Антон так и не услышал, как сзади к нему подошла девушка. Она повела его за руку к выходу и о чем-то говорила, а он не слышал ее и продолжал сжимать кулак так, что сквозь кожу проступала белизна суставов. Между пальцев сыпался табак от так и не прикуренной сигареты.
Глава 13
Так получилось, что они никогда не расспрашивали друг друга о работе. Было чем поделиться, но если кто-то из них и рассказывал о внутриведомственных событиях, то это происходило ненавязчиво, в качестве примера в разговоре или забавного случая. То опера Эберса задержат при досмотре в аэропорте гражданина Мозамбика с подозрительным порошком, впоследствии оказавшимся шоколадной крошкой, то Копаев пожалуется на частые дежурства. И потом, когда Антон перешел в Управление собственной безопасности, а для всех, включая и Эберса, — в строительную компанию, мало что изменилось. Они дружили, и не было тому преград. И ничего того, что являлось бы совместной деятельностью, не было. И сейчас Копаев жалел об этом. Знай он о проблемах Игоря побольше, может быть, все произошло бы по-другому…
Антон был уверен, что Эберса убили, так как он знал важную информацию, а значит, являлся источником повышенной опасности. Его осведомленность по какому-то неизвестному Копаеву делу оказалась настолько серьезной, что не было другого выхода, кроме его убийства. Копаева больше беспокоил трюк с долларами и цепью. Все выглядело по-дилетантски, глупо, и это не укладывалось для Антона в привычные профессиональные рамки. Логика человека, нацепившего золото на шею уже мертвого Игоря, казалась непостижимой.
Для Антона разгадка смерти Эберса была чем-то схожа с игрой «Колесо истории». Можно двигаться вперед, успешно решать сложные ребусы, снова двигаться вперед и в самом конце, на развязке пути, узнать, что ты все делал правильно, но шел не той дорогой. Больше всего Копаев боялся пойти по пути неверной версии, увлечься и тем самым потерять время. Одновременно с этим он уже знал, что Игоря «убрали» непосредственно перед событием, спокойному течению которого Эберс мог помешать. Пометки в ежедневнике и на календаре, сделанные Игорем заранее, говорили о планомерной разработке операции. Ясно, что встреча с агентом — внеплановая, так как запись сделана наспех, когда под рукой не было ручки и Эберс схватил первое попавшееся под руку. Число под сообщением Чибиса и сам текст сообщения прямо указывали на то, что агент чуть ли не спрашивает: Эберс, начальник, а не хочешь ли ты «хлопнуть» партию контрабандного героина на энную сумму? И вес тут есть, и день прибытия груза, и, что самое удивительное, способ перевозки, и точное время! Где бы ему, Копаеву, такого «человека» найти?.. За годы работы Антон разучился верить кому бы то ни было на слово, даже лучшим знакомым. Это не пижонство. Это сущность грамотного опера. Принцип «доверяй, но проверяй» у любого розыскника подсознательно становится жизненно важным в полном смысле этого выражения. Из профессионального кредо это становится требованием повседневной жизни. Антон уже раз двадцать прокрутил в голове текст агентурного сообщения и с каждым разом все больше убеждался в том, какую бы он непростительную ошибку сделал, если бы поехал на встречу к памятнику Крылову неподготовленным. В то время когда Копаев как пенек торчал бы в парке у театра и вычислял того, кто именуется Чибисом, он сам бы находился «под контролем».
Слишком гладко и заманчиво все представлялось на первый взгляд! Во-первых, как могут человеку, даже человеку близкому, предоставить «со стороны» информацию такого рода, а во-вторых, откуда люди здесь могут знать способ транспортировки наркотика из сопредельной республики?
Зачем их будут информировать об этом, если их дело — просто передать товар?! Чтобы как можно больше людей знало об этом? Чтобы увеличился процент вероятности утечки информации?
Боже мой!.. Знал ли об этом Эберс?!
Копаев резко притормозил.
— Антон?!
