- Хотя ужасно хочется пить! У меня все во рту пересохло, - говорит папа.
Бедный папа! Как обидно, что здесь есть две бутылки пива, а у папы с мамой нет ни одной. Мадикен немножко подумала, а находчивости ей не занимать. Линус Ида говорит, что Мадикен скора на выдумки. Не успеет, дескать, поросенок глазом моргнуть, как она уже придумает новую проказу. Она и сейчас мигом все сообразила. Мадикен порылась в своем кармашке. Так и есть - нашлась бечевка! Мадикен - запасливая.
И вот что она придумала сделать. Если привязать к бутылке веревочку и подвесить на подходящей ветке, а потом хорошенько размахнуться, бутылка будет качаться, как маятник.
- А папа уж как-нибудь ее поймает, - объясняет Мадикен сестре, которая не сразу поняла, что затеяла Мадикен.
С такой дочерью папа не пропадет от жажды! Ему, правда, пришлось далеко тянуться за бутылкой, и он чуть было не свалился к бычкам, но все кончилось благополучно, и папа по очереди поймал обе бутылки, которые прилетели к нему на веревочке.
И тогда на березах пошел пир горой. Все наелись, напились, выпили за мамино здоровье, кто нива, а кто и лимонаду, пропели ей долгие лета, так что быки под деревом ошалели от удивления. Папа помахал им бутербродом с ветчиной и крикнул:
- Столы с угощением накрыты в зеленой гостиной! Тому, кто хочет отведать, придется подняться наверх!
- Нет уж! Лучше не надо! - сказала Мадикен и порадовалась, что быки не лазают по деревьям.
А как приятно здесь пировать! Лучшего места, чтобы справлять день рождения, нарочно не придумаешь! Сидишь, словно в зеленой комнате с прозрачными светло-зелеными занавесками. Занавески тихонько колышутся, и в листве прыгают солнечные зайчики. Все освещено особенным, нежным светом, от которого блинчики кажутся еще вкуснее. Мадикен спрашивает у Лисабет, как ей это нравится. И Лисабет говорит, что очень. Она уже не думает, что лазать по высоким деревьям - это одно сплошное сумасшествие.
Но когда было покончено с угощением, настал конец веселью. Ну и скукотища - сидеть и ждать, когда можно будет спуститься на землю. До чего упрямые быки! Неужели им никогда не надоест караулить? Время от времени они по одному ходят к реке попить, а потом возвращаются и снова терпеливо несут свою стражу.
Мама попробовала было отпугнуть их пением и музыкой. Взяв лютню, она запела: "Крылатая птичка в просторе небес, куда хочу, я летаю..."
- Вот хорошо бы! - говорит папа. - Слетай-ка ты на ферму Аппелькюллен да скажи Петрусу Карлссону, чтобы он приходил поскорее!
В эту минуту раздался первый раскат грома, пленники заметили, что со стороны фермы надвигается большая сизая туча.
Над лужайкой еще светит солнце, но скоро туча нависнет прямо над головой.
- Да уж, - говорит мама, - гром, и дождь, и быки, и Линдквист! Остренькая приправа для дня рождения!
Но ничего не поделаешь! Остается только сидеть на ветках и бессильно наблюдать, как все ближе надвигается стена дождя. Сверкнула молния, и сразу так бабахнуло, что Лисабет снова расхныкалась.
- Признайся, Кайса, о чем ты там договаривалась со Старичком Тучегоном? - обращается к маме папа. - Мне помнится, ты говорила, что заказала солнечный денек!
Как раз тут Мадикен вспомнила очень важную вещь:
- Папа, а учительница говорила нам, что во время грозы нельзя стоять под деревом...
- Совершенно верно, - говорит папа. - Но быки об этом, как видно, не слыхали.
- Да, но ведь сидеть на дереве, наверно, еще опаснее? - высказывает Мадикен свою догадку.
- Может быть, и так, - говорит папа. - Но нам отсюда никуда не деться. Попробуй договориться с быками!
Затем хлынул ливень. Молнии засверкали, гром загремел так, что у них дух перехватило. Разразилась такая страшная гроза, что мама побледнела, а Лисабет громко зарыдала от страха. Мадикен тоже чувствует страх, конечно, ей страшно! Но в глубине души она, несмотря на испуг, чувствует, что в ней живет еще и другая Мадикен, и эта вторая Мадикен до жути наслаждается тем грозным и прекрасным, опасным и величественным, что творится вокруг нее. В этот миг Мадикен опять почувствовала, как играет в ней жизнь.
Иное дело - Лисабет.
- Мама! - вопит Лисабет. - Мамочка, я хочу домой!
Мадикен крепко обнимает ее и утешает как может:
- Не плачь, Лисабет, моя маленькая! Сейчас все пройдет.
