– Ты имеешь в виду с Франсисом? Нет, нисколько. Когда я звонила ей, чтобы назначить время встречи, я все объяснила, и она все поняла. Она даже сказала, что ей не терпится с тобой познакомиться.
7
Коко встретила их у двери своего люкса – улыбающаяся, обворожительная; как и ожидалось, она не смущаясь подвергла наряд Элены пристальному изучению. Сэма позабавило, что Элена проделала то же самое: ее взгляд прошелся от босоножек, открывавших ноги Коко с накрашенными алым лаком ногтями, вверх по брюкам из бежевого льна и до блузки без рукавов из черного шелка. Когда этот жизненно важный обмен завершился, Коко повела их в свой офис.
Он был простой, без лишних деталей, балансирующий на грани минимализма, – полная противоположность роскоши Belle Époque[23], царившей во всем остальном отеле. Подборка аскетичных черно-белых фотографий, посвященных архитектуре, была развешена на бледно-кремовых стенах. В центре комнаты стоял черный круглый стол для совещаний, вокруг него полдюжины черных кожаных стульев. Пол был из полированного темного дерева, в одном углу стояла маленькая бронзовая статуя Миса ван дер Роэ[24], на постаменте которой был выгравирован легендарный и непостижимый девиз: «Меньше – значит больше». В целом, как сказал позже Сэм, впечатление от этой комнаты заставило его пожалеть, что он не надел по случаю визита свой лучший черный костюм.
Пока они усаживались вокруг стола, Коко вкратце описала им свои апартаменты:
– За этой дверью у меня маленькая квартирка, ничего грандиозного, но вполне прилично. А за противоположной дверью два кабинета, один мой, а другой моего коллеги, месье Грегуара.
В этот момент, словно по команде, появился месье Грегуар, который приветствовал Элену и Сэма сокрушительным рукопожатием. Затем он напряг плечи, словно готовясь к драке, и принялся читать свою мантру «никаких взяток, никаких откатов». Несмотря на то что делал он это не один десяток раз, ему все равно удавалось выражать голосом легкое изумление, что в этом грешном мире до сих пор существуют такие кристально честные люди. Завершил он кратким описанием деловых принципов «Кабинета Дюма», после чего передал слово Коко.
Явились на свет альбомы в кожаных переплетах, и Коко устроила Элене и Сэму экскурсию по своим работам, время от времени останавливаясь, чтобы ответить на вопросы и комментарии.
– А теперь, – с улыбкой обратилась она к Элене, – ваша очередь. Хочу услышать о вашем новом доме.
Элена достала свой планшет и подсела ближе к Коко, чтобы вместе смотреть на экран.
– В данный момент все выглядит чудовищно, но можно сделать нечто потрясающее. В любом случае это проект в стадии «до».
И она принялась показывать Коко фотографии, начав с интерьеров дома: кошмарная ванная, тесные комнатки, погребального вида гостиная, невозможная кухня. Сэм с облегчением отметил, что женщины, похоже, поладили; они обменивались замечаниями, даже время от времени смеялись над этим архитектурным ужастиком. Увидев фотографии пейзажей, окружавших дом, Коко немедленно воодушевилась.
– А, вот теперь понимаю, – заметила она. – Вы влюбились в вид. Да и кто остался бы равнодушен?
И Коко высказала совершенно верные мысли о том, что внутренности дома необходимо выпотрошить и впустить в дом виды. Сэм отметил, что Элена все больше и больше вдохновляется. Наверное, пора уже нажать на тормоза, подумал он.
– Только один момент, – вставил Сэм, – перед тем, как вы пригоните бульдозер. У нас тоже есть свои деловые принципы.
И он огласил короткий список, включавший лимитированный бюджет, твердые сроки сдачи работ и штрафные санкции. К удивлению Сэма, Коко кивала, выслушивая очередной пункт.
