Заведовал всем здешним хозяйством крепкий мужчина, лет сорока на вид, больше похожий на бравого вояку, чем на традиционного историка, всю свою жизнь проводящего над свитками и пыльными фолиантами. Мужчина представился архивариусом, изучающим историю цивилизации Торговцев, и сразу же стал описывать свое хозяйство, оснащенное по самому последнему слову оргтехники. Некоторые устройства, включая диковинные виртуальные экраны, даже граф Дин Свирепый видел впервые.
– Все стены этого длинного зала состоят из мелких ячеек, в каждой из которых лежит носитель информации об одном конкретном представителе вашего рода-племени, – пояснил архивариус. – А вот здесь находится общий каталог имен в алфавитном порядке. – Он развернул один из экранов. – Можем листать его вот таким способом… или вот таким… А можем попросту громко и отчетливо произнести искомое имя, и тогда вон на том экране мы увидим план всего зала и нужную ячейку с номером. Вынимаем кристалл с информацией и вставляем вот в это считывающее устройство. После чего вот на этом экране в любом скоростном режиме просматриваем глазами искомой личности всю ее жизнь чуть ли не с момента рождения и до последнего вздоха. Единственное ограничение: нет звука. Но можно читать по губам.
Шу’эс Лав не поверил:
– Прямо-таки всю-всю жизнь и любой-прелюбой личности?
– Не любой, а только тех Торговцев, которые касались ладонью поверхности системных блоков. Тех, кто этого никогда не делал, камни памяти не прослеживают в истории. Ну а полноценность записанной информации о жизни каждого вы можете проверить, просматривая самого себя. Или хорошо знакомых вам Торговцев.
Дмитрий высказал свое самое большое сомнение:
– Но я вот, к примеру, ни разу камней не касался, значит, мою прошлую жизнь они не зафиксировали?
– Пока! Пока не зафиксировали! – Архивариус поднял указательный палец вверх. – Как только вы погладите вот эту вроде каменную поверхность, вся ваша предыдущая история окажется записанной. И станут фиксироваться все дальнейшие события.
После такого утверждения волей-неволей любой человек, имеющий хоть какие-то тайны или темные пятна в собственной биографии, задумается. Это получается, что тот же Крафа отныне (если Дмитрий коснется камней!) может просмотреть о Светозарове все. Буквально ВСЕ! Все его поступки, приключения, ошибки, открытия, важнейшие документы, иные миры, всех доверенных лиц и разведчиков, всех врагов и недоброжелателей. Недавнему врагу станет известно об истории академии, о дешевых поступках на Земле и о попытках не всегда честно нажиться в иных мирах. Даже интимные сцены у наблюдателя будут как на ладони. Разве что мысли читать не получится. И то неизвестно: а вдруг и мысли читаются особым способом? И счастье еще, что никто не услышит, что при этом говорит сам наблюдаемый.
Страшно ли такое? Очень!
Неприятно? Еще как неприятно!
Стыдно? Даже если и не совершал подлых поступков – поневоле краснеешь!
Наверное, те же самые мысли метались и в голове у баюнга.
– Однако! Что-то у меня внутри все переворачивается в знак протеста! – заявил он с явным негодованием. – Это же в голове не укладывается! Все равно, что жить в доме с прозрачными стенами. Любой может видеть, что я делаю в спальне и если бы только в ней!
При этом он апеллировал не столько к коллеге, как к работающему здесь историку. Тому, видимо, не впервой было выслушивать подобное и не впервой объяснять:
– А из чего состоит личная жизнь каждого и чем она отличается от жизни ему подобных созданий? Да ничем! Одно и то же, одна и та же сплошная рутина и практически ничем не отличаемые удовольствия. Эротика наблюдателю вскоре надоедает, как и то, что другие делают в ванной или в туалете. Я наблюдал за сотнями, тысячами Торговцев, которые за пятьдесят лет моей работы здесь приходили и просматривали жизни как своих близких, так и своих кровных врагов. И всегда зритель постепенно терял всякий интерес к личной, как принято говорить, интимной жизни. И потом пролистывал такие моменты в ускоренном режиме просмотра.
Гостям тут же припомнились утверждения Крафы, что любой желающий из ссыльных, решившийся на нормальную жизнь в Грезах, имел возможность побывать здесь и просмотреть все моменты истории, в которых он сомневался. И задумываться не следовало по поводу самого просматриваемого клипа: «Крафа и его поступки». Уж биографию Трибуна Решающего проглядывали все и в обязательном порядке. Естественно, не всю жизнь «от и до», для этого надо самому прожить полторы тысячи лет, но краеугольные моменты истории, основополагающие события в политике и самые жестокие моменты войны просматривали несомненно.
