Анна Герман. Сто воспоминаний о великой певице - Иван Ильичев 17 стр.

Анна Герман с самыми родными людьми: мамой Ирмой, бабушкой Анной и тетей Гертой, встреча во Вроцлаве

В начале 60-х я познакомилась с бабушкой Анны Герман – Анной Мартенс – во Вроцлаве, где в то время мой муж служил пастором в костёле адвентистов седьмого дня. Мы довольно часто общались, у нас были тёплые взаимоотношения. Анина бабушка запомнилась мне как искренне верующий человек, чья вера шла глубоко от сердца.

Мама Анны, Ирма, в те годы очень много работала, ей приходилось обеспечивать всю семью, поэтому воспитанием девочки занималась бабушка. Надо отдать должное: Аня была воспитана в религиозном духе, вместе с бабушкой она посещала костёл, бабушка много с ней говорила о Боге. Думаю, это была центральная тема их разговоров.

Через два года после нашего знакомства мы поменяли место жительства и на время наши связи прервались, пока мы не перебрались в Варшаву, где встретились снова.

В начале 70-х Аня очень часто навещала бабушку и маму. Я была свидетельницей одной из таких встреч, когда после очередного концерта Аня приехала к бабушке с большим букетом великолепных красных роз. Она делилась впечатлениями от концерта, много рассказывала – было видно, что между ними тёплые, очень близкие и сердечные отношения. В тот вечер бабушка сказала: «Аня, я очень радуюсь твоим успехам на сцене, но я была бы вдвойне счастлива, если бы услышала твой голос в нашем костёле, чтобы ты спела для Бога». Аня ответила: «Хорошо, бабушка, я обязательно спою в костёле».

Аня действительно хотела спеть в костёле, но ей не разрешили. Она была человеком публичным, к ней было приковано особенное внимание. К тому же петь в костёле на богослужении может только подготовленный человек, видимо, её посчитали неготовой.

Наше общение было довольно частым, я бывала на её концертах, а когда она заболела, мы все навещали её в госпитале на улице Шасерув. Члены нашего костёла организовали у Анны круглосуточное дежурство, так как её состояние с каждым днём ухудшалось. Ни к одному пациенту этого госпиталя не было столько посетителей – её приходили навестить и друзья, и близкие люди. Аня никогда не оставалась одна, она всегда чувствовала поддержку тех, кто её любил. Так было до самого последнего дня…

Фрагмент интервью Анны Герман (1977 год):

«Так вышло, что я очень рано потеряла отца, и все обязанности, которые в семье обычно выполняет глава семьи, приняла на себя моя мама. Она работала с утра до ночи, чтобы устроить наш быт, а на близкое общение с ребенком у неё попросту не хватало времени. Каждый день она приходила с работы смертельно уставшая. Поэтому меня воспитывала бабушка. Мы обе, я и мама, очень любили бабушку. Всё, что во мне заложено, мое отношение к людям, к жизни – это и есть отражение представления моей бабушки о жизни, отражение её жизненных понятий. И хотя бабушки уже нет на этом свете, я по-прежнему в минуты сомнений или радости первым делом думаю: «Ах, надо пойти и всё рассказать бабушке…»»

Фрагмент письма бабушки Анны Мартенс к Анне Герман:

«Милая крошка!.. Ты пишешь, что ты за нас молишься, но знай, что и мои молитвы ежесуточно идут к Богу. Я очень хотела бы, чтобы ты всегда служила Господу. Если бы я с тобой могла говорить, то ты много бы узнала. Ведь Бог нас милует и поддерживает нас, и мы должны быть ему благодарны. Пусть Господь благословит, чтобы что-то получилось с домом. От всей души желаю и молюсь, чтобы это получилось.

Милая Анечка, береги свою ногу и нигде не ходи, чтобы ты поскорее выздоровела. Золото моё и самая милая Крошка, и цветочек, и золотая моя. Твоя бабушка» (15 апреля 1968 года, в это время Анна проходила в Варшаве реабилитацию после автокатастрофы).

Фрагмент единственного интервью бабушки Анны газете «Польское слово» от 5 ноября 1968 года:

«…С детства Аня любила петь и, хотя она закончила геологический факультет Вроцлавского университета, профессию выбрала артистическую. Когда-то мне казалось, что это лёгкая и совсем не мучительная работа. Но Аня говорит, что это изнурительный труд. Перед каждым концертом она борется с большим волнением. Ей приходится многому учиться, не только пению.

