Для Людмилы Нелюбиной, работающей медсестрой в детской поликлинике, документы мужа заведомо не могли представлять интереса. Скорее всего она вообще не обратила бы на них внимания. Но напуганный последствиями своего поступка Михаил готов был приписать жене любую прозорливость.
Мучаясь вопросами, как ему поступить, Михаил добрел до общежития и сразу увидел возле табачного киоска рослую сухощавую фигуру одного из бандитов, которого встретил утром по дороге на работу. Увидев боевика, Михаил даже испытал облегчение и, желая как можно быстрее отделаться от своих кошмарных преследователей, решительно шагнул к нему и поспешно сунул руку под ветровку, за спрятанным в рукаве бумажным рулоном. Боевик истолковал его намерения по-своему и молниеносно опустил правую руку в карман своей ветровки. Михаил отчетливо увидел, как сквозь брезентовую ткань ему в грудь нацелилось дуло пистолета. Его ноги ослабли, а нижняя челюсть отвисла в безмолвном крике. Он никак не ожидал для себя подобного конца. Однако секунды летели, а выстрела все не было. Лишь тогда Михаил сообразил, что угрюмый боевик не собирается его убивать. К нему вновь вернулось самообладание, и он смог вытянуть из рукава свернутый в трубку бумажный лист.
– Вот, – Михаил приблизился к боевику, который продолжал сверлить его пристальным взглядом, не отводя спрятанный в кармане пистолет. – Схема железнодорожного участка, которую вы просили, – он протянул бандиту бумажный рулон. – Теперь я с вами в расчете, и... оставьте меня в покое.
Михаил очень хотел, чтобы его последняя фраза прозвучала твердо, но дрогнувший голос подвел его. Впрочем, он так и не понял, какой эффект произвели его слова на бандита, потому что тот молча забрал у него бумажный рулон, сунул его под куртку и, не сказав ни слова, пошел прочь. Около минуты Михаил неподвижно стоял на месте, глядя ему вслед, потом все же стряхнул с себя оцепенение и быстро зашагал к общежитию. Все, уже все, успокаивал он себя на ходу. Бандиты получили то, что хотели, и теперь оставят его в покое.
* * *Михаил забыл, что вымогатели никогда не оставляют в покое своих жертв. Не собирался делать этого и главарь террористов. Он лишь довольно улыбнулся, когда Иса положил перед ним полученную от Нелюбина схему железнодорожного сообщения между станциями Москва – Канаш, и, припечатав ладонью к столу бумажный лист, произнес:
– Спекся железнодорожник.
Иса в ответ едва заметно улыбнулся, выразив тем самым свое презрение к гяуру и слабости его воли.
Пробежав глазами по схеме, Гамид снова поднял взгляд на Ису.
– Завтра возьмешь машину и со своими людьми проедешь вдоль железки до самой Москвы, – приказал он арабскому боевику. – На первый взгляд схема полная, но это нужно знать наверняка. Если обнаружите какие-то неточности на плане, внесете поправки. А я тем временем нанесу очередной визит нашему «железному» другу.
Накануне в своем разговоре по мобильному телефону со связником Басаева Гамид сообщил ему, что подготовка операции идет успешно. В то время как Хасан с Исой попеременно пугали своим появлением станционного составителя поездов, Гамид по объявлению в газете нашел продающийся семиместный внедорожник «Ниссан», который хозяин машины уступил ему за пятнадцать тысяч долларов. Вновь, как и в случае с хозяйкой дома, автовладелец остался только рад, что покупатель взял на себя все заботы по перерегистрации машины в ГИБДД, и охотно согласился на предложение Гамида составить на его имя генеральную доверенность. Получение схемы железнодорожных путей, связывающих Москву и Канаш, фактически завершило подготовительный этап операции. Правда, на этапе реализации невозможно было обойтись без помощи агента, но Гамид не сомневался, что насмерть перепуганный составитель поездов сделает все, что он от него потребует.
На следующий день, в семь утра, Гамид был уже возле железнодорожной станции. С бутылкой пива в руке он прогуливался вдоль забора, откуда должен был появиться возвращающийся после ночной смены сцепщик. Выбранное место наблюдения выглядело достаточно укромным, тем не менее он привлек внимание шатающегося возле станции бомжа, который остановился в стороне, выжидая, когда у встреченного прохожего освободится пивная бутылка. Поморщившись от досады, Гамид подозвал бомжа к себе и, когда тот послушно подошел, врезал ему под дых и велел проваливать. Баюкая руками отбитый ливер и хватая ртом воздух, бомж затрусил прочь. Наблюдая за корявыми телодвижениями ковыляющего урода, Гамид так увлекся, что едва не прозевал агента и заметил его, когда тот уже пролез в пролом в заборе и затрусил к общежитию. Гамид быстро догнал его и, подойдя сзади, положил руку на плечо. Русский испуганно обернулся и, увидев его у себя за спиной, изумленно захлопал глазами. При этом он попытался что-то сказать, но Гамид пресек его слабую попытку, сунув ему под нос откупоренную пивную бутылку:
– Будешь?
