– Ерунда, мне просто надо где-то посидеть, дать ноге отдохнуть, и все пройдет! Я не очень сильно подвернула… Не так, как в прошлый раз. Гляди, Аська, нога не очень распухла!
– Мы со Стасей умираем с голоду! – заявил Ален.
– С кем, с кем? – переспросила Мотька.
– Отныне я Анастасию зову Стасей, да будет вам известно! – возвестил Ален. – Давайте приземлимся вон в том кафе!
Поль вдруг подхватил Матильду на руки и заспешил к кафе. Везет Мотьке – ее частенько носят, на руках.
Глава 6 Выстрел
В кафе Поль придвинул Мотьке еще один стул, и она положила на него ногу.
– Ну как, легче?
– Да!
Кафе оказалось итальянским. Нам принесли спагетти с сыром и острым соусом, пряно пахнущим базиликом. Это было очень вкусно.
– Кайф, – выдохнула Мотька, запив спагетти ледяным апельсиновым соком.
– Девочки, вы сыты? – спросил Ален.
– Не то слово!
– Ну и хорошо. Но нам нужно поговорить, – он невольно понизил голос.
– Что? Что такое? – заволновалась Мотька.
– Сегодня за нами, вернее за Стасей, следили.
И он рассказал о нашем приключении.
– Ну и дела! – пожал плечами Поль. – Если вы, конечно, не преувеличиваете!
– Ничего я не преувеличиваю! – резко ответил Ален. – Все так и было, несмотря на некоторые несуразности. И, пожалуйста, посмотрите дома кассету, которую Матильда сняла вчера.
– Что значит посмотрите? Ты должен ее посмотреть, ты же вроде в лицо того типа знаешь, а мы – нет! – возмутилась Мотька.
– Конечно, я посмотрю! Вам тоже надо знать его в лицо на всякий случай.
– Эх вы, – сказал Поль, – надо было просто убедить ту тетку, что никто не собирается обращаться в полицию, и все!
– Много ты понимаешь! – пренебрежительно и довольно грубо прервала его Мотька. – Вот тогда-то они уж точно нас угрохали бы в два счета.
– Почему?
– Потому что поняли бы, что мы врубились…
– Что? – переспросил Ален.
– Ну, что просекли фишку!
Ален недоуменно глянул на меня. Мне стало смешно.
– Матильда хочет сказать, что в таком случае они бы сообразили, что мы знаем о них что-то плохое…
– Переводчица! – хмыкнула Мотька.
Она пребывала в крайнем раздражении, и я ее понимала. Еще бы, подвернуть ногу в предпоследний день в Париже!
– Надо что-то придумать. Аська, напряги извилины. Ты же умная!
– Но и ты не совсем дура!
– Я думаю, аж мозги скрипят! Слушайте, а что, если нам сунуться в ту гостиницу?
– Но ведь та тетка там не жила. Она же взяла сумку и куда-то почапала, – напомнила я подружке.
– Значит, надо покрутиться в том районе – вдруг напоремся на нее!
– Погодите, девочки, – перебил нас Поль, – насколько я понял, сумку отдала Матильда. Так?
– Так! Ну и что?
– Почему же тогда следили за Асей?
– Ну, это как раз просто! Та тетка, ну, которая была монахиней, она еще в аэропорту смекнула, что я ее узнала… Хотя там я никак не могла вспомнить, где ее видела. А Матильда, наоборот, ее вообще не заметила в агентстве, ей не до того было. Поэтому опасность для них представляю я.
– Ерунда! Мы обе для них представляем опасность!
Они же понимают, что ты от меня ничего скрывать не станешь, поделишься соображениями!
– Ну, если так предполагать, то любой, кто с вами соприкоснулся, представляет для них определенную опасность, – пожал плечами Ален. – А это уже абсурд!
И тут… Я уронила со стола солнечные очки, нагнулась их поднять, и вдруг стекло за моей спиной ни с того ни с сего разбилось, и осколки со звоном посыпались на пол. Все повскакивали с мест, выскочил хозяин кафе.
