— Все нормально, — сказала ему Зои.
— А?
— Они успеют вернуться вовремя.
— Ну да.
Он неохотно оторвался от перил. Склонился к Зои, приблизил свое лицо к ее.
— Тебе хорошо здесь? — спросил он. — Не зябнешь?
— Нет. Все прекрасно.
Он кивнул, втянул сквозь зубы воздух, четвертную ноту воздуха, и Зои подумала, что отец, может быть, пробует этот день с его увядающими обещаниями на вкус.
— Все прекрасно, — повторила она. — Здесь так приятно сидеть.
— Милая, — прошептал он. — Моя маленькая девочка.
Поскольку спален в доме на всех не хватило, Вилл и Гарри принялись расставлять на чахлой траве за домом палатку. Они купили ее специально для этой поездки — красную, нейлоновую, яркую, как леденец. Зои наблюдала за ними, смеющимися, препирающимися о том, что и как следует делать. Наблюдала за руками и спиной Вилла, втыкавшего колышки в песчаную почву. Ночь жила светляками и комарами, шелестом листвы и неспокойным, незримым присутствием залива. Зои услышала Сьюзен, учуяла ее запах, затем Сьюзен коснулась ее плеча.
— Как они справляются? — спросила Сьюзен.
— Мм?
— Как. Они. Справляются? — медленно и громко, словно разговаривая с иностранцем.
— Эббот и Костелло разбивают походный лагерь, — ответила Зои.
Сьюзен помассировала ей плечо. Пальцы у Сьюзен были сильнее, чем полагал кто-либо.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила она.
— Угум.
— Эй! — крикнула Сьюзен через голову Зои. — Если вам, ребятки, это дело не по плечу, так давайте палатку поставим мы с Зои.
Голос Сьюзен был мотором семьи. И то, что она не ведала счастья, лишь добавляло этой на славу смазанной машине особого блеска.
— Спасибо, у нас все идет отлично, — ответил Билл. Кожа его поблескивала в темноте. Уже взошла молодая луна.
— Давай пойдем и поможем им, — предложила Сьюзен.
— Ладно, — согласилась Зои.
— Давай. Пойдем. И. Поможем. Им.
— Я тебя слышу, Сьюзи. Я здесь.
Зои и Сьюзен покинули прямоугольник падавшего из кухни света, сошли по узким деревянным ступеням, вступили в траву. Зои показалось, что она бредет по теплой воде. Она чувствовала, как глаза незримых животных наблюдают за ними из кустов. Сьюзен придерживала Зои под локоть, точно старушку сопровождала.
— Слава богу, — сказал Гарри, — вот и Национальная гвардия прибыла.
— Наша взяла, — объявил Вилл. — Взгляните. Все сделано.
Он поднялся на ноги. Действительно, палатка хоть и обвисала немного, но стояла прямо. В ее красной треугольной простоте она вполне могла быть рисунком ребенка.
— Вы уверены, что вам здесь будет удобно? — спросила Сьюзен.
— Я уверен, что мы в этом уверены, — ответил Вилл. — Мы любим спать на природе.
— То есть это мы полагаем, что любим спать на природе, — сказал Гарри. — Пока ни один из нас ни разу на природе не спал.
— Вот и неправда, — сказал Вилл. — Когда мне было двенадцать, я однажды ходил в поход с семьей моего лучшего друга.
— Можно, я посмотрю, как там внутри? — спросила Зои.
— Пожалуйте в гости, — ответил Вилл.
Зои развела нейлоновые клапаны палатки и заползла в нее. Внутри обнаружился глянцевитый красный мир, на удивление обособленный от мира большого, наружного, наполненный теплым пластиковым запахом.
— А здесь очень мило, — сказала Зои. — Уютно.
Вилл заполз следом, присел рядом с ней на корточки.
— Неплохо, а? — спросил он.
— Мне тоже хочется спать здесь, — ответила Зои.
— Никак нельзя. Только для мужчин.