Ошарашенный таким предложением сцепщик отрицательно замотал головой. Рассчитывая именно на такую реакцию, Гамид равнодушно пожал плечами, сам отхлебнул из бутылки, после чего вытащил из кармана джинсов тонкую пачку денег и протянул ее Нелюбину.
– Что это? – опешил тот.
– Деньги: пятьсот долларов, – охотно пояснил Гамид. – Ты же приезжал к нам за деньгами. Вот и держи, заработал.
И вновь реакция русского оказалась предсказуемой. Он шарахнулся от баксов, как от чумы, и забормотал:
– Нет. Я же не из-за денег...
– Тогда можешь считать это авансом за цистерны, – перебил собеседника Гамид.
Главное, соблюсти обыденность интонации, чтобы у русского даже мысли не возникло, что он может отказаться. Однако на этот раз уловка не сработала. Сцепщик вздрогнул, как от удара, и, резко остановившись, жалобно заныл:
– Вы же обещали, что после того, как я добуду вам схему, вы отстанете от меня.
– Так и есть, – с притворным изумлением подтвердил Гамид. – Больше мне от тебя ничего не нужно. Просто, когда на станцию придут цистерны с химкомбината, сообщи мне об этом.
Сцепщик глубоко вздохнул:
– И все?
Он очень хотел убедиться, что на этом все его заботы и страхи закончатся. И Гамид не стал его разочаровывать:
– Все.
Для большей убедительности он демонстративно развел руками, после чего вынул из-за пазухи крохотный мобильный телефон:
– Держи. Когда придут цистерны, сразу звони мне. Номер моей трубки здесь в памяти.
Сцепщик с опаской протянул руку и взял предложенный ему телефон. Жест, фактически означающий согласие. То, что он при этом отказался от предложенных ранее денег, не имело никакого значения.
11. ЧАС «Х»
Канаш
29 июля, 22.10
Каждый вечер после возвращения Исы и его бойцов, подтвердивших достоверность полученной от Нелюбина схемы железнодорожного сообщения между Москвой и Канашом, Гамид уединялся в своей комнате и, вооружившись лупой и курвиметром, подолгу изучал нанесенную на бумажный лист план-схему железной дороги. Эта схема представлялась ему полем азартнейшей настольной игры, где в конце его ждет огромный приз, джек-пот, с которым не сравнится выигрыш ни в одной из лотерей. В то же время Гамид понимал, что вычерченная на бумаге схема – это лишь графическое изображение реальной транспортной системы, с сотнями ежедневно курсирующих поездов, перевозящих десятки тысяч пассажиров и тысячи тонн различных грузов. Бесперебойность и надежность ее работы обеспечивает огромное количество железнодорожных диспетчеров и еще большее число всевозможных составителей, смазчиков, обходчиков, машинистов, их помощников и прочих железнодорожников. Они, как муравьи, стерегут свое хозяйство от вторжения чужаков, поддерживая жизнь в огромном человеческом муравейнике. Глупцы, они и не подозревают, что чужак, которого они боятся, совсем рядом и скоро сожжет дотла весь их муравейник. Но для этого ему нужно доставить определенный груз из пункта А в пункт Б, или, если уж быть точным, из пункта К в пункт М. Это невозможно сделать без помощи работающих на железной дороге людей-муравьев. Значит, нужно подчинить их своей воле, а тех, кто будет сопротивляться, безжалостно раздавить...
Мысли Гамида были прерваны трелью телефонного звонка. Он отложил в сторону курвиметр и лупу и схватил со стола трубку мобильного телефона. На дисплее высветился номер телефона, который он вручил станционному сцепщику. Стоило подумать о муравьях с железной дороги, как один из них тут же дал о себе знать. Гамид внутренне напрягся. Что за новость собирается сообщить агент?
– Слушаю?
– Это я, – послышался в трубке взволнованный шепот составителя поездов. Что за идиот?! Можно подумать, с его телефона может звонить кто-то другой. – Цистерна пришла.
Гамид так резко вскочил со стула, что чуть не опрокинул стоящий перед ним стол со схемой железной дороги.
– Где она?
– Где она?
– В тупике, на тринадцатом пути.
Надо было срочно взять себя в руки. Но возбуждение оказалось столь велико, что это никак не удавалось. Мысли путались в голове Гамида, и он выпалил первое, что пришло в голову:
– Почему только одна цистерна?