…Аня хорошо владеет несколькими языками: русским, немецким, английским, итальянским. Это у неё семейное. Моя дочь, мама Ани, преподает русский и немецкий языки во Вроцлаве. Мы все трое хорошо говорим по-русски, ведь мои предки давно эмигрировали из Голландии в Россию, я много лет прожила там».

Зрители

На фоне отеля «Ашхабад», апрель 1980 года

Именно такая манера покрывать плечи платком удивила Курбана. Фото Николая Агеева

В 1977 году я по ходу работы познакомился с Людмилой Николаевной Качалиной, с которой вместе был на научной конференции в ФРГ. По приезде домой мы поддерживали знакомство, и Людмила познакомила меня со своей сестрой – Анной Николаевной Качалиной, редактором Всесоюзной студии грамзаписи «Мелодия». Мы легко нашли общий язык, в разговоре Анна Николаевна упомянула, что в Москву приехала Анна Герман, которая будет сниматься в телепрограмме «Песня-77». Я сказал, что мне интересно было бы познакомиться с ней. «Поедем на съемки, посмотрим выступление Ани, и потом я вас познакомлю», – предложила Анна Николаевна, и я, конечно, согласился.

Когда Анна вышла на сцену концертной студии Останкино, я обратил внимание на её золотистую шаль. Она была повязана так, как это делают женщины в Средней Азии. Я сказал об этом Качалиной, а после съёмки и самой Анне, с которой познакомился в гримёрной комнате телевидения. Анна Герман рассказала о своём детстве в Узбекистане, и мне стало понятно, откуда у неё такая манера завязывать платок. Потом мы вместе провожали Анну в гостиницу «Пекин», всю дорогу Анна рассказывала о детстве, о том, как мечтает побывать там, где родилась и выросла.

Через некоторое время я получил от Качалиной телеграмму: «В Ашхабад едет Анна с концертами – встречай её!». Я уже тогда был директором Института геологии в Ашхабаде. Анна и её коллектив прилетели из Алма-Аты и остановились в гостинице «Ашхабад». В фойе я увидел её музыкантов, поздоровался, они сказали, что Анна плохо себя чувствует и вряд ли уместно её тревожить.

Через некоторое время мы всё-таки увиделись. Она была очень рада встрече, но жаловалась на недомогание: «Курбан, мне трудно гастролировать, а впереди ещё гастроли в Австралию с группой польских артистов, не знаю, как это выдержать». Она хотела попасть на ашхабадский рынок, но осталась в гостинице. Её музыканты ходили на рынок, накупили восточные сувениры, спрашивали, что хочет Анна. Она сказала: «Я потеряла браслет, который мне подарила мама, хотела бы найти похожий». Для меня это был сигнал к действию: я поехал на ашхабадский ювелирный завод и на следующий день привёз Анне украшение. Она очень благодарила, но выше всех слов благодарности было то, что вечером того же дня она пригласила меня с семьёй на свой концерт и выступала с этим браслетом на руке! В газете «Туркменская правда» потом вышло большое интервью с Анной и фотографией, на которой она с этим браслетом!

Тот самый браслет на руке Анны на концерте 12 апреля 1980 года в Серпухове. Фото Валерия Карпова

На концерт я приходил с фотоаппаратом, но кто-то из администраторов подошёл ко мне в фойе и попросил не снимать…

Та встреча в Ашхабаде в апреле 1980 года осталась в моей памяти на всю жизнь. Я потом созванивался с Анной Качалиной, спрашивал о здоровье Анны Герман, но новости были неутешительными… Через два года я узнал, что Анна покинула нашу Землю…

В 70-е годы у моей мамы, Фортунатовой Ирины Владимировны, была возможность посещать «закрытые» концерты советских и зарубежных эстрадных артистов. Мой дедушка был высокопоставленным чиновником (заместителем начальника Госснаба СССР), и для мамы он всегда доставал билеты.

Концерт Анны Герман проходил весной 1978 года в ленинградском Театре эстрады. Афиш не было, концерт был «по приглашениям», просто так туда попасть было невозможно.

Зал Театра эстрады был забит битком. Атмосфера концерта была очень душевной, от Анны исходила добрая энергетика, многие в зале не сдерживали слёз счастья. Анна заряжала зрителей своей добротой, после её концерта хотелось обнимать даже незнакомых людей, говорить им хорошие слова. Первое отделение так понравилось зрителям, что в антракте все побежали в буфет, скупили конфеты и пирожные и эти сладости отнесли к гримёрке: хотя бы так люди хотели выразить Анне своё тепло и благодарность!

