— Когда у вас будет своя рубка управления, будете поступать именно так, — если сочтете это разумным, — резко бросил в ответ астрогатор. — А сейчас извольте делать то, что от вас требуют.
Время от времени Келли заменял Гендрикса в качестве контролера. Старший вычислитель вел себя официально, пользуясь такими фразами, как: «Если позволите высказать предложение, сэр…» или «Я думаю, что следует поступить вот так, сэр…» Но однажды он не выдержал и рявкнул.
— Черт побери, Макс! Нельзя выкидывать такие глупые фокусы!
— Спасибо, шеф, — улыбнулся Макс. — На мгновение я почувствовал себя как дома.
— Наверно, я устал, — смутился Келли. — Сейчас было бы неплохо выпить чашку горячего какао и покурить.
Как-то раз во время перерыва, заметив, что Лунди далеко и не может слышать разговора, Макс обратился к Келли:
— Скажите, шеф, вы ведь знаете больше, чем я когда-либо сумею узнать. Почему вы не пробовали стать астрогатором? Неужели у вас не было такой возможности?
На лице Келли появилась печальная улыбка.
— Однажды я попробовал, — тихо пробормотал он. — И теперь знаю, что это мне не по плечу.
Макс, сконфузившись, замолчал. Келли снова стал звать его по имени, когда им случалось быть наедине.
Макс не видел Сэма больше недели, после того как перебрался на палубу «Б». Их встреча оказалась случайной: юноша столкнулся с Сэмом у двери интендантской каюты.
— Привет, Сэм!
— Доброе утро, сэр! — Сэм выпрямился и молодцевато козырнул. Широкая улыбка расплылась по его лицу.
— Ты что? Еще сэром меня называет! Ну как дела, Сэм?
— Вы не собираетесь ответить на мое приветствие? Мне поручено следить за соблюдением дисциплины на борту корабля, и я могу доложить об этом нарушении. Знаете, капитан очень строго относится к корабельному этикету.
Макс громко фыркнул.
— Можешь стоять с рукой, приложенной к фуражке, пока не превратишься в статую, клоун.
— Я собирался зайти и поздравить тебя с назначением, малыш, — опустил руку Сэм, — но всякий раз, когда я пытался встретиться с тобой, выяснялось, что ты на вахте. Не иначе как ты решил переселиться в «беспокойную дыру»?
— Очень близко к истине. Слушай, я свободен сегодня вечером до полуночи. Не будешь возражать, если я навещу тебя, Сэм?
— Я буду занят, — покачал головой Сэм.
— Занят? Почему? Что, ожидается побег из тюрьмы? Или массовые беспорядки?
— Пойми меня правильно, малыш, — рассудительно ответил Сэм. — Будет куда лучше, если ты останешься в своей части корабля, а я — в своей. Нет-нет, не перебивай и выслушай меня. Я так горжусь твоим успехом, словно изобрел тебя сам. Но поддерживать дружеские отношения с кем-то из команды тебе не разрешат, даже если твой друг — старшина полиции.
— Кто узнает об этом? И почему это должно интересовать кого-то?
— Ты не можешь не знать, что Джиордан с радостью сообщит Кайперсу о твоем поведении и о том, что ты не умеешь вести себя, как подобает офицеру, а уж старина Кайперс обязательно передаст это интенданту. Прошу тебя, послушайся меня. Разве я тебя обманывал когда-нибудь?
Макс согласился, хотя ему до смерти хотелось поговорить с Сэмом. Ему было необходимо сообщить приятелю, что поддельные документы уже больше не являются секретом, и посоветоваться относительно возможных последствий.
Разумеется, думал юноша, возвращаясь в свою каюту, ничто не удерживает меня от исполнения давнего намерения покинуть корабль вместе с Сэмом на Новой Терре, если не считать того, что теперь даже вообразить подобное было невозможно. Он стал офицером.
Корабль приближался к переходу в середине пути; специалисты рубки управления снова перешли на жесткий вахтенный график. Однако доктор Гендрикс по-прежнему не дежурил; вахтенными офицерами были Саймс и Джонс, сменявшие друг друга. Астрогатор присутствовал на каждой вахте Джонса, но требовал, чтобы юноша самостоятельно делал расчеты и брал на себя всю ответственность. Макс напряженно работал и не сдавался; он уже понял, что учебные задачи, равно как и теория, кардинально отличаются от практической ситуации, когда у него не было ни возможности, ни времени проверить свои вычисления. Теперь было необходимо решать все задачи правильно с первого раза, — но сомнения всегда оставались.