Начался громкий и взволнованный разговор по-французски.
Я взглянула на Алена. Он был бледный как полотно. Мотька очумело уставилась на разбитую витрину.
А Поль внимательно оглядывал разбитое стекло. Внезапно на террасу, где мы сидели, выбежал мальчишка лет двенадцати. Он держал на ладони что-то совсем маленькое. Это была пуля!
– Боже мой, – прошептал уже мертвенно-бледный Ален. – Если бы ты не нагнулась…
– Что? Ты хочешь сказать, что стреляли в меня? – испугалась я.
– Не знаю, но похоже…
– Что же делать? Ален! Что делать?
– Хозяин вызвал полицию! – сообщил Поль, подходя к нам.
– Аська, он в тебя стрелял, да? – дошло до Матильды.
Но тут вдруг забилась в истерике молодая женщина, сидевшая за соседним столиком. Она что-то громко кричала, рвала на себе волосы, рыдала.
– Ален, что с ней? – тихонько спросила я.
– Она кричит, что стреляли в нее! Что это ее муж! Из машины!
Мотька облегченно вздохнула и перекрестилась.
– Пошли отсюда! – сказала она. – Ничего себе тихое место!
– Нельзя! – сказал Ален. – Сейчас приедет полиция.
И, словно в ответ на его слова, взвыла полицейская сирена, и террасу кафе заполнили люди в форме и в штатском.
– Может, стоит рассказать им обо всем, а? – шепнул Ален.
– Но это же к нам не имеет отношения! – сказала я.
– Неуверен…
– Нет, не будем ничего говорить, иначе вся наша поездка сорвется, это попадет в газеты, и такое будет…
– Ася права! – поддержал меня Поль. – Тем более эта мадам утверждает, что видела мужа в окне автомобиля!
– Молодые люди, – обратился к нам по-французски довольно пожилой мужчина в штатском. – Что вы можете сказать обо всем этом? Вы что-нибудь видели?
– Увы, месье, – обаятельно улыбнулся ему Ален, – мы не видели ничего… – и он заговорил так быстро, что я уже ничего не могла разобрать. – Девочки, – сказал он вдруг по-русски, – комиссар спрашивает, вы ничего не заметили?
– Ничего! – хором ответили мы с Мотькой.
С Полем комиссар тоже говорил по-французски. Наконец Ален спросил, можем ли мы быть свободны. Тот записал наши данные и отпустил нас с миром.
Мы вышли из кафе.
– Ну, куда сейчас? – спросил Ален. – Может, домой? Надо бы Матильде ногу перевязать и компресс сделать…
– Да, поехали домой, я ужасно устала! – сказала я.
Матильда тоже не стала спорить. Ален поймал такси.
Не тащиться же на метро с хромой Матильдой! В такси она продолжала любоваться Парижем. Я сидела и думала – а ведь это стреляли в меня, а вовсе не в ту блондинку! И если бы я не нагнулась… Пуля попала в стекло точнехонько за моей спиной! Меня охватил жуткий страх.
Эх, если б можно было отсидеться дома до послезавтра, а там уж… Вряд ли они станут преследовать меня за пределами Парижа, но тут… Только ничего не нужно говорить Ниночке. Она такой переполох поднимет! Плохо, что стрелявший знает, что не попал в меня. Значит, он повторит попытку… Надо что-то придумать… За всеми этими мыслями я и не заметила, как мы приехали. Поль помог Матильде выйти из машины, а Ален взял меня за руку и в мгновение ока преодолел пространство от машины до входной двери. Пока я дрожащими руками вставляла ключ в замочную скважину, он прикрывал меня собой. Но вот мы уже в холле. Можно вздохнуть свободно. В лифте Поль сказал:
– Девчонки, какие вы бледные! Здорово, перепугались?
– А то! – ответила Мотька и вдруг разрыдалась.
– Ты чего? – удивился Поль.
– Это Матильда от переутомления! Сегодня нелегкий день. Сколько впечатлений, травма, а потом еще и стрельба! – ласково улыбнулся Ален.