Тот опять не слышал Березину. Глядя в одну точку прямо перед собой, он стал хлопать по карманам в поисках пачки сигарет…
Так… Предположим, информация — «шмурга». Что из этого выходит? Кто такой Эберс? Эберс — замначальника отдела по борьбе с особо опасными видами контрабанды. Попади ему в руки такая информация, что он должен сделать формально, выполняя служебные требования? Идти к начальнику того отдела, который непосредственно занимается наркотой! Если дело выгорает, «палку» Эберс все равно заработает, так как информация — его. Если дело прогорит, никто не виноват, но Эберс будет чувствовать себя виноватым. Толковый опер таких ошибок не допускает. Имеется в виду передача для реализации непроверенной информации! Вроде бы прокол, но об этом проколе будет знать каждый в таможне. И под этот общий смех, извинения и шутки груз героина тихо, не торопясь, въедет в город другой дорогой. Крупномасштабная операция 15 июня в 19 часов станет лучшим прикрытием для прибытия груза по соседней дороге! Идем дальше. Кто такой начальник отдела по наркоте? Майор Бабинов! Именно товарищ Бабинов должен получить от Эберса информацию Чибиса. Должен, но не получил! Бумажка Чибиса осталась лежать мертвым грузом в папке Игоря. Либо Эберс думал так же, как сейчас размышлял Копаев, то есть он не «повелся», либо решил сам сделать дело, без помощи тех, кто отвечает за «жизнь без наркотиков», то есть без Бабинова и его «псов войны» — СОБРа.
Если верить ушам, а Копаев верил своим ушам и глазам безоговорочно, то услышанное им у приоткрытой двери в коридоре таможни давало все основания думать о том, что Эберс до конца не знал своих «людей» и на кого они работают на самом деле!
Эх, черт!.. Если бы Игорек хоть раз заговорил с ним об этом деле! Если бы заговорил… Эберс, ты и в школе сердцу доверял больше, чем голове… Желание делать добро и тогда часто играло с тобой злые шутки.
Копаев закрыл глаза.
— Будь все проклято!..
— Что происходит? — озабоченность едва не ударившейся о лобовое стекло после торможения Березиной легко можно было принять за испуг.
Антон выбросил в окно докуренную почти до фильтра сигарету.
— Страшные вещи происходят, Аля…
Та не сводила с опера тревожного взгляда.
— Сколько работает в таможне Бабинов? — неожиданно спросил он.
Девушка задумалась.
— Не знаю… Наверное, года… Нет, с год, пожалуй.
За последние полгода Чибис работал на Эберса активно и качественно. Не верить ему у Игоря оснований не было. Информация «по мелочи» — реализация, информация «по мелочи» — реализация, и так несколько раз. Так приучают сторожевого пса колбасой, чтобы потом безбоязненно обворовывать дом. А потом — бабах! — столько-то героина, спрятан там-то, прибудет во столько-то.
«Пиво «Три медведя» — сказка для взрослых…».
Получив такую информацию, поневоле захочется и рыбку съесть, и кости сдать! А к Бабинову потом никто не докопается насчет того, что он проглядел пуд «геры»! Все правильно, расчет классный! — иногда о предмете лучше заявить подобным образом, чем умолчать. Произойдет прокол, который перепроверять никто больше не станет, чтобы не быть объектом насмешек. Только сделать это нужно раньше, иначе потом будет поздно. Вот почему Чибис за три дня стал уже тревожить Эберса. И естественно, что последнему понадобились пояснения и подробности. И Игорь назначает встречу Чибису в парке. Но потом происходит что-то такое, что резко меняет планы комбинаторов. Эберса убивают, даже не продумав до конца детали, топорно, с идиотским подкидыванием баксов и цепи, на которой запросто можно буксировать от Ирака до Владивостока нефтеналивной танкер. Ну, откуда у Игоря может быть такая цепь, если он со школьной скамьи ненавидел побрякушки и не носил на теле даже крестик, который ему, новорожденному, надел на шею пастор в Берлинском кафедральном соборе?..
