Еще один бандит приблизился к Роберту, сопя и чертыхаясь. Секунду было тихо, а потом раздался поток отборной брани.
– Придурки! Бараны! Ослы! – бесновался Мэрт, брызжа слюной. – Кого мы ловили?!
Его подручные стояли молча, тупо раскрыв рты и глядя на лежавшего перед ними раненого парня.
– Мы пошли не по тому следу! Она ускользнула! Из-за него! – Мэрт в бешенстве принялся избивать ногами пленника. – Где девчонка? Где девчонка? Отвечай!
Роберт закричал. Он не имел никакого понятия о том, что нужно говорить. Механик пытался закрываться руками, но теперь его били уже трое. Подручные Мэрта быстро сообразили, что лучше направить весь гнев босса на жертву, чем ждать, пока ярость Мэрта выплеснется на них самих.
Полянского забивали ногами и прикладами. В какой-то момент он пожалел о том, что Крог не убил его сразу, еще на борту «Одинокого Бродяги». А потом, после одного из сильных ударов в область сердца, он просто перестал о чем-либо думать. Ко второму механику пришла спасительная чернота небытия...
– Роберт Полянский, «Одинокий Бродяга», – прочитал один из головорезов, присаживаясь на корточки рядом с бездыханным телом. – Босс, так он не местный, с корабля. Он не мог знать про девку…
– Перекурить... – хрипло дыша и опускаясь на землю, сказал другой из бандитов. – Устал смальца.
– Перекурить?! – взвился Мэрт. – Мне нужна эта грязная сучка! Вперед!
– Но... Мэрт... Мы три часа мечемся по лесу...
– Молчать, кишки на деревья намотаю! Если не найдем девку – всех замочу! Вперед!
Нехотя, с трудом поднимаясь и бормоча ругательства, люди Мэрта снова двинулись в чащу. Через несколько минут они исчезли среди густых деревьев. Неподвижное тело второго механика осталось лежать в высокой траве.
* * *Планета нравилась старшему лейтенанту Дмитревскому все меньше и меньше. Если в первые минуты после посадки он думал только о том, как привести себя в нормальное состояние, то теперь, обретя способность анализировать события, Роман все сильнее погружался в мрачные предчувствия. Еще на подходе к Лауре, когда он оценил мощь находящихся на орбите кораблей, как-то неприятно засосало под ложечкой. Сейчас, едва бортовой анализатор доложил, что вращавшиеся вокруг планеты суда генерируют мощные помехи, Пират уже не мог увязать факты с бодрыми докладами центра спецсвязи Лауры о полном благополучии в колонии...
Если корабли сопровождения еще как-то укладывались в одну из продуманных им схем – ту самую, когда Межгалактический Союз имел особые интересы на Лауре, но не считал нужным ставить в известность Надзор, то генераторы помех – это уже слишком. Корабли создавали концентрированное поле случайных радиосигналов, что приводило к резкому снижению дальности связи на поверхности планеты. Зачем поселенцам лишать самих себя возможности общаться? Нет, это скорее попытка не дать колонистам шанса вести радиопередачи с Лауры. А если так... Если так...
Старший лейтенант запустил систему радиоперехвата сообщений, задал на входные фильтры алгоритм очистки передачи, подождал немного, пока бортовой комплекс сумел подстроиться под новые условия, адаптироваться к ним. Вот уже селектор выделил из хаоса помех смысловую передачу, чужой голос ворвался в рубку:
– Итрабн атор хантэйн тур...
Это не походило ни на один из принятых в МегаСоюзе общих языков. Старший лейтенант не был лингвистом высокого класса, потому некоторые «общегалакты» понимал с трудом, но отличить их от того, что услышал, мог легко! Тут не угадывалось ни одного знакомого слова! Передача велась шифром. Это окончательно убедило Романа в том, что на планете происходит что-то неладное. Колонисты не стали бы шифровать обычные передачи: не имеет смысла кодировать и декодировать самый примитивный обмен дежурной, будничной информацией между городком и космодромом, или диспетчерской и поселком геологов. Нет! Тут было другое. Шифрованная передача ясно дала понять Дмитревскому, что отпуск на время отменяется.
Пират запустил бортовой анализатор, поставив компьютеру задачу: как можно быстрее найти ключ от шифра. Расчеты эл-мозга показали, что на взлом кода уйдет от сорока минут до трех часов. Старший лейтенант хорошо помнил, еще по Денте-пять, что даже десятиминутное опоздание иногда становится роковым. Он повернулся вместе с креслом к пульту грави-связи, рука щелкнула ключом, но замерла на панели…
Крутившиеся на орбитах корабли не только генерировали помехи, их чуткие антенны сканировали весь диапазон излучений, ожидая сигналов с поверхности. Дмитревский видел сигнал скан-детектора и прекрасно сознавал, что будет, если он попробует выйти в эфир на общей частоте!
