Маленькую девочку с глубоким укусом на шейке подхватили чьи-то руки, Ирка замерла в ожидании следующего… Ее крепко взяли за плечи и сказали:
– Есть пора! Ты колы в останний раз ела?
– Не в этом мире, – тихо буркнула Ирка и подняла наконец голову. На крышке колодца тетка Горпына перевязывала очередного пациента, остальных, уже обмотанных полотном так, что даже носа иной раз не видно, на руках растаскивали по хатам. И только тогда Ирка поняла, что раненые… кончились! Нет… закончились, потому что…
– Скажите, а кто-нибудь… кого-нибудь криксы… ну, совсем… – забормотала она.
Дядька Гнат поглядел на нее странно:
– Та як тоби сказаты, щоб не совраты, дивчина… Есть там трое… Якщо б ты им жилы не затворила, насмерть вытекли б, а так… Господь милостив, сдюжат.
Ирка пошатнулась. Дядька Гнат обхватил ее за плечи и повел к уже знакомой хате. Из трубы валил дым, а возле печи, скинув керсетку и прикрыв шитую рубаху фартуком, суетилась Галька. Ее пулемет, тускло поблескивая в свете очага вороненым стволом, аккуратно стоял в углу, рядом с хлебной кадушкой и вальком для глажки.
– Где вы его взяли? – невольно вырвалось у Ирки.
– Пулемет-то? – Гнат оглянулся. – Хорошая машинка, без нее на ярмарку не ездим: по дороге на всяких тварей напороться можно, и тых, що вид Прикованного, и просто… тварей. Его ще мой дед у одних таких… лахмитников, що з вашего мира вывалились, за работу взял.
– За какую работу? – удивилась Ирка. За какую работу могли заплатить лахмитники, то есть бездельные бродяги, да еще пулеметом?
– А могилки им выкопал! – усмехнулся дядька. – Колы воны з цим пулеметом пишлы вызволяты весь трудовой народ, навить котов говорящих та страхопудов лохматых, вид змейско-летючей этой… экс-пло-тации. – почти без ошибок выговорил дядька. – Зьясувалось, що чешую пулемет не берет. А пули наш кузнец Лют сам льет!
– Ой, да батьку! – прикрикнула на него Галька. – Вы ей ще про цены на ярмарке расскажить, колы дивчина ледве на ногах трымается! Сидай, я ось тоби зараз… – Рогачом на длинном черенке Галька выволокла из печи дымящийся горшок каши. От одуряющего запаха съестного у Ирки заурчало в животе.
– Мне бы… помыться. – пробормотала она.
– Пишлы полью! А баньку вже поутру протопим, писля такой ночи першым делом поесть треба, поки зовсим худо не стало! – Галька подхватила Ирку под руку и уволокла в ту самую горницу, где Ирка лежала раньше. Возле застеленной лавки так и валялись перерезанные веревки. Галька старательно сделала вид, что их не заметила, бухнула перед Иркой деревянную бадейку и быстренько смоталась в сени за водой.
– Это я твою свитку взяла? – Ирка смущенно стянула с плеч заляпанную золой, кровью, ошметками крикс и еще неизвестно чем одежду.
– Ото надо було тоби голой бигты! – фыркнула Галька, без малейшего стеснения оглядывая Ирку с головы до ног. – Тоди б може, крыльев чи там когтей, про яки Панас крычить, нихто и не помитыв – уси б на твои тощие мослы пялились! Та от жалости плакали! Вас шо там, в своем мире, зовсим не кормят? – Она сунула Ирке ведро с водой, и принялась рыться в самой большой скрыне.
Ирка хмуро поглядела ей в затылок. И крылья с когтями им не нравятся, и мослы не устраивают! На себя бы посмотрели! Такая вот Галька у Ирки в школе проходила не иначе как «жиропа»! Но Ирка же ей об этом крайне интересном факте не докладывает.
– Все едино, як ни подвязывай, велика будет! – Галька поднялась, держа на вытянутых руках толстую домотканую сорочку.