Мог ли кто-нибудь об этом знать? Мог ли кто-нибудь знать, что Эберс мечтал о дубленке и копил на нее, самую шикарную и неповторимую? Вряд ли. Если бы сволочь-убийца об этом знал, то вряд ли стал издеваться над чужой смертью. Наверняка Бабинову было известно, что Эберс парень не промах и как опер грамотен и педантичен. Расчет строился на том, что Игорю может на самом деле поступить такая информация, и тогда он все будет делать по-своему. А это может граничить с провалом. Плюс ко всему был расчет на то, что педантичный немец Эберс все сделает по инструкции — передаст информацию по назначению, тем самым как бы посвятив Бабинова в суть дела. Тот организует совместную информацию, и Эберс сразу станет безобиден. Теперь же, если он получит информацию параллельно, то не поделиться с Бабиновым он не имеет права, так как операция совместная. Тогда груз «въедет» в город третьей дорогой.
За десять минут Копаев устал, как за сутки бессонного дежурства.
— Аля, у тебя дома есть кофе?
— Аля, у тебя дома есть кофе?
— Да. Хочешь кофе? — Березина уже перестала удивляться неожиданным переменам в поведении Антона и, понимая, что тот все равно не скажет больше, чем может сказать, разговаривала с ним односложно. — Ты же хотел успеть в какое-то кафе?
— Оно сегодня закрыто. Нужный человек явится туда только завтра. Кстати, завтра мне Суровцев и понадобится.
— Тогда поворачивай на сто восемьдесят градусов. Мой дом в другой стороне.
Не доехав до отдела двести метров, перламутровая «девятка» развернулась и поехала в обратном направлении…
* * *Грузовик «Мерседес» с огромной серебристой трубой, выбрасывающей в небо копоть, приближался к областной границе. Единственной причиной, по которой водителя и его напарника останавливали на постах, была именно эта копоть. По требованию и без такового водитель молча отсчитывал из объемного портмоне запрашиваемую сумму и ехал дальше. Ни один из стационарных постов Госкомэкологии им не удалось проехать мимо. Пожилой водитель после каждой остановки бросал косой взгляд на такого же молчаливого напарника и, проехав указатель «Добро пожаловать», не выдержал:
— Приедем до базы, Хозяин с тебя шкуру сдерет.
— За что это? — прикинулся непонятливым напарник.
— Дуру гонишь? Ты как движок регулировал, что топливо до конца не сгорает? Едем мимо постов, как на паровозе! Все менты наши! А если досматривать начнут, козел?
— Сам козел! — заржал молодой. — Тебе по приезде столько «капусты» дадут, что до пенсии не прожуешь!
Пожилой подобрел и расплылся в улыбке. Будучи человеком суеверным, он постучал по панели кабины и парировал:
— Не каркай, а то сыр выронишь…
Через КПП на въезде в город еврофура «Мерседес» с государственным номером 891 должна была проехать через сутки, 15 июня, ровно в 11 часов. На восемь часов раньше времени, указанного в сообщении Эберсу Игорю Карловичу.
* * *Не прошло и часа после разговора с Бабиновым, как тот позвонил на этот раз уже сам и тем окончательно испортил аппетит Марку Михайловичу Пырьеву.
— И что этот «урка» делает сейчас в таможне? — отложив в сторону щипцы для устриц, нетерпеливо спросил хранитель общака.
— Судя по папкам, лежащим перед ним, он просматривает оперативные дела из сейфа Эберса, — излагал увиденное Бабинов. — С ним девка, которая с Эберсом в одном отделе работала.
— И до чего они уже дошли?
— Ну, не выяснять же мне это у них, в самом-то деле! — постарался объясниться таможенник.