Роман в досаде ударил кулаками по подлокотникам кресла. Как жаль, что деактивирован «Глаз слежения»! Если бы антенна прямого контакта сопровождала корабль, сейчас была бы возможность связаться с оперативной базой по игольчатому лучу. Корабли не смогли бы зафиксировать работу передатчика! Но Роман сам деактивировал систему наблюдения за «Малышом», и теперь, после гиперперехода, база не имела понятия, где находится мини-крейсер Дмитревского. А значит, «игольчатая» связь невозможна. Остается единственный шанс – обычная передача, которую тут же зафиксируют корабли охранения.
Перед глазами вновь возникла картина, не дававшая покоя все последние дни: узкий темный грот, над которым дымится едва заметное облачко газа. Струйки растекаются в стороны, они кажутся совсем нестрашными, безобидными. Но из черной утробы выныривают фигуры людей, в костюмах высшей защиты. По нарукавным индикаторам бегают сигналы тревоги – скафандры переливаются красным. В руках товарищей Романа – носилки. Десантники быстро движутся со своей ношей в сторону от скалы, навстречу людям в белых халатах. Беспорядочная беготня, звенят какие-то инструменты, пищат анализаторы. Медленно разгибается человек, только что суетившийся у носилок. Он разводит руки, давая понять: сделать что-либо уже невозможно. Роман не хочет заглядывать вниз, туда, под белое покрывало. Но не может не посмотреть. Деревянными, негнущимися руками отгибает край...
«Нет! – прошептали губы. – Только не это. Не надо... здесь… снова». Дмитревский поднялся на ноги, прошел в техотсек, в задумчивости оглядел пустые стойки. Никакого оружия на борту не было. Старший лейтенант перед отпуском сдал все на склад, по описи. Смеха ради он прихватил с собой лишь портативный гравибой, не числившийся на балансе Звездного Надзора. Гравибой он взял скорее для того, чтобы отпугивать зверюшек, при случае если забредет в дикий лес, а не для того, чтобы проводить боевые операции. Да и заряда батареи надолго не хватит...
Но все же Дмитревский принял решение провести наземную разведку. Сверившись с картой и убедившись, что до поста ЦСПС около пятнадцати километров по лесу, он быстро собрал необходимое оборудование: мини-аптечку, гравибой, портативный передатчик ближней связи, для контакта с «Малышом», небольшой запас продуктов.
Затем, немного подумав, старший лейтенант оставил приказ эл-мозгу: если через двадцать четыре часа человек не вернется, выйти на контакт со Звездным Надзором, передать всю собранную о Лауре информацию, а затем включить SOS и автопеленг.
Задав программу, Роман вздохнул чуть свободнее. Он еще раз проверил снаряжение, выбрался из корабля по открывшемуся для него в гравиполе проходу. Потом дал команду замкнуть контур… «Малыша» не было. Только обычная скала, бугристая, чуть теплая на ощупь. Теперь вся надежда только на передатчик, без него обратно не вернешься.
«Не в первый раз, – пробормотал Роман, поворачиваясь спиной к кораблю. – Помехи, конечно, сильные, но место я найду, а на малом расстоянии связь работает… Пора уже размяться, хватит, засиделся. Небольшая прогулка по лесу, часа на три-четыре, а там разберемся, что за армада кораблей на орбите и почему центр спецсвязи так усердно рапортует о благополучии».
* * *Дженифер легко скользила между деревьями, стараясь выдерживать высокий темп, который взяла с самого начала. Мысли снова и снова возвращались назад, туда, в операторский зал ЦСПС, где остались едкий запах пороховой гари, бьющие по ушам звуки выстрелов, медленно оседающий на пол Норри Чавес. Детство закончилось, оно ушло навсегда – Дженифер за одну прошедшую ночь повзрослела на целую вечность.
Где-то далеко позади, в кривых зеркалах прошлого, она еще видела смеющуюся Милену Райдер, рассказывающую страшные тайны об Альберте Саркисяне, там же неловко переминался с ноги на ногу Норри Чавес, мечтавший стать великим мастером в школе Джуда Ли, и там навсегда остался Мартин Кукоч, тщедушный, молчаливый паренек, который тихо вздыхал то по Милене, то по Дженифер.
Девушка прекрасно сознавала, что всего этого мира, еще отражавшегося в зеркалах прошлого, уже нет. Она навсегда запомнила неподвижные голубые глаза Милены, устремленные к небу Лауры, страшную вспышку взрыва, в которой исчез Мартин Кукоч, перекошенные губы Норри Чавеса, с которых срывалось «Дженни, беги!», и яростный грохот автомата в руках ее одноклассника. Дергавшегося, как живой, автомата, который линией свинца отделил реальность от прошлого. Не было уже ни Милены, ни Норри, ни Мартина. От этого хотелось кричать, плакать, требовать вернуть все назад – во вчера, оставшееся невообразимо далеко.
