– Слушаю, Сережа...
– Александр, извините, что так поздно, но мы еще работаем...
– Мы тоже работаем круглые сутки, если есть необходимость, а если есть возможность, иногда спим. Так что не стоит извиняться. В чем проблема?
– Вы можете отправить в Берлин жену? Есть у нее загранпаспорт, виза?
– Паспорт есть, и виза есть. Она была в Германии в прошлом месяце. Как раз в Дрездене... Но... Какая необходимость?
– Рейс через два часа... В Берлине ее встретят и на машине доставят к нам в Дрезден.
– Зачем?
– Она знакома с Дашинимаевым. Увидев ее, он догадается, что пришла помощь. Есть необходимость установить с ним контакт. Больше от нее ничего не требуется...
Басаргин несколько секунд соображает:
– Я понял. Мы постараемся успеть.
Сережа кладет трубку перед компьютером и поворачивается к Клаусу.
– Мне необходим продовольственный расчет для дома господина Кито, – просит Сережа.
Клаус тихонько хихикает:
– Сначала объясните, что это такое... Возможно, мы пользуемся разной терминологией, возможно, мы вообще не пользуемся таким методом.
– На какое количество людей закупаются продукты... На какое время...
– Понял. Я дам задание. Это несложно просчитать, потому что продукты закупаются ежедневно. Наши сотрудники отследят.
– И вероятно, на завтра нам понадобится оружие.
– С этим проблем не возникнет.
– Значит, будем работать.
– Будем.
Клаус встает.
2
Генерал Астахов сам выезжает на место вместе со своими оперативниками и группой захвата областного управления ФСБ. Группу захвата прихватили исключительно для того, чтобы сориентироваться в городе, который никто из московских оперов не знает. Кроме того, необходимо будет сразу разобраться с чеченцами. Единственный из местных оперов, кто выехал вместе с ними, – майор Леонченко, поскольку он непосредственно ведет дело.
Пока группа захвата выводит чеченцев, пока опера осматривают подвальное помещение, Доктор рассказывает генералу, что произошло в кафе.
Астахов не в восторге от истории с тем, как проникали в кафе.
– А если бы вместе с нами приехал заместитель прокурора области? Он как раз спит в управлении на всякий непредвиденный случай, но ему пока ничего не сообщили. Исключительно по причине срочности и моего нежелания... И вообще, чтобы не мешался... А вы тут... Несанкционированный обыск, к тому же произведенный группой лиц, не имеющих право проводить обыск на территории Российской Федерации.
– Оперативная необходимость... – слабо улыбается Тобако.
– Думаю, мне еще придется приложить немало усилий, чтобы замять некоторые неприятные моменты, на которые не преминет обратить внимание адвокат чеченцев, а такой прибежит в следственный отдел, будьте уверены, уже с утра...
К генералу вразвалочку подходит смурной человек в гражданском, только что вошедший в кафе. Выглядит так, словно тоже недавно познакомился с кулаком Доктора.
– Товарищ генерал, надо «аварийку» вызвать... Меня на буксире тащить придется...
– Так вызывайте... И другую машину на смену вам... Мне пешком гулять некогда...
– Где здесь телефон? – спрашивает человек у Доктора.
Доктор пожимает плечами и неопределенно машет рукой в глубину кафе:
– Где-нибудь там... А что случилось?
– В канализационный колодец въехали... Прямо на тротуаре крышка колодца откинута... – ворчит человек. – Делать кому-то нечего... Резвятся...
– Где? – с угрозой в голосе спрашивает, резко останавливаясь, Доктор и переглядывается с Тобако и с Зурабом.
– Да тут вот, рядом с углом.
Останавливается и генерал, заметив напряжение момента.
Интерполовцы бросаются на улицу. Генерал спешит за ними, уже что-то подозревая. До угла дома десять шагов. Машину уже вытащили, но крышка так и остается открытой.
– Я – туда... – рвется вперед Доктор, готовясь спуститься в колодец.
– Я – туда... – поправляет его Зураб. – Ты не пролезешь...
И проворно забирается в узкий лаз, где плечи Доктора откровенно рискуют застрять.
Подходит и генерал:
– Что тут случилось?
– Владимир Васильевич! Объявляйте перехват по городу. Мадам Джиндан скорее всего ушла через колодец... Она еще не оправилась после избиения... Далеко уйти не могла...
– Майор! – генерал поднимает руку, приглашая к себе майора Леонченко... – Мы подъезжали, нам навстречу выезжала машина... Белая «девятка»... За рулем была женщина. Номер не помню...
