Вскоре им встретилась фрекен Йенни, портниха, которая обшивает девочек. Мама задержалась с ней поболтать, Мадикен тоже остановилась, чтобы послушать, какое платье ей сошьют для экзаменов, а Лисабет пошла дальше, за папой, который не спеша продолжал путь.
А у дверей фотографа Бакмана оказалось, что Лисабет куда-то пропала и ее нигде нет.
- Ну что за девчонка! - говорит папа и качает головой.
Вся семья ждет, но младшенькая не появляется. Стали искать - никак не находят! Стали звать - никакого ответа.
Но тут вдруг...
- Глядите, вон же она! - кричит Мадикен, показывая пальцем.
Из калитки в глухом заборе богадельни выходит Лисабет. Но она идет не одна. Она идет с Линдквистом, он крепко держит ее ручку в своей огромной ручище.
- Я тут! - закричала Лисабет еще издалека.
Линдквист немного похож на Юльтомте. У него большая белая борода и белые волосы почти до плеч. Действительно, можно подумать, что Лисабет идет с Дедом Морозом.
Но мама, завидя этого Юльтомте, побледнела и протянула руки к Лисабет:
- Иди сюда! Скорее!
Лисабет спешит на мамин зов. Но и Линдквист тоже, держа Лисабет за руку.
- Вот я увидел маленького человечка, - говорит Линдквист и как будто усмехается себе в бороду.
- Пустите, мне надо идти! - говорит Лисабет и пытается выдернуть у него свою руку. Но не тут-то было. Линдквист ее не отпускает.
- Пустите же, мне надо к маме! - говорит Лисабет и вырывается еще сильней.
Но Линдквист только крепче сжимает ее ручонку. Посмотрев сначала на Лисабет, потом на маму, потом на Мадикен, он нахмурил брови. Видно, он что-то обдумывает.
- Послушай, женщина! У тебя же есть еще один ребенок, - говорит он маме. - А у меня нет ни одного. Я возьму ее себе. Должна же быть справедливость на свете!
Тут Лисабет принимается плакать и кричать. Еще немного, и папа кинулся бы на Линдквиста, чтобы отнять свою дочку. Но мама его остановила.
- Тише, Лисабет! - говорит мама строго.
Лисабет стихает, но еще всхлипывает. А мама подходит к Линдквисту и гладит его по щеке.
- Я понимаю вас, господин Линдквист, вам хочется иметь ребеночка. Но ведь эта девочка - моя дочка, и теперь я хочу попросить вас, чтобы вы мне ее отдали.
- Не отдам я ее тебе, - говорит Линдквист.
Папа снова порывается кинуться на Линдквиста, и снова мама его удерживает. Подумав немного, она открыла сумку и вынула какой-то пакетик.
- Не хотите ли угоститься жареным миндалем, господин Линдквист? - спрашивает мама. - Или вот еще пряниками, - предлагает она ему, доставая второй пакетик.
Мама протягивает Линдквисту пакетики - один в левой руке, другой в правой. Линдквисту хочется попробовать и миндаля, и пряников, но, чтобы взять это угощение, надо иметь свободные руки. Внезапно освободившись, Лисабет с громким ревом кидается к папе, он подхватывает ее, и вот уже она сидит высоко на руках у папы. Здесь ее никто не достанет!
- Пожалуйста, господин Линдквист, оставьте себе оба пакетика, - говорит мама и снова гладит его по щеке. - До свиданья, господин Линдквист!
- Я тут увидел маленького человечка... - бормочет Линдквист с набитым ртом. Он сразу же принялся жевать и миндаль, и пряники.
Так он и остался стоять посреди улицы, грызя миндаль и провожая взглядом маленького человечка. Когда человечек скрылся из виду, он бросил пакетики и закричал:
- Господи Иисусе! Помоги мне!
