– Генерал Углов со срочным сообщением для начальника департамента!
Сообщение непосредственного руководителя антитеррористической операции, да еще отмеченное им как срочное, являлось безусловным поводом, чтобы прервать совещание.
Получив молчаливое одобрение председателя, начальник антитеррористического департамента стремительно прошел к столу с аппаратом ВЧ и взял в руки телефонную трубку. Несколько секунд он слушал молча, потом энергично замахал рукой, указывая на телефонный аппарат. По его знаку адъютант генерал-полковника включил на аппарате громкую связь. И в зал коллегии ворвался усиленный динамиками голос командира «Вымпела»:
– ...В Арзамасе террористы отцепили от состава цистерну с окислителем и в сцепке с захваченным ими на станции маневровым тепловозом отправили по северной ветке на новый объект! Вероятнее всего, мишенью террористов стал железнодорожный вокзал Нижнего Новгорода!
Услышав последние слова командира «Вымпела», так и не успевший добраться до своего места генерал Ерохин покачнулся на подогнувшихся ногах и, чтобы сохранить равновесие, грузно оперся на широкую столешницу. Столешница прогнулась, отчего одна из бутылок с минеральной водой упала и покатилась по столу, еще больше добавив раздражения мрачнеющему на глазах председателю совещания.
Командир «Вымпела» продолжал еще что-то говорить, но Ерохин уже не разбирал слов, парализованный направленным на него обжигающе-ледяным взглядом первого заместителя директора ФСБ.
* * *Слово держал министр по чрезвычайным ситуациям. Но взгляды всех членов Совета безопасности были обращены на сидящего во главе стола Президента. Тот смотрел прямо перед собой, на плазменный экран монитора с выведенной на него детальной картой Нижегородской области. Он смотрел на экран в течение всего доклада, ни разу не шелохнувшись или еще каким-либо образом изменив позу. Плотно сжатые губы, пристальный взгляд холодных, слегка прищуренных глаз. Такое лицо Президента никогда не появлялось на экранах телевизоров, обложках журналов или первых полосах газет. В объективы фотоаппаратов и телекамер смотрел другой человек: общительный, улыбчивый, слегка ироничный и всегда – доброжелательный. Сейчас никто не назвал бы Президента доброжелательным. За столом для заседаний Совета безопасности сидел жесткий и решительный воин, привыкший добиваться намеченных целей.
Глядя в непроницаемое лицо Президента, директор ФСБ генерал-полковник Постников подумал, что, если бы журналисты смогли запечатлеть его именно таким, это добавило бы ему еще больше популярности у россиян. И тут же в сознание закралась крамольная мысль, что если террористам все-таки удастся осуществить свой план, пусть не в Москве, а на вокзале любого другого города, то популярность Президенту очень даже понадобится.
Из водоворота нахлынувших внезапно опасных мыслей Постникова вырвала чувствительная вибрация на правом боку, чуть выше брючного ремня. Он опустил руку к ремню и быстро снял с пояса вибрирующее от поступившего вызова коммуникативное устройство. Чтобы не прерывать доклад главы МЧС и, главное, не отвлекать внимательно слушающего его выступление Президента, Постников собрался сбросить поступивший вызов. Но на жидкокристаллическом дисплее высветился персональный номер его первого зама, руководящего в его отсутствие работой оперативного штаба, а это в корне меняло дело. Постников поднял на Президента вопрошающий взгляд, и тот мгновенно отреагировал – повернулся к директору ФСБ и, увидев в его руке портативную радиостанцию, утвердительно кивнул.
Постников отвернулся от стола и, нажав клавишу соединения, прижал радиостанцию к уху. Но то, что он услышал от своего первого заместителя, заставило его уже через несколько секунд вскочить с кресла и, перебивая министра МЧС, воскликнуть:
– Виктор Викторович! Террористы с цистерной следуют в Нижний Новгород, а там на вокзале... – генерал-полковник с трудом перевел дух, – стоит специальный состав с двумя термоядерными боеголовками.
Президент вскинул на него пристальный взгляд:
– На пассажирском вокзале состав с ядерными боеголовками?!
– Не на вокзале, на станции, – тут же поправился директор ФСБ. – Но... – Следующую часть сообщения скорректировать или смягчить было невозможно. И он сказал все как есть: – Там сейчас скопилось несколько десятков поездов, из них более половины пассажирских, направленных диспетчерами в Нижний Новгород, чтобы освободить магистраль, по которой шел поезд террористов.
– И среди этих поездов оказался спецпоезд с ядерными боеприпасами? – требовательно спросил Президент.
Постников сдержанно кивнул:
– Да, Виктор Викторович.
– Есть возможность быстро вывести спецпоезд со станции?