– Рядом с моей стояла белая «девятка»... – вспоминает Доктор. – Милицейская кепка на передней панели... Но... Там эта дурацкая палка была... Ну, «противоугонка»... В руль вставляется, чтобы не свернуть... Как с ней уехать? Ее мужику не сломать?
– Как-то уехала. Сломала.
* * *Холодильная камера распахнута настежь. Выворочен шестой по счету морозильный шкаф. В стене металлическая дверь, заменяющая шкафу заднюю стенку. Оперативники уже опробовали прочность ударами прикладов. Внутри крепкий засов. Не поддается.
– Взрывать!
На дверь по периметру крепится взрыв-шнур, устанавливается детонатор, и тут дверь легко открывается сама. Изнутри выходит Зураб в испачканной одежде. Автоматные стволы наставлены на него.
– Руки!
– Стоп-стоп... Это же...
– Свои... Свои...
Но автоматы упорно не желают смотреть стволами в пол. Генерал с Доктором оказываются в подвале вовремя.
– Отставить!
Астахов садится на поваленный корпус морозильной камеры и опускает голову:
– Упустили, значит...
– Леонченко... – командует за генерала Доктор. – Дополнительное сообщение. Женщина может быть в одежде, испачканной желтоватой грязью.
Он сковыривает кусок грязи с плеча Зураба.
– Что там? – показывает на потайную комнату.
– Берлога...
Оперативники уже внутри. Сразу начинают проводить обыск и писать протокол. Доктор заглядывает внутрь. В комнате оказывается даже работающий телевизор – только звук выключен. И довольно удобная современная кровать, на которую так и тянет прилечь.
Опоздали... Доктор вздыхает, осматривается еще раз и возвращается в холодильную камеру. Генерал задумчиво сидит на прежнем месте. Ему есть о чем подумать.
– Товарищ генерал, мы здесь больше не нужны? – интересуется Доктор.
– Справимся сами... – недовольно отвечает Астахов.
– Можно будет ознакомиться с протоколами допросов?
– Завтра после обеда.
– Тогда – счастливо оставаться.
Доктор направляется к лестнице. Зураб идет за ним, стряхивая грязь с одежды.
* * *За руль садится Тобако. И всю дорогу громко вздыхает. На поворотах его вздохи кажутся ворчанием. На прямых и ровных участках дороги ворчание напоминает рычание. Доктор понимает, что на Андрея напала тоска по своему «БМВ» с форсированным двигателем. Тем не менее до дома Доктора Андрей доезжает почти в два раза быстрее, чем обычно ездит сам Доктор.
Людмила встречает их в прихожей.
– У тебя ночная смена... – кисло улыбается Доктор жене. – Зураба переодеть не во что, значит, надо эту одежду привести в порядок. Справишься?
Людмила кивает:
– Я вам всем постелила.
– Спасибо... Спать хочется... – говорит Доктор, раздевается и сразу проходит к компьютеру. Проверяет почтовый ящик. Сообщений нет. Тогда он отправляет сообщение обо всем происшедшем Басаргину. Ждет подтверждения получения, но подтверждение не приходит. Или Александр спит, или его вообще нет дома, хотя Доктор не может даже предположить, куда тот отправился среди ночи.
Но только все устраиваются спать, только, кажется, глаза закрывают, как раздается звонок мобильника, положенного Доктором почти под ухо. Определитель показывает номер мобильника Басаргина.
Виктор Юрьевич умеет в нужные моменты просыпаться, как дикий волк, с абсолютно свежей головой, словно и не спал вовсе.
– Слушаю, Саня...
– Извини, что разбудил...
– Можно сказать, что и не разбудил... Я тебе послал сообщение, но ты, видимо, сам проспал... Мы только что подняли из норы лисицу, а она улизнула через запасной выход... Знаешь же, лисы любят делать в своих норах запасные выходы... А мы этого не учли. Промахнулись... Астахов сильно переживает... Я, признаться, тоже... Загляни в «почтовый ящик»...
– В ящик загляну, когда домой вернусь. А Астахову по должности положено больше других переживать, потому что именно ему за все отвечать. И за всех тоже... Не мне тебе объяснять, что погоны не только дают, но и обязывают. Ладно, это бытовая лирика. Теперь к делам. К вам вылетает Таку с двумя помощниками. Окажи посильную помощь. Особенно ее интересует работа через спутник. Есть у нас с ней некоторые задумки... Попробуйте их воплотить... На нас в Германии работает младший Ангел. А я в дополнение ко всему сейчас отправляю Александру к нему в Дрезден. Звоню из аэропорта.
– Что ей там делать?
– Там находится сейчас человек, которого Александра знает. Вероятно, по документам именно этого человека в России сейчас находится главное действующее лицо. Ты понимаешь, о ком я говорю...
