На сцене Одесской филармонии. Фото Леонида Сидорского
Мы позвонили в гостиницу «Аркадия», где останавливалась Анна, нас соединили с её номером, мы договорились и в послеобеденное время приехали в один из живописных уголков Одессы. До этого Анну Герман я слышал только по радио, и представьте, каковым было моё удивление, когда дверь номера нам открыла такая высокая красавица!
Мы даже рассмеялись, потому что меня и Семёна высокими уж никак не назовешь! Нам пришлось задирать голову, чтобы разговаривать с ней.
Беседа была очень тёплой, мы записали разговор на магнитофон. Анна прекрасно общалась по-русски, рассказала нам, что родом из советского Узбекистана – там и выучила язык так прекрасно.
Во время встречи она предложила нам напитки – чай и кофе. Мы согласились, подумав, что сейчас она позвонит горничной и та принесет звезде её заказ. Но Анна сама начала кипятить воду и в чашечки заварила нам крепкого чая. Я был поражён этой человеческой простоте. Попросите кого-то из звёзд заварить журналисту чай – рискуешь услышать в ответ грубость! Но Анна была настоящей дамой, словно из девятнадцатого века. С необыкновенно изысканными манерами. Именно манерами, а не манерностью. Очень деликатная, спокойная и воспитанная.
Мы ушли влюблёнными в эту женщину. Именно как в человека, ведь как певица она нам и до этого очень нравилась. У неё была потрясающая человеческая энергетика, которой я больше не встречал ни у одного из артистов.
Интервью с Анной Герман вышло в «Вечерней Одессе» буквально на следующий день, её концерты ещё продолжались, и я вновь поехал в гостиницу «Аркадия» с пачкой газет с публикацией интервью. Но Анны в номере не оказалось. Газеты взяла горничная по этажу, пообещав лично отдать их певице…
Ошик Эркин, поэт, писатель, заслуженный работник культуры Узбекистана (Ташкент) «Этот товарищ приехал из города, где я родилась»Прогулка по Самарканду, май 1979 года. Фото Ованеса Хачикяна
Мне посчастливилось увидеть знаменитую землячку два раза в жизни, и эти встречи были настолько яркими, что и сегодня я помню каждую деталь…
В августе 1970 года группа хорезмской молодёжи поехала в поездку, в маршрут которой входили несколько городов Польши: Варшава, Познань, Лодзь, Гданьск и Гдыня. Когда мы ехали из Гданьска в Гдыню, наш польский куратор Юлиуш неожиданно предложил: «Хотите, в Сопот заедем? Там сейчас проходит церемония награждения участников Международного фестиваля, и сегодня – гала-концерт». Мы, конечно, обрадовались, тем более Юлиуш сказал, что там будет выступать Анна Герман и это её второе выступление на публике после итальянской автокатастрофы.
«Анна Герман! – обрадовался я. – Она ведь наша, хорезмская!». И мы тут же решили, что обязательно должны преподнести певице букет цветов от земляков. «Только надо, чтобы самый высокий из вас вручал цветы, Анна-то ведь очень высокая», – посоветовал Юлиуш. Мы сразу выбрали нашего историка-краеведа Камилджона Нурджанова – высокого красивого мужчину.
И вот мы с цветами в огромном амфитеатре города Сопота. Наши места были где-то на самом верху, и мне казалось: кинь далеко яблоко – оно не долетит до сцены. Честно признаться, мы не столько на концерт рвались, сколько хотели увидеть Анну Герман.
И вот её объявили. Какая началась овация – не передать словами! Анна вышла на сцену, долго кланялась. А люди вокруг говорили, как перевёл нам Юлиуш, что Анна – певица от Бога, что она послана нам на Землю для добра.
Анна спела несколько песен: две на польском и одну – «Аве Мария», после которой зал снова устроил овацию. Наш Камилджон побежал к сцене, пробрался сквозь толпу поклонников и умудрился не только вручить цветы певице, но и сказать ей, что этот букет – от её земляков из Ургенча. Такой вот была первая встреча с Анной Герман.
Второй раз мне посчастливилось увидеть Анну в октябре 1978 года в Ленинграде, куда с группой хорезмских учителей я выехал на экскурсию. За день до отъезда, прогуливаясь по какой-то улице, я вдруг увидел афишу концерта Анны Герман!
«Я обязательно должен попасть на этот концерт!» – твердил я друзьям и, уговорив несколько человек пойти со мной, поехал в концертный зал, предварительно купив цветы.