Сьюзен, разведя клапаны, опустилась на колени в самой середке треугольника черной травы и звезд.
— Похоже, вам здесь будет хорошо, — сказала она.
Затем в треугольнике объявился Джамаль. Зои увидела волосы сына, размытое поблескиванье его глаз.
— Клево, — сказал он.
— Залезай, — сказал ему Вилл.
Джамаль, поколебавшись, забрался в палатку. Зои увидела, какое сходство со зверьком он способен приобретать. И представила себе проскальзывающего в палатку енота, чувство собственника, которое он мог бы принести с собой.
— Клево, — повторил Джамаль. Он сидел совсем рядом с ней. Зои сжала пальцами край его футболки.
— Может быть, — сказала она, — мальчики позволят тебе поспать здесь с ними.
— Если ты захочешь, ради бога, — сказал Вилл. — По-моему, для нас троих места здесь хватит.
Джамаль взглянул на Зои. Она ощутила его желание и страх. Она знала о его потребности оставаться с ней и о его потребности уйти.
— Давай, — сказала она. — Это будет занятно, ты же никогда не ночевал в палатке.
Он подтянул к подбородку колени. Постарался как можно сильнее сократиться в размерах и теперь молча замер перед Зои и Биллом.
— Ты, случаем, не храпишь? — спросил Вилл.
— Нет, — ответил Джамаль.
— Ну, тогда ты приглашен. Будешь успокаивать меня и Гарри, если мы вдруг испугаемся чего-то.
— Это глупо.
— Правильно. Глупо. Ты можешь просто остаться здесь, если захочешь. А если не захочешь, никто на тебя не обидится.
— Ладно, — сказал Джамаль. — Останусь.
Чуть позже, в доме, Джамаль натянул желтые пижамные штаны. Футболку группы «Джезус энд Мэри Чейн» он снимать не стал. Зои стояла в двери ванной, глядя, как он чистит зубы.
— Это будет занятно, — сказала она.
Джамаль смотрел на свое отражение в пятнистом зеркале. Ночная бабочка сухо билась о крашеный жестяной абажур лампы.
— Тебе нравятся Вилл и Гарри, верно? — спросила Зои.
Он кивнул. Может быть, Вилл и Гарри нравились ему. А может быть, он всего лишь решил сделать ей приятное.
— Не хочешь что-нибудь взять с собой? — спросила она. — Одного из героев «Звездного пути»?
— Нет, — сердито ответил он сквозь зубную пасту. Любовь к фигуркам из «Звездного пути» обратилась для него в тайный порок. Он считал, что уже вырос из этих игрушек. Мать знает слишком много тайн, думала Зои. Поэтому ей и приходится умирать.
Джамаль выплюнул в раковину зубную пасту и начал прополаскивать рот. В том, как он подносил ко рту воду в сложенных чашей ладонях, ощущалась устойчивость его существования. Ощущались предстоящие ему годы, — ночь, за нею другая, и другая.
— Пошли, — сказала Зои. — Я провожу тебя.
Выйдя с Джамалем из дома, она поняла, что случилось неладное. Отец стоял у палатки в обычной его бойцовской стойке: широко расставленные ноги, упертые в бедра кулаки. Интересно, понимает ли он, погадала Зои, насколько женственным выглядит в этой позе, насколько походит на прогневавшуюся королеву. Вилл что-то говорил ему, Гарри стоял за спиной Вилла, не присутствующий и не отсутствующий.
— …Поверить, на хер, не могу, — сказал Вилл прямо в сердитое лицо отца.
— Успокойся, — сказал отец. — Просто успокойся, сейчас же.
Зои и Джамаль подошли по траве к отцу, Виллу и Гарри.
— Зои, — сказал отец. Лицо его изменилось: остановилось, помедлило и отступило — на четверть дюйма.
— Все в порядке? — спросила она.
Ответил ей Вилл:
— Папа не хочет, чтобы Джамаль спал с нами.