– Японец...
– Да... Как только вернусь домой, сразу отправлю тебе все данные. На всякий случай передай копию генералу Астахову. Вдруг это и им поможет. И еще... Проверь нашего японца по компьютерам касс аэропорта и железнодорожного вокзала. Фамилия редкая.
– Надо проверять по всей России.
– Тогда доложи Астахову. Пусть распоряжается... Я в свою очередь попрошу о том же Рославлева. У нас на всю Россию мощностей не хватит... В самой Москве, кстати, проверяют альфовцы. Пусть и у вас займутся. В принципе это процедура несложная, и в вашем городе все можно сделать за час... Еще – только они со своим вездесущим аппаратом могут это проконтролировать... Закупки крупных партий пепси или других напитков в банках... Именно партий... По три тысячи штук в каждом отдельном городе...
– Относительно спортивного календаря ты ничего не выяснил?
– Сейчас этим делом занимается Пулат. Он у нас тотализаторный болельщик. Всю пенсию жертвует на тотализатор. Но у меня есть и свои предположения... Исхожу я из объема подготовительной работы... Думаю, акция планируется на весну... Скорее всего на день открытия чемпионата страны по футболу, и искать следует в городах, имеющих команды высшей лиги... Или, как в вашем случае, в других городах ведется подготовка, а акция будет совершаться там, где будут проходить матчи. Это тоже, кстати, доложи генералу. Правда, тут меня сбивает одно обстоятельство. Зачем был отправлен рицин в Германию? Ладно. Пока. Объявляют посадку. Александра зовет.
– Привет ей.
Доктор складывает трубку, поднимается и начинает одеваться.
– Куда собрался? – спрашивает жена.
– Труба зовет. За компьютер.
* * *Материалы от Александра приходят только через два с половиной часа, и все это время Доктор сидит за столом, пьет в лошадиных дозах, как сам эту процедуру называет, кофе, хотя вовсе не уверен в великом пристрастии лошадей к кофе, и при этом размышляет. Он опять чувствует, что выпала из внимания какая-то деталь, и не может вспомнить, что это за деталь... Точно такое же чувство было недавно, когда он не мог вспомнить, где видел банку с пепси и с какой эмблемой была эта банка. Состояние мучительное, и невозможно от него избавиться, и невозможно его разрешить. Опять подсознание говорит, что именно здесь спряталась разгадка выхода из тупика, что именно это поможет поставить все на свои места и продолжить без остановки застывшее расследование.
Но... Сколько ни старается Доктор, как ни напрягает свою большую лохматую голову, память его подводит.
Так и не сомкнув глаз в эту долгую беспокойную ночь, Виктор Юрьевич дожидается, наконец-то, звукового сигнала, что подает компьютер. Пришла почта...
И почти одновременно раздается второй звуковой сигнал – ранний звонок в дверь. Недоумевая, Доктор кладет в карман пистолет, проходит в прихожую, стараясь не скрипеть половицами, и выглядывает в дверной глазок. Прямо на него смотрит холодный и черный ствол пистолета...
Доктор улыбается радостно – подмога подоспела быстро – и открывает дверь. Он хорошо знает любимую шутку Дым Дымыча Сохатого. И даже всегда пользуется его советом – выглядывая в дверной глазок, никогда не включает в прихожей свет...
– Учти, средняя скорость в пути – сто десять километров в час... Тысяча семьсот километров отмотали за шестнадцать часов... Ни один раллист на такое не способен, потому что у раллистов хорошее зрение и они видят все знаки...
Ангел, если он не бреется два раза в день, становится похож на абрека. В дороге он не брился ни разу...
3
Клаус Фобе выделяет небольшую комнату в офисном доме, где дает возможность младшему Ангелу и Селиму пару часов подремать в раскладывающихся креслах. И через два часа сам же их и будит, как обещал. Следовательно, он вообще всю ночь проводит на ногах.
– В ваш адрес новая шифровка из Москвы от Басаргина... Сдается мне, он стал уже вашим штатным сотрудником?
Сережа к шуткам в такое время суток явно не расположен:
– Нет. Он отправляет материалы по просьбе нашей сотрудницы и пользуется ее шифром... Что у нас слышно нового об Александре, жене Александра? Машина в Берлин вышла?
– Машина ждала в самом Берлине, – Клаус смотрит на часы. – По моим подсчетам, она уже на пути сюда. Доедут быстро. В это время дорога еще пустынна, как пески Сахары. Особенно скоростная полоса движения.
– Но скользкая, как льды Гренландии. Вы еще скажите, что там колеи нет... – Вот теперь шутка показывает, что Сережа проснулся окончательно.