Зал Театра эстрады был забит битком. Атмосфера концерта была очень душевной, от Анны исходила добрая энергетика, многие в зале не сдерживали слёз счастья. Анна заряжала зрителей своей добротой, после её концерта хотелось обнимать даже незнакомых людей, говорить им хорошие слова. Первое отделение так понравилось зрителям, что в антракте все побежали в буфет, скупили конфеты и пирожные и эти сладости отнесли к гримёрке: хотя бы так люди хотели выразить Анне своё тепло и благодарность!

Во время второго отделения сломался микрофон. Но Анну это не остановило, она продолжала петь. Сила её голоса была такова, что звук без микрофона был так же прекрасен, как и с усилением. Пианист играл тише, Анна пела – и это произвело на зрителей колоссальное впечатление. Моя мама бывала на многих концертах, но именно о концерте Анны Герман она всегда говорит с особой теплотой.

Лето 1975 года… Мы ходили на концерт Анны Герман в Ростовскую филармонию всей семьёй – с мужем и дочерью. Зал был переполнен. Билеты я заказывала заранее на работе, в противочумном институте. В кассах перед концертом билетов уже не было.

Выступление певицы навсегда осталось в памяти. Она появилась на сцене в бежевом кружевном платье, высокая, стройная, с распущенными по плечам светлыми волосами. Выглядела она просто прекрасно! Анна исполняла многие песни из своего репертуара в сопровождении ансамбля. Пела на русском и польском языках, и зал встречал каждую песню бурными овациями, её буквально осыпали цветами!

С улыбкой вспоминается исполнение песни «А он мне нравится». В составе музыкантов Анны был рыжий парень небольшого роста, который стоял рядом с ней, он был ей по плечо. Эта разыгранная сценка не могла не вызвать эмоции зала…

Моя встреча с Анной Герман состоялась в августе 1975 года во время её гастролей в Ярославле. Певица тогда была в положении, ждала ребёнка, а я всего лишь хотел получить от неё автограф. Я встретил Анну у входа в гостиницу, её администратор попросил меня помочь отнести наверх чемоданы. Пока Анна ехала в лифте, я с её тяжелыми чемоданами бежал по лестнице и в итоге обогнал лифт, что очень её удивило.

В гостиничном номере Анна буквально упала на кровать от усталости: «Извините, Саша, я очень устала», но на мою просьбу дать автограф специально поднялась с кровати, достала из чемодана свою фотографию и написала слова, которые я никогда не забуду: «Сашеньке, улыбающемуся так хорошо!». Это фото с автографом Анны Герман до сих пор хранится у меня под стеклом.

В апреле 1979 года я была восемнадцатилетней девчонкой, проходившей практику в нашем городском ателье «Малышка». Так получилось, что именно я попала в ту смену, которая шила наряд в подарок для приехавшей на гастроли в Джамбул (ныне Тараз. – Прим. ред.) Анны Герман. Работали всю ночь не смыкая глаз. Помню, какое волнение испытывали все девчонки, работавшие над этим подарком: было очень ответственно шить костюм не просто для любимой певицы, но и для нашей землячки. Тогда весь город говорил о том, что Анна приехала не просто с концертом, что Джамбул – это город её детства, она здесь училась в школе.

Наутро, когда костюм был почти готов, у нас приняли работу, похвалили и в качестве благодарности выдали пять билетов в городской театр на концерт Анны Герман. Что было делать? На концерт хотели все сотрудники ателье (это 150 человек), а билетов всего пять! Пришлось кидать жребий, кому идти, ведь достать билеты было просто невозможно: на концерты таких артистов они всегда раскупались в считанные минуты, а просить перед входом «лишний билетик» не было смысла. Мне не повезло, билет достался кому-то из ателье, зато на всю жизнь осталось чувство гордости, что именно я была в той смене, которая сшила наряд для великой певицы и моей землячки!

Девочки потом рассказывали, какой необыкновенный был концерт и как Анна радовалась подарку – национальному казахскому наряду, который ей вручили прямо на сцене театра.

Анна Герман перед концертом у служебного входа в городской театр г. Джамбула, апрель 1979 года. Фото из архива Татьяны Юлдашевой

Универмаг в Мерке (село Мерке находится посредине автомобильной трассы Тараз – Бишкек. – Прим. ред.) славился тем, что у нас можно было купить хорошие ювелирные украшения. К нам специально приезжали высокопоставленные покупатели, заезжали даже артисты. На время таких посещений мы просили всех посетителей временно покинуть магазин и закрывались «на спецобслуживание». Такие визиты никогда не афишировались и проходили без посторонних лиц.