– Чаще так и бывает. Сцепки из двух, а тем более трех приходят редко.
О чем он спрашивает?! Одна цистерна – значит, меньше охраны!
– Когда ее должны отправить?
– Состав отправляется в два пятнадцать.
Гамид взглянул на часы. Четверть одиннадцатого. Значит, еще четыре часа цистерна будет на станции. Отлично, они успеют.
– В одиннадцать на старом месте! – бросил он в трубку. – Покажешь мне ее. – Сцепщик попытался возражать, но Гамид резко оборвал его: – Только покажешь и свободен! А не придешь – пожалеешь.
Угроза подействовала – железнодорожник не решился возразить.
Поспешно сунув телефон в карман, Гамид выбежал в соседнюю комнату, где за игрой в карты, нардами и просмотром телевизора проводили время Хасан с Исой и остальные боевики, Али караулил во дворе.
– К бою! – скомандовал Гамид, остановившись на пороге. – Груз прибыл. У нас есть четыре часа, чтобы взять его.
Боевики мгновенно поднялись со своих мест. Как и их командир, они с нетерпением ждали этого момента. Одни рассматривали предстоящую акцию как возможность быстро и крупно разбогатеть. Другие – отомстить гяурам за гибель своих родственников. Трое арабских боевиков рассчитывали заручиться поддержкой духовного лидера «Братьев мусульман» шейха Абу Саяха, что гарантировало им особое положение в организации. Зато в готовности убивать ради достижения своих целей все они были единодушны.
С наступлением темноты диверсанты покинули конспиративную базу. Загрузив внедорожник оружием и взрывчаткой и кое-как втиснувшись в набитый снаряжением салон, они выехали со двора. Возле железнодорожной станции сидящий за рулем Иса остановил машину. Семеро боевиков, во главе с Гамидом, выбрались из внедорожника и, забрав с собой взрывчатку и большую часть снаряжения, растворились в темноте. Через несколько минут на сотовый телефон Исы поступил сигнал вызова, и командир боевой тройки услышал голос Гамида:
– Мы на месте. Уезжайте, – после чего в трубке раздался сигнал отбоя.
Иса вновь тронулся с места, но через два квартала свернул к общежитию железнодорожников. Поставив машину напротив общежития, чтобы можно было одновременно наблюдать за фасадом и входом в здание, он шепотом произнес:
– Первый этаж, справа третье окно от угла.
Двое расположившихся на заднем сиденье боевиков-вайнахов понимающе кивнули. Помимо пистолетов и спрятанных под сиденьями автоматов, в карманах у каждого из них лежало по две осколочные гранаты «Ф-1». Чтобы прикончить бабу, жену сцепщика, и их щенка-сына, достаточно зашвырнуть гранаты к ним в окно. Когда поступит такой приказ, они выйдут из машины и сделают это. Боевики не задумывались о том, чем помешала женщина и ее ребенок их командиру. Они просто готовились выполнить его приказ.
В действительности Гамид не планировал убивать жену и ребенка Нелюбина, чтобы раньше времени не обнаруживать диверсионную группу. Но, предполагая, что составитель поездов может отказаться выполнять его дальнейшие приказы, он решил пригрозить Нелюбину расправой над его близкими. Исе и его боевикам отводилась роль палачей, которые должны были заставить сцепщика повиноваться.
* * *Услышав гудки отбоя, Михаил Нелюбин с ненавистью взглянул на мобильный телефон в своей руке. Он с трудом высидел летучку у начальника станции, где и узнал о предстоящей отправке сопровождаемой военными транзитной цистерны, прибывшей в Канаш за три часа до начала ночной смены. Сразу после окончания инструктажа Михаил укрылся между товарными вагонами и, убедившись, что за ним никто не наблюдает, связался по полученному телефону с главарем бандитов. Как он надеялся, что этот звонок станет его последним разговором с бандитами! Сколько раз уже его обещали оставить в покое, и каждый раз оказывалось, что бандитам нужно от него что-то еще. Теперь они требуют, чтобы он показал им место, где находится эта злополучная цистерна.
Согласившись сообщить чеченским боевикам о прибытии на станцию интересующих их цистерн, Михаил надеялся, что это произойдет очень не скоро. По прошлому году он помнил только три случая, когда в Канаш по северной ветке приходили охраняемые военными транзитные цистерны. Наверняка таких случаев было больше, но на его смены пришлось только три. И Михаил полагал, что в очередной раз это произойдет не раньше чем через один, а то и через несколько месяцев. И вот, надо же такому случиться, стоило ему уступить требованиям чеченцев, как военные прикатили на станцию свою цистерну, будь она трижды проклята!