Когда наступили последние двадцать четыре часа и специалисты «беспокойной дыры» перешли на непрерывную вахту, Макс был уверен, что доктор Гендрикс сменит его и примется за работу сам. Но астрогатор не сделал этого. Саймс был отстранен от несения вахты, кресло астрогатора занял Макс, и Гендрикс, наклонившись через его плечо, следил за расчетами, проверял их, но не вмешивался.
«Милосердное небо, — думал Макс, — неужели он прикажет мне осуществить переход? Ведь я еще не готов к этому. Я не справлюсь с волнением».
Однако данные поступали слишком быстро, чтобы Макс забеспокоился по-настоящему: ему нужно было обрабатывать их, получать ответы и принимать решения. И только за двадцать минут до начала перехода доктор Гендрикс молча оттолкнул его в сторону и взял на себя управление «Асгардом». Макс не успел прийти в себя, как они вырвались в новое пространство.
Последний этап приближения и переход перед Хальционом ничем не отличались от предыдущих. Прошло две недели спокойных вахт, которые несли Саймс, Джоне и Ковак, пока Келли и Гендрикс отдыхали. Максу нравились эти дни. Неся вахту, он продолжал практиковаться, пытаясь достигнуть нечеловеческой скорости доктора Гендрикса. Сменившись, юноша спал или развлекался. Гостиная «Бифрост Лаундж» больше не пугала его. Теперь он играл там в трехмерные шахматы с Элли, а Чипси сидела у него на плече и давала советы. Девушка сумела убедить капитана Блейна, что такое чистоплотное и послушное животное, как Мистер Чипс, и такое воспитанное — обезьянка говорила «доброе утро, капитан!» всякий раз, когда встречалась с ним — не должно жить в клетке.
Макс даже научился обмениваться остротами с миссис Дайглер — хотя, признаться, его попытки все еще были робкими. Он придумывал ответы и выжидал удобного момента. Элли грозилась научить юношу танцевать, правда, ему удавалось всякий раз откладывать ужасный момент до тех пор, пока возобновление постоянных вахт сделало это невозможным.
И снова он оказался в кресле астрогатора, с головой погрузившись в напряженную работу, вычисляя параметры последнего этапа сближения с точкой перехода в гиперпространство. На этот раз доктор Гендрикс заменил его лишь за десять минут до момента прорыва.
Приближение к Хальциону было спокойным, и решительность Элли победила: Макс научился танцевать и понял, что ему это нравится. У него было природное чувство ритма, он следовал всем указаниям, и ему было приятно держать в объятьях благоухающее мягкое тело девушки.
— Я научила тебя всему, что знаю, — заявила она наконец. — Ты самый лучший партнер, с которым мне пришлось встречаться, из тех, у кого две левые ноги, разумеется.
Элли настояла, чтобы он танцевал с Ребеккой Вебербаур и миссис Дайглер. Последняя оказалась неплохой партнершей — пока молчала, — а Ребекка была прелестна. Юноша уже предвкушал развлечения на Хальционе. Именно по этой причине Элли учила его танцевать — она говорила, что выбрала его своим компаньоном для прогулок по тамошней столице.
За все время сближения с Хальционом лишь одно нарушало счастливое настроение Макса — у Сэма были неприятности. Макс узнал об этом уже после того, как разразилась буря.
Однажды утром он встал очень рано, чтобы заступить на вахту, и наткнулся на Сэма, мывшего пол в тихих пассажирских коридорах. На нем был грязный комбинезон, и значок старшины корабельной полиции исчез.
— В чем дело, Сэм?
— А, привет, малыш. Не так громко — разбудишь пассажиров.
— Но что ты здесь делаешь, Сэм?
— Разве не видишь? Навожу марафет.
— Почему?
Сэм выпрямился и оперся на швабру.
— Видишь ли, малыш, произошло следующее: мы с капитаном разошлись во мнениях, и он одержал верх.
— Тебя что, разжаловали?
— Твоя догадливость поразительна.
— Что случилось?
— Макс, чем меньше ты будешь знать о случившемся, тем лучше. Не надо вмешиваться. Sic transit gloria mundi[9] — a по вторникам все бывает еще хуже.
— Послушай, Сэм, мне нужно побыстрее позавтракать и бежать на вахту. После нее мы встретимся и поговорим.
— Нет, не надо.
В конце концов Макс узнал о происшедшем от Ногучи. Сэм организовал казино в помещении запасного склада. Все бы ничего, если бы играли только в карты и кости, и «хозяин» получал бы свою обычную долю с оборота — в данном случае хозяином казино был старшина корабельной полиции, — но Сэм добавил к обычным развлечениям любителей азартных игр рулетку, и это привело к катастрофе. Джиордан заподозрил, что рулетка дает меньший процент выигрышей, а игра ведется не так честно, как в лучших казино Галактики. Он поделился сомнениями со старшим стюардом Кайперсом, после чего остановить развитие событий стало невозможно.