О приезде Анны Герман нас никто не предупредил, был обычный рабочий день. В наш отдел зашли трое: двое мужчин и довольно высокая женщина. Говорили они очень тихо, почти не привлекая к себе внимания, выбирали украшения в секции как раз напротив той, где я работала. Вдруг один из мужчин обратился по имени к высокой даме. Только тогда до нас «дошло»: это Анна Герман! Весь наш отдел впал просто в оцепенение, в ступор. Никто не мог вымолвить ни слова… Анна Герман для каждого из нас была чем-то недосягаемым, и вдруг она тут, на расстоянии вытянутой руки… В универмаге нашего села!

Анна в тот день приобрела только бусы. Никто из нас даже не попросил автограф, не признался ей в симпатии и уважении: мы были словно парализованные, не могли поверить своим глазам! Как только дверь универмага захлопнулась за Анной, все зашумели: «Это же была сама Анна Герман!». Это изумление сохранилось в памяти по сей день…

Воспоминание об Анне Герман – это жаркое лето 1975 года. В обеденный перерыв я зашла в кассу Дома офицеров, где на самом видном месте висела афиша с очень красивым портретом Анны. Я купила два билета: на вечерний концерт и на концерт следующего дня. Концерты были объявлены во Дворце спорта профсоюзов. Так я побывала на двух её выступлениях в Волгограде.

Анонс концертов в Волгограде, июль 1975 года. Из архива Любови Прокопенко

Я была околдована и очарована встречей с таким чудом, как Анна. Трудно передать словами мои чувства, но, говоря словами её песни, «всё во мне от счастья замирало». Я смотрела на сцену и не могла оторвать взгляд. Помню почти все песни, которые она тогда исполняла: «Надежда», «Дубрава», «Небо голубое», «А он мне нравится»… Особенно запомнилась песня «Ты рядом» на стихи Юлии Друниной. Она так загадочно её пела… Зал в гробовой тишине слушал её: «Спасибо тебе… за губы…». Мы думали, что после «спасибо тебе…» она споёт что-то серьёзное, возвышенное, а оказалось, очень личное – «за губы…». Незабываемо она пела и «Стеньку Разина». Она пела, а я представляла бедную княжну, брошенную атаманом за борт в волжские воды. Во время исполнения этой песни зал не шелохнулся.

Я записала её концерт целиком на магнитофон, но потом, когда в продаже появились пластинки с песнями Анны, я уничтожила эти записи, посчитав их некачественными. Теперь понимаю, что сделала большую ошибку…

На одном из концертов я решила сделать певице подарок, но у меня не было цветов, я купила в буфете маленькую шоколадку (больших там не было) и в антракте, подойдя к краю сцены, положила шоколадку рядом с цветами, которые Анне подарили в первом отделении. Началось второе отделение, Анна вышла к краю сцены, посмотрела на цветы, увидела мою шоколадку и спросила в микрофон: «Цветы тут были, а вот шоколадки не было…». Я не стала откликаться, просто была рада, что Анна заметила мой подарок.

Знаю, что спустя несколько лет Анна снова посетила Волгоград с гастролями, но меня не было в городе, и концерт я пропустила. Но эти два концерта 1975 года – это было настоящее чудо и радость в моей жизни.

Фрагменты интервью Анны Герман волгоградскому журналисту А, Молодановой (газета «Молодой ленинец» от 24 июля 1975 года)

«…Когда мне было двенадцать лет, я твёрдо решила посвятить свою жизнь опере. Но сначала нужно было подтверждение моего таланта. У меня был товарищ, который уже учился в консерватории. Он и взялся прослушать меня. „Аня, – начал мой судья, когда я закончила своё пение, – будем откровенны: скажи, тебе приходилось видеть когда-либо в опере двухметрового тенора? С кем ты собираешься петь?“»

«…В этом году, когда отмечается 30-летие Победы над фашизмом, меня пригласили на концерт в воинскую часть. Сказали, что выступать предстоит перед ветеранами. Когда же я вышла на сцену, то в зале не увидела ветеранов войны в привычном смысле слова – убелённых сединой. Передо мной сидели мужчины, женщины, ещё совсем не старые, ну, может быть, им только чуть за сорок. И всё же это были ветераны. Как объяснили мне, в тот вечер в зале сидели бывшие мальчишки и девчонки, которые в войну, потеряв родителей, обрели их затем в лице целого полка. Да, то были сыновья и дочери полков…»