Отодвинув пустую тарелку, Сойер кивнул официантке, чтобы та убрала за ним, потом, явно расстроенный, прошел через бар и скрылся в задней комнате.
Хлоя видела, как Форд и Джекс переглянулись. Оба, похоже, догадывались, в чем дело, однако ни тот ни другой не собирался идти за ним. Она подождала еще минуту, вспомнив пустое лицо Сойера. Не лицо, а маску, скрывающую чувства. Сердце у нее сжалось, она сделала глубокий вдох и направилась в заднюю комнату.
Мэдди говорила ей, что парни держат здесь ящик для Сойера, чтобы он, когда приходит, мог оставить оружие в надежном месте. Именно так он и сделал сегодня вечером, поскольку теперь стоял в дальнем углу офиса перед открытым ящиком, застегивая пояс с кобурой на бедре. Он даже не обернулся, хотя наверняка слышал, как она вошла в комнату.
Хлое стало не по себе, когда он добавил еще нож и второй пистолет.
— Не многовато ли средств поражения для здешних вызовов? — спросила она. — Конечно, заторы на дорогах раздражают и какой-нибудь пьяный на пирсе отнимает у тебя время, но разве все это так опасно?
Сойер накинул форменную куртку с тремя белыми буквами на спине, запер ящик и медленно повернулся.
— Моя работа включает особые задания полиции.
— О. — Хлоя вдруг почувствовала страх за него. — Значит, ты…
— Люблю быть готовым.
Хлоя кивнула, скрыв беспокойство, потому что Сойер его не хотел. Она тоже любила быть готовой или по крайней мере казаться таковой. Но чтобы простой взгляд на него выводил ее из равновесия, к этому она была совсем не готова.
— Ладно, приятных тебе снов, — с преувеличенной веселостью сказала она.
Выйдя из комнаты, Хлоя сразу покинула бар, села на «веспу» и помчалась в гостиницу. Она действительно пожелала мужчине приятных снов? Что с ней происходит? И, черт возьми, она даже спросила его об отце.
Только на веранде своего маленького коттеджа Хлоя наконец глубоко вздохнула. Она была в полном одиночестве. Это хорошо. Она любила одиночество…
Из-за гостиницы выехал джип и остановился рядом с ее «веспой».
Сойер, конечно. В темноте он казался особенно большим и угрожающим, пока шел к веранде. Легкая дрожь в ногах заставила Хлою прислониться к перилам.
— Что ты здесь делаешь?
— Хотел удостовериться, нормально ли ты доехала.
— Ты каждую женщину провожаешь домой из бара, шериф?
— Нет. Лишь тех, кто поздней ночью может бродить у Черного хребта. — Положив руку на перила рядом с ней, Сойер наклонился. — Я слишком устал сегодня, чтобы гоняться за тобой. Разумнее просто остановить.
— Ты видел нас с Лансом ночью перед моим отъездом в Сан-Франциско.
Они действительно поднялись туда, потому что на следующую пятницу был назначен снос дома Уитни, где десятилетия никто не жил, кроме бездомных, которые всегда искали там убежище, особенно когда ночи такие холодные, как сейчас. Хлоя, Ланс и несколько добровольцев из города, включая Люсиль с ее бывшим мужем, сами переводили их в другие места, чтобы знать, что у всех после сноса дома окажется крыша над головой.
— Ты всем помогаешь найти пристанище?
Почувствовав нечто вроде сентиментальности, Хлоя безжалостно подавила ее.
— Да. Итак, мы вернулись к качествам скаута-орла. Стойкость и милосердие, забота о женщинах и бездомных.
Сойер покачал головой.
— В том, что я испытываю к тебе, Хлоя, ни стойкости, ни милосердия нет.
Внутренний голос кричал ей: «Беги!» — но ее удерживало странное и неудобное осознание, что этот человек ежедневно рискует жизнью ради людей вроде нее. Тем не менее он был опасен, во всяком случае, для ее сердца. Ей следовало уйти в дом и запереть дверь, поскольку она боялась не того, что мог сделать он, а того, что могла сделать она сама.
Увы, проигнорировав голос разума, Хлоя бездумно сделала последний шаг и внезапно обнаружила, что теперь они стоят почти вплотную друг к другу.
Сойер посмотрел ей в глаза.
— Что ты задумала?
— Ничего хорошего.
Он скользнул пальцем от ее виска к подбородку, и Хлоя накрыла его руку ладонью, прижав к своей щеке. Она была зачарована его взглядом, полным желания под стать