый год он работал премиальником в нескольких разведывательных компаниях. «Экселэкс»— одна из них. Идти на такой риск, чтобы заработать… Не каждый сможет.