— А хочешь знать, почему я был таким ублюдком?
— Ты же уже мне сказа… — ах!
Это я ощутила его твердый член, настойчиво проталкивающийся между моих ног. Они инстинктивно раздвинулись шире, а Кэм медленно двинулся вверх по мне, дразня.
— А правду? — Он наклонил голову и нежно провел губами по моей щеке вверх от подбородка, пока не добрался до уха.
Я вздрогнула от легкого укуса в мочку и касания его языка поверх укуса — и глубоко вздохнула. Мои груди дразняще мазнули по его груди, дыхание мое стало быстрым и неглубоким.
От сближения наших тел Кэм застыл на секунду, и гортанный стон, сорвавшись с его губ, теплым дуновением прошелестел по моей шее.
Я согнула колени, приглашая его к тому, чего мы оба так отчаянно хотели. Он потянулся к комоду, порылся в ящике и вытащил презерватив.
Когда Кэм надел защиту, его обычно кобальтово-синие глаза почти почернели.
— Правду?
— Правду, — кивнув, прошептала я.
— Я хотел тебя и не мог получить.
Я разинула рот от такого признания.
— И поэтому ты вел себя со мной как последняя сволочь?
— Я не хотел так сильно желать тебя, поэтому, когда мне показалось, что ты человек, которого я никогда не смогу ни уважать, ни хотеть, я ухватился за это и держался изо всех сил. Но ты раз за разом в щепки разносила все мои предвзятые мнения, а я только хотел тебя все больше.
Когда Кэмерон заглянул глубоко в мои глаза, я ощутила, как что-то вроде теплого тяжелого одеяла легло на нас, коконом оборачиваясь вокруг, защищая связь, которая так быстро крепла между нами.
— Полагаю, это означает, что твои «козлиные» дни остались позади, — отозвалась я едва слышно из-за накатившего волнения.
Его брови сошлись.
— В смысле?
— Теперь ты можешь перестать меня хотеть, раз я у тебя уже есть.
Кэм ухмыльнулся, и в глазах его мелькнул ехидный огонек.
— Сомневаюсь, что это возможно. В смысле — перестать тебя хотеть.
Без предупреждения, прежде чем я успела ответить на это, он вошел в меня, и я вскрикнула, впиваясь пальцами в мышцы его спины. Мое тело заново знакомилось с чувством заполненности им. Дыхание Кэма прошелестело по моим губам за миг до поцелуя, его язык щекотал мой, а член вышел из меня на пару дюймов и тут же скользнул обратно.
Его поцелуи были обжигающими и сладкими, он медленно занимался со мной любовью, ведя нас еще к одному сокрушительному оргазму.
* * *Мы только что вылезли из душа, где я наконец улучила возможность пройтись языком по татуировкам на его руках, и готовили на кухне чай и тосты, когда зазвонил мой телефон. Я нашла его в кармане искусственной шубки, со вчерашнего вечера валявшейся на полу в коридоре, где Кэм сорвал ее с меня.
Фотография Джосс, с лукавой усмешкой глядящей на кого-то за моим плечом, всплыла на экране. Я сфотографировала ее в баре несколько месяцев назад, не подозревая, что Крейг в этот момент исполнял за моей спиной какой-то нелепый «эротический» танец. Воспоминание вызвало у меня улыбку.
— Алло?
— О, привет, — бодро сказала она. — Ты как?
— Я прекрасно.
«Более чем прекрасно! Я только что занималась судьбоносным сексом с Татуированным Парнем!»
Я ухмыльнулась, бредя обратно в кухню, а там у меня чуть голова не закружилась: возле чайника стоял Кэм — полуголый и весь мой.
— А ты?
— Хорошо. У тебя странный голос.
— Странный?
— Ага. Странный.
— Не понимаю, о чем ты говоришь. — Кэм посмотрел на меня и улыбнулся, от уголков его глаз разбежались сексапильные морщинки. Я снова ухмыльнулась: — Вообще не понимаю.