Естественно, билетов не было и в помине. Я к контролерам: «Пустите нас, пожалуйста, мы земляки пани Анны, только несколько дней в Ленинграде и сегодня ночью улетаем!». Уж не знаю, что больше произвело впечатление – наши слова или наше вежливое обращение (узбек может и камень уговорить!), но случилось чудо, и нас впустили!
Зал был битком. Даже на верхних ярусах яблоку негде было упасть. Мы стояли где-то на самом верху, между рядов. Анна была в длинном белом платье, очень красивом. Много рассказывала о своём творчестве, переводила польские песни. Я, честно говоря, всё время думал только о том, что мне надо бы спуститься вниз и дойти до сцены в перерыве между песнями. На этот раз я твёрдо решил вручить певице букет сам и снова передать ей привет от земляков.
Когда я добрался наконец до сцены, Анна как раз только-только закончила петь и принимала цветы. Я поднялся по лестнице на сцену и понял, что сказать ей ничего не удастся: она была намного выше меня. От отчаянья я сделал ей знак, чтобы она наклонилась, Анна с растерянной улыбкой наклонилась, думая, наверное, что я хочу её поцеловать. А я, отдавая цветы, сказал ей на ухо: «Пани Анна, я здесь с группой ваших поклонников из Ургенча! Вы помните такой город?». Анна улыбнулась: «Конечно, я же там родилась!». И, не дав мне опомниться, она взяла меня за руку и вывела на сцену: «Дорогие друзья, – сказала она, обращаясь к залу, – этот товарищ приехал из Узбекистана, из города Ургенч, в котором я родилась». Какие аплодисменты раздались! Мне стало даже не по себе. А Анна снова наклонилась ко мне и сказала:
– Я живу в гостинице «Октябрьская», приходите завтра после семи вечера, мы поговорим.
Я расстроился:
– Анна, вы знаете, сегодня ночью мы улетаем домой…
– Жаль, жаль, – сказала она, – передавайте от меня привет Ургенчу!
И… сама поцеловала меня!
С тех пор прошло много лет, пани Анны давно нет с нами, но её голос по-прежнему радует людей, и часто я задумываюсь о том, что действительно эта прекрасная женщина была послана на Землю самим Всевышним…
Александр Барышев, журналист (Самара) «Программе „Круг“ с самым горячим приветом»Встречу с Анной Герман помню, как сейчас: это её первые гастроли в СССР после трагической автокатастрофы и возвращения к жизни – август 1972 года. Я тогда работал на телевидении Кузбасса в Кемерово, с женой Ольгой Литвинцевой выпускал развлекательную программу «Круг», которая шла целый вечер. Эта программа сыграла огромную роль в моей жизни, она была самой необыкновенной из всех программ, над которыми мне довелось работать. В ней было всё: песни, интервью, очерки, конкурсы, мультфильмы, фильмы для взрослых и многое другое… И всё это на региональном телевидении в Кемерово в 1972 году! Популярность у программы «Круг» была необыкновенная – в наш адрес приходили огромные мешки писем.
В студии телевидения, 14 ноября 1973 года
И вот летом 1972 года мы узнаём, что в Кузбасс с гастролями приезжает Анна Герман. По каким-то причинам её концертов в Кемерово не было, они были объявлены в Новокузнецке, куда я и поехал вместе с оператором «попытать счастья».
Первое отделение концерта во Дворце культуры металлургов мы смотрели из зрительного зала, а в антракте попросили разрешения зайти к Анне в гримёрную. Нас пропустили, так как мы были из Кемерово, как говорится, из центра. Были бы местными журналистами, могли бы и не пустить.
Открытка с автографом: «Программе „Круг“ с самым горячим приветом – Анна Герман. Новокузнецк, 05.08.72». Из архива Александра Барышева
Итак, мы в гримёрке у Анны – очаровательной, прекрасной женщины. Она пригласила нас войти и присесть. Техника в то время оставляла желать лучшего, поэтому мы записывали отдельно звук и отдельно изображение: я на магнитофон «Репортёр» записывал разговор, а оператор на камеру (на пленку 16 мм) снимал нашу беседу. Она длилась минут пятнадцать. В те годы мы очень мало знали о судьбе певицы, поэтому задавали общие вопросы – о жизни, о реабилитации, о гастролях. Анна отвечала очень доброжелательно. На прощание она подписала рекламную открытку: «Программе „Круг“ с самым горячим приветом, Анна Герман, Новокузнецк, 4 августа 1972». Было неудобно просить певицу фотографироваться с нами, хотя у меня с собой был фотоаппарат, поэтому на память о той встрече у меня сохранилась только эта открытка и открытка с подписью конферансье её концерта – польского телеведущего Яна Сузина.
