На дороге лежал Культя.
Калека не шевелился. Лишенное конечностей тело изогнулось под совершенно немыслимым углом. У Барри перехватило горло.
Оглянувшись, он с облегчением увидел на крыльце Морин.
– Звони девять-один-один! – крикнул Барри. – Культя попал под машину!
Он прижал пальцы к влажной жилистой шее и не нащупал пульса. На самом деле он о таком только читал и видел в кино, а на практике до сих пор не приходилось, так что Барри не знал – дело в его медицинской безграмотности или Культя на самом деле мертв. Барри наклонился пониже, почти прижавшись ухом к раскрытому рту, но не услышал дыхания.
Он знал, что передвигать пострадавшего нельзя, однако об искусственном дыхании и других приемах первой помощи не имел никакого понятия. Только когда Морин принесла фонарик, он окончательно убедился, что Культя умер.
– Не мог он остаться живым, – сказала Морин. – Смотри, машина прямо по нему проехала, вон следы шин.
В самом деле, присмотревшись, Барри увидел расползающуюся вокруг тела лужу крови и торчащие между ребер внутренности. Остекленевшие глаза уставились в никуда.
Морин на всякий случай тоже пощупала горло, приложила ухо к покрытой мозолями грудной клетке и покачала головой.
Они ждали, что сейчас примчится целая толпа: шериф с помощниками, пожарные, медики – все, кто приезжает на место несчастного случая в цивилизованных краях. А здесь минут десять спустя появилась одна-единственная «Скорая» без сирены и с выключенной мигалкой. Вылезший из машины шериф Хитмэн подошел не торопясь, держа в руке блокнот.
Барри обвиняюще указал на тело.
– Он мертв.
Шериф коротко кивнул.
– Угу.
– Что-то вы не спешили!.. А где врачи? Как вы стали бы приводить его в чувство, или оказывать первую помощь, или там… стабилизировать?
– Я знал, что он умер, – просто ответил шериф.
Барри хотелось врезать кулаком по этой крокодильей роже. Его переполнял гнев, однако Барри понимал, что причина гнева – не только наплевательское отношение шерифа.
Тут вмешалась Морин:
– Я не говорила, что он мертв, когда звонила в службу спасения.
– Не вы одна звонили.
Барри и Морин переглянулись, зная без слов, что думают об одном и том же. Рядом не было домов, и никаких прохожих на улице тоже не было. Звонить мог только водитель, который задавил Культю.
Они сказали об этом шерифу, тот записал их слова и пообещал принять меры к тому, чтобы выяснить, откуда был сделан звонок. Барри подозревал, что никто ничего выяснять не будет.
Потом они рассказали, как услышали шум, выбежали на улицу и нашли тело. Шериф уложил мертвого Культю в машину – ни носилок, ни мешка для покойника, только голое изломанное тело на металлическом полу.
Хитмэн захлопнул заднюю дверцу.
– Спасибо за помощь, – буркнул он, не глядя на них, сел за руль и уехал.
– Странно как, – растерянно проговорила Морин.
– Не то слово.
– Даже не сфотографировал место преступления… Это вроде полагается в таких случаях?
– Не знаю, что и думать, – признался Барри.
– Ну какой он шериф?
Они вернулись в дом, заперли двери и легли в постель. Как ни старался Барри отвлечься, перед его глазами так и стояло изувеченное тело Культи с застывшим мертвым взглядом. Он еще чувствовал пальцами липкий холод загрубевшей кожи и долго, очень долго не мог заснуть.
Пару дней назад они назначили на завтрашнее утро игру в теннис с Майком и Тиной. Быстренько позавтракали хлопьями из цельной пшеницы и апельсиновым соком и отправились на корт. Майк и Тина уже разминались – видно, специально встали пораньше, хоть и в воскресенье. Повсюду валялись яркие теннисные мячики, а голубая рубашка Майка на спине промокла от пота.
– Давно тренируются, – шепнула Морин. – Боятся продуть.
– Угу, – кисло улыбнулся Барри.
Ему сейчас было не до тенниса. Он и пришел-то лишь потому, что Морин уговорила – мол, невежливо отказываться в последний момент. И прибавила: «Нам сейчас нельзя терять друзей».
– Привет, соседи! – крикнул Майк, вскинув вверх ракетку.
– Доброе утро! – ответила Морин.
Женщины обнялись, мужчины пожали друг другу руки. Барри не рассказывал Майку о случае с Одри и просил Морин ничего не говорить Тине. Стюарты с Ходжесами дружили теснее, чем те или другие – с Барри и Морин. Кто знает, на чью сторону они встанут… Не хотелось думать, что Майк и Тина знают о наклонностях Одри или даже сами чем-нибудь таким балуются, – просто они могут по дружбе оправдать ее или придумать какое-нибудь невинное объяснение, хоть бы и самое неправдоподобное. А прослыть лгуном было бы сейчас для Барри очень некстати.