— Хмм, — убедить Джосс явно не удалось. — Вы с Коулом придете сегодня на обед?
Я заколебалась. Мне сегодня нужно было переделать кучу дел: во-первых, сказать Коулу о нас с Кэмом, а во-вторых, пришло время выставить на e-Bay одежду, подаренную мне Малкольмом. При одной только мысли об этом мой желудок сжался от чувства вины за то, как все закончилось между нами.
— Тебе на тост масло или джем? — громко спросил Кэм.
Я втянула воздух.
— Это был Кэм? — тихо спросила Джосс с далеко не праздным любопытством в голосе.
— Да.
— В полдесятого утра? Спрашивал насчет тоста?
— Мм… Хмм…
— О господи, ты его трахнула.
Я закатила глаза:
— Скажи уже все сразу, Джосс.
— Полагаю, ты сначала бросила Малкольма, а потом занялась этим делом с Татушником. Бедный Малкольм. Ой, ну да ладно.
Нежданное тепло залило мою грудь оттого, как Джосс описала ситуацию. Она не стала спрашивать, изменила ли я Малкольму, — просто решила, что я достаточно хороший человек, чтобы поступить с парнем честно. Было приятно знать, что она так хорошо обо мне думает.
— Мы расстались вчера вечером. — Внезапно я очень четко ощутила на себе изучающий взгляд Кэма. — Слушай, давай попозже поговорим.
— А приводи Кэма на обед.
«Э-э, что?»
— Что? — Я старательно придушила истерическую нотку в голосе.
— Если ты теперь с ним встречаешься, то приводи его на обед. Элоди не будет против.
— Малкольма ты никогда не приглашала.
Кэм стрельнул в меня еще одним пытливым взглядом.
— Ну, если бы я думала, что обед получится таким же интересным, каким определенно будет этот, то пригласила бы.
— Мы не собираемся приходить на обед только для вашего развлечения.
Внезапно телефон был выхвачен из моей руки, и я, вытаращив глаза, увидела, как Кэм подносит его к своему уху.
— Джосс, привет, это Кэм. Мы придем. Время? — Он кивнул в ответ на ее слова. — Круто. Тогда увидимся.
Я забрала у него телефон и помахала рукой между нами:
— Я не понимаю, что тут только что произошло, но мы еще об этом поговорим. — Я подняла телефон к уху: — Джосс?
— Приятный голос, а? — хмыкнула она.
— Очень смешно. Судя по всему, увидимся на обеде.
— Тогда до встречи. О, и, Джо…
— Да?
— Он был хорош?
Смех слетел с моих губ, прежде чем я успела его остановить. Я вспомнила, как сама донимала Джосс, узнав, что они с Брэденом переспали.
Вот и пришел час расплаты.
— Что ты мне тогда сказала? «Можешь взять и проверить, когда я с ним закончу».
От ее рычания моя ухмылка стала еще шире.
— Я ужасная сволочь. Никогда не говори Брэдену, что я такое сказала. Пожалуйста.
— Обещаю.
— Хорошо. Если ты нарушишь обещание, я найду способ запереть тебя в одной комнате с Элли и ее коллекцией романтических фильмов.
— Знаешь, некоторые не видят в этой перспективе ничего чудовищного.
— Ах вот как? Тогда я начну курить, чтобы у тебя от зависти крыша съехала.
— Да у тебя изрядные садистские наклонности. Но у меня-то уже нет никакой тяги к куреву.
— Даже когда нюхаешь сигаретный дым? — лукаво спросила она.
«Черт!» Это было правдой. Всякий раз, как я чуяла сигаретный дым, мои глаза страдальчески закрывались и мне приходилось хвататься за ближайшую жвачку, чтобы ослабить мучительное желание получить дозу никотина.