– Нет... – Клаус не соглашается. – Скользкая дорога бывает, когда слегка подморозит. Сегодня заморозков не обещали... Мокрый асфальт при прямолинейном движении не мешает. Скоро будем встречать... Пойдемте, я покажу вам, где можно принять душ.
Немцы привыкли жить с комфортом. Сережа к комфорту равнодушен: есть – хорошо, нет – и не надо, но Селим этому рад и спешит в душевую кабину первым. У Селима настроение прекрасное всегда, если рядом есть душ, от отсутствия которого он с самого детства страдал у себя на жаркой родине...
* * *Басаргин в своем послании особо отмечает, что поддерживает связь по просьбе Таку. И высылает сводные данные обо всех событиях, связанных с расследованием, для наиболее полной ориентации в развитии действия. Он догадывается, что Клаус обязательно будет ознакомлен с материалами, и, как понимает Сережа, эта отметка предназначена скорее персонально для Клауса, чтобы не возникали среди сотрудников Интерпола лишние разговоры. Ведь не каждому объяснишь, что Басаргин так тесно и уже во второй раз сотрудничает с Сережей во многом еще и потому, что Сережа сын его товарища и члена его команды.
Сережа с Селимом читают сообщение вместе.
– И слава Аллаху, – говорит правоверный мусульманин Селим, – что мадам Джиндан уползла, как червяк... Иначе нам бы никогда не выйти на господина Кито до того, как он натворит дел в России.
– У них там свои заботы... – не полностью соглашается Сережа. – Им надо найти объемные порции рицина. И только она, похоже, знает, где их искать... Это сейчас большая угроза, чем присутствие самого господина Кито.
– Мне можно полюбопытствовать, что происходит в России? Басаргин прислал и мне некоторые вопросы... Вернее, мне копию вопросов, которые он задал другому нашему сотруднику, сидящему в Мюнхене... У вас ничего нет про это?
– Груз рицина в Мюнхене? Только пара слов... Но остальное, думаю, настолько же предназначено для вас, насколько и для нас, поскольку мы работаем совместно... Распечатывать, с вашего позволения, я не буду, прочитайте с монитора.
Клаус ставит стул рядом и внимательно знакомится с материалами.
– Да, серьезное там дело заваривается... Сколько жертв они планируют?
– Около пятидесяти тысяч человек... Так считает Басаргин. Это больше, чем забирают две войны в Чечне. Акция жесточайшая.
Звонок в дверь вызывает Клауса.
– Это пришел Вилли. Он сменился с поста.
Вилли докладывает только последние новости. В завершающие минуты его дежурства, уже в присутствии сменщика, из дома выехала машина. За ней установили наблюдение. Кто в машине, пока неизвестно, куда едут – неизвестно тоже. В остальном все идет по-прежнему тихо и мирно. Два человека, как обычно, с самого утра отправились за продуктами в ближайший магазин. Без машины. Пешком. Магазин близко. Сотрудники службы наружного наблюдения попытаются выполнить заказ Сережи и просчитать «продуктовую корзину», чтобы вычислить количество людей в доме.
– Я послал сообщение в штаб-квартиру, – говорит Клаус, – чтобы мне прислали специалистов по захвату. Обещали, что вечером группа будет у нас. Если ситуация торопит, я имею возможность подключить к освобождению Дашинимаева местную криминальную полицию.
– Подключайте. Время не терпит.
* * *Александра приезжает как раз тогда, когда Вилли, ознакомившись, как и Клаус, прямо с монитора с данными, отправляется отдохнуть пару часов в одном из кресел, освобожденных Сережей и Селимом. Она заходит в кабинет вместе с сотрудником из берлинского бюро, который сразу представляется гостям из Нью-Йорка:
– Дитмар.
– Быстро вы добрались... – радуется Клаус. – Я ждал вас только часа через два.
– Дорога слишком скользкая, чтобы быстро ехать. Пришлось лететь вертолетом, – довольный собой, посмеивается Дитмар. – Если только это можно так назвать – лететь... Мы просто плавали в каком-то сером мареве и не знали, где окажемся через пять минут. Пилот попался отчаянный... Только один и согласился... Видимость как в подводной лодке при глубинном погружении.
Александра, плохо знающая немецкий язык и не понимающая, о чем идет разговор, улыбается Сереже.
– Я могла бы передать вам привет от отца, но он, к сожалению, в отъезде... Выехал за несколько часов до вашего первого звонка. Сейчас, наверное, – она смотрит на часы, – он уже прибыл на Урал.
Она выглядит слегка усталой, но держится бодро.