Бедняга Бакман! Он-то думал, что сейчас усадит все семейство и заставит их с веселым выражением на лицах смотреть туда, откуда должна вылететь птичка! Но сколько он ни старался всех рассмешить, ничего не получилось. Мама сидит бледная и взволнованная. Мадикен и плачет от жалости к бедному Линдквисту, у которого нет ребеночка, и злится на него за то, что он хотел забрать себе Лисабет. А Лисабет насупилась, как только она умеет. Бакман, несмотря на все уловки, так и не добился от нее веселой улыбки.
- Нет уж, сегодня - ни за что! - сказала Лисабет по дороге домой. - Уж если мне не весело, значит, я не буду веселиться. Значит, я буду печальной и никто меня не развеселит! Вот и все!
Да и как же не быть печальной, пережив такую передрягу, а все из-за того, что захотела посмотреть на дом, в котором живет Линдквист! Лисабет никак не ожидала, что он может выйти и заметить ее.
- Если бы я знала, ни за что бы не заглянула! - убежденно говорит Лисабет.
- Вот погоди, - говорит Мадикен, - мы придем на лужайку с одуванчиками, и у тебя пройдет плохое настроение. Хочешь верь - хочешь не верь!
Лисабет поверила и даже заулыбалась.
- Жаль только, что этот глупый Линдквист слопал весь наш миндаль и пряники, которые мы хотели взять на пикник! - говорит она с сожалением.
Каждый год в мамин день рождения в их семье принято устраивать пикник на лужайке с одуванчиками, неподалеку от фермы Аппелькюллен.
Мадикен считает, что это, наверно, одно из самых прекрасных мест на земле. На этой лужайке цветут тысячи одуванчиков и растут две высокие березы, по которым можно полазить. А еще там есть огромный валун, на него тоже можно залезать. Конечно, если только умеючи! Под валуном живет страшный тролль, Мадикен столько раз рассказывала о нем сестре, что Лисабет в него поверила, да и сама Мадикен, кажется, тоже слегка верит. Две березы да Камень троллей, и кругом - море одуванчиков.
Самое замечательное, что туда можно доплыть по реке. В Юнибаккене садишься в лодку, отчаливаешь от мостков, потом долго-долго плывешь, огибая излучины и заводи, и вдруг видишь перед собой лужайку.
Не дождавшись, когда папа втащит лодку на берег, Мадикен и Лисабет выскакивают и - бегом к одуванчикам.
- И чем вы там полдня занимаетесь до самого вечера? - спросил однажды Аббе.
- Да тем, чем всегда занимаются на пикнике, - ответила Мадикен.
Аббе так ничего и не понял. Ведь Аббе не знал, что люди делают на пикнике. Мадикен могла бы рассказать, что на пикнике люди лазают на березку, купаются в реке, собирают одуванчики, играют, сидят на траве и едят бутерброды, что мама там играет на лютне, которую она всегда берет с собой, что они вместе поют, а папа делает им свистульки, что Мадикен и Лисабет кувыркаются в траве, пьют лимонад и пляшут танец троллей вокруг огромного камня... И как это Аббе не знает, что люди делают на пикнике?
Когда они вернулись от фотографа, у Альвы уже была приготовлена корзинка со съестными припасами.
- Ну, как? Удачно сфотографировались? - спрашивает Альва.
И мама ей отвечает, что сегодняшний снимок, наверно, получится таким, что от одного взгляда на него можно будет упасть в обморок, и рассказывает Альве, отчего так получилось.
- Надо же было такому случиться! - говорит Альва, обнимая Лисабет. - Какой дурак этот Линдквист! Но его можно понять, если он захотел забрать тебя, мое золотце!
- Меня-то да, а ее он не захотел взять! - хвастается Лисабет, кивая на Мадикен.
Тогда Альва и ее заключила в объятия.
- А вот я бы и нашу Мадикен тоже взяла! Потому что Мадикен - моя радость и мое солнышко, большая моя девочка! И не сомневайся, моя миленькая!
Но ехать на пикник Альва наотрез отказалась:
- Я лучше вздремну! Поспать - самое милое дело для такой сони, как я!