— Твоя угроза чисто умозрительная, поскольку я все равно не собираюсь ему говорить.
— Умозрительная? Отличный выбор слова. Твой мозг явно хорошо работает для воскресного утра. Он, наверное, уже завел движки, а?
— До свидания, Джосс. А! Только попробуй разболтать кому-нибудь про нас с Кэмом раньше меня, и я все расскажу Брэдену. — С довольной ухмылкой я выключила телефон.
Кэм протянул мне чашку кофе, внимательно глядя в глаза:
— И о чем все это было?
— Я владею некоторой информацией, которую Джосс предпочла бы не разглашать. Она угрожала пытать меня сигаретным дымом, если я ее когда-нибудь выдам.
Он нахмурился, придвигая ко мне тарелку с тостами. На одних было намазано масло, на других джем. Я взяла сладкий.
— Ты курила?
— Бросила полгода назад.
— Слава богу, — пробормотал он.
Его слова вызвали укол тревоги при мысли о том, что такая ерунда, как курение, сделала бы меня менее привлекательной для него.
Неужели и в будущем его влечение будет так легко уменьшить? Я прикрыла тревожные мысли натужным смешком:
— А что? Это стало бы камнем преткновения?
Уголок его губ нахально приподнялся.
— Не-а. Я бы как-нибудь убедил тебя бросить. Просто радуюсь, что пропустил пик абстиненции. Вот Коул, наверное, повеселился.
От его ответа я немедленно расслабилась и засмеялась уже по-настоящему:
— Ну, не настолько я была ужасна.
— Да-да, конечно. Я все вызнаю у Коула.
— Кстати о… — протянула я и полезла в телефон искать номер брата.
После третьего сигнала я наконец услышала голос Коула:
— Что такое?
— Ты идешь домой?
— Через пять минут буду.
— Ладно. Мне нужно кое о чем с тобой поговорить. — Я улыбнулась Кэму, в глубине души немного нервничая в ожидании реакции Коула на то, что мы теперь вместе.
— Через пять минут буду.
— Ладно. Мне нужно кое о чем с тобой поговорить. — Я улыбнулась Кэму, в глубине души немного нервничая в ожидании реакции Коула на то, что мы теперь вместе.
— Звучит не очень.
— Увидим.
Он фыркнул, и я закатила глаза:
— До встречи.
Еще одно фырканье, и он повесил трубку.
Я вздохнула:
— Кто-нибудь уже давно должен был написать книгу по переводу с подросткового языка. Я никогда не выражалась столь односложно.
Кэм усмехнулся в кружку:
— Уж наверняка.
Я шутливо пихнула его:
— Ты знаешь, о чем я.
Он пожал плечами:
— Он подросток. Зная мальчиков-подростков, могу сказать, что у вас, ребята, коммуникация налажена отлично.
Решив, что он прав, я кивнула и потянулась за новым тостом.
— Что ж, посмотрим, как мои коммуникативные навыки дадут сбой, когда мы попытаемся все это объяснить Коулу.
Кэм опустил свою кружку в раковину и одарил меня волчьей ухмылкой:
— О, по твоим воплям вчера ночью и сегодня утром я могу сказать, что с этими навыками у тебя все в порядке.
— Ты самодовольный нахал.
— Тогда завязывай с воплями. Это только раздувает мое эго — помимо прочего.
— Отлично. С этих пор я буду тихой, как мышь.
Смеясь, Кэм потянулся ко мне, прижал к груди, пока я жевала последний кусочек тоста, и поцеловал, измазав губы джемом с крошками.
— Попробуй молчать. Давай. Это будет еще интереснее.
Я прижалась к нему, упираясь руками в его грудь и ощущая сквозь джинсы, как он твердеет подо мной. Я прикусила губу, с улыбкой глядя на его чувственный рот.
— Принимаю вызов. — Смеясь, я заглянула в его глаза. — Но победитель вряд ли будет один.