Начали с простого обмена ударами – мужчины с одной стороны, женщины с другой. Поскольку тут не приходилось бегать взад-вперед, они могли разговаривать. Барри рассказал про ночной переполох: как Культю задавили прямо напротив их дома, а шериф почти не скрывал, что никакого расследования не будет.
Майк страшно удивился:
– Что-что?
– Вот так вот. Хитмэн спокойно уехал… – Барри не закончил фразу, только пожал плечами.
– Постой, – сказал Майк. – Я видел Культю – может быть, с час назад.
Барри привычно почувствовал, как мурашки побежали по спине.
– Культя умер!
– Да живой он. Говорю, я его видел.
– Где?
– На пробежке. Ну, помнишь, где мы в прошлый раз бегали? – Майк предостерегающе посмотрел на Барри – не выдавай, мол. – Он сидел на обочине, у Пихтового кольца. То есть не сидел, а лежал или как это назвать… В общем, был живехонек и, как всегда, дебильно мычал…
– Майк! – укорила Тина.
– Нет, ну правда же, идиотские звуки. Я с ним поздоровался и дальше побежал. Вот и всё.
Майк явно не врал. Он был уверен, что говорит правду, и это пугало. Не могут они оба быть правы.
А если так…
Какой-то человек, проходивший мимо кортов, улыбнулся и помахал рукой.
– Трэвис, ау! – позвал Майк. – Слышал, говорят, Культю машина задавила?
– Насмерть? Да нет, ты что. Сегодня утром он копошился в куче компоста во дворе Мерль. Пришлось отогнать его лопатой.
– Спасибо! – крикнул Майк.
Трэвис, кивнув, пошел дальше.
– Я же знаю, что я видел, – уперся Барри.
– Я тоже видела, – подхватила Морин.
Майк пожал плечами.
– А я знаю, что я видел… Да ладно, замяли. Давайте к сетке! Мы с Тиной зададим вам жару!
Однако Барри никак не мог успокоиться. Из-за его рассеянности они проиграли. Вернувшись домой, Барри сказал, что идет на прогулку.
– Ну нет, не на прогулку, – отозвалась Морин.
– То есть?
– Думаешь, ты самый хитрый? Знаю-знаю, куда ты собрался.
– И куда?
– Искать Культю.
– Как ты угадала? – смутился Барри.
– Не первый год с тобой живу. Знаю ход твоих мыслей.
– Слушай, мы с тобой оба видели, что Культя умер. Я просто хочу найти подтверждение.
– Почему не позвонить шерифу?
– Ага, так он нам и скажет правду.
– Ну-у…
– Хочешь, пойдем вместе?
Морин покачала головой.
– Нет уж, хватит с меня физкультуры на сегодня. Приму прохладненький душ и почитаю интересный журнал, а ты, коли охота, играй в юных следопытов.
– Пожелай мне удачи.
– Удачи.
Барри отправился той дорогой, на которой впервые встретил Культю. Тропинка сворачивала в лес недалеко от Пихтового кольца, где Майк сегодня якобы видел калеку.
Неизвестно, что там на самом деле видели Майк и тот прохожий; во всяком случае, Культю они встретить никак не могли, и Барри твердо решил это доказать.
Тропинка пересекала рощицу манзанитовых кустов и ныряла в канаву для водостока. Барри перепрыгнул жидкую грязь на дне, наступая на торчащие там и сям камни. Дальше тропинка огибала здоровенный валун, какое-то время шла вверх по склону, а потом вновь углублялась в лес.
Так далеко раньше Барри не забирался. Непонятно, зачем кто-то морочит людей, старается им внушить, будто бы Культя жив. Ясно одно: каким-то боком тут замешана ассоциация. Трудно сказать, кому это выгодно, и тем не менее творится обман.
Барри уже хотел было вернуться домой и все-таки позвонить шерифу, как вдруг слева явственно зашуршало. Сердце замерло. Шуршать в кустах могло что угодно: птица, кабан, пума и еще сотня разных существ, но Барри узнал этот звук. Он уже слышал его раньше.
Нет. Невозможно. Культя умер. Барри сам видел переломанное тело. Морин проверила пульс. И Хитмэн подтвердил.
Хрустнула ветка. Зашелестели листья.
Все это до жути напоминало сцену из какого-нибудь его романа. Барри представилось, как шериф привозит труп к коронеру, а там Культя оживает и глухой ночью, извиваясь, выползает из морга.
Низко над землей кто-то простонал. Барри обернулся, готовый в любую секунду кинуться бежать. Неужели Культя превратился в зомби? Или сделался вампиром? А то и еще чем-нибудь похуже?