– У меня в сумке еще одежда осталась, – плещась в бадье, профырчала Ирка. Ну хотя бы белье – точно. Она всегда считала себя девчонкой небалованной, но сейчас ужасно хотелось теплой, а не холодной воды. Горячей еды, чаю, родного дивана вместо жесткой лавки…
– Це якщо батько тэбэ ту сумку отдаст! – снова захихикала Галька. – А вин не отдаст, покы всю подноготную не вызнает: и навищо ты тут, та як сюда попала… Так що ж – голой ходить? – Галька бросила Ирке рубашку. Собственноручно перетянула висящую мешком одежду поясом, заставила всунуть ноги в колючие шерстяные носки. Шлепая по скобленым доскам пола, Ирка вернулась на кухню.
– Эк! – крякнул Гнат, глядя, как Ирка стягивает у ворота норовящую сползти с плеч рубаху. – А фермерова жинка, у якой мы в вашем мире молоко та яйця купуем, начебто нормальная – пудов пять в ней будет! – задумчиво сообщил он, накладывая Ирке в миску целую гору заправленной мясом каши.
– Если у вас нормальность по весу считают, удивительно, чего этот кабанчик Панас до сих пор не староста! – процедила Ирка, аккуратно обирая кашу с краев, где остыло. На самом деле ей стоило огромных усилий не засовывать в рот одну ложку за другой, давясь и обжигая, захлебываясь слюной.
– Ты на Панаса не серчай… – начал дядька.
– Почему? – искренне изумилась Ирка, отправляя ложку каши, кажется, прямо в дрожащий от нетерпения желудок. – Он всего-навсего меня избил, проволок за конем и собирался прикончить. Интересно, почему я не испытываю к этому придурку ни малейшей симпатии?
– Так що мэни теперь его – вбыты? – насупился дядька.
– Ну зачем же, он же меня не убил. А вот покалечить… Да вы не волнуйтесь, с этим я и сама справлюсь!
Дядька Гнат уставился на нее, приоткрыв рот. С нижней губы обратно в тарелку сыпалась каша.
– Я не злопамятная. – Пояснила ему Ирка. – Просто злая и память хорошая.
Грохнули все. До слез хохотал Гнат, поросенком повизгивала Галька и даже только ввалившаяся на кухню Горпына от смеха привалилась к косяку. Ирка приподняла брови: как, оказывается, выгодно выдавать старые приколы на свежие уши!
– Злая, говоришь? – вытирая выступившие от смеха слезы, простонал дядька и присосался к жбану с квасом.
– Как все ведьмы, – пожала плечами Ирка.
Дядька Гнат отер вислые усы и бросил на Ирку быстрый пронизывающий взгляд:
– А не знаю я, какие вы – ведьмы-то! Нет у нас в Ирии ведьм.
Теперь уже Ирка глядела на него, приоткрыв рот.
– Не рождаются, – развел руками дядька. – Може, еда вам тут негодящая або воздух.
– Но я же колдовала! – охнула Ирка. Если она останется без чар, если ее Слово престанет работать… да она тут враз пропадет! И ничем Айту не поможет!
– А, так ось що крикс вбыло! – обрадовалась Галька.
– Так волхв, який нас в Ирий привел, теж до конца життя могучим чаклуном был, навить змии его боялись. Але ж с тех пор – никого, не тилькы у нас, а цилком серед людей, – покачал головой дядька.
– Другой мир… – ошалело пробормотала Ирка. – Другие законы… змеи… – мир, где люди не колдуют, а значит, никто не заподозрит в ней ведьму. Это может помочь! Или нет?
– Эх, бачила б моя сестрица, як ты своими чарами орудуешь! – мечтательно протянул Гнат. – Она тем ведьмовстом ажно марыла, все як той старый волхв хотила буты – а выше за простую знахарку-травницу не пиднялася! Навить до змиев ходила, скаженная, щоб они ее своей змийской силой наделили – та воны ж, звычайно, лише посмеялыся!
– Бо розумни створиння, а не бовдуры якись! – буркнула Горпына. – Сестрица твоя навить без колдовства такою злобною ведьмою була… выбачь, дивчинка, не про тэбэ зараз речь… якщо б вона ще огнем пыхаты навчилась, зовсим бы ничого живого вкруг нее не осталось.