– Боюсь, что это невозможно, Виктор Викторович, – завозился в своем кресле министр путей сообщения. – На станции находится очень много поездов. На то, чтобы освободить путь для вывода состава с боеголовками, потребуется не один час. Но... я не понимаю: разве может взрыв обычной взрывчатки, пусть даже очень мощной, спровоцировать взрыв ядерной боеголовки? Ведь там масса всевозможных предохранителей.
– Это не обычная взрывчатка, – нахмурился начальник Генштаба, явившийся на заседание Совета безопасности по указанию министра обороны. – В эпицентре объемного взрыва температура поднимается до нескольких тысяч градусов. Ни один предохранитель не выдержит такого жара. И если состав с боеголовками окажется в зоне поражения, вероятность ядерного взрыва весьма высока.
– На станции, где находятся тысячи людей, мы вообще не имеем права допустить взрыва! Ни ядерного, ни какого-либо другого! – категорично заявил Президент. – Поэтому нужно сейчас же решить, какие шаги необходимо предпринять, чтобы воспрепятствовать планам террористов.
– Командир антитеррористического подразделения, на месте руководящий операцией, предлагает выслать на поиски захваченного террористами тепловоза и цистерны с окислителем поисковый вертолет с десантно-штурмовой группой на борту, – изложил членам Совета безопасности план генерала Углова директор ФСБ.
– Этого недостаточно, – вновь подал голос начальник Генштаба. – Поисковая группа может не успеть обнаружить террористов, или вертолетчики по каким-то причинам не сумеют высадить десант. А если террористы с сорока тоннами объемно-детонирующей взрывчатки прорвутся на станцию, предпринимать что-либо будет уже поздно.
– Конкретно, что вы предлагаете? – рубанул ладонью воздух Президент.
– Я считаю, единственный гарантированный способ не допустить прорыва поезда-фугаса в Нижний Новгород – это уничтожить его на пути к городу. Поэтому предлагаю немедленно выслать на перехват поезда террористов самолет-перехватчик с военного аэродрома в Раменском.
– Уничтожить поезд? – закашлялся министр путей сообщения. – Но ведь тогда цистерна взорвется. А вдоль всей ветки от Арзамаса до Нижнего Новгорода расположены населенные пункты. Если они будут разрушены, то и люди погибнут.
– Людей можно эвакуировать! – отрезал начальник Генштаба.
– Виктор Викторович, за оставшееся в нашем распоряжении время эвакуировать жителей из близлежащих поселков просто нереально, – обращаясь к Президенту, возразил министр МЧС.
– Если террористы прорвутся на станцию, жертв будет во много раз больше, – заявил начальник Генштаба.
Взгляды всех членов Совета безопасности вновь обратились к Президенту. Все доводы и предложения были высказаны. Окончательное решение оставалось за ним. Министр путей сообщения и глава МЧС одновременно подумали, что не смогли бы вынести бремя такой ответственности.
Несколько секунд Президент сидел молча, глядя на экран своего монитора, потом поднял голову и, обращаясь к директору ФСБ, произнес:
– Хорошо, действуйте по вашему плану.
Его взгляд переместился на сидящих рядом министра обороны и начальника Генерального штаба:
– Высылайте самолет.
Последним, к кому обратился Президент, оказался глава МЧС:
– И подготовьте все необходимое для оказания помощи пострадавшим.
21. ПОСЛЕДНИЙ РУБЕЖ
Автомобильная трасса Арзамас – Нижний Новгород
З0 июля, 14.25
Чем ближе Гамид подъезжал к городу, тем больше населенных пунктов попадалось по пути. Какие-то поселки, деревни, дачные и садовые массивы. Они лепились вдоль трассы, иногда скрываясь за высаженной вдоль нее лесополосой, зачастую примыкая к проходящей параллельно шоссе железной дороге. На большинстве огородов и во дворах сельских домов копошились люди, возделывая свои жалкие грядки. Когда Гамид видел по-муравьиному ковыряющихся в земле людишек, его переполняло ощущение собственного всемогущества. Стоит ему нажать кнопку радиовзрывателя, и всех этих двуногих тварей не станет вместе с их домами, садами и огородами. Он проводил ладонью по нагрудному карману, ощупывая пальцами пластиковую коробочку с выдвижной антенной и двумя утопленными кнопками, и убирал руку.
Огородники и крестьяне Гамида не интересовали. Потому что убийство двух-трех десятков русаков не сделает его ни карающим палачом неверных в глазах исламских шейхов, ни героем-мстителем у соплеменников. Только масштабная акция с сотнями жертв и разрушенными или сожженными городскими кварталами вызовет всеобщее внимание журналистов и получит по-настоящему международный резонанс. Только такая акция обеспечит ему известность, власть и деньги. Поэтому его мишенью станет не заштатный поселок, деревня или садовый массив, а российский областной центр с миллионным населением...