И гроза проходит. Почти так же внезапно, как началась. Как будто Старик Тучегон взял в руки метлу и разогнал все тучи. Небо поголубело, и вся лужайка засверкала, словно ее только что опустили на землю из райского сада.
Но Лисабет все равно недовольна. Она промокла до нитки, замерзла и устала сидеть на ветке.
- Хочу домой! - кричит она. И даже говорит: - У-у, чертовы быки!
Только что так говорил папа. Значит, можно повторить, и зря Линус Ида пугает, что если будешь чертыхаться, то попадешь в ад.
- Слыхал, Юнас? - говорит мама укоризненно.
Но тут их отвлекло новое событие. Быки, которые всю грозу простояли не шелохнувшись под березами, внезапно сорвались с места и галопом помчались на свой выгон. Они бежали так, точно за ними кто-то гнался. Папа вдруг захохотал:
- Это их овод прогнал. Так им и надо!
Не дожидаясь, когда последний бычок скроется за воротами выгона, все четверо, насквозь мокрые и продрогшие, слезли с берез, очень довольные, что наконец-то ступили на землю. Но Мадикен и Лисабет до того продрогли в мокрых платьицах, что у них зуб на зуб не попадает. Это никуда не годится, говорит мама. Из огромной клеенчатой сумки она вынимает теплые курточки и махровую простыню и, прежде чем сесть в лодку, одевает девочек и вместе с ними закутывается в простыню. Только папа остается в чем был. Он говорит, что согреется, когда будет грести.
- Главное, чтобы не простудились мои три девочки, - говорит папа.
Мадикен и Лисабет сидят на корме, им очень хорошо, они всем на свете довольны. Хороша река, хорошо тихо плыть в лодке мимо зеленых берегов, окаймленных кудрявыми деревьями, под которыми проплываешь, как по зеленому коридору. В воде играют блики вечернего солнца, и вдалеке небо озарено красным закатным светом.
- Какой у тебя получился чудесный день рождения, мамочка, - говорит Мадикен.
- Действительно, прекрасный, - соглашается мама.
- Вот только сидеть на дереве... - говорит Лисабет. - Слушай, папа, а кто такой овод?
И папа начинает объяснять, что овод - это противная кусачая муха, которая сосет кровь у коров, и быков, и телят. Поэтому они его боятся и, как только заслышат его жужжание, пускаются в бегство, будто за ними погнался лев.
- Как нам повезло, что прилетел овод! - говорит Мадикен.
У папы вдруг замерли весла, и он перестал грести, о чем-то задумавшись. Потом он сказал:
- Какой же я, в сущности, жалкий слабак! Линдквиста усмирила жареным миндалем наша мама, а какая-то несчастная маленькая мушка отогнала от меня быков, когда я торчал на дереве. Да что же я за такой жалкий слабак!
- Совсем ты не слабак! - в один голос воскликнули все три папины девочки, утешая папу. А Мадикен сразу придумала для него в утешение песенку:
Вот пришли мы к нашему
Дорогому папочке.
А наш папа не тюфяк!
Никакой он не слабак!
И тралля-ля-ля-ля,
И тралля-ля-ля-ля,
Никакой он не слабак!
Наш папуля - не тюфяк!
Лисабет ликует - как здорово придумала Мадикен!
- Назовем эту песню "Песней про слабака о и споем ее папе на день рождения!
И они стали петь "Песню про слабака" очень громко, и пели ее снова и снова, пока папа не сказал, что больше его не надо утешать.
- Спасибо, - сказал папа. - С меня достаточно!
И вот уже показались мостки Юнибаккена. На мостках стоял Сассо и лаял. Теперь ему, наверно, самому жалко, что не поехал вместе с ними. Едва Мадикен выбралась на мостик, как он запрыгал вокруг нее и заскулил.
- Но ты же ведь сам захотел остаться дома с Альвой. Ты разве забыл? - спросила Мадикен. - Вот если бы ты с нами поехал, то мог бы сегодня погонять быков.
- А так вместо тебя их гонял господин овод, - сказала Лисабет.
МИЯ
"После воскресенья может наступить только понедельник", - любит повторять папа. И сегодня опять понедельник. Опять надо идти в школу. А вставать что-то совсем не хочется. Однако ничего не поделаешь - надо поторапливаться. В школу нельзя опаздывать. Однажды Мадикен опоздала, и это было просто ужасно - стоять перед закрытой дверью и слушать, как дети поют утренний псалом*, а когда пение кончилось, ей пришлось постучать и войти. Все уставились на Мадикен и, что хуже всего, увидели, что она плакала. Но учительница ни капельки не заругалась, а только спросила:
______________
* Псалом - род церковного песнопения.
* Псалом - род церковного песнопения.
- Что с тобой? У тебя, может быть, живот болит?