– Не кажить, мамо, якщо б тетка до земляных пишла, може, на три аршина вглубь закопалась – самое ей место! – подхватила Галька. Неизвестная сестра Гната явно не пользовалась популярностью.
– Да и господь з нею! – махнул рукой дядька. – А ты з Мертвого леса на чарах своих выбралась? – вроде бы равнодушно спросил он.
Ирка принялась старательно раскапывать кашу, будто рассчитывала найти там кроме мяса еще парочку золотых слитков.
– Не прикидывайся! – фыркнула Галька. Прямо не девушка, а кошка, разве что фигурой больше на корову смахивает! – Ну чего там, в Лесу-то? – От нетерпения Галька аж закрутилась на скрипучей лавке. – Бо кроме тебя ж там никто и не был, а кто был, не вернулся!
– Озеро, – через силу выдавила Ирка. – Вода… странная. Вместо берега – кости мертвых животных. И птицы, тоже мертвые, на деревьях!
– Так то ж Зверячье кладовище! – едва не роняя ложку, вскричал дядька Гнат.
Как оригинально. Вот интересно, как еще бы это место могло называться?
– Ты не розумиешь! – заволновался Гнат. – Звирячье кладовище ще до Мертвого лесу було. Як зверина або пташина смерть свою чуют, туда летят! Про него все знали, да мало хто бачив – тильки кому то место само открывалось! – Он поглядел на Ирку с уважением.
Ирка вспомнила «картину ужасов» с рассыпающимися из-под рук костяшками и содрогнулась. Лучше б оно не открывалось!
– Еще мухи и лишайник. Все кровопийцы. – В пересказе все получалось вроде и не страшно, будто она не вырвалась из Мертвого леса уже сама почти мертвой, а так, легкую прогулку совершила. – Еще там были эти… создания Прикованного.
– Ты не розумиешь! – заволновался Гнат. – Звирячье кладовище ще до Мертвого лесу було. Як зверина або пташина смерть свою чуют, туда летят! Про него все знали, да мало хто бачив – тильки кому то место само открывалось! – Он поглядел на Ирку с уважением.
Ирка вспомнила «картину ужасов» с рассыпающимися из-под рук костяшками и содрогнулась. Лучше б оно не открывалось!
– Еще мухи и лишайник. Все кровопийцы. – В пересказе все получалось вроде и не страшно, будто она не вырвалась из Мертвого леса уже сама почти мертвой, а так, легкую прогулку совершила. – Еще там были эти… создания Прикованного.
– Наполовину люди, наполовину звери? – деловито уточнила Горпына. – Чи серые такие, з ухами? – Горпына прижала растопыренные ладони к голове, демонстрируя что-то вроде ослиных ушей.
– Не, – Ирка мотнула головой. Таких она и в своем мире видела, когда эти твари за Айтом явились! – Эти еще страшнее! Башки нет совсем, а рот, нос, глаза – все прямо на груди!
– Тю! – протянул дядька Гнат. – То ж звычайни аримфеи! Ты дывы, воны там ще живые, а мы думали, их давно вже пожерлы або перетворылы на щось!
Дядька Гнат поглядел на Иркину обалделую физиономию и усмехнулся:
– В Ирии багато всякого народу живет, на людей не дуже схожего. Мы, люди, тут пришлые, та ще и самые слабые: ни сил у нас особливых, ни чар, да и з хитрыми придумками, як от в твоем мире… – дядька кивнул на пулемет, – теж не очень!
Ирка хотела спросить, чего ж они не возвращаются… потом представила, как Панас или даже более разумный Гнат пытаются перейти дорогу в час пик или получить деньги по карточке банкомата… и поняла, что такой дурацкий вопрос задавать не станет. Вместо этого она спросила:
– Чего ж вы тогда в таком опасном месте живете?