А ведь у Гегемона имелось много тайн! Вокруг него вершилась история и создавались наивысшие технические секреты. Он раздевал и укладывал в постель императриц. Он лично пытал и казнил своих врагов. Его глазами можно было увидеть Двойника и понять суть поставленных тому задач.
Достаточно только представить себе, что тебя вот так изучают – поневоле вздрогнешь!
– Вы Торговцы, – сказал архивариус. – Каждое ваше действие просто обязано быть зафиксировано для истории. И очень жаль, что когда разразилась война, а точнее говоря, накануне войны, никто из ваших ортодоксов не знал о системных блоках. Знал бы любой, что его деяния будут запротоколированы в истории, никогда бы не пошел на преступления, явную ложь и передергивание фактов.
– Ага, значит, вы уже окончательно уверены в увиденном и имеете твердое мнение о том, кто виноват? – решил уточнить Светозаров.
– Ну что вы, уважаемый, это не мое дело – судить и определять правых и виноватых. Моя роль заключается в четком и скрупулезном накапливании фактов и составлении полнейшей истории, в которой отмечены только факты и ничего, кроме фактов. Ибо виновным можно сделать всех без исключения, и в любом вопросе. К примеру, знай реформаторы или догадайся смоделировать ближайшее будущее на аналитических машинах, они бы изначально действовали иначе. Не в лоб заявили бы обществу, что неконтролированные переходы между мирами опасны, а исподволь, постепенно, ввели бы эту мысль в сознание каждого. Тогда сама цивилизация взялась бы за поиск выхода из ситуации. Трения и споры все равно продолжались бы, но кровопролитной войны избежать бы удалось однозначно. Так что, повторюсь: обвинить можно всех и вся. При желании…
Граф Дин все еще никак не мог решить, касаться ему камней или нет. Все-таки вот так и сразу выставить всю свою жизнь на просмотр любому коллеге – на такое пойти было сложно.
А Шу’эс Лаву терять было нечего.
– Хорошо! Показывайте мне, как и куда надо смотреть, или что делать, дабы просматривать жизнь и деяния выбранных мною личностей?
Историк указал рукой на самое большое кресло, которое вполне могло вместить великана.
– Сюда, пожалуйста! Руку приложите к камню, глаза к этим окулярам… – Он подстроил расстояние между окулярами для глаз баюнга. – Вот, хорошо… Теперь просто говорите нужное вам имя, хоть свое собственное, и называйте интересующий вас возраст. После чего уже при просмотре корректируете вот этим регулятором в другой руке скорость показа. Полные сутки наблюдаемого объекта можно проскочить на максимальной скорости за десять секунд. Колесико проворачиваете вниз – кадры бегут в обратную сторону.
С виду действо и в самом деле простое до безобразия. Но зато какую тайну за собой скрывало!
И, наверное, от осознания этого голос великана подрагивал и срывался, когда он назвал имя своего отца:
– Шу’юс Трит, урожденный долины Ромашек, шестьдесят лет.
Судя по названному возрасту, он решил просмотреть вначале некий особенный момент в семейной жизни, который был знаком только ему и баюнгу, давшему ему жизнь. Вероятно, они вместе в тот год делали нечто важное и таинственное. И судя по всему, наблюдатель видел стопроцентную правду. Великан то краснел, то бледнел от эмоций.
Потом сделал паузу, оторвавших от окуляров и многозначительно глянув на коллегу: мол, я в шоке! Системные блоки не врут!
И опять продолжил наблюдение, указав на этот раз другой возраст отца – семьдесят пять лет. И пояснил:
– Именно тогда он меня и спрятал в саркофаге…
Минут через пять добавил:
– Ага! Все понятно…
Еще через пять минут опять побледнел от переживаний, а с губ сорвались ругательства:
– Твари! Подлые твари!
Историк с некоторой опаской сделал шаг назад и обратился к Светозарову:
– Ваше сиятельство, если что, вы сумеете успокоить вашего друга? А то здесь уже не раз были случаи неконтролируемой ярости во время просмотров. Неприятно, без сомнения, видеть, когда твоих близких подло убивают твои же соратники. А ортодоксы частенько применяли подобную тактику ложного террора, пытаясь завлечь таким подлым способом в свои ряды новых сторонников-мстителей.
– Твари! Подлые твари!