Девушка прекрасно сознавала, что всего этого мира, еще отражавшегося в зеркалах прошлого, уже нет. Она навсегда запомнила неподвижные голубые глаза Милены, устремленные к небу Лауры, страшную вспышку взрыва, в которой исчез Мартин Кукоч, перекошенные губы Норри Чавеса, с которых срывалось «Дженни, беги!», и яростный грохот автомата в руках ее одноклассника. Дергавшегося, как живой, автомата, который линией свинца отделил реальность от прошлого. Не было уже ни Милены, ни Норри, ни Мартина. От этого хотелось кричать, плакать, требовать вернуть все назад – во вчера, оставшееся невообразимо далеко.
Теперь Дженни осталась одна, совсем одна в лесной чаще. Когда-то давно, когда их семья еще только переехала на Лауру и Дженифер была непоседливым ребенком, она обожала пугать родителей – забиралась в темную глушь как можно дальше, пряталась среди деревьев векового леса. Лес всегда понимал ее, выслушивал длинные истории о детских обидах, прощал все выходки, даже самые глупые и злые. Он никогда не предавал. Сейчас у Дженифер больше никого не было – только он, старый друг, один-единственный, кто способен помочь.
Но девушка знала, что лес не спрячет ее от тех, кто шел по следу. Браслет на руке, непрерывно передававший сигнал «Я здесь! Я здесь!», не оставлял почти никаких шансов.
Почти никаких. Если только суметь пробраться на грузовой корабль, запустить передатчик и вызвать помощь? Или найти в чаще базу геологов, укрыться на время в одной из глубоких штолен... Там не удастся передать SOS, но зато есть надежда, что толстый слой почвы и камня сможет погасить идущий от браслета сигнал. А значит, ее не смогут запеленговать, кстати, и передать команду на взрыв браслета – тоже.
Да, штольни геологов давали больше шансов на спасение, но грузовой корабль, находившийся на космодроме, оставлял надежду вызвать помощь... Дженни никак не могла решить, в какую сторону следует бежать, а потому сейчас она старалась уходить в лес, выдерживая направление так, чтобы оказаться посередине между космодромом и базой геологов...
Девушку удивляло, почему до сих пор никто не настиг ее. Прошло уже несколько часов после побега, маяк на руке работал непрерывно, передавая сигнал бандитам. Или он очень слаб из-за помех? Несколько раз Дженни слышала позади рев вертолетов, но почему-то машины рыскали в стороне, ей казалось – в поисках чего-то другого. Неужели успел сбежать еще один поселенец? Или даже несколько? Кто-то показался преследователям более важной целью? Тогда у нее есть время, чтобы оторваться. Все же лучше на время укрыться в подземных штольнях, переждать первые часы. А потом... Потом будет видно. Но она постарается незаметно пробраться на космодром, попасть на грузовой корабль. Надо обязательно передать информацию в Звездный Надзор, в полицию сектора. Пусть даже погибнут колонисты, Межгалактический Союз должен узнать правду о Лауре, иначе все повторится.
Сейчас Дженифер с благодарностью вспоминала уроки отца, который терпеливо учил работать с грави-передатчиком, стоически выносил ее капризы и прихоти. Тагор Рол сумел вбить в голову дочери самое важное, и она смогла бы связаться с Надзором, если бы только рабочий аппарат попал ей в руки!
Мощный рокот заставил девушку прижаться к дереву. Показалось, что поисковый вертолет прошел всего в какой-то сотне метров от нее. Дженифер слилась со стволом, пытаясь стать невидимкой в тени гигантских деревьев. Пальцы крепко вцепились в предательский браслет, который на всю Лауру вопил: «Здесь я! Вот я! Возьмите меня!»
Дженифер ненавидела этот маленький обруч на руке. Сейчас, когда вертолет прошел совсем близко, она впервые подумала, что лучше не попадать бандитам в руки. Можно попытаться разомкнуть обруч... Крог говорил, тогда произойдет взрыв, как с Мартином Кукочем. Она погибнет, но погибнут и те, кто рискнет к ней приблизиться. Только не хочется, умирать совсем не хочется. Не хочется? Все равно это лучше, чем попасть живой в руки Мэрта…
* * *Норт Свенссон сидел за столом и внимательно изучал многостраничный документ, который только что вручил ему Геннадий Волков. Адмирал и его заместитель снова были в конференц-зале второго отдела, в защищенном от прослушивания помещении. В то время как командующий Надзором читал бумаги, Волков медленно прогуливался взад-вперед, напевая себе под нос какой-то заунывный мотивчик.