– А тому и живем! – воинственно раздул усы дядька. – Що тут мы сами соби хозяева! Хто Мертвого лесу боится, той до змиев прибиться намагается, за их силою спрятаться, ось як сестрица моя…
– Та годи вже про нее! – разозлилась Горпына.
– Тильки змии – они аж нияк не жалостливые, и до соби берут лише кто им нужен… а не тых, хто просится. – продолжал Гнат. – Ось и иде народ хто куды, навить до велетов да песиголовцев в батраки, а в голодный год бывает, що и вовсе в закуски попадает!
Ирка поморщилась: вот и еще одна дрянь всплыла – песиголовцы-людоеды! В родном мире их уже даже на расплод не осталось, Ирка точно знала – сама к уничтожению последних руку приложила.
– А нам, порубежным жителям, везде почет и уважение! Ни детей наших, ни баб никто обидеть и не помыслит, особливо теперь, когда от змеюки твоего водного нам за помощь супротив Прикованного благодарность вышла.
– Навить Зиня-кровопийца, тварь неназываемая, що девок по ярмаркам к себе на обед заманивает… – Горпына болезненно скривилась, давая понять, что девок на тех обедах вовсе не угощают. – Кажуть, нашу Гальку як побачила, на другую сторону ярмарки перебигла! Бо все знают, змеюка твой кого своими признал, за тех где хошь найдет та в мелкие клаптики и порвет!
Галька вдруг заерзала и с грохотом обронила ложку, будто ее что-то всерьез смутило или обеспокоило. Отец посмотрел на нее недоуменно, но увидел только торчащий из-под стола дочкин зад – Галька добывала с пола ложку.
– Сурьезный он человек – хоть и змий подколодный, не без того… – хоть и с неохотой, но согласился Гнат. – От я, людына, хиба б отправил свою Гальку або навить Горпыну на такое опасное дело – до Мертвого лесу пробраться? Та ни в жисть, будь они хучь три раза видьмы! А гадюка наш ничого, не пожалел… – Гнат метнул быстрый взгляд на Ирку. – Все у них, змиев… не як у людей, оце вже точно! – глубокомысленно закончил он. – Хоча… – Он оценивающе поглядел на Ирку. – Гадюка-то вин гадюка, алеж знову правый выходит, аж тошно делается! На вид ты хоть и девчонка – ну зовсим котенок ледащий! – а живой вернулась.
– Ну, не совсем живой… – не согласилась Ирка. Они все думают, что в Мертвый лес ее послал Айт. Объяснить, что это не так, или не надо? Что можно говорить, а чего не стоит? Каждое сказанное дядькой слово приводило Ирку в отчаяние. Она привыкла быть хозяйкой в своем мире и своем городе! Даже если перед ней оказывалась загадка, это загадка приходила к ней, на ее территорию, где были наготове защита, оружие, друзья, союзники. Здесь не было ничего! Все незнакомое, и оказалось, что одних лишь собственных сил мало. Как много делали для нее другие люди: Танька, Богдан, вовкулаки, даже ведьмы! Как ни противно признавать, но богатыри на заставе правы – лезть в Ирий было неслыханной глупостью. Только не сделать эту глупость она никак не могла!
– Меня в Лесу отравили, кажется… – продолжила Ирка. – Или вода в озере, или лишайники, или… копья у ваших аримфеев кусаются. Если бы не Горпына, я б померла.
– Знала б ты, яки воины сильные, хучь с хвостами и крыльями, хучь без, мимо нас до того лесу уходили та видлиталы… жоден не вернулся! – отмахнулась старостиха. – Одна полудохлая дивчина, що из Лесу вышла, це ровно на одну бильше, ниж ранише!
– Ты що… ей з подарунка водного змеюки того… накапала? – напряженно уставился на жену староста.
Тетка Горпына решительно уперла руки в бока:
– Якщо и так? Вона на ту живу воду бильш за инших право имеет!
– Та тиха ты! – шикнул на нее дядька и настороженно огляделся, словно его могли подслушать. – Якщо хто узнает, що у нас та сама вода есть… Нас не твари з Мертвого лесу – нас соседи живцем сожруть! А там… щось осталось?