– Мы ничего не имеем против, – сказала она. – Мы как раз и работаем по таким принципам.
И после столь приятного признания оставалось лишь назначить день на следующей неделе, когда Коко приедет смотреть дом, и спросить, не подскажет ли она подходящее место для ланча, что она с радостью и сделала: «Le Club de la Promenade», две минуты ходьбы от «Негреско».
Ресторан был декорирован так, как, кажется, декорированы все рестораны на пляжах: сине-белая морская гамма и рыболовные сети по стенам, развешенные живописными складками. Хозяйка, очень загорелая моложавая женщина, одетая в белую футболку и мини-шортики, отделилась от бара и подошла, чтобы проводить их к столику.
– Voilà, – сказала она с улыбкой, – для вас столик с видом на море.
Вид на море действительно был: оно поблескивало сквозь поросль пляжных зонтиков и ряды намазанных маслом для загара тел всех оттенков – от средней до сильной степени прожарки, – уложенных щека к щеке. Официантка, одетая, как и ее товарки, в белую футболку и мини-шортики, положила на стол два меню и предложила apéritif, который поможет им сделать выбор.
Обмен впечатлениями начался раньше, чем появился первый бокал rosé. Они согласились, что утро получилось весьма многообещающим. Сэм признался, что вовсе не был уверен, поладят ли Коко с Эленой после их довольно колючей встречи в доме ван Бюрена.
– Говорю же тебе, – сказала Элена, – я все ей разъяснила еще по телефону. В любом случае, познакомившись с тобой, она успокоилась.
– Да, я всегда действую на женщин успокаивающе, – подтвердил Сэм. – Но потом ты, кажется, нашла с ней общий язык. Как тебе перспектива с ней поработать?
– Очень даже. Мне понравилось то, что она сделала для других клиентов: просто, с хорошим вкусом. У меня сложилось впечатление, что ее дома живые.
– А ты уверена, что она не станет доставать Франсиса?
– Я тебе уже говорила, – сказала Элена. – Я позабочусь, чтобы она хорошо себя вела.
Сэм не сомневался, что она позаботится.
Обед из свежей рыбы, хрустящей, безупречно приготовленной картошки фри и fiadone, чизкейка на корсиканский манер, был великолепен, они наслаждались едой и пребывали в прекрасном настроении людей, которые находятся на первой, самой радостной стадии реконструкции дома. Идеи являются быстро и во множестве, счета еще не начали приходить, дорогостоящие и непредвиденные проблемы, les petits inconnus, пока не обнаружились – все это приводит в радостное волнение. Даже Сэм, который обычно не выказывал чрезмерного энтузиазма, и тот поймал себя на том, что уже представляет, как переселяется в дом, пронизанный солнцем.
Тем временем Коко и ее напарник тоже делились своими впечатлениями, и месье Грегуар, уже не тихо звучавшая вторая скрипка, превратился в равного Коко, напористого и категоричного партнера. И его вовсе не прельщала работа над домом Элены и Сэма.
– Наш бизнес, – говорил он, – был выстроен на крупных, многомиллионных проектах, на собственности действительно богатых людей. И эта несчастная халупа только отвлекает от дела. – Он поднялся, по дошел к окну, качая головой. – Ты даром потратишь время.
Коко вздохнула. Бывали моменты, когда одержимость Грегуара деньгами чрезвычайно ее раздражала.
– Мне несколько поднадоели богачи с их огромными поместьями. Это будет фантастическая работа, – сказала она. – Мне нравятся хозяева, и мне это интересно. Я возьмусь за этот дом.
– Даром потратишь время, – повторил он. – Мне кажется, ты забыла, в чем причина успеха нашего бизнеса.
– А ты, кажется, забыл, как называется наша фирма. Она называется «Кабинет Дюма». Не «Кабинет Грегуара». И я возьмусь за этот дом.