- И вовсе ты не соня! - возмущается Мадикен.
- Не соня ты, - говорит Лисабет. - Ты - моя Альва!
Потом Мадикен и Лисабет немного поспорили о том, чья же все-таки Альва, и наконец сели в лодку. А Альва осталась на мостках и помахала им на прощание. Рядом с ней стоял Сассо. Сассо уверен, что Альва - это его Альва, и поэтому он обязан за нею приглядывать и не может отлучиться, чтобы поехать на пикник.
Ну скажите - разве лужайка с одуванчиками не стала еще красивее, чем была в прошлом году? Девочки не помнят, чтобы тогда было так много одуванчиков и чтобы березы были такими ярко-зелеными, как сейчас, и мама с ними соглашается. А папа говорит:
- Наверно, сюда упал с неба кусочек райского сада да так и остался навсегда рядом с выгоном Петруса Карлссона.
Мадикен очень понравилась папина мысль, что лужайка упала с неба из райского сада, и девочки решили после купания поиграть в Адама и Еву.
- Понимаешь, - объясняет Мадикен сестре, - ведь мы тогда обе будем голенькие. Только, чур, я буду Адамом...
- А я буду змеей, - говорит Лисабет и принимается изображать змею.
- Ладно, потом увидим, как получится, - говорит Мадикен.
Она уже давно решила про себя, что Лисабет должна быть Евой, только на это она и годится. Зато Мадикен будет и Адамом, и змеей. Одна береза будет древом познания, Мадикен залезет на нее и обовьется вокруг ветки, и будет искушать Еву булочкой, потому что яблоки еще не поспели.
Но сперва все идут купаться. Мадикен первая залезла в воду. Ах, какая же вода ласковая и прохладная, какая она прекрасная в этом году! Мадикен успела несколько раз сплавать до другого берега и обратно, прежде чем Лисабет с писком и визгом наконец окунулась. Папа плавает, посадив ее себе на закорки, потому что Лисабет еще не умеет плавать.
Но сперва все идут купаться. Мадикен первая залезла в воду. Ах, какая же вода ласковая и прохладная, какая она прекрасная в этом году! Мадикен успела несколько раз сплавать до другого берега и обратно, прежде чем Лисабет с писком и визгом наконец окунулась. Папа плавает, посадив ее себе на закорки, потому что Лисабет еще не умеет плавать.
- А вот и умею! Я просто сейчас не хочу, - говорит Лисабет. - А на будущий год, может быть, захочу и поплаваю.
После купания выясняется, что Лисабет не желает изображать Еву в раю. Она вовсе не собирается во всем поддакивать сестре. Пускай не воображает, что может всегда командовать!
- Я буду сама по себе змеей, - говорит Лисабет. - Я буду ползать в траве и жалить всех подряд.
Залезть на березу она тоже не соглашается, во всяком случае не хочет забираться повыше.
- Я не сумасшедшая, чтобы лазить на такое дерево! - заявляет Лисабет, глядя на сестру, которая забралась почти на самую макушку.
Мама тоже беспокоится, глядя на нее, но папа говорит:
- Не надо ей мешать! Все будет в порядке.
Мадикен прекрасно справляется. Она сама подсадила маленькую Лисабет на Камень троллей, а потом они стали собирать одуванчики для мамы и набрали большущие букеты. Пока они резвились, папа лежал, растянувшись на траве и закрыв лицо соломенной шляпой, а мама сидела рядом, и играла на лютне, и пела для папы песни.
Мамины песни не такие захватывающие, как песни Линус Иды. В них не рассказывается про деток, которые умирают, и пап, которые пьют горькую, а только все про любовь и вообще про что-нибудь красивое. Мама спела "Сагу сердца", потом "Крылатая птичка в просторе небес, куда хочу, я летаю". Ой, до чего же это красиво! Мадикен чувствует, как от маминого пения в ней заиграла жизнь. Но тут мама сказала, что пора всем подкрепиться, и Мадикен сразу почувствовала, что проголодалась, а все остальное забылось.