— Когда он установил рулетку?
— Сразу после того, как мы покинули Планету Карсона.
Макс тут же вспомнил о «стеганых чехлах для чайников», которые он с Сэмом пронес на борт «Асгарда».
— А вы разве не знали об этом, сэр? — поинтересовался Ногучи. — Мне казалось, что он был вашим близким другом — до того, как вы получили каюту на верхней палубе.
Макс что-то невразумительно пробормотал в ответ и принялся читать вахтенный журнал. Запись о случившемся была в графе Саймса — Беннетт сделал приписку. Сэму запретили покидать корабль до конца полета, окончательное наказание будет вынесено после возвращения на Терру. Последняя фраза означала, по-видимому, что капитан Блейн намеревался предоставить Сэму возможность загладить свою вину хорошим поведением, перед тем как передать материалы гильдиям для принятия окончательного решения, — капитан был неплохим стариком. Но что значит «запретили покидать корабль»? В этом случае Сэм будет лишен возможности скрыться от преследований, которые ему угрожали еще на Земле.
Сменившись с вахты, Макс разыскал Сэма и вызвал его из кубрика в коридор.
— Но ведь я предупреждал тебя, чтобы ты не пытался встретиться со мной, — мрачно проворчал Сэм.
— Не валяй дурака, Сэм! Меня беспокоит положение, в котором ты оказался. «Запрещено покидать корабль» — это значит, что ты не сможешь…
— Замолчи! — Сэм произнес это слово шепотом, но таким свирепым, что Макс тут же умолк. — Послушай, малыш, — продолжал Сэм, — не вмешивайся в мои дела. Я имею теперь достаточно денег, а это самое главное.
— Но…
— Неужели ты думаешь, что им удастся удержать меня, если я захочу уйти с корабля? И не приходи сюда больше. Начальство тебя любит, и я хочу, чтобы так и было. Не хватало, чтобы тебе принялись читать лекции о плохой компании, с которой ты связался…
— Я просто хочу помочь тебе, Сэм.
— Тогда отправляйся к себе на верхнюю палубу и не вмешивайся.
На этом этапе Макс больше не встречался с Сэмом и перестал беспокоиться о его судьбе.
Гендрикс поручил юноше рассчитать заключительную траекторию подлета к планете — это была детская игра по сравнению с переходом через гиперпространство, — затем доверил Максу управление кораблем во время посадки. Это поручение было ответственным чисто формально, поскольку посадка была рассчитана заранее и производилась автоматически под контролем радиолокаторов. Макс сидел у контрольной панели, готовый в любую минуту взять управление в свои руки и совершить посадку самостоятельно, — а доктор Гендрикс стоял за его спиной, готовый принять управление на себя. Впрочем, такой необходимости не возникло; «Асгард» плавно опустился по рассчитанной траектории и мягко, как снежинка, коснулся грунта. Тут же включились силовые лучи, поддерживающие корабль в равновесии, и Макс доложил:
— Посадка совершена по расписанию, сэр.
— Объявить об изменении режима.
Макс включил корабельную трансляцию.
— Выключить главный двигатель! Все полетные группы могут покинуть вахту. Переходим на посадочный режим.
Из четырех дней на Хальционе первые три Макс провел, занимаясь руководством, а фактически обучаясь под руководством Ковака, как проводить плановый осмотр и текущий ремонт всех приборов рубки управления, которые необходимо было делать каждые три месяца. Элли была этим очень недовольна, поскольку у нее были другие планы. Однако в последний день пребывания на планете юноша отправился с ней осматривать достопримечательности Хальциона в сопровождении мистера и миссис Мендоза.
День прошел великолепно. По сравнению с Террой, Хальцион — невеселое место, а главный город — Бонапарт — даже не слишком похож на город. Тем не менее Хальцион являлся планетой земного типа с обычным воздухом, пригодным для человеческого дыхания, а пассажиры и команда «Асгарда» не выходили из корабля несколько месяцев, с момента взлета из земного космопорта, оставшегося позади в несчетном количестве световых лет. Была середина местного лета, афелий уже прошел, и ню Пегаси сияла на голубом небе, заливая все вокруг теплыми и яркими лучами.
Мистер Мендоза нанял экипаж, и они покатили за город по дороге между зелеными невысокими холмами. Четыре маленьких, но крепких местных пони везли коляску, фыркая и мотая головами. Туристы посетили туземный пуэбло — огромное глиняное строение, состоявшее из бесчисленного множества усеченных конусов, и приобрели сувениры, причем при более тщательном осмотре на двух обнаружили надпись «Сделано в Японии».