Ход мыслей Гамида прервал стрекот вертолетных лопастей. Где-то в небе кружил вертолет. Гамид резко вывернул на обочину, остановил машину и выбрался на подножку грузовика. Вертолет вовсе не кружил – Гамид заметил его сразу, потому что первым делом взглянул на самое опасное направление, – а несся по небу в сотне метров над железной дорогой. Еще выше, на многокилометровой высоте, небо прочертили два расходящихся шлейфа белого инверсионного следа. Но на них Гамид не обратил внимания. Судорожными движениями он рвал из кармана радиостанцию.
– Али! – открытым текстом закричал он в микрофон, вдавив клавишу передачи. – Русские выслали за вами вертолет! Приготовьтесь к отражению атаки!
И тут же сознание вспорола мысль, что двое вайнахов с автоматами и один арабский наемник не способны остановить десантную группу российского спецназа. Спецназовцы перещелкают их, как фазанов на охоте. В бой с этими волкодавами вступать нельзя. Необходимо спрятаться, исчезнуть – но как? Как?!! Гамид заметался в поисках решения, и оно неожиданно вынырнуло на поверхность.
– Али! – восторженно закричал он, услышав в ответ голос араба. – Там в кабине я видел ведро с промасленной ветошью!
– С чем? – переспросил тот.
Идиот! Если бы араб был рядом, он, наверное, убил бы его собственными руками.
– С тряпками! Они пропитаны машинным маслом и будут хорошо гореть. Возьмите эти тряпки, вообще соберите на тепловозе все, что может гореть. В конце концов, просто слейте из бака горючее, разлейте по крыше и подожгите. Это создаст дымовую завесу. А в дыму спецназовцы не смогут высадиться вам на головы.
– Дымовую завесу? – переспросил Али, как показалось Гамиду, чересчур спокойно. – Сделаем.
Араб отключился.
Гамид прыгнул в кабину и погнал вперед. Через несколько километров, на пересечении с равноценной дорогой, ему попался на глаза дорожный указатель. «Нижний Новгород 30 км», – прочел Гамид верхнюю строчку. Совсем немного. Лишь бы его бойцы продержались. Он снова погладил карман с радиовзрывателем. Хотя бы до станции.
* * *Ведро валялось в дальнем углу кабины. Кто-то из вайнахов опрокинул его и за ненадобностью отшвырнул в угол. Али подошел к ведру, взял в руки и перевернул. Из ведра ему под ноги вывалились три грязные замасленные тряпки. Но их было явно недостаточно, чтобы закрыть всю крышу тепловоза. Значит, придется действовать так, как велел Гамид.
Али обернулся к своим бойцам, которые с любопытством наблюдали за его приготовлениями:
– Соберите с тепловоза все, что может гореть.
Те недоуменно переглянулись.
– А что именно? – спросил стоящий ближе вайнах.
– Я сказал: все! – отрезал Али.
Бойцы пожали плечами и друг за другом вышли из кабины на опоясывающую машинный отсек площадку, но тут же ввалились обратно и, вытаращив глаза, зачастили:
– Вертолет! Летит прямо на нас!
Али молниеносным движением сорвал с плеча оказавшегося рядом с ним боевика его автомат и сунул ему в руки:
– Полезай на крышу! И когда вертолет приблизится, расстреляй его!
– Я?! – опешил вайнах.
– Да. Или умрешь, – Али выхватил из подмышечной кобуры свой «ТТ» и приставил ствол к груди боевика.
Вайнах судорожно сглотнул, потом кивнул и снова вышел из кабины.
Али с ведром в одной руке и пистолетом в другой вышел следом за ним. Вертолет был еще далеко, но, судя по нарастающему грохоту его винтов, стремительно приближался. Вайнах, которому он приказал отстреливаться от русских, глубоко вздохнул и полез на крышу. Плоская крыша тепловозной кабины выглядела совершенно открытой, и боец перебрался с нее на крышу дизельного отсека, где, используя возвышение кабины как естественное укрытие, залег за ним, выставив перед собой автомат.
Проследив, как вайнах занимает огневую позицию, Али заглянул в кабину и скомандовал второму бойцу:
– Иди за мной.
Тот не посмел ослушаться и послушно вышел следом за командиром. Боевик решил, что командир сейчас укажет ему, откуда вести огонь. Но Али по лестнице спустился к топливному баку и откинул металлический лист, прикрывающий заливную горловину. Рукояткой пистолета он постучал по поверхности бака, определяя границу уровня топлива, затем убрал пистолет в кобуру, стянул с себя спортивную куртку и обернулся к боевику:
– Автомат!