Отец не шелохнулся. Если кто-то ударит его сейчас, он так и повалится — с упертыми в бедра кулаками и расставленными ногами. И будет лежать в траве, точно рухнувшая статуя королевы Виктории, напялившей мужскую одежду.
— Что?
— Отведи Джамаля домой, Зо, — сказал отец.
— Нет, зачем же, — сказал Вилл. — Джамалю стоит послушать нас, это станет частью его образования.
— У тебя совсем никакого стыда не осталось? — спросил отец.
— Ну что, ты готова? — спросил у Зои Вилл. — Папа боится, что, если Джамаль останется в нашей палатке, мы с Гарри растлим его.
— Не смей говорить ей такое. Я ничего подобного не сказал.
— Ладно, скажи, что ты так не думаешь.
— У Джамаля есть в доме своя постель. Он слишком мал для этого, — вот и все, что я сказал.
— Ну правильно, — сказал Вилл. — Он слишком мал для того, чтобы спать на заднем дворе. Знаешь, пап, ты просто-напросто произведение искусства. Редкостное, гребаное произведение искусства.
— Попридержи язык, мистер. Зо, вернись с Джамалем в дом, немедленно.
— Ни с места, — сказал Вилл. — Стойте где стоите.
— Пап, — произнесла Зои. — Прошу тебя.
— Злобный ублюдок, — сказал Вилл. — Ты и вправду думаешь, что…
— Замолчи сию же минуту! — потребовал отец.
— Или что? Или ты изобьешь меня? Могу сообщить тебе новость, пап. У тебя это уже не получится.
— Успокойтесь, — попросила Зои. — Оба.
— Я готов стерпеть многое, — сказал отец Виллу. — Ты приезжаешь сюда со своим любовником, красуешься с ним перед ребятишками, я не возражаю. Держу рот на замке. Но когда ты сообщаешь, что собираешься уложить между вами на ночь одиннадцатилетнего мальчишку, я просто обязан помешать этому. Обязан вмешаться.
— Я же твой сын, черт побери, — сказал Вилл. — И ты так меня ненавидишь. Ты что, действительно веришь, искренне веришь… я даже произнести это не могу. Гребаный извращенец.
— Этот мальчик и без того рос в достаточно дурной обстановке, — сказал отец. — Тебе хочется, чтобы он вырос уродом, тогда ты сможешь не чувствовать себя виноватым?
— Виноватым? По-твоему, это я наделал дел, за которые мне стоит корить себя?
— Я этого не говорю.
— После всего, что ты натворил? Посмотри на Сьюзен, посмотри на Зои.
— При чем тут Сьюзен и Зои? О чем ты говоришь?
Вилл собирался убить отца. Зои видела это.
Жажда убийства волнами выплескивалась из него. Вилла наполняла смертоносная ясность, он собирался броситься на старика и бить его по голове, пока от нее ничего не останется. Зои видела, как Вилл готовится к этому. Он был достаточно силен, чтобы убить их отца голыми руками. В этом и состояла истинная цель. То, ради чего мужчины ходят в спортивные залы.
— Вилл, — произнесла она.
Гарри, положив на плечо Вилла руку, сказал:
— Пойдем-ка, давай просто уедем отсюда.
Вилл постоял, не зная, на что решиться. От прикосновения Гарри гнев его сник, стал понемногу обращаться во что-то другое. Он медленно, с огромным, усталым терпением покачал головой.
— Отлично, — сказал он. — Ничего так не хочу, как только уехать отсюда и никогда больше не видеть эту сраную рожу.
— Не смей так со мной разговаривать, — сказал отец. Он стоял исполненный холодного гнева правоты и убывающей силы.
— Я вообще с тобой разговаривать начиная с этой минуты не буду, — ответил Билл. — Никогда.
Он повернулся к Зои и Джамалю. Лицо его было темным от гнева и от чего-то еще, чего-то, лежавшего по другую сторону гнева. Похожего на своего рода страшное вдохновение.