– Гена, у тебя зубы не ноют? – на миг оторвавшись от доклада, поинтересовался Адмирал.
– Нет, слава медицине, – останавливаясь, удивленно ответил заместитель. – А что?
– Да песня какая-то грустная, будто хоббита в мясорубку затянуло...
– Читай-читай, остряк! – парировал Волков, даже не улыбнувшись. – Вот изучишь до конца, тогда вместе поулыбаемся.
На листах бумаги, лежавших перед Свенссоном, стоял гриф «Совершенно секретно. Единственный экз.». Командующий снова углубился в чтение. Лис, побродив еще немного по залу, устроился в кресле напротив Адмирала, ожидая, пока тот изучит документ до конца.
Чем дальше читал Адмирал, тем серьезнее становилось его лицо. Несколько раз он бросал быстрые взгляды на своего заместителя, затем снова погружался в бумаги. Наконец Свенссон шумно выдохнул, аккуратно собрал листы обратно в папку, подвинул ее в сторону Лиса. Наступила долгая пауза.
– Уверен? – спросил Норт, не глядя в глаза Волкову.
– В первом – уверен, во втором – нет.
Докладная записка содержала подробный анализ нескольких последних операций Звездного Надзора, которые закончились не так успешно, как хотелось бы. Конечно, всегда, в любом случае, оставалось маленькое но, не позволявшее сказать, что операция прошла на сто процентов по плану, но в рассматриваемых случаях было хуже – либо часть заложников погибала, либо кто-то из террористов успевал скрыться от ударной группы Надзора. ЗвеН чуть запаздывал с выходом в нужную точку.
На столе перед Адмиралом и его заместителем лежал документ, фактически подтверждавший предположение, что в ЗвеНе есть предатель, снабжающий невидимого врага секретной оперативной информацией. По логике Волкова, несколько бандитских вылазок, которые пресек Надзор, велись из одного управляющего центра. Террористами руководил неизвестный Надзору противник, хитрый и опасный. И у этого врага были свои люди в ЗвеНе, которые вовремя информировали «босса» о надвигающейся опасности. Именно потому противник успевал заметать следы, выводить силы из-под удара.
Первая часть документа, подготовленного Волковым, приводила такие аргументы, что спорить было просто бесполезно. Вторая часть содержала подробный анализ различных служб и подразделений ЗвеНа, их возможностей, как технических, так и информационных. Волков откидывал те группы и структуры, которые не могли располагать нужными данными. Из докладной записки Лиса следовало, что утечка информации происходила непосредственно с оперативной базы, на которой сейчас вели беседу Адмирал и его заместитель.
Норт Свенссон не был в восторге от открывавшихся перспектив. Все офицеры базы и оперативных групп автоматически попадали под подозрение. И Адмирал, не принимая логику Волкова сердцем, вынужден был согласиться, что старший лейтенант Дмитревский являлся одной из первых фигур для проверки. Дмитревский участвовал в операции «Дента-пять», затем была спонтанная попытка уйти из Надзора, а сейчас старлей находился неизвестно где, на боевом корабле, да еще с выключенным «Глазом слежения». Если только эти материалы попадут в руки членов правительственной комиссии, руководству ЗвеНа будет очень трудно объяснить мотивы поведения офицера. И свои – тоже.
Да, теперь Адмирал хорошо понимал, почему Лис проявлял такое сильное недовольство, когда Командующий пошел на поводу у сотрудника «единички». Но был ли виновен в предательстве Роман Дмитревский? На этот вопрос начальник «двойки» не мог дать точного ответа.
Старший лейтенант зарекомендовал себя отличным офицером, у него была такая биография, которая почти исключала возможность работы на неведомого, притаившегося врага. Однако Лис, имевший почти сорокалетний опыт в спецслужбах, был прав, он знал, что к любому человеку можно подобрать ключик. Просто к некоторым надо подбирать очень долго, а потому игра не стоит свеч. Не оттого ли чудил Дмитревский, что к нему нашли подходящую «отмычку»? Не из-за этого ли бросил рапорт на стол? Кто знает, что происходит с молодым офицером сейчас, когда контроля за ним нет...
И хотя со счетов нельзя было списывать никого – ни офицеров базы и боевых отрядов, ни сотрудников поддержки и информационного обеспечения – часть доклада Геннадия Волкова была посвящена именно Роману Дмитревскому. Там содержались те же вопросы, которые задавал себе Свенссон. И еще – совершенно непонятным штрихом – лег запрос старшего лейтенанта по пяти планетам земного типа, из которых Романа, скорее всего, интересовала только одна. Но какая? И почему? Для проверки требовалось слишком много времени, потому ответов сейчас не было…