В августе этот сюжет о гастролях Анны Герман вошел в программу «Круг», он был очень добрым и светлым – другим он и не мог быть. Увы, в то время не сохраняли пленки и записи, поэтому та запись не дошла до наших дней.
Встреча с Анной Герман для меня – одна из самых ярких встреч в моей жизни. Я и по сей день с большим интересом читаю статьи о её судьбе, смотрю фильмы о ней и вспоминаю ту тёплую встречу…
Университетские годы
Альфред Майерович, профессор минералогии и петрографии (Польша) «Это был лучший поющий геолог»Фото с аттестата о среднем образовании Анны Герман. Из архива Збигнева Тухольского
Во Вроцлавском университете Анна была любима, к ней относились с большой симпатией. Уже на первом курсе все убедились в том, что Аня прекрасно поёт. Но её первый концерт услышали лишь во время геологической экспедиции. Это было где-то около Соботки, в окрестностях Ольбрахтовиц (местность недалеко от Вроцлава. – Прим. ред.). Наша экспедиция была прервана из-за сильной бури. Мы спрятались в ближайшем стоге сена. Буря и ливень продолжались несколько часов. Однокурсницы Ани знали, что самая высокая на курсе девушка ещё и прекрасная певица. «Спой, Аня!» – попросили они. И она спела…
Пела она чудесно. Её голос на каждого произвёл необыкновенное впечатление. Тогда я подумал, что её место на большой эстраде, а не на факультете геологии.
Это было, кажется, в 1961 году. Мы устроили Первый съезд Общества геологов, выпускников Вроцлавского университета. Чтобы показать уровень нашего мероприятия, было решено провести это торжество в отеле «Монополь». Там в ресторане пела штатная певица-шансонетка. Никто из присутствующих не обращал внимания на то, как она поёт. И тогда вновь однокурсники Ани попросили её спеть, и я присоединился к их просьбе: «Спой, Аня!». На тот момент она уже знала, что её голос нравится людям, и не заставила просить дважды. Она начала петь, сразу же вступил ансамбль. То выступление она начала с популярной тогда песни «Если ты уйдешь» и лукаво посмотрела на профессора Казимира Масланкевича. Шансонетка больше не пела, Аня покорила всех…
Барбара Чапкович, в 60-е годы – главный специалист секции баскетбола Вроцлавского университета (Польша) «Аня часто шутила над своим ростом»Играла ли Аня в баскетбол? Её рост был 1,84 метра, таких девушек было тогда немного. Мой муж Леонард Чапкович проводил в университете занятия по физической подготовке студенток, он был настоящим профи в баскетболе. Увидев Аню, он пригласил её на тренировку.
Аня пришла, но без энтузиазма. Она даже не переоделась в спортивную одежду, так и осталась в платьице. Несколько раз бросила мяч в корзину… После этого мы её больше никогда не видели в спортивном зале.
Студентка Анна Герман на геологической практике, 1959–1960 годы, Польша
Аня часто шутила над своим ростом, называя себя «Моё высочество». Но это был её комплекс. Она была на голову выше окружающих – даже тех, к кому она проявляла симпатию… Несмотря на её рост, я видела её большое сердце, наполненное любовью.
Богумила Горлицка, выпускница геологического факультета Вроцлавского университета, однокурсница Анны Герман (Польша) «Аня пела на моей свадьбе»Студенческие годы во Вроцлаве, конец 50-х годов
С Аней Герман мы вместе учились в 1955–1961 годах, изучали геологию на природоведческом отделении Вроцлавского университета. На первом курсе ребята, которые с нами учились, подтрунивали над нами: «Геология – не женское занятие». Но никто из девушек не испугался, и, несмотря на трудности учебного процесса, на летние практики, отнимавшие много сил, мы все благополучно окончили наш университет.
На первом курсе у нас уже образовалась компания из четырех подружек: Аня, Елуня, Люся и я – Богуся. Все шесть лет в университете мы были вместе, как говорят, не разлей вода. К экзаменам тоже готовились вместе, разбившись на две подгруппы: Люся и Елуня, я и Аня. Я вслух читала конспекты и учебники, а Аня со слуха запоминала. Все экзамены мы сдавали очень хорошо.
Особенно нам нравилось в июне – июле ездить на летние практики. Наша великолепная четвёрка во главе с Аней всё время пела. Пели мы популярные песенки, итальянские шлягеры и разные песни, которые тогда крутили по радио. Благодаря этому мы могли ходить пешком целый день (иногда по 30 км), дружно напевая. На этих выездах мы ночевали в основном в сельских школах и сами себе готовили еду. В 50-е годы магазинные полки зачастую были пустыми, поэтому в нашем походном котелке обычно оказывалась снедь, собранная нами по дороге, например яблоки с придорожных яблонь.