Их кучер, герр Эйзенберг, играл одновременно роль переводчика. Туземец, продававший сувениры, то и дело поворачивал глаза один за другим в сторону миссис Мендозы. Наконец он прощебетал что-то герру Эйзенбергу, и тот расхохотался.
— Что он сказал? — поинтересовалась миссис Мендоза.
— Это был комплимент, адресованный вам.
— Комплимент? О чем?
— Гм… он высказал точку зрения, что вас лучше всего жарить на углях и можно обойтись без приправ — у вас нежное мясо, и кушанье будет восхитительным. Между прочим, он так и поступил бы, — добавил герр Эйзенберг, — если бы вы остались здесь после захода солнца.
Миссис Мендоза взвизгнула.
— Вы не предупредили нас, что они — каннибалы. Джози, сейчас же отвези нас обратно!
Герр Эйзенберг посмотрел на нее с нескрываемым возмущением.
— Каннибалы? Ну что вы, мадам! Они не едят друг друга, только нас, да и то лишь тогда, когда выпадает случай. Уверяю вас, за последние двадцать лет не было ни единого инцидента!
— Но это еще хуже!
— Ничуть, мадам. Встаньте на их точку зрения. Они — цивилизованное племя. Этот старик никогда не нарушит туземных законов. Но мы для них всего лишь первосортная говядина, которая попадает к ним на стол, к сожалению, очень редко.
— Поехали немедленно обратно! Вы только посмотрите, их сотни, а нас всего пятеро.
— Не сотни, мадам, а тысячи. Но вам не угрожает никакая опасность, пока сияет Гнери на небе. — Он показал на ню Пегаси. — Убивать дичь при свете дня категорически запрещено, и ни один из них не рискнет нарушить табу. В противном случае виновника будут преследовать злые духи.
Несмотря на все его заверения, туристы все-таки решили ехать обратно. Макс обратил внимание, что Элдрет ничуть не испугалась. Сам он не мог понять, что помешало туземцам задержать их в деревне до захода солнца.
Обедали они в «Жозефине», лучшем и единственном ресторане Бонапарта. Здесь был настоящий оркестр из трех музыкантов, площадка для танцев и еда, которая, хоть и не отличалась выдающимися вкусовыми качествами, но по крайней мере не походила на ту, что подавали на «Асгарде», в «Бифрост Лаундже». В зале присутствовали почти все пассажиры и несколько офицеров; в общем, компания была веселой. Элли танцевала с Максом в перерывах между блюдами. Юноша даже осмелился пригласить миссис Дайглер, когда та подошла к их столу.
Во время следующего перерыва Элли вывела Макса на балкон и мрачно посмотрела не него.
— Оставь в покое эту суку Дайглер, слышишь?
— Что? Но я не сделал ничего плохого.
Внезапно на ее лице появилась теплая улыбка.
— Разумеется, нет, милый ты мой дурачок. Но Элли должна позаботиться о тебе.
Она повернулась и оперлась на перила балкона. На Хальционе наступили сумерки, и три его луны появились на небе друг за другом. Высыпали звезды, причем в таком количестве, что небо Терры никак не могло бы соперничать с небом Хальциона. Макс увидел незнакомые созвездия и обнаружил направление, по которому они вылетят завтра, чтобы совершить переход через гиперпространство и достигнуть Новой Терры.
Пока юноша познакомился только с четырьмя новыми небесами, причем не хуже, чем с тем, что висело над его головой в холмах Озарка, — и узнает много других. Он уже изучал по картам небеса, которые ему предстояло увидеть во время полета.
— О Макс, посмотри, как прекрасно!
— Да, конечно. Смотри-ка, да это метеор! Они встречаются здесь редко, очень редко.
— Загадай желание, Макс! Загадай поскорее!
— О'кей.
Юноша загадал, чтобы легко отделаться после того, как его обман будет раскрыт на Земле. Затем решил, что это несправедливо; лучше пожелать, чтобы Сэм выпутался из своих неприятностей. Правда, Макс не верил ни в первое, ни во второе.
Элли повернулась и посмотрела ему в лицо.
— Ну, что ты загадал?
— Что? — Внезапно юноша смутился. — Это нельзя говорить, иначе не сбудется.
— Ладно. Но я уверена, что твое желание исполнится, — произнесла девушка с нежной улыбкой.
На мгновение ему показалось, что можно поцеловать Элли, и она не будет против — не надо только спешить. Однако момент прошел, и через несколько секунд они вернулись в зал ресторана.