Его руки крепче сжали меня.
— Хочешь заставить меня потрудиться ради этого, а?
— Тебе понравится.
Кэм потряс головой, ухмыляясь еще шире:
— Не могу поверить, что мы так долго ждали.
По-прежнему улыбаясь, я кивнула:
— Теперь уже даже смешно.
Но сквозь его улыбку, когда он посмотрел мне в глаза, проступило что-то серьезное.
— Да, детка. Теперь уже даже смешно.
Глава 16
Появилось ощущение нереальности, когда Кэм сплел пальцы с моими и поднес мою руку к губам. Нежное прикосновение к моей коже было как приветствие, и у меня по всему телу побежали мурашки, будто отвечая ему своим «приветом». Кэм повел меня вверх по лестнице в мою квартиру, и все это время я смотрела на него, испытывая совершенно сюрреалистическое ощущение: бетонные ступеньки ложились мне под ноги, как облака из пастилы. Как получилось, что секс не произвел на меня такого «девчачьего» эффекта, а условный жест держания за руку — да? От красоты момента я даже на мгновение смогла забыть, куда он меня ведет.
Мама.
Она сидела на диване и смотрела телевизор, когда мы с Кэмом вошли в квартиру. Как только я услышала приглушенный гул голосов, доносящийся в коридор из гостиной, все мое тело напряглось от осознания, что Кэм вот-вот встретится с ней лицом к лицу — впервые с тех пор, как помогал Коулу той ночью, когда я осталась у Малкольма.
Круто.
Словно прочитав язык моего тела, Кэм успокаивающе положил руку мне на талию и ввел в комнату.
Она сидела, развалясь в кресле, в своем ветхом халате, с мокрыми волосами. Я с удивлением поняла, что она приняла душ, причем без моих понуканий. Горячая кружка в руке задрожала, когда мама поднесла ее к губам, глядя, как мы медленно входим в комнату и приближаемся к ней.
— Мама, — сдержанно кивнула я, а Кэм мягко, но настойчиво прижал меня крепче к своему боку.
Легкое расширение маминых глаз сказало мне, что она не упустила этого намеренного жеста.
— Ты бывал здесь раньше? — спросила она тихо, с мягким любопытством, но без обвиняющей интонации, которой я ожидала. Она явно забыла Кэма и то, что он был здесь той ужасной ночью.
— Кэмерон Маккейб, — отрывисто представился он, чуть сжимая мою талию.
Мама что-то буркнула и вновь перевела на меня налитые кровью глаза.
— Сегодня утром здесь никого не было.
Я ухватилась за рубашку Кэма, как маленькая девочка в поисках защиты, и кивнула:
— Коул остался ночевать у Джейми.
— Я упала. — Ее губы сжались. — Я упала. Моя спина мне жить не дает. Никого здесь не было, никто мне не помог. Если ты собираешься шляться по мужикам, то хотя бы пусть мелкий паршивец будет здесь, чтобы помочь.
Это оскорбление в адрес брата пронзило мой позвоночник, как стальной прут.
Я резко выпрямилась, отступив от Кэма. Прищурившись, я смотрела на нее и старалась отключить боль в груди — боль, накатывавшую всякий раз, как она делала или говорила что-то столь же эгоистичное и злобно-равнодушное, столь же лишенное родительской заботы.
— Неужели джин не помог тебе встать, мама? Забавно, во всем остальном он тебе вроде бы помогает.
Ее обвисшие морщинистые щеки пестрели лопнувшими сосудами, и от моего замечания на них проступила вся краска, какая еще осталась.
— Не дерзи мне только потому, что он здесь.
Вдохнув поглубже и понимая, что если мы так продолжим, то закончим большой ссорой при Кэме, я смягчила тон:
— У нас с Коулом есть своя жизнь, мама. Теперь тебе придется самой следить за собой, понимаешь?