В ту самую минуту, когда мама хотела открыть корзинку с едой, Лисабет показала пальцем на загородку и сказала:
- А вон к нам идут коровки!
Так оно и было, только это шли не коровки, а пятеро бычков Карлссона. Наверно, они отправились к реке на водопой.
- Ничего! - сказал папа. - Они совсем еще телята!
Но мама перепугалась и сказала, что Петрус Карлссон мог бы получше запирать ворота своего выгона.
- Как ты не понимаешь! Скотине ведь надо ходить на водопой! - объяснил папа.
Но только телята у Карлссона какие-то очень уж буйные, они прямиком несутся к "древу познания", под сенью которого мама хотела разложить еду. Папа так на них закричал и замахал руками, что они остановились и удивленно уставились на него. Разве можно спокойно поесть, когда рядом стоят пятеро бычков и упорно вас разглядывают? Поэтому папа сорвал ветку и пошел их отгонять. Но не тут-то было! Бычки не желают отступать. Наверно, они считали эту лужайку своей. А самый рослый бычок, должно быть, уже понял, что скоро он вырастет и станет настоящим свирепым и грозным быком. Наверно, он сейчас об этом и подумал, потому что он вдруг наклонил рога и сердито всхрапнул. Совсем не по-телячьи! Бычок сначала попятился, чтобы получше разбежаться, и ринулся в бой. Папа прыгнул, как заправский тореадор, и еле увернулся от острых рогов. Тут уж мама, и Мадикен, и Лисабет испугались прямо до смерти. Не хватало, чтобы сейчас перед ними разыгрался бой быков! Они закричали что было мочи:
- Беги, папа, беги!
И папа побежал. Теперь он тоже догадался, что попал в опасную переделку. Потому что все бычки будто взбесились и каждый норовил подцепить его на рога.
- Скорей полезайте все на березы! - закричал на бегу папа.
Мадикен и Лисабет, рыдая и всхлипывая, полезли на "древо познания", а мама схватила зонтик и хотела спасать папу, за которым мчались бычки.
Тут папа как заорет на маму:
- Сказано тебе, лезь на березу!
Мама послушалась и полезла. Не так-то просто залезть на "древо познания" в длинной юбке. Но рядом росла еще одна береза, более удобная для лазания, на нее мама кое-как взобралась. Мама влезла на дерево вместе с лютней. Лютня для нее - сокровище, и она не хочет, чтобы ее растоптали быки.
Мадикен и Лисабет сидят на разных ветвях "древа познания" и, обливаясь слезами, голосят. "Мама, мама, мама!" - только и слышно с их дерева. Очень им страшно за папу. Наконец папа рванулся вперед, бычки от него отстали, и он с разбегу прыг к маме на дерево. А под ним вокруг березы столпились быки и удивленно смотрят - куда же это он вдруг подевался!
Мадикен и Лисабет еще немного поревели, потому что сразу разве остановишься, и наконец затихли. Главное, что папа спасся, а быкам так и надо, пускай себе топчутся сколько угодно и пялят глаза - до папы им все равно не достать!
Папа никогда раньше не ругался, но тут он заругался так, что хоть уши затыкай, и даже сказал быкам:
- Будь у меня ружье, я бы сейчас вас всех перестрелял!
Папа отер пот со лба, взглянул на маму и улыбнулся:
- Ну что, испугалась?
- Еще бы! Второго такого дня рождения я больше не вынесу. Сначала Линдквист, а потом еще это! - сказала мама, показывая на бычков, которые топтались под березой, и бодали ствол, и ревели, не собираясь уходить. - Теперь нам тут сидеть и сидеть до самой осени. А по осени, может быть, придет Петрус Карлссон и заберет их в хлев зимовать.