Дома никого не было. К счастью! Мы усадили Матильду на диван в гостиной. Я принесла ей тазик с холодной водой и насыпала туда лед.
– Ах, хорошо, – простонала Мотька, – а то нога уже огнем горела…
– Матильда, это перст судьбы! – сказал Ален.
– Что? – не поняла Мотька.
– То, что ты ногу подвернула!
– Какой перст?
– Вам завтра нельзя выходить из дому!
– Но завтра мой последний день в Париже! – завопила Мотька. – Я, считай, еще ни фига тут не видела!
– А если Стасю убьют? И тебя заодно?
– Значит, ты думаешь…
– Я уверен, что стреляли в Стасю! На девяносто девять процентов!
– А как же блондинка? Она так кричала…
– Но ведь стекло разбилось как раз за спиной Стаей, – подхватил Поль.
– Но, может, муж той блондинки просто промахнулся? Тем более если он стрелял из машины! Он же не снайпер!
– Такое не исключено, и все же… Береженого бог бережет! Так, кажется, говорят в подобных случаях?
– Так-то оно так… Но что мы скажем Ниночке?
– Это не проблема! Ты же действительно подвернула ногу! Скажешь, что боишься ходить, тем более что тебе предстоит путешествие по Италии! А в Париж ты еще приедешь и тогда наверстаешь упущенное, – вполне здраво рассуждал Ален.
И я была с ним полностью согласна. Меня сейчас ни за какие коврижки из дому не выгонишь. Но глаза у Матильды были полны слез.
– Не огорчайся, Мотька, – решила я подбодрить подругу. – Ты уж так всем наслаждалась, что…
– Это чтобы жизнь медом не казалась? Да? – жалобно протянула она.
– Вот именно! Считай, ты еще легко отделалась. Подумаешь, слегка подвернула ногу. Прошлый раз, в Беляево, было хуже, опухоль в два раза больше была!
– Это да, – вздохнула Мотька.
– Ну, слава богу, разум возобладал! – улыбнулся Ален. – А мы вас одних не оставим! Будем развлекать!
– Я завтра не смогу! – сказал Поль. – У меня уже начинаются занятия…
– У меня тоже, – вспомнил Ален, – но я только появлюсь на лекции, а потом сбегу… И послезавтра провожу вас в аэропорт.
– В телохранители записался? – хмыкнул Поль.
– Да! – твердо ответил Ален.
– А давайте мою кассету посмотрим! – предложила Мотька.
– Точно! Где она у тебя?
– Камера в сумке, а кассета в камере. Сумеешь достать?
– Уж как-нибудь!
Я пошла за кассетой, вставила ее в видик, на экране телевизора появились я, Ален и Поль. Мы шли, смеясь и дурачась, по авеню Виктора Гюго. Изображение было очень четким, – казалось, Мотька всю жизнь только тем и занималась, что снимала на видеокамеру. Наверное, Олег подробно ей все объяснил.
– Матильда! Ты здорово снимаешь! – удивился Ален.
– Сама не знаю, как получилось… – обрадовалась Мотька. – Здорово! Если бы все так было…
А вот – мы уже в кафе, в том, шумном, молодежном, а вот – в другом, уютном и тихом.
– Стоп! – закричал Ален. – Вот он! Стася, отмотай назад, ага, нет, еще немножко, да, вот он! Попал в кадр, голубчик! – Ален буквально вырвал пульт у меня из рук. Остановил кадр. На экране был мужчина лет тридцати, с каким-то стертым лицом, такое лицо трудно запомнить, оно не бросается в глаза.
– Но, Ален, как ты его запомнил, у него такое лицо… И вообще, почему ты обратил на него внимание?
– Сам не знаю… Но, может, именно из-за этого…
Такое незапоминающееся лицо тоже обращает на себя внимание!
– Это просто какой-то парадокс, – усмехнулся Поль. – Хотя в этом что-то есть…
– Ну хорошо, теперь мы одного уже знаем в лицо, – сказала Мотька.