Низко над землей кто-то простонал. Барри обернулся, готовый в любую секунду кинуться бежать. Неужели Культя превратился в зомби? Или сделался вампиром? А то и еще чем-нибудь похуже?
Среди ясного дня Барри пробрала дрожь, словно он вновь стал маленьким мальчиком, который боится возвращаться домой по темной улице, посмотрев в кино страшный фильм.
На тропинку с криком вывалился Культя.
Нет… Не Культя. Другой. Тоже грязный, голый, без рук и без ног, продвигается ползком, судорожно выгибая торс, вскидывая голову и обдирая до крови гениталии. В растрепанных космах застряли репьи и колючки, единственный глаз мутный, бессмысленный, на месте второго – глубокий провал. Между опухших губ виднеются два уцелевших, надколотых зуба.
Изуродованное лицо почему-то казалось знакомым. Несмотря на страх, Барри остался на месте. Нетрудно понять, почему Майк и тот прохожий обманулись. На беглый взгляд очень похоже на Культю, но, если дать себе труд всмотреться, становятся заметны отличия.
Калека пополз к зарослям папоротника, невнятно взвизгивая, когда камни царапали ему живот. Барри вдруг осенило.
Кенни Толкин!
Он мысленно добавил синюю повязку на глазу и узнал искаженные черты. Разом пересохло во рту.
– Кенни? – позвал Барри.
Новый Культя тупо посмотрел на него и завыл в бессильной злобе, широко распяливая рот с обрубком языка.
Барри прикончил очередную банку пива и швырнул пустую жестянку на дощатый пол террасы. Он теперь жил в романе ужасов. Работа и жизнь слились воедино. Еще неизвестно, как на такую бредятину откликнутся читатели. О друзьях-маньяках читать будут. О призраках и бессмертных демонах – безусловно. А о зловещей ассоциации домовладельцев, которая отрезает руки-ноги жителям элитного коттеджного поселка за неуплату членских взносов? Для истинной фантастики слишком близко к реальности и в то же время слишком фантастично, чтобы такой сюжет приняли всерьез.
Барри открыл еще одну банку и сделал глоток.
Мысленно пробежался по списку литературы. Романы ужасов – его специальность. Найти бы хоть какой-то смысл в происходящем, тогда можно будет вычислить, с чем он имеет дело, и проработать стратегию защиты. Однако смысл не находился. Насколько знал Барри, Бонита-Виста не была построена на территории древнего захоронения. В прошлом здесь не случалось злодейских убийств и массовой резни. Вряд ли в ассоциации домовладельцев состоят последователи древнего культа плодородия, как в романе Томаса Трайона «Дом урожая» или в романе Теодора Кляйна «Церемониал», а увидеть за всем этим происки дьявола и вовсе глупо.
Что же остается?
Барри остро чувствовал свое бессилие.
Он вспомнил, как Кенни Толкин корчился на земле, с едва поджившими культяшками и ободранными в кровь гениталиями. А ведь не исключено, что Культю специально убили, чтобы скрыть, как ассоциация расправилась с Кенни. Хитмэн, очевидно, с ними заодно. Незаметно избавиться от трупа и подсунуть одного калеку вместо другого – никто бы и внимания не обратил, если бы не Барри и Морин. Тут мерзавцы просчитались – нельзя было давить несчастного Культю прямо у их дома.
Рэй говорил, что судьи чаще всего берут сторону ассоциации против отдельной личности, и все-таки убивать и калечить людей наверняка незаконно. Никакой суд этого не одобрит и ни один служитель правопорядка.
Кроме, конечно, всеми любимого шерифа Хитмэна.
Попробуем мыслить логически. Если сообщить в ФБР или еще какую-нибудь стороннюю организацию, возможно ли доказать, что Барри говорит правду?
У Кенни невозможно взять отпечатки пальцев, не осталось и зубов, которые можно было бы сверить с медицинской картой стоматолога. Можно проверить группу крови и код ДНК, если только данные о нем где-нибудь имеются.
Черт, да найдут ли они вообще этого Кенни? К тому времени его, наверное, запрячут так, что не отыщешь. Или убьют. А труп сожгут и по ветру развеют. Доказывай потом…
Барри допил пиво и бросил банку в общую кучу. В висках билась тупая боль.
И что будет с ним самим, если он подаст жалобу на ассоциацию? Что будет с Морин? На них тоже откроют охоту?
Может, попробовать взглянуть на дело с точки зрения писателя? Как он сам выкрутился бы, если б герой его книги попал в такую переделку? Ничего путного в голову не приходило. Сидеть на попе ровно и помалкивать в тряпочку – отвратительно в нравственном плане. Точно так же, как и удрать под покровом ночной темноты и затеряться во внешнем мире, никогда больше не вспоминая о Бонита-Висте.
Что же делать?