Слова Коко звучали в ушах Грегуара, по ка он шагал по Английской набережной, и они выводили его из себя. В последние недели он все чаще и чаще замечал, что она обращается с ним так, словно он всего лишь ее секретарь. На самом же деле он знал, что за годы, которые они проработали вместе, он вносил весомый и прибыльный вклад в общее дело. Тем не менее он до сих пор лишь наемный служащий, а не равный партнер. Намеки на повышение звучали, однако дальше этого дело не пошло. У Грегуара кончилось терпение и деньги. Он играл, и не особенно удачно. Ему необходим большой куш.
Настроение у него улучшилось, когда он подошел к пляжному ресторану, где у него был назначен ланч с многообещающей новой подружкой. «Le Poisson Nu» («Голая рыба») было простым заведением, где подавали простую вкусную еду. Однако постоянных клиентов обоих полов влек сюда весьма расслабляющий дресс-код, сводившийся к купальному костюму, даже совсем открытому, – это все, что требовалось для ланча.
Грегуар вошел в примитивную раздевалку, чтобы переодеться, прежде чем шагнуть в лес загорелых тел, столпившихся у бара и устроившихся за столиками. Многообещающая подружка уже сидела за столом и выглядела еще более многообещающе. На двух предыдущих свиданиях она была полностью одета. Сегодня же от полной наготы ее отделяли лишь две полоски эффектного бикини. Грегуар втянул живот и двинулся к ней.
Далеко отсюда, на другой стороне Атлантики, Кэти и Конор Фицджеральд готовились к очередному утомительному дню, посвященному исполнению светских обязанностей. Им предстояло провести в Нью-Йорке еще несколько дней, прежде чем улететь в Париж, а оттуда – в их летний дом на полуострове Кап-Ферра, и чехарда прощальных обедов, суаре и ужинов была в самом разгаре.
Далеко отсюда, на другой стороне Атлантики, Кэти и Конор Фицджеральд готовились к очередному утомительному дню, посвященному исполнению светских обязанностей. Им предстояло провести в Нью-Йорке еще несколько дней, прежде чем улететь в Париж, а оттуда – в их летний дом на полуострове Кап-Ферра, и чехарда прощальных обедов, суаре и ужинов была в самом разгаре.
Фицджеральд, которому было уже под шестьдесят, слыл богатейшим бакалейщиком в Америке. Он начинал сорок лет назад в родном Бостоне с маленького магазинчика шаговой доступности и с тех пор успел создать две огромные сети супермаркетов. Кроме того, он стал обладателем многоквартирных домов в Майами и Лос-Анджелесе, конюшни со скаковыми лошадьми, двухуровневой квартиры в Нью-Йорке на Сентрал-Парк-Саут и дома на Кап-Ферра, а также сменил несколько жен, из которых Кэти была самой молодой, самой блондинистой и самой последней. Его способности зарабатывать деньги нисколько не уступал ее талант их тратить: меха, украшения, одежда от-кутюр – она любила все, а ослепленный любовью муж был только рад потакать ей.
За завтраком Фицджеральды строили планы на светскую жизнь во Франции. Кэти с волнением предвкушала знакомство с теми, кого она называла молодой компанией, в отличие от их старых нью-йоркских приятелей.
Фицджеральд подался к ней через накрытый к завтраку стол и потрепал по щеке.
– Без проблем, моя душечка. Закатим вечеринку, как только устроимся. Может, тебе поговорить с той девушкой, которая занималась ремонтом дома? Она наверняка знает там всех и каждого. Она сможет подыскать тебе подходящих гостей из местных.
– Фиц, ты просто пупсик! Кстати, ты уверен, что тебе не помешает мой тренер по фитнесу?
– Абсолютно. В самолете полно места. Главное, чтобы ей не пришло в голову приобщить меня к отжиманиям.