— Мы уезжаем, — сказал он. — Простите. Я позвоню, когда мы доберемся до города.
Она кивнула. Брат и Гарри поцеловали ее, Вилл пожал Джамалю руку.
— Палатка твоя, дружок, — сказал он. — Наш прощальный подарок.
Они вошли в кухонную дверь, миновали Сьюзен, Магду и Бена. Чтобы уложить чемоданы и отнести их к машине, им потребовалось меньше десяти минут. Сьюзен и Зои проводили их до машины.
— Это же безумие, — сказала Сьюзен. — Не уезжайте.
— Мы не можем остаться, — сказал ей Вилл. — Прости. Прежде всего, нам и приезжать-то сюда не следовало, я мог бы сообразить, что случится нечто подобное.
— Ну, дай ему еще одну попытку. Только позволь мне сначала поговорить с ним.
Вилл взял руки Сьюзен в свои, притянул ее к себе.
— Помнишь, — спросил он, — я однажды сказал тебе, что собираюсь убить его?
— Нет, — ответила она.
— А я помню отлично. Мы были еще детьми, стояли с тобой на заднем дворе. Я сказал, что когда-нибудь убью его, и, знаешь, едва не убил сегодня. Правда, едва не убил.
— Ты преувеличиваешь.
— Может быть. А может быть, и нет. Но думаю, что мог это сделать.
— Билли, — сказала Сьюзен. — То есть, прости, Вилл…
Он быстро поцеловал ее.
— Увидимся позже, Сьюз, — сказал он. — Я приеду в Коннектикут. Пока, Зои.
— Пока.
Вилл поцеловал и ее, Гарри тоже. Она подняла к лицу ладонь Вилла, прижалась губами к костяшкам его пальцев.
— Будь осторожен, — сказала она.
— Не волнуйтесь. Я за ним присмотрю, — пообещал Гарри.
Гарри включил двигатель, и они уехали. Зои показалось, что она видела, как Вилл спрятал в ладонях лицо. И как Гарри погладил его по голове. Она стояла с сестрой на дороге.
— Ну и ну, — сказала Сьюзен.
И больше ничего. Они стояли на дороге, в темноте, пока не исчезли красные ромбики хвостовых огней Гарри.
В гостиной сидел на софе, грузно обмякнув, их отец. Магда ушла наверх, спать. Отец покачал головой.
— Простите, что вынудил вас увидеть это, — сказал он. — Просто я понял, что обязан вмешаться.
— Тебе следует стыдиться себя, — сказала Сьюзен.
— Перестань, Сьюзи. Не набрасывайся на меня еще и ты.
— Что с тобой такое? — спросила Сьюзен. Она была сейчас больше обычных ее размеров. И словно светилась в тускло освещенной комнате. — Какое тебе дело до того, где спит Джамаль?
— Он мой внук. Я стараюсь делать то, что положено.
— Ах вот как, ты стараешься?
— Да. Стараюсь.
Сьюзен застонала.
— Прошу вас, — сказала Зои. — Перестаньте. Оба.
— Все нормально, Сьюзи, — сказал их отец. — Он это переживет.
Наступило молчание. А когда к Сьюзен вернулся дар речи, она сказала:
— Нет, не переживет. Людям такое не под силу.
Оставаться в гостиной и дальше Зои не могла. Не могла обрести здесь свои прежние очертания. Она чувствовала, что исчезает. Прошла через кухню, открыла заднюю дверь. Ей хотелось посидеть немного в палатке. Спрятаться там и ждать, пока она не вернется в себя. Она пошла вброд по траве, но, приблизившись к палатке, услышала, как в ней шепчутся Бен и Джамаль. Они уже были внутри.