Услышав о таком ужасе, Лисабет на "древе познания" опять ударилась в рев. Зато у Мадикен сладко защекотало внутри: подумать только! Ведь как это, наверно, здорово - все лето прожить на дереве! Какой необычайный пикник получился в этом году - не пикник, а настоящее приключение! Оправившись от страха, Мадикен даже обрадовалась. Для нее дело привычное - устраивать пикник где-нибудь на верхотуре. Достаточно вспомнить, как они с Лисабет устроили экскурсию на крышу сарая!
Но когда люди ездят на пикник, они всегда что-нибудь едят, просто так сидеть на дереве - голодно... Так и есть - корзинка с едой осталась внизу под березой. Но как до нее добраться, когда ее сторожит стадо злобных быков? Этот вопрос очень занимает Мадикен. А что, если быстро-быстро спуститься вниз и схватить корзинку, пока никто не успеет опомниться? Надо захватить всех врасплох - и быков, и маму. Главное - маму. Иначе мама ни за что не позволит, сообразила Мадикен. Мадикен тяжко вздыхает и голодными глазами впивается в корзинку.
И тут она проделала все, как задумала. Быстро-быстро спустилась и быстро-быстро залезла обратно, подхватив корзинку. И никто даже не заметил. Никто, кроме Лисабет.
- Ты с ума сошла, Мадикен! - говорит Лисабет.
Но она тоже сильно проголодалась, а для голодного человека ничего нет важнее корзинки с едой.
Выбрав на дереве надежную развилку, Мадикен крепко втиснула туда корзинку, затем открыла крышку и заглянула внутрь. Внутри было все, что полагается.
Мадикен и Лисабет принимаются изучать аккуратненькие свертки, которые уложила Альва. Там есть чудеснейшие бутерброды с жареной телятиной, и с ветчиной, и с сыром, и тоненькие сладкие блинчики, там есть и лимонад для Мадикен и Лисабет, и пиво для папы и мамы, и целая уйма булочек, и полный кофейник кофе, который папа и мама должны были разогреть на костре, - обо всем позаботилась Альва! Одного только она не могла предугадать - что им придется сидеть на дереве.
- Мы с Лисабет решили поесть! - громко объявляет Мадикен. А Лисабет, не теряя времени даром, уже вгрызается в бутерброд с телятиной.
На соседней березе это заявление было встречено с большим удивлением и некоторой завистью.
- Не понимаю! Каким же образом... - начинает папа.
Но тут его перебивает мама:
- Какая несправедливость! Ведь как-никак это же мой день рождения. Неужели я так и буду сидеть голодная?
Нет! Это и дочкам совсем не нравится. Но как тут помочь?
- Идите к нам! - предлагает Лисабет.
Мама, взглянув на быков, вздрогнула. Нет уж! Пускай она лучше останется голодной, но с березы не спустится!
- Как ты думаешь, Мадикен, - говорит папа, - сможешь ты докинуть до нас парочку бутербродов?
Мадикен и Лисабет заулыбались до ушей. Вот это забава так забава!
- Только ты уж сначала хорошенько прицелься! - предупреждает пана, когда Мадикен собралась кидать.
И Мадикен кидает метко. Один за другим полетели пакетики - бутерброды с ветчиной, бутерброды с телятиной. И все долетели, папа только успевал ловить. Всего два пакетика упали к бычкам, и те их растоптали. Что с них возьмешь, с дурачков!
Потом Мадикен хотела перебросить папе бутылки с пивом, но папа не разрешил - бросаться бутылками слишком опасно.
- Хотя ужасно хочется пить! У меня все во рту пересохло, - говорит папа.
Бедный папа! Как обидно, что здесь есть две бутылки пива, а у папы с мамой нет ни одной. Мадикен немножко подумала, а находчивости ей не занимать. Линус Ида говорит, что Мадикен скора на выдумки. Не успеет, дескать, поросенок глазом моргнуть, как она уже придумает новую проказу. Она и сейчас мигом все сообразила. Мадикен порылась в своем кармашке. Так и есть - нашлась бечевка! Мадикен - запасливая.