Михаил понятия не имел, что находится в таких цистернах. Видевшие их станционные рабочие болтали разное. Кто-то утверждал, что в цистернах перевозят чистый спирт, а надпись «кислота» и вооруженная охрана нужны для того, чтобы его не слили по дороге. Другие спорили с ними, доказывая, что в цистернах не спирт, а химоружие, которое якобы производится на расположенном к северу от Канаша Новочебоксарском химкомбинате. Михаил считал эти разговоры досужими байками, хотя сам видел у охраняющего цистерну часового сумку с противогазом. Но в его голове никак не укладывалось, что несколько десятков тонн отравляющих веществ могут вот так запросто перевозиться по железной дороге. Однако то, что к цистернам проявили интерес чеченские бандиты, косвенно доказывало, что болтуны все-таки были правы. А он назвал чеченцам место, где стоит цистерна! Михаила бросило в жар, когда он представил себе возможные последствия этого, Как ему теперь поступить? Не приходить на встречу? Но он уже назвал чеченцам номер пути, где стоит цистерна. Они найдут ее и без него. И та последняя угроза: «не придешь – пожалеешь». Что они имели в виду?
Переживания не давали сосредоточиться на работе. И за пятьдесят минут, оставшиеся до назначенной главарем чеченцев встречи, Михаил успел отцепить лишь три вагона из поставленного на расформирование состава. Проклиная себя за трусость и малодушие, в одиннадцать часов он оставил товарный состав и, прихватив с собой выдаваемый в ночную смену аккумуляторный фонарь, направился к ограждающему станцию забору, где дважды встречался с преследующим его чеченцем. Тот уже поджидал его и, когда Михаил приблизился к пролому в бетонной плите, шагнул ему навстречу из темноты. На этот раз на нем была не бежевая толстовка, а темная спортивная куртка и такие же спортивные штаны.
– Здравствуй, брат, – чеченец широко улыбнулся. В свете электрического фонаря, который держал в руке Михаил, на мгновение блеснули его белые зубы. Он старался казаться беззаботным. Тем не менее Михаил явственно ощутил владевшее чеченцем напряжение. – Веди к цистерне! – Вторая фраза прозвучала уже как приказ.
Михаил повернулся к железнодорожным путям и остолбенел. Откуда ни возьмись его окружили плохо различимые в темноте фигуры.
– Что встал? Показывай дорогу! – поторопил сзади чеченец, и темные фигуры угрожающе придвинулись.
У Михаила пересохло в горле... Бандит не один. Сколько же их всего?.. Темных фигур было семь, но от волнения и страха Михаилу казалось, что его окружили как минимум два десятка боевиков. Кто-то чувствительно подтолкнул его в спину. Чтобы устоять на ногах, Михаил непроизвольно сделал шаг вперед... Они не оставили ему выбора, как тогда, во дворе Ужаха Исрапилова... Прячась за пришедшую на ум оправдательную фразу, Михаил повел боевиков к тринадцатому пути.
* * *Железнодорожная станция оказалась гораздо больше, чем Гамид ее себе представлял. Вслед за сцепщиком боевики уже раз десять переходили через рельсы, дважды пролезали под вагонами, а их проводник все шагал и шагал вперед. Чтобы сцепщик не сбежал по дороге, Гамид приказал Хасану следить за ним и сам старался держаться поблизости. Сзади, чуть отстав от своего командира, двигалась боевая тройка Али. Для маскировки все диверсанты, по приказу Гамида, облачились в темные спортивные костюмы. Свободные куртки скрывали оружие: повешенные на шею, чтобы не стеснять движений, укороченные автоматы «АКСУ» с отпиленными для большей компактности прикладами и пистолеты в наплечных кобурах. Десять двухкилограммовых брикетов пластида под одежду не поместились. Их несли бойцы Али в заплечных рюкзаках. Гамид тоже воспользовался рюкзаком, чтобы уложить туда радиоуправляемую магнитную мину и блок инициации.
Вряд ли работающие на станции железнодорожники, увидев на путях спортивно одетых людей с рюкзаками, подняли бы тревогу. Тем не менее Гамид бдительно вглядывался в темноту, чтобы избежать подобных встреч. Но вокруг все было спокойно. Гудки маневровых тепловозов и периодически звучащий из репродуктора голос дежурного по станции слышались далеко в стороне. Очевидно, их провожатый, не желая попадаться на глаза своим коллегам, выбрал обходной путь. Внезапно впереди из темноты сверкнули чьи-то глаза, и три вытянутые тени метнулись под ближайший вагон. Гамид вздрогнул от неожиданности и поспешно схватил за руку шагнувшего вперед Нелюбина.