Историк с некоторой опаской сделал шаг назад и обратился к Светозарову:
– Ваше сиятельство, если что, вы сумеете успокоить вашего друга? А то здесь уже не раз были случаи неконтролируемой ярости во время просмотров. Неприятно, без сомнения, видеть, когда твоих близких подло убивают твои же соратники. А ортодоксы частенько применяли подобную тактику ложного террора, пытаясь завлечь таким подлым способом в свои ряды новых сторонников-мстителей.
– Успокою, не волнуйтесь, – постарался Дмитрий ответить с уверенностью, а сам решил готовить нечто наиболее действенное из своего магического арсенала усыпляющих структур. Такого великана, если он сорвется с катушек, не сразу остановишь.
Тут в зале появился Трибун Решающий. На нем все еще был боевой скафандр, разве что Крафа оружие успел сбросить. Он не шел, а летел на доске, весьма похожей на скейт, только пошире, массивнее и без роликов. Так что к установке вокруг камней памяти он примчался чуть ли не со скоростью звука.
– О! Уже просматриваете? – начал он на подлете. – Ну и отлично! Дин, тут такое дело: Ситиньялло хочет с тобой попрощаться, его частичка ждет нас в саду.
Заинтригованный граф готов был отправиться сразу, но следовало вначале разобраться с представителем мира Ба.
– Шу, ты как? – Он деликатно похлопал великана по плечу. – Держишь себя в кулаке? Контролируешь эмоции?
Тот отстранился от окуляров, и кресло под ним натужно скрипнуло.
– Вполне… – Он несколько сердито покосился на архивариуса, который даже не почесался, привычный ко всему. – И я все слышал, можешь идти… Кстати, потом я и наши встречи проверю, на всякий случай. И только после того начну просматривать кое-кого как из наших ортодоксов, так и из полевых командиров армии реформаторов. Есть у меня несколько ключевых кандидатур.
– Добро, не забывай вести записи, – напомнил Дмитрий, собираясь идти, но Крафа сдвинулся на доске чуть назад и предложил встать перед ним.
– Она и двоих потянет. Правда, высота будет не более полуметра над поверхностью…
Когда союзник встал на доску, Крафа придержал его за плечи, чтобы помочь сохранить равновесие. Тронулись плавно и в первый поворот вписались вполне сносно для первого раза.
– Самому легче, лучше маневрировать, – сказал Трибун. – А по поводу Водоформа, так он собирается какие-то подарки сделать для твоей сестры Елены. На мои попытки что-нибудь выпросить в помощь для решения глобальных задач ответил: «Обойдетесь, сами справитесь!»
– После такого ответа не поспоришь, – заметил Дин. – И так трудно оценить его помощь при зачистке миров от колоний людоедов.
И подумал:
«Подарок? Но что моей сестре может понадобиться? И что для нее попросить? Если будет выбор… Она вроде не разбалована, но попробуй, угоди теперь! Лучше бы он ее сам спросил…»
Глава двадцать первая Подарки
«Кусочек» тела Вашшарга оказался более чем диковинным. Наверное, все-таки всесильный союзник остался либо чуток болен «на голову», либо у него еще детство играло в одном месте. Голая абстракция: некое подобие плоского серебристого облака размером с волейбольную площадку и полсотни длинных, свисающих метров на пять ножек-корней. И между этими ножками постоянно проскакивали вспышки разноцветных разрядов.
И вот эта световая какофония стала общаться нормальным мужским голосом. Хотя Вашшарг мог сбросить всю нужную информацию одним мысленным импульсом.
– Я не забыл того, кто научил меня дружить и стал моим самым первым другом, – сказал господин Подрикарчер. – Хотелось бы наведаться и попрощаться с твоей сестрой, но Крафа меня заверил, что не совсем прилично вторгаться в твой мир без приглашения. Поэтому я хочу передать подарок для Елены через тебя.
Светозаров рассыпался в благодарностях, заверив, что передаст сестре как сам подарок, так и наилучшие дружеские пожелания от Ситиньялло. И замер с вопросительной интонацией, излучаемой в ментальном поле.
– Ну, ты ведь лучше знаешь, в чем нуждается твоя сестра? – сказал Вашшарг.
– Честно говоря, вопрос очень сложный, – признался Дмитрий. – Женщинам трудно угодить, хотя первое, что их интересует, – это драгоценности и одежда.
– Ну, драгоценности – это банально! А вот с одеждой могу помочь…
Граф пожал плечами и даже глянул на Трибуна, пытаясь у него найти подсказку, как реагировать. Но тот точно так же двинул плечами. Мол, сам решай.
– Увы, свои платья наши женщины привыкли выбирать, а то и шить сами, – пояснил Дмитрий. – В данном вопросе они особенно капризны.