– Двух! Еще сегодняшняя тетка в сером… – вспомнила я.
– Ну, эту тетку больше к нам не подошлют, – с уверенностью заявил Ален. – Она так прокололась… Эх, жалко, что мы с Полем тоже засветились…
– А что? – заинтересовался Поль.
– Мы могли бы наведаться в тот маленький отель, «Приют муз», кажется?
– Зачем? Ведь эта лжемонахиня там не живет, – сказала я.
– Все равно! Мне кажется, там у них какой-то центр! – воскликнул Ален.
– Нет, не может быть! – отрезала я.
– Почему?
– Потому что тогда они бы ни за что не назначили встречу там. Зачем привлекать внимание к этой гостинице?
– Да, наверное, ты права… – задумчиво проговорил Ален. – Что ж, значит, у нас нет никаких зацепок?
– А нельзя ли проследить за кем-нибудь, кто будет следить за вами? – оживился Поль.
– За ними уже никто следить не будет! Они до отъезда из дому не выйдут! – сказал Ален.
– Но преступники про это еще не знают!
– Ой, послушайте, послушайте, я чего сообразила! – закричала Мотька. – Они не в Аську стреляли!
Это точно! Не в Аську!
– А в кого же? В тебя?
– Нет! Нет! В ту блонду и стреляли! Ее муж!
– С чего ты взяла? – поинтересовался Ален.
– Ас того! Откуда они могли знать, что мы сидим в этом кафе? Вы ведь от тетки в сером оторвались, и за вами никто больше не шел!
Мы переглянулись.
– А что, может быть… – сказал Поль. – Я теперь даже уверен в этом! Что скажешь, Ален?
– Мне очень хотелось бы так думать. Очень.
– Нет, Ален, подумай сам, откуда они узнали? – стояла на своем Матильда. – Да и вообще, на фиг им убивать Аську или меня, они же понимают, что начнется расследование, и тогда… – Мотька вдруг замолчала.
– Что? Мотька, ты о чем подумала?
– Нет, я так…
– Матильда, говори! – потребовал Ален.
– Понимаете, им нет смысла убивать кого-то одного!
Уж убить, так всех троих разом! И нас с Аськой, и Ниночку. То есть всех, кто знает про эту историю с сумкой!
– Верно! – согласился Ален. – Значит, пока вы врозь, вам ничто не угрожает?
– Похоже, – сказала я.
– Итак, послезавтра в аэропорт вы на своей машине не поедете!
– Естественно, в аэропорт мы поедем на такси.
– Кто-нибудь еще знает, куда вы едете?
– Наверняка! Во-первых, мадам Жюли, во-вторых, какие-нибудь Ниночкины знакомые… Да, а еще тот дядька, который звонил… Помните, я говорила?
– Ты сказала, когда вы уезжаете?
– Кажется, да.
– Это плохо… Он наверняка из той компании…
– Да подождите вы! – закричала Мотька. – На фиг им нас убивать? Только лишнее внимание привлекут к себе! В авиакомпании, если бы нас убили, наверняка вспомнили бы историю с сумкой… Это ж не московская милиция…
– Но если подстроить несчастный случай… – заметил Поль.
– Да ладно, поставьте себя на их место, ну зачем, зачем убивать? Они последили за нами, поняли, что мы живем своей жизнью, в полицию не обращались, а послезавтра мы вообще отсюда свалим, ну на фиг им нас убивать? – чуть не со слезами на глазах вопила Мотька.
– Если бы не сегодняшний выстрел… – задумчиво начал Ален.
– Никакого выстрела не было! То есть он был, но не в нас! Не в нас! Поймите же! Если бы кого-то из нас ранили или убили, то оставшийся в живых уж непременно все рассказал бы полиции! Кому надо действовать так глупо? Стрелять среди бела дня на оживленной улице, где полно народу? Еще ревнивый кретин это может сделать, а бандиты? Если бы они стреляли, то не так, а очередью из автомата!