Однажды Аня пообещала нам приготовить вареники с яблоками. Когда вечером наша группа вернулась на место стоянки в сельскую школу, мы обнаружили на закрытых дверях школы прибитую табличку: «Я слепила 100 вареников, и меня украли нечистые силы!».
Особенно я вспоминаю нашу месячную практику в шахте. Аня, Елуня и я поехали на шахту «Анна» в Пшове (город недалеко от Катовиц. – Прим. авт.). Поселились мы в гостинице для горняков, вместе с нами были практиканты из Кракова и студенты Горного техникума. За каждый спуск в шахту мы получали дополнительное денежное вознаграждение, поэтому с удовольствием делали это каждый день. Однажды один старый работник, увидев на наших лицах слишком довольное выражение лица, предложил нам посмотреть настоящую шахту. В шесть утра следующего дня мы спустились в шахту вместе с горняками, откуда тот старый шахтер провел нас в самые труднодоступные места. Лазы там были 50–60 сантиметров, нужно было ползти, всё время ударяясь спиной или головой о балки. Там было очень сыро, и мы вынуждены были отжимать свои комбинезоны, изображая «хорошую мину при плохой игре». На следующий день за нами в гостиницу вновь прислали работника шахты, но мы были не в состоянии встать с кроватей: всё болело.
28 октября 1958 года, будучи на третьем курсе, я вышла замуж за Хенрика, в которого влюбилась ещё в первые дни обучения. Мне был 21 год. В одном из своих концертов в СССР Аня позже рассказывала зрителям о моей свадьбе и сказала, что мне было тогда 18 лет. Это не так, мне было 18 лет в 1955 году, когда мы познакомились, а в день свадьбы мне был 21 год.
Я хорошо помню свою свадьбу, и как Аня впервые на ней выступила публично в Кафедральном соборе Вроцлава. Аня спросила меня, не буду ли я против, если она споёт «Аве Мария». В Польше есть такая традиция – спеть «Аве Мария» на счастье молодой пары. Я была только рада, но нужно было договориться с органистом. Сейчас не помню его фамилию, но это был профессор музыки. Когда я сказала ему, что однокурсница желает выступить на моей свадьбе, он спросил: «А на кого она учится?». И, когда узнал, что на геолога, категорически запротестовал: «Прошу прощения, но в Кафедральном соборе не может петь кто-либо без подготовки. Вы должны понимать, что свадьба – это вам не какие-нибудь семейные именины, где может петь каждый, кто хочет».
Я настаивала, просила, чтобы он послушал, как Аня поёт. И он согласился. Аня пришла в собор, органист начал играть «Аве Мария» и дал знать, когда нужно вступить… Уже после первых слов этого песнопения органист онемел от удивления… Глянул на Аню и стал играть с ещё большим воодушевлением. Когда закончил – встал, поцеловал ей руку и сказал: «Вы должны заниматься своим прекрасным голосом, оставьте геологию». Во время свадебной церемонии, когда Аня пела «Аве Мария», все были поражены её голосом, а я плакала…
В феврале 1960 года, на пятом курсе, я родила дочь Беату. С тех пор наши контакты с Аней стали редкими. Она уже начала концертную деятельность, много времени проводила в обществе музыкантов. А мы все просто радовались, что наконец-то исполнилась мечта Ани – она начала покорять мир своим пением…
Соседи
Мария Дудзинска, соседка мамы и бабушки Анны Герман во Вроцлаве, где они жили на улице Инженерской, 66 (Польша) «Мы были соседями»Студентка Анна во Вроцлаве. Фото из архива Мариолы Призван
Когда Аня уехала в Варшаву, во Вроцлаве остались её мама и бабушка. Из квартиры с улицы Тшебницкой, где Аня провела юность, они переехали в новые дома на улице Инженерской. Мы были соседями. Если поздно вечером я слышала радостный крик «Аня приехала!» – знала, что в этой квартире сегодня праздник. Аня часто приглашала меня. А я просила, чтобы она что-то спела… Она никогда не отказывалась. Однажды спела песню о матери. Без аккомпанемента, но это было так прекрасно.
Бабушка Анна Мартенс тогда уже была в инвалидном кресле, мама Ани работала в Высшей сельскохозяйственной школе, читала лекции по русскому языку. Бабушка Ани часто мне рассказывала о трагических событиях, которые пришлось пережить их семье. «Аня очень мужественная. Её брат не выдержал голода и скитаний…» – говорила она и всегда плакала.