Кэти пришла в восторг от мысли снова созвониться с Коко Дюма, с которой она познакомилась во время перестройки дома на Кап-Ферра. Кэти тогда впечатлили идеи Коко и ее элегантность, Коко была приятно удивлена, встретив женщину, которая, в отличие от большинства ее клиентов, умудрилась остаться относительно нормальной, несмотря на все свое богатство и изнеженность. Взаимная симпатия росла. Поэтому, когда в этот же день они говорили по телефону, пер вые несколько минут были посвящены словесным воздушным поцелуям и обмену светскими сплетнями, прежде чем Кэти перешла собственно к вопросу о вечеринке.
– Я была бы счастлива, если бы ты смогла мне помочь. Мы решили устроить дома вечеринку. Конечно, у нас будут свои гости, все эти наши старые приятели из Нью-Йорка, но мне бы хотелось увидеть какие-нибудь новые лица, ну, ты меня понимаешь, каких-нибудь интересных местных, в идеале – молодых, веселых и говорящих по-английски. Что скажешь?
Коко не пришлось думать слишком долго. В это время года Ривьера кишит людьми, которые жить не могут без ежедневных увеселений, в особенности если это отличная вечеринка в шикарном доме.
– С этим проблем не будет, – сказала она. – Я тебе позвоню, когда подберу кандидатов.
Она вышла из офиса, налила себе бокал вина и переместилась на террасу. Был ранний вечер, солнце низко висело над горизонтом, все дневные встречи и телефонные звонки были позади. Идеальное время для размышлений.
Коко мысленно вернулась к дневной перепалке с Грегуаром. Да, правда, за эти годы он несколько раз приводил отличных клиентов и весьма неплохо улаживал все финансовые вопросы. Но в последнее время он сделался каким-то сварливым и нудным – трудный клиент, а не партнер. Коко вздохнула, чувствуя, что она более чем готова к новой жизни в Нью-Йорке.
Ее внимание привлек скрежет стула по полу кабинета. Дверь в офис она оставила открытой и, войдя с террасы, увидела Грегуара, который склонился над одним из альбомов в кожаном переплете, который она показывала на презентациях. Коко решила забыть об их сегодняшней стычке и, улыбаясь, присела рядом с ним.
– Что, Грег, делаешь домашнее задание?
– Да так… любуюсь некоторыми нашими прошлыми достижениями.
– А что у тебя там?
– Дом Фицджеральдов. Они, кажется, скоро приезжают?
– Да. Проведут здесь все лето.
Грегуар закрыл альбом и покачал головой:
– Ничего себе жизнь у богачей. Здорово, наверное.
Коко достаточно давно знала Грегуара, и ее настораживали любые его замечания о деньгах. Они неизбежно приводили к дискуссии о его гонорарах, его надеждах сделаться полноправным партнером, необходимости купить ему новую машину и прочих болезненных и требующих затрат предметах.
Поднимаясь, она взглянула на часы:
– О, я опаздываю. Увидимся утром.
8
Элена улыбаясь вышла из кухни и приблизилась к столу, за которым, печально задумавшись над своим утренним кофе, сидел Сэм.
– Ну вот, все улажено, – сказала она. – Сегодня утром едем за покупками.
– Вот повезло-то нам, – отозвался Сэм, чей энтузиазм по поводу шопинга в компании Элены, и без того невеликий, почти полностью испарился после нескольких изнурительных дней, проведенных в марсельских магазинах мебели и тканей. – Что покупаем сегодня?
– Еду. Ты что, забыл? Альфонс предлагал взять нас на один из его любимых рынков, и сегодня как раз тот самый день. Ну разве не здорово?
Сэм просиял. Покупать то, что можно потом съесть, единственное развлечение такого рода, которое ему нравилось. Он допил кофе и встал из-за стола, позволив Элене стряхнуть с его груди крошки от круассана.
– Прочему я никогда тебе так не делаю? – спросил он.