– Матильда, ты гений! Я всегда говорю, у Мотьки золотая голова!
Ален и Поль задумались.
– А ведь, пожалуй, Матильда права, – немного погодя проговорил Ален. – Они и впрямь не могли знать, что мы там… Если, конечно, та женщина следила за нами одна…
– Ой, Ален, да ты что! Ну на фиг им за нами целую бригаду посылать…
– А за вами, кстати, никто не шел, пока вы там гуляли? – спросил Ален.
– Да нет, что ты… Уж я бы заметила!
– И все-таки вы завтра посидите дома!
– Ну уж нет! Последний день в Париже!
– А как твоя нога?
– Нога до завтра заживет!
– А кстати, нужно проверить, нет ли слежки за домом! – сообразил Поль.
– Правильно! – поддержал его Ален.
– Как вы собираетесь проверять? – полюбопытствовала я.
– Очень просто! Посмотрю во все окна, потом спущусь, поговорю с Дидье, он, как я понял, парень наблюдательный, потом на улицу выйду, прогуляюсь…
– И все ты один? – спросила я.
– Почему? Мы с Полем! Сходим за сигаретами!
Он подошел к окну-двери в гостиной, ступил шаг к решетке и выглянул на улицу.
– Ну, сейчас трудно сказать… Стася, посмотри в другие окна.
Но сколько я ни смотрела, ничего подозрительного не заметила. Никто не читал газету, прислонясь к дереву. Никто не сидел в машине напротив окон. Словом, ничего такого…
Ален с Полем отправились говорить с Дидье.
– Аська, принеси еще ледику, – жалобно проговорила Мотька.
– А может, хватит уже? А то ногу отморозишь!
– Думаешь?
– Ага! Давай, я унесу таз, вот тебе полотенце!
Я унесла таз, и, когда вернулась, Матильда уже поднялась с дивана.
– Ну как?
– Да вроде ничего, держусь.
– Больно?
– Терпимо! Ни за что завтра дома не останусь!
– Хорошо. Но сегодня уже никуда не пойдем. Пусть нога отдохнет.
Вскоре Ален и Поль вернулись.
– Ну что? – спросила Матильда.
– Все спокойно. Ничего подозрительного, – с радостью сообщил Ален. – Дидье сказал, что вчера вечером тоже приметил какого-то типа, который тут околачивался. А сегодня, кроме той тетки, никого не было. Вероятно, Матильда права: выстрел к вам не имел отношения… Но все же, если бы Стася не нагнулась… Страшно даже подумать, что было бы…
– Значит, бог ее любит! И он не позволит случайной пуле ее убить! – с пафосом произнесла Матильда.
– Да, девочки, с вами не соскучишься! – засмеялся Поль.
– О скуке не может быть и речи! – поддержал его Ален. – Ну, так какие планы на завтра?
– Версаль! – заявила Мотька.
– А еще?
– Там видно будет!
* * *Вечер мы провели дома, берегли Матильдину ногу.
Вернулась Ниночка, удивилась, застав нас, но мы ей объяснили, что случилось с Матильдой. А на другой день Ален заехал за нами в половине одиннадцатого. Поль не смог прийти. И мы вчетвером – Ниночка, Ален и мы с Мотькой – поехали на машине в Версаль, погуляли там, любуясь его красотами и слушая восторженные Матильдины вопли, потом еще долго катались по Парижу.
Мотька сидела впереди, с Ниночкой, а мы с Аденом сзади, держась за руки. И даже думать забыли о слежке и прочих неприятностях. Затем мы пообедали в испанском ресторане, погуляли по Елисейским Полям, где в небольшом магазине Ниночка купила нам с Мотькой по модному купальнику. Мотька пыталась сопротивляться, уверяла, что у нее целых два купальника, но Ниночка была непреклонна. Мы еще посидели в кафе на Елисейских Полях, где и попрощались с Аденом. Ему надо было домой. Ниночка не стала даже слушать о том, что он поедет нас провожать в аэропорт Орли.