1994
Мэри выложила на торт последнюю розу, отступила на шаг и прищурилась — холодно, но с надеждой. Да, выглядит как надо. Надпись «С днем рождения, Зои» обрамляли розы и лилии, вылепленные Мэри из сливочного крема, и листья из миндальной пасты. Все-таки мысль закончить курсы по украшению тортов была правильной. Теперь она хоть понимает, что делает. Утешение компетентности. Торт стоял на кухонной стойке, предлагая безмолвной комнате полюбоваться его лепестками и листьями, бледно-синими завитками поздравительной надписи. Глядя на него, Мэри ощущала удовлетворение столь простое, что ненадолго оно представилось ей фундаментальным состоянием человека, а все крайности утрат и опустошения — лишь отклонениями от этой нормы.
Она прошла в столовую, поправила украшавший середину стола тюльпан. Пока Мэри стояла здесь, озирая плоды своих трудов — плотно скатанные салфетки в серебряных кольцах, прямые свечи в серебряных подсвечниках, — удовлетворение все нарастало в ней, а затем сникло, обратившись в более сложную, но столь же привычную разноголосицу радостей и страхов. В этих столовых приборах и хрустале чуялась красота, особенно трогательная и пугающая потому, что она была недолговечной. Она не обретет жизни, если в самом скором времени не появятся гости, и все же гости, когда они появятся, погубят ее. Поводов для жалоб на тех, кто приедет к ней уже с минуты на минуту, у Мэри не было — ничего конкретного. Она сожалела лишь о беспорядке, об израсходованности. Девственный стол был олицетворением ревностного служения, безупречным жестом. Мэри создала совершенное празднество, гостям же предстояло лишь испортить его.
Первыми приехали Гарри и Вилл — в спортивной машине Гарри. Вилл выпрыгнул из нее, точно подросток, поднял Мэри в воздух.
— Привет, великолепная, — сказал он. У него уже начинали седеть волосы. За Биллом последовал Гарри со светло-желтым чемоданом в руке.
— Здравствуйте, Мэри, — сказал он. И поцеловал ее в щеку. Красивый мужчина с обдуманными движениями, с непростым, умным лицом, хранившим выражение спокойствия, властного и великодушного. У Мэри случались минуты, редкие, когда она все понимала. И представляла себя рядом вот с таким примерно мужчиной.
— Входите в дом, — сказала она. — А вы быстро доехали.
— Движения на дорогах вообще никакого, — объяснил ей Вилл. — Слушай, а дом-то как хорошо выглядит.
— Я стараюсь, — сказала Мэри.
Она отогнала от себя легкую панику, навязчивую потребность показать им столовую, а после вытурить их под тем предлогом, что до приезда гостей ничего там трогать нельзя. Они же и есть гости, напомнила себе Мэри.
— Я устрою вас наверху, в прежней комнате Вилла, — сказала она. — Надеюсь, Бену с Джамалем будет удобно внизу, в их спальных мешках. Людей сегодня наберется полон дом.
— Тебе ни с чем помочь не нужно? — спросил Вилл.
— Нет, спасибо. Все уже сделано. Вы, мальчики, выпить ничего не хотите?
— Я бы сварил кофе, ладно? — сказал Вилл. — Встали мы нынче рано, так что капелька кофеина нам не повредит.
— Я сейчас сделаю, — сказала Мэри.
— Расслабься. Я знаю, где у тебя что. Я когда-то жил здесь, ты не забыла?
— Прекрасно, — сказала она.
Будем считать, что все идет прекрасно. Виллу, похоже, нравились эти небольшие демонстрации его прав, власти над домом и над осуждением, которым дом встречал его в детстве. Ну и ладно. Она постарается забыть о своих привычных правилах, хотя бы на уик-энд. Она и так слишком уж долго просидела в этом доме одна.
— Хотите, я покажу вам комнату, Гарри? — спросила она.
— Мам, — сказал Вилл, — Гарри уже был здесь. И отлично знает, где находится комната. Посиди, отдохни. Я же знаю, сколько ты всего переделала. Испекла три торта и первые два выбросила. Обошла в поисках подарков для Зои семьдесят пять магазинов. Ведь так?