От необходимости отвечать Элену спасло появление Альфонса, принарядившегося по случаю рыночного дня: рубашка в сине-белую полоску навыпуск и белые брюки, завершали ансамбль темно-синие эспадрильи и бейсбольная кепка «Луи Виттон». В каждой руке у него было по большой сумке для покупок из белой парусины. Одну сумку он дал Сэму, другую – Элене, пояснив, что ему необходимы свободные руки, чтобы торговаться.
– Сегодня, – сообщил он, – мы сосредоточим внимание на фруктах, овощах и сыре. Мясу необходимо посвящать утро целиком, то же самое касается и рыбы. Ими займемся в другой раз. А сегодня Оливье повезет нас в Сен-Флориан, деревню с великолепным рынком, на котором можно найти все без исключения местные продукты – от спаржи до цукини. Allez![25]
По дороге в Сен-Флориан Альфонс проверил список покупок.
– Мне нужна спаржа, если только она еще не отошла; дыни и персики; ратт, картофель для настоящих ценителей; цветки цукини, оливки и, само собой, чеснок и базилик. И еще не забыть мой любимый козий сыр. После чего я отдамся вдохновению. Если увижу идеально спелое авокадо, инжир высшего качества или зеленые бобы, достойные моего теплого салата с бобами и беконом, тогда обязательно возьмем и их. Я всегда говорю, что, открывая рот, нужно держать открытыми и глаза.
Как и многие деревни в Провансе, Сен-Флориан располагалась на холме, самые старые дома стояли на вершине, где у них был шанс спастись от атак захватчиков-соседей. Шли века, и в более мирные времена дома стали понемногу спускаться по склонам, в итоге дело кончилось строительством большой парковки у подножия холма. Один день в неделю ее занимают рыночные прилавки и игроки в boules[26].
Таких прилавков было, наверное, пятьдесят-шестьдесят: фрукты, овощи, яйца, зелень, сыры, что-то еще – главным образом цветы и дамское белье. Возглавляемые Альфонсом, все трое протискивались сквозь толпу, пока не оказались у одного из самых больших прилавков, заваленного овощами, за которым восседал дюжий седой мужчина с морщинистым, коричневым от загара лицом. При виде их он весь засветился, вышел из-за горы салатов и обнял Альфонса, звучно расцеловав в обе щеки.
– Ах ты, vieux con![27] Где ты прятался все это время? И кто это с тобой? Твои дети? Les pauvres[28].
Знакомство состоялось, и Режис, хозяин прилавка, не упустил возможности восхититься грудью Элены, когда склонился, чтобы поцеловать ей руку. Наконец он распрямился, выпустил ее руку и вздохнул:
– Adorable[29]. Итак, чем могу служить?
Режис слушал, пока Альфонс зачитывал свой список.
– Bon[30]. Почти все это у меня есть. Но за дынями и персиками идите к Элоди, а что касается козьих сыров, это, разумеется, только к Бенджамину. А теперь заходите за прилавок – как известно, главные мои сокровища с той стороны.
Он повел их на другую сторону прилавка, которая оказалась уменьшенной копией фасадной части, но только с иными товарами. Здесь вместо салатов и порея, моркови и капусты, цветной и белокочанной, Режис держал более изысканные овощи: цветки цукини, спаржу, благородный миниатюрный картофель ратт, блестящие оливки, черные и зеленые, – все разложено на деревянных подносах, словно драгоценности.
– Поскольку у нас сезон спаржи уже про шел, я завел приятеля по ту сторону Английского канала, где сезон заканчивается позже, что весьма кстати, – сказал Режис. – И он присылает мне это. Конечно, не прованская, но тоже ничего. Вовсе не плохая. – Он указал на поднос со спаржей, затем взял один стебель. – Видите? Хороший ярко-зеленый цвет. Почки не распустились, как и положено. Стебель прямой и упругий на ощупь. И, что самое главное, если его согнуть, он треснет. Tenez[31]. – Он протянул стебель Элене. – Попробуйте.