– На детишек хватило! – отрезала Горпына и демонстративно повернулась к Ирке. – Колы Панас тэбэ спиймав, ты до змия своего направлялась, отчет держать?
Ирка в растерянности отложила ложку, схватила снова, опять отложила… Конечно они не знают, не могут знать, что Айт пропал! Не станут мама-Табити и царствующие змеи об этом на каждом ирийском углу трубить.
– Если б я еще знала, где его искать, – абсолютно правдиво сказала Ирка.
– На ярмарке-то я его видел, так це ж два дня назад было, – согласился дядька Гнат. – С тех пор мог на другой конец Ирия залететь. У змеюк это быстро: одно крыло здесь – другое там.
В жизни Ирку не раз били. Раньше, чем она стала ведьмой, – в драках с гопотой в их старой балке, не только с девчонками – случалось, и с мальчишками. А как стала ведьмой, получать пришлось вдвойне: чертовым копытом под дых, заклятием со всего маху по физиономии и драконьим хвостом по голове! Но никогда… никогда… Никогда эти удары не обрушивались на нее все сразу! Рухнули на плечи и вколотили в пол!
– Гей, ты чего? Подавилась, чи шо? – издалека донесся приглушенный, как сквозь подушку, голос… удар обрушился Ирке между лопаток. Она едва не впечаталась лбом в миску с кашей. Потирая кулак, над ней стояла Галька.
– Видели? – с трудом ворочая тяжелым, как бревно, языком, переспросила Ирка.
– Ось як тэбэ зараз! – горделиво подтвердил Гнат – как ни старался он это скрыть, знакомство с Великим Драконом Вод ему льстило. – Прилетел, городского управителя за податную недостачу сквозь когти пропустил – ну, не так щоб насправди, алеж блызенько до того.
– Он… живой? С ним… все в порядке? – замирающим голосом спросила Ирка.
– Та живой-то живой, а так, щоб в порядке, так нет – хиба ж можна быть в порядке писля того, як тэбэ змий пожевал, пущай и не зубами, а языком своим гадским, раздвоенным…
– Я… про Айта… – Ирка низко опустила голову, так что ее шепот был едва слышен.
– Про змия-то? А шо ему сделается? Злой був, нибы ему на хвост велетень наступил. Алеж меня побачил, поздоровался, так и сказал: здорово, мол, дядька Гнат. – Дядька раздул грудь как индюк – наверняка вот так же он раздувался и оглядывался, проверяя все ли на ярмарке заметили, как он с царствующим змеем запросто. Ну, может, и не запросто, только вам и такого не видать, а мы с господином драконом плечом к крылу против войск Прикованного стояли. Всей деревней его грудью от врага закрывали – а как иначе, меньше, чем целой деревней, его ведь и не закроешь, громылу бронированную.
– На мэнэ так даже не глянул, нибы не бачив николы, – странным, не обиженным, а скорее задумчивым тоном добавила Галька.
– Зовсим знахабнила дивка! Думаешь, господин змей тэбэ один раз, да после боя бачил, так все життя вспоминать будет? З распростертыми крылами до тэбэ кинется, дура? – гаркнул на нее Гнат.
Ирка их почти не слышала. Облегчение: неслыханное, одуряющее, такое, что все мышцы стали как желе, навалилось на Ирку. Только сейчас она поняла, что все дни после исчезновения Айта жила как в железных тисках, будто скрученная в тугую пружину и придавленная сверху каменной плитой. И с этим грузом и в этих тисках надо было хитрить, обманывать, интриговать и сражаться, чтобы прорваться в другой мир, а там снова биться насмерть, искать, выспрашивать, чтобы найти его, чтобы прийти ему на помощь… И вдруг пара слов старого дядьки небрежно, как пыль тряпкой, смахнули эту тяжесть, и снова стало можно дышать, потому что он жив и здоров и в каком-то городке (не все ли равно в каком!) управителя «сквозь когти пропускает»! А что злой – ничего, он же еще не знает, что человеческое оружие, которое они пытались перехватить в Иркином мире, хоть и попало в Ирий, но стрелять не сможет.