— А ты выясни! Выясни, чтобы второй раз у вас идиотских проколов не случалось! Доработались, мать вашу!.. Я думал, вы профессионалы, уж коль скоро погоны вам понавесили, а весь опыт у вас от… — Марк Михайлович побагровел то ли от бургундского, то ли от гнева, пытаясь подобрать подходящее выражение для определения ситуации. — От видиков у вас весь опыт! Как у недоношенных детей — от мультиков про сейлормунов!
— Я же не виноват, что этот придурок ему цепь на шею повесил! Ему велено было спрятать не слишком далеко «зеленые» в квартире и валить по-тихому. Все!
— Нет, не все! Далеко не все! Все будет, когда дело благополучно закончится! А твои игры в войнушку и шпионов мне порядком надоели! Я больше чем уверен, что ты в свою какую-то игру играешься. Смотри, Володюшка, доиграешься. Зачем убиенному цепь на шею повесил? А, Володюшка?.. Откуда цепочка?
— Переборщили мы, вопросов нет… — согласился Бабинов. — Но не ошибается тот, кто ничего не делает.
— Или тот, кто мертвый, — добавил Марк Михайлович.
— Или кто?..
— Все ты понял, — раздраженно проговорил Пырьев. — Кстати, как фамилия этого, с «уголовки»?
— Представился Филофеевым.
— Откуда он?
— Из полиции.
— Дурак ты, мать твою!.. Прости меня, конечно… Я спрашиваю, из какого отдела: из ОБЭП, из ОБНОН, из ОРЧ, из инспекции по делам несовершеннолетних?! То, что из полиции, — это ежу понятно, раз он из УВД.
— Пока еще не выяснил. Ситуация была неподходящая…
— Документы проверить была неподходящая ситуация?.. Ты в своем уме? У тебя гость полицейским представляется, а ты ему на слово веришь!
— Да мент он! По повадкам видно!
— Так ты удостоверься! Выясни и сообщи мне. А я пока сам попробую узнать, кто этот Филофеев из УВД…
На том разговор и закончился. После него Пырьеву расхотелось доедать устрицы. Он кинул на стол хрустящую салфетку и вынул из кармана телефон. Через пару секунд после набора связь сработала, и он спросил:
— Слушай, Ник, нужно узнать через твоего сына, кто такой Филофеев и в каком отделе работает. Сможешь быстро это сделать?
— Вряд ли. Если только он на телефоне.
— Занятые все. Заинтересовать человека надо, привязать к себе. Родственник ментом трудится, а ты это не ценишь.
— А ты попробуй сам его привязать. И посмотрим, что из того получится. Он, кстати, из уголовного розыска давным-давно ушел, и сейчас работает в строительной компании, менеджером. Ушел он от дел, Марк, ушел…
— Ну связи-то у него остались! Друзья, знакомые! Дружба среди полицейских не забывается, это как на фронте подружиться. — И Пырьев усмехнулся.
— Сегодня попытаюсь узнать, — не принял шутки Николай Владиславович. — А что за дела? У нас проблемы?
— Возможно. Уголовка дела Эберса шерстит.
— А что она там накопать может? Твой же говорил, что все чисто!
— Там, где бабки, чисто не бывает никогда. Бывает плохо зачищено. Перестарался этот «мой»… Давай, ищи пасынка. Кстати, твой Копаев, кажется, в том отделе работал, где недавно убийство было совершено?.. Неплохо бы у него расспросить, как дело продвигается, а?
Отключив связь, Пырьев некоторое время сидел с телефоном в руке, погруженный в раздумья. Он сидел и думал о том, что сулит ему выигрыш в рискованной, им же затеянной игре и чем может обернуться проигрыш. По всему выходило, что это не что иное, как разница между жизнью и смертью. Если можно было бы все вернуть назад, он бы вернул, не задумываясь. Это не казино Арцеулова, где можно спустить «десятку» гринов, а на следующий день наверстать упущенное с лихвой, сдав в аренду на неделю-другую сотню тысяч из общака. Ни риска, ни проигрыша. «Поднять общак» и провести ревизию сомневающаяся братва может только по решению сходняка, а на его сбор по этому поводу решится не каждый. Слишком веские основания нужно для этого иметь. Совать рыло в общак — занятие хлопотное и опасное. За такие подозрения могут и наказать чересчур подозрительных. Поэтому-то и жил спокойно все это время Марк Михайлович, пряча свое «крысятничество» за сводами правил справедливого воровского закона…
А сейчас в соответствии с этим же законом за растрату общака в личных нуждах смотрящему за ним просто обязана была братва вены надрезать и на середину реки выкинуть.