Мадикен очень любит свою учительницу, и ей нравится школа. Все бы хорошо, если бы не эта дурочка Мия!
Мадикен рассказывает папе про Мию, Утром они с папой почти всегда вместе выходят из дома, потому что папе нужно идти в газету. И прежде чем расстаться на углу возле кондитерской, они очень о многом успевают друг с другом поговорить.
- Я же ей ничего не сделала! - говорит Мадикен. - А она все равно на меня нападает, она вообще на всех нападает, но больше всех на меня.
- А кто такая Мия? Это та рыженькая девочка, которая живет рядом с Линус Идой? - спрашивает папа.
- Да! Они обе рыжие и вшивые - и Мия, и ее сестра. От Мии вши даже на парту выползают.
Мадикен сердится, потому что даже думать о Мии не может спокойно, - она не забыла, как Мия обидела ее на Майском костре.
- Я не удивлюсь, если в один прекрасный день и у меня заведутся вши! Эта Мия сидит сзади и дергает меня за волосы, когда учительница отвернется.
- Какая ужасная девочка эта Мия! - говорит папа. - Ну а ты что тогда делаешь?
- И я ее толкаю... Ну конечно, когда не видит учительница.
- Вот как у вас! - говорит папа.
- А представляешь себе, что она однажды сделала на рисовании? Учительница сказала, чтобы мы рисовали, кто что хочет, - можно домик или кошку, или папу и маму, и вообще что угодно. А Мия и говорит: "Мы слишком бедные люди, и нам папа не по карману!" Такую глупость сказала! Правда, папа?
Но папа не поддержал дочку:
- Мне кажется, что Мию, скорее всего, надо пожалеть. А как по-твоему?
- Ну вот еще! Она же просто совсем глупая! - говорит Мадикен.
Мадикен не рассказала папе только одного - что Мия все время дразнит ее Виктором. Этот толстый мальчик Виктор часто угощает Мадикен конфетами. Но Мии-то какое до этого дело!
"Ишь, какой у тебя шикарный, жирный жених!" - говорит Мия. Мадикен ужасно злится, но, как ни странно, не только на Мию, но и на Виктора, хотя он тихо сидит за своей партой у окна и только исподтишка поглядывает на Мадикен.
- Ну, чего ты глаза пялишь? - спрашивает его иногда Мадикен.
- А тебе-то что! - отвечает Виктор и делается весь красный.
А Мия-то сразу догадалась, в чем тут дело:
- Ха-ха! Он же в тебя влюбился! Вон он какой шикарный, жирный! Ты небось рада-радешенька!
- Ты самая глупая девчонка во всей школе! - говорит Мадикен, и она действительно так думает.
Сегодня понедельник, и первым уроком должен быть Закон Божий. По этому предмету Мадикен хорошо учится, а все благодаря Линус Иде. Линус Ида часто приходит в Юнибаккен стирать и мыть полы, и между делом она рассказывает девочкам увлекательные истории из Библии. Истории про Давида и Голиафа, про Моисея в тростниках и про Иосифа в колодце, и про троих юношей в горящей печи, и про Даниила в львином рву, и про противного царя Ирода, который приказал убить в Иудейской земле всех маленьких мальчиков, когда Иисус был еще младенцем. Все эти истории Мадикен не раз уже слышала и не раз проливала над ними слезы. А больше всего Мадикен плачет, когда Линус Ида рассказывает ей, как жестокие и гадкие люди мучили бедного Иисуса, как они его били и повесили на кресте, а он все сносил кротко и терпеливо.
- Уж они его терзали и мучили немилосердно! А он хоть бы ойкнул разок! Ни слова не сказал! - уверяет Линус Ида.
Еще она рассказывала об аде и о том, какие страсти там ожидают тех несчастных, которые плохо вели себя на земле. Но эти рассказы мама строго-настрого запретила Линус Иде. Мама говорит, что никакого ада нет.
- Ладно, ладно! - грозится Линус Ида. - Вот погодите, как придет Судный день, тогда и поглядим, право слово!
Судный день - очень страшный. Когда он придет, мертвые восстанут из могил, и Бог будет всех судить - кому отправляться на небо, а кому в ад. Мадикен дрожит при одной мысли об ужасах ада, а Лисабет говорит:
- Раз мама сказала, значит, ада нет!
Линус Ида упорно продолжает верить в Судный день и в ад, а когда мама ее уговаривает, чтобы она поменьше работала и дала бы себе немножко отдыха, Линус Ида отвечает:
- Вот положат меня в могилу, тогда и отдохну. Хотя кто его знает, придется ли? Может быть, не успеют похоронить, как на следующий день грянет Страшный Суд и надо будет моим старым косточкам подыматься не отдохнувши!