Чеченец снял с плеча автомат и передал арабу. Али прижал смятую в комок куртку к борту топливного бака, вдавил в нее автоматный ствол и нажал на спуск. Звук выстрела утонул в стуке вагонных колес. Зато, когда он снял простреленную куртку, из бака брызнула тугая струя горючего. Али сейчас же подставил под струю взятое с собой ведро. В этот момент с крыши тепловоза раздалась длинная автоматная очередь. Вайнах, которого он взял с собой, испуганно вздрогнул, но не решился без приказа оставить командира.
* * *Лопасти несущего винта со свистом рубили воздух. Управляющий машиной пилот напряженно вглядывался в убегающую вдаль ленту железной дороги, над которой летел спасательный вертолет МЧС. С не меньшим напряжением разглядывал железнодорожное полотно сидящий в соседнем с пилотом кресле майор Овчинников. Только в отличие от пилота он делал это с помощью мощного полевого бинокля. Четверо бойцов десантно-штурмовой группы расположились за спиной командира, в грузопассажирском отсеке.
– Похоже, впереди что-то есть, – не очень уверенно произнес пилот, заметив вдали, на сузившейся до нитки железнодорожной магистрали, продолговатый темный объект, который не мог быть ни мостом, ни путепроводом, ни прочим элементом железнодорожной инфраструктуры.
Овчинников не ответил, хотя еще несколько секунд назад заметил то, на что только сейчас обратил внимание вертолетчик. В бинокль он видел гораздо больше, чем смог разглядеть невооруженным глазом пилот. Так, он заметил, что объект движется по железнодорожному пути, причем движется в направлении Нижнего Новгорода. Примерно определил его линейные размеры: от двадцати до тридцати метров, что соответствовало длине маневрового тепловоза с подцепленной к нему железнодорожной цистерной. Но для окончательной идентификации обнаруженного объекта расстояние было еще слишком большим. Еще немного, еще несколько секунд. Овчинников припал к окулярам бинокля... Округлые борта, покатая крыша, на ней огороженный люк заливной горловины – цистерна! И буксирующий ее маневровый тепловоз!
– Они! – Овчинников опустил бинокль, одним движением надел на голову радионаушники и щелкнул тумблером бортовой рации. – Лиман, я Шхуна. Противник обнаружен в двадцати километрах от города. Приступаю к работе.
– Шхуна, вас понял. Действуйте, – прозвучал в наушниках голос генерала Углова.
Овчинников тут же снял наушники и, оглянувшись на своих бойцов, громко крикнул:
– К бою! – Потом повернулся к пилоту: – Дальше все, как мы договорились: снижаешься до предельно малой высоты, зависаешь над тепловозом, выпускаешь нас и уходишь.
Последние слова он сопроводил понятным всем летчикам движением ладони.
Пилот кивнул, но тут же поспешил предупредить:
– Только очень низко опуститься не смогу. Контактная сеть, – пояснил он, указав взглядом на идущие вдоль железнодорожного полотна столбы с натянутыми между ними проводами.
Овчинников в ответ хлопнул пилота по плечу:
– Как сможешь.
И, внезапно увидев вынырнувшего из-за козырька крыши тепловозной кабины автоматчика, истошно закричал:
– Уходи!
В ту же секунду из ствола направленного на вертолет автомата вырвался язык пламени. Но пилот уже потянул на себя рычаг шаг-газа, и вертолет, заложив крутой вираж, устремился к земле.
– Не учи ученого, – огрызнулся вертолетчик, вновь выровняв машину и направляя вертолет на второй заход. – Я в Чечне еще и не из-под таких обстрелов наших вывозил. – Немного помолчав, он обернулся к Овчинникову и добавил: – Но пока тот тип на крыше, мне вас не высадить.
– А это уже наша забота, – мрачно ответил Овчинников, выбираясь из кресла пилотской кабины.
Перебравшись в грузопассажирский отсек к своим бойцам, он тронул одного из них за рукав десантного комбинезона и объявил:
– Нас обнаружили. На крыше тепловоза засел автоматчик. Сможешь его снять?
Вместо ответа боец пристегнул к ремням опоясывающей его подвесной системы карабин спускаемого троса, взял в руки винтовку «ВСС» и, протиснувшись к сдвижной двери, резко отодвинул ее в сторону. Тесное пространство вертолетного отсека наполнил грохот винтов и свист ворвавшегося ветра. Вымпеловцы невольно отодвинулись от края грохочущей и завывающей бездны. И только боец со снайперской винтовкой встал на самый край открытого люка и выглянул наружу.