Вот поэтому так печален был Марк Михайлович с той самой поры, когда по наводке какого-то опера из районного отдела сотрудники антимафиозного ведомства «приземлили» Арцеулова.
И для Марка Михайловича, как, впрочем, и для самого Николая Владиславовича, расписанные ими по часам и поэтому предугадываемые события стали развиваться по нежелательному сценарию, когда вечером того же дня отчим по телефону задал вопрос бывшему пасынку. Мельком спросил, как бы между прочим:
— Слушай, Антон, кем в полиции работает некто Филофеев?
Спросил и вместо привычного ответа Копаева на все его вопросы «не знаю» в трубке установилось молчание. Приняв его за процесс напряжения памяти, он терпеливо ждал.
— Сталкивался как-то, — наконец услышал Ник голос Антона. — Но где он работает — вспомнить не могу.
Глава 14
Руслан Куликов с детства страдал охлофобией. Родители Русика считали его приступы неврастении сначала тоской по дому, когда мальчик орал как ошпаренный в детском саду. Его невозможно было оторвать от рук, когда нужно было оставлять с детьми. В результате истерик было принято решение передавать его на попечение бабушки. Бабушка вскоре умерла, оставив в наследство малолетнему Русику частный дом недалеко от центра города. Но в семьдесят девятом году, в день празднования Первомая, родители обеспокоились всерьез. С семилетним Русланом произошло то, что обычно происходит с кошкой, когда она до зрелого возраста жила в доме, не выходя из него, и вдруг ее вывели на улицу. В колонне орущих демонстрантов Руслан испытал такой шок, что обязательный праздничный тазик с винегретом и запотевшие в погребе бутылки водки ждали своих хозяев еще как минимум сутки. Бригада врачей, среди которых был и психиатр, выводила мальчика из состояния, близкого к бурной шизофрении.
Участковый психиатр уверенно поставил диагноз. Заболевание ребенка называется охлофобией, а говоря нормальным человеческим языком — боязнь толпы. Если в конце семидесятых насморк лечили одним средством — нафтизином, то охлофобию Руслана Куликова его родители пытались вылечить путем изоляции ребенка от окружающих и стрессов. Руслан рос сообразительным малым и, обучаясь на дому, успешно сдал экзамены за курс средней школы. Труднее было с институтом. Получив вторую группу инвалидности, мальчик обучался заочно, а дома писал дипломные работы, зарабатывая таким образом на жизнь. Впрочем, от недостатка внимания он не страдал. Окруженный заботой родителей, не простых среднестатистических советских родителей, а инженера — папы и руководителя райкома партии — мамы, Руслан вскоре почувствовал, что его отношение к окружающему миру меняется. Он стал чаще бывать на улице и один раз даже рискнул пойти в кинотеатр, где впервые в жизни посмотрел фильм «Бездна» на огромном экране. Несмотря на впечатление и восторг, которые он испытал, его все равно тяготило и даже пугало количество людей в просторном зале. Тем не менее первый экзамен на смелость он выдержал и был счастлив. Мысль о человеческой неполноценности исчезла как утренний туман. Теперь все стало по-новому: жизнь, девушки, учеба и… Однажды, когда он с подружкой и еще одна пара на пикнике попробовали папиросу, которую принес второй парень, все изменилось. Эффект от марихуаны был такой отвратительный, что Руслана сначала тошнило, потом заболела голова, а потом его наконец вырвало. Парень ему объяснил, что первый раз кайф приходит редко. Нужно попробовать еще.