Плохо, что Рэя больше нет. Старик умел трезво посмотреть на происходящее и дать разумный совет. К тому же он за долгие годы основательно изучил ассоциацию домовладельцев. Бесценные знания, Барри их взять неоткуда, если не у Рэя.
А Рэй умер.
Его тоже убили.
Солнце медленно приближалось к горизонту. Длинные тени сосен легли на землю.
В лесу протяжно закричал Кенни.
Мясной рулет почти допекся, бабуля Мэри уже приехала, прочие родственники таскают стулья и раздвигают стол к воскресному обеду, а Уэстона нет как нет.
Лора Линн выглянула в пыльное кухонное окошко: во дворе никого, на качелях и в домике на дереве пусто. Мальчишка удрал из дома сразу после завтрака – наверное, опять где-то шляется с этим хулиганом Тарли Спунером. Неудивительно, что опаздывает.
Лора Линн и не удивлялась.
Рассердилась, конечно, а удивляться-то чему?
Она выключила духовку, помешала фасоль на сковородке. И ведь знает же Уэстон, что сегодня семейное сборище. Сама ему с утра сказала: можешь пойти погулять, но к полудню чтобы был дома! Уэстон пообещал, что на этот раз не забудет. И так искренне, что она поверила. Ох, надо было построже, а то распустился, никакого сладу с ним нет…
В кухню зашел Клод – как всегда, разведать, что готовится.
– Пахнет вкусно!
И потянулся подцепить пальцем картофельного пюре.
Лора Линн шлепнула его по руке.
– Хуже маленького, честное слово!
Тогда он попытался стащить булочку с тарелки на буфете. Лора Линн переставила тарелку подальше.
– Кстати, о мелких, – вспомнил Клод. – Ты сегодня видела Уэса?
– Как раз хотела с тобой о нем поговорить.
– Не волнуйся, я его найду.
Клод схватил ложку, быстро зачерпнул желе из большой миски и тут же метнулся к двери.
– Клод Ричардс!
– Помираю с голоду! – отозвался он и, распахнув дверь, крикнул во двор: – Уэс!
Никто не откликнулся.
Клод подождал немного и снова позвал:
– Уэстон! Обедать пора!
– Иди, поищи, – велела Лора Линн.
– Уж я его найду!
Дверь за Клодом захлопнулась.
В окно было видно, как он заглядывает в домик на дереве, потом в сарай – любимые убежища мальчишки.
Убежища…
Клод скрылся за углом, а у Лоры Линн внезапно сжалось сердце. Непохоже на Уэстона – откровенно врать. Он, конечно, упрямый, неугомонный, но если пообещал вернуться к обеду – вернулся бы вовремя… если бы смог.
Лора Линн вытерла руки и бросилась вслед за Клодом.
– Уэстон! – позвала она во весь голос. – Уэстон Ричардс!
Вся семья высыпала на крыльцо.
– Из-за чего шум? – спросила бабуля Мэри.
– Уэстон потерялся!
Клод оглянулся, хмуря брови.
– Что ты панику разводишь? Небось заигрался с Тарли.
– Нет. – Лора Линн уверенно качнула головой.
Она боялась озвучить свои страхи, словно от этого они могли стать правдой, но и промолчать не смогла.
– С ним что-то случилось, я знаю.
Форд, Чарли и Эмма мигом сбежали с крыльца. Бабуля Мэри загнала в дом Рэйчел и малышей.
– Уэстон! – завопил Форд.
– Уэстон!
– Уэстон!
– Пойду загляну к Тарли, – объявил Клод.
Лора Линн, сама не зная почему, двинулась к пустырю с восточной стороны от дома.
– Уэстон! – звала она, все ускоряя шаг. – Уэстон Ричардс!
А потом она увидела.
Маленькая неподвижная фигурка скорчилась на земле у невысокого корявого дуба.
– Уэстон? – задохнулась Лора Линн.
Она бежала, как никогда в жизни не бегала. Смутно сознавая, что за ней бегут Клод, и Форд, и Чарли, и Эмма, она видела только застывшую фигурку среди сорняков. Она уже знала, что это ее Уэс, и только молилась – Господи Иисусе Христе, пусть он просто спит или ударился и потерял сознание, лишь бы только не умер.
Ее молитва осталась без ответа.
На земле действительно лежал Уэстон – с пробитой головой. Во вмятине на виске скопилась кровь, уже немного подсохшая. Сбоку от пролома болталось ухо на лоскуте кожи, а среди влажно поблескивающей красноты выступало что-то белое – не иначе, как мозг.
И это еще не все.
Изо рта мальчика натекла пена – густая, розоватая, словно от шампуня или от крема для бритья.
Лора Линн отвела взгляд. Что-то блестело вдали, будто искорки на сломе гранита – это на холмах за городом полуденное солнце отражалось в окнах роскошных особняков Бонита-Висты.