В ожидании ответа я сделала шаг назад, чтобы хоть чувствовать тепло Кэма за спиной. Я была благодарна ему, что он молчал и не мешал разговаривать с мамой по-моему. Покачиваясь, та поднялась на ноги, оставив кружку на столе.
— Мне просто нужно было немного помочь, — тихо сказала она, поразив меня своими словами прямо в сердце.
Во мне опять закопошилась вина, до сих пор не побежденная, несмотря на постоянную борьбу.
Я тяжело вздохнула:
— Если ты действительно будешь в отчаянном положении, в следующий раз позвони мне.
Я бы побила себя за то, что сдалась.
— Обязательно позвоню, дорогая. — Она проковыляла мимо нас, уставясь в пол. — Приятно познакомиться, Кэмерон.
Это была наша самая любезная беседа с тех пор, как я на нее набросилась из-за Коула. Припомнив, насколько ей нельзя доверять, я сильно пожалела, что вообще проявила хоть какую-то вежливость. «Не надо было отступать», — с горечью подумала я.
Кэм что-то буркнул в ответ, здорово напомнив Коула. Я подождала, пока мама не исчезнет из комнаты, пока мы не услышим, как закрывается дверь ее спальни, а потом перевела взгляд на Кэма:
— Ну, как тебе?
Его лицо стало жестким.
— Эта жаба — манипуляторша и знает, на какие кнопки в тебе давить. — Он развернулся и направился в кухню.
Я последовала за ним с колотящимся сердцем:
— Я тебе рассказывала, какова она.
— Ага, то мерзкая ведьма, то абсолютно нормальный, даже милый человек. Все это она делает намеренно. Ведьме ты противодействуешь, а милашке поддаешься, и она это знает. Она играет с тобой, такое у нее развлечение.
Понимая, что Кэм прав, и не особенно желая углубляться в эту тему сегодняшним утром, начавшимся как лучшее в моей жизни, я стала помогать ему готовить чай и кофе. Мы вернулись в гостиную, придя к молчаливому соглашению отложить мысли о моей маме на потом, и вдвоем уселись на диван. Кэм тут же затащил меня к себе на колени, чтобы я сидела на них верхом.
— Что ты делаешь? — спросила я трясущимися от смеха губами.
— Устраиваюсь поудобнее.
Он потянулся мимо меня, достал наши кружки и вручил мне мою. Я взяла ее, совершенно ошарашенная такой внезапной близостью. Мы так тесно сплелись, что я видела медные прожилки в его кобальтово-синих глазах.
Я смотрела, как он непринужденно отхлебывает кофе, другой рукой обнимая мое бедро, так что ладонь ложилась на мягкое место.
— Тебе так удобно?
— Чрезвычайно, — мурлыкнул он.
Пожав плечами, я привалилась к нему боком и стала пить чай.
На этом моя расслабленность и закончилась. Звук открывающейся входной двери немедленно привел меня в боевую готовность, и я попыталась спрыгнуть с колен Кэма.
Он без усилий удержал меня одной рукой.
— Что ты делаешь? — прошипела я, гневно щурясь.
Мое сердце гулко застучало при мысли, что Коул войдет и сразу, без предварительных объяснений, увидит нас обнимающимися.
— Кхм, что тут происходит?
Поздно.
Я на миг закрыла глаза, а открыв, пронзила Кэма убийственным взглядом. Потом, глядя мимо его головы, сконфуженно улыбнулась брату, который при его росте и крепнущем телосложении уже занимал большую часть дверного проема. Его зеленые глаза сощурились на затылок Кэма, затем на меня.
— Ты об этом хотела поговорить?
Я кивнула и еще раз попыталась, опять безуспешно, подняться. Коул вошел в гостиную, прошествовал мимо дивана к креслу, и Кэм улыбнулся ему, прежде чем отхлебнуть кофе, — совершенно расслабленный, не считая прижимающей меня руки.