– Не понял. Объясни! – потребовал Ситиньялло.
– Вот, например, моя жена готовится сейчас к торжественной церемонии бракосочетания. И находится в огромной растерянности перед огромным выбором. Не может определиться среди тысяч различных вариантов. И это свойственно большинству наших женщин. Для них это невероятный по сложности процесс. Тогда как мужчины выбирают для себя одежду просто и незатейливо, пользуясь только критериями целесообразности, функциональности и необходимости.
Понял ли Водоформ такое объяснение или нет, поначалу было непонятно, потому что он после короткой паузы стал уточнять:
– Твоя жена – это та особь, которая тоже была в пещерах вместе со спасателями?
– Она самая.
– Весьма и весьма интересное существо, – раздалось неожиданное заявление. – Хотя я сразу и не обратил должного внимания на ее странности, и только сейчас, перепроверив имеющиеся у меня данные, пришел к интересным выводам и сравнениям.
Светозаров не на шутку заволновался:
– Каким? И что в ней не так? Может, это по причине беременности?
– Да нет, – ответил Водоформ после короткой паузы. – Ожидание наследника тут ни при чем. Да и само объяснение всей совокупности моих выводов слишком сложно, запутанно и многословно даже для меня. Но если воспользоваться вашими понятиями, то, в общем, твою супругу можно охарактеризовать как… колючку. Пусть и красивую, но жесткую, непримиримую и даже опасную колючку. Такую колючку вы никогда не вздумаете взять голой рукой, а уже тем более крепко сжать, пытаясь ее повредить. Скорей больно станет вам, несмотря на маленькие ее размеры.
«Ну вот, такой пример лишний раз мне напоминает, что Шуру надо обязательно комплексно проверить на ее способности и умения, – подумал Светозаров. – Что-то в ней есть такое, на что даже всемогущий Вашшарг обратил внимание. Выяснить бы еще конкретно, что именно…»
Ситиньялло Подрикарчер продолжал:
– Но твою мысль, союзник Дин, я понял. Это я по поводу одежды. И своим подарком как раз в этом плане могу весьма помочь. Тем более что мои родители успели мне очень многое и ценное оставить в наследство. Не знаю, чем они руководствовались, но в общей массе предметов есть и такие, которые рассчитаны на вас, людей. А так как подобные вещицы у меня две, то обе я и передаю тебя. Одну подаришь моему лучшему другу Елене. А вторую – своей супруге.
Тотчас из ниоткуда у ног Светозарова появились два пухлых серых свертка в упаковке из чего-то похожего на тонкий прозрачный пластик.
– Инструкция по применению одежды находится внутри, а называется она хаюшь, – пояснил Ситиньялло.
Светозаров испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, уникальную одежду можно было использовать для защиты в любых жизненных коллизиях. И подарок можно только по этому критерию считать воистину бесценным. Недаром ведь Купидон Азаров так трясся над своим серым балахоном.
Но, с другой стороны, хаюшь никоим образом не относилась к платьям или другим нарядам, которые нравятся женщинам. Так что вряд ли Саша, а уж тем более Елена, должным образом оценят такой пик технического совершенства.
Кажется, все эти сомнения Водоформ сумел считать с сознания человека.
– Тебе знакома такая одежда?
– Да. Одна хаюшь у меня уже есть.
– Тогда почему ты недоволен еще двум для твоих женщин?
– Да нет, я очень рад подарку! – с жаром стал заверять Дмитрий союзника. – Это и в самом деле нечто удивительное и совершенное. Особенно в оборонительном плане. Но я ведь говорил, что женщины – существа капризные, любящие красоту и разнообразие, а хаюшь не может сравниться ни с одним из роскошных платьев, которые наши дамы так обожают надевать.
И рассказал о трех позициях и кодовых словах, о которых узнал из допроса злого колдуна мира Кабаний.
Подрикарчер раздельно произнес: «Ха-ха-ха», – показывая, что ему смешно.
И пояснил:
– Плененный тобой колдун или не далек разумом, или специально скрыл все возможности хаюши и варианты ее применения. Потом просмотришь инструкции и поймешь все разнообразие этих вариантов. Данная одежда может превращаться практически во что угодно. Ну, разве что теоретически для нее существуют некоторые ограничения. В памяти этого технического чуда имеется сорок тысяч вариантов одежды для женщин и тридцать тысяч вариантов для мужчин. Вдобавок там есть сканер пространственного и голографического изображения и искусственный интеллект портного, который создает новые варианты по предложенным двухмерным картинкам.