Однако благодаря Линус Иде Мадикен лучше всех в классе знает Закон Божий. Теперь уже недолго осталось до летних каникул, и учительница повторяет с детьми все, что они выучили за год из библейской истории, чтобы они не осрамились на экзамене, когда их ответы будут слушать мамы и папы.
Сегодня на уроке первый вопрос достается Мадикен. Ей нужно рассказать о том, как Бог создал мир и сделал всех птиц, и рыб, и зверей, как потом из комка глины вылепил самого первого человека.
- Это был Адам, - отвечает Мадикен.
Мадикен могла бы рассказывать и дальше сколько угодно, но учительница велела продолжать Мии.
- Ну, Мия! Что после этого сделал Бог? - спрашивает она.
А Мия забыла и никак не может вспомнить, что там они такое учили. Она стоит возле парты и смотрит в окно, словно ей никакого дела нет до Адама.
Учительница все равно говорит с ней терпеливо и приветливо.
- Что сделал Бог после того, как он вылепил из глины Адама? - повторяет она свой вопрос. - Ты же наверняка это знаешь!
- Наверно, поставил сушиться, так я думаю, - говорит Мия недовольным голосом.
Тут Мадикен прыснула со смеху, а Мия на нее разозлилась. Но Мадикен этого даже не заметила. Потому что опять спросили ее, и надо было дать правильный ответ.
- Бог вдохнул в Адама свой дух через нос, и тогда он ожил.
Во время первой перемены Мия подошла к Мадикен:
- Вот я сейчас как дуну тебе в нос, жаба противная!
С этими словами Мия накинулась на Мадикен, и они подрались. Весь класс собрался вокруг них поглазеть на драку.
- Давай, Мадикен! Так ее! - кричали почти все дети.
Но это несправедливо, потому что Мадикен сильнее и ее не нужно подзадоривать, она бы и без того справилась с Мией.
Но вдруг стало тихо. Никто не кричит: "Давай, Мадикен!" Мадикен и оглянуться не успела, как чья-то крепкая рука схватила ее за шиворот. Это был старший учитель. Мадикен узнала его, хотя увидала только его огромные ботинки и длинные ноги. Боязливо подняв глаза, она увидела его строгое лицо. Другой рукой он держит за шиворот Мию. Мия отчаянно ревет.
- Девочки, и деретесь! - говорит учитель. Он сказал это с таким выражением, будто ничего хуже и быть не может. А затем потребовал, чтобы ему непременно сказали, из-за чего началась драка. Ни Мадикен, ни Мия и сами не знают, с чего все началось. Но учитель продолжает настаивать, и Мадикен робко говорит:
- Из-за... из-за Адама, мне кажется.
Старший учитель посмотрел на Мадикен так, словно впервые увидел ее, хотя он много раз бывал в Юнибаккене.
- Гм! - только и произнес учитель. Затем он посмотрел на Мию: - А тебя я уже давно заметил. Смотри, как бы мне не пришлось всерьез с тобой разобраться!
Но тут зазвенел звонок и кончилась перемена. Нужно было возвращаться в класс.
Мадикен сидит за партой и думает: "Почему он со мной не захотел всерьез разобраться, а только с Мией?" Ей кажется, что это несправедливо. Старший учитель не нравится ей, и никогда не нравился, а сейчас он стал ей совсем противен. Она догадалась, в чем дело. У Мадикен папа работает в газете, и старший учитель, наверно, не хочет портить с ним отношения. А у Мии папы нет, с ней можно разбираться всерьез, и ничего ему за это не будет.
Мадикен все еще сердита на Мию, и ее раздражает, что Мию приходится невольно жалеть. Но ведь нельзя же поступать так несправедливо, как старший учитель! Мадикен решает попробовать быть с Мией поласковей. Если сумеет.
Однако ничего у нее не получилось. Все рухнуло уже на следующий день.
- Все вы тут трусы, по-моему, - говорит Мия. - Одна я храбрая!
Так она сказала во время завтрака. Все, кто живет далеко и не успевает сбегать домой, приносят завтрак с собой и, сидя в коридоре, жуют бутерброды, пьют молоко, делятся новостями и, как правило, очень хорошо проводят время. Мия живет недалеко от школы, но домой все равно не уходит и бутербродов с собой тоже не приносит. "Зато она такая и худющая", - думает Мадикен. Она ведь решила быть с Мией поласковей.
- Хочешь вот этого? - спрашивает Мадикен и протягивает Мии бутерброд с колбасой.
Взглянув на Мадикен и на бутерброд, Мия презрительно засмеялась:
- Скорее уж я соглашусь съесть яду. Подавись своим бутербродом, жаба противная!
- Ты - самая глупая девчонка в школе! - говорит Мадикен, а про себя решает, что ни за что на свете не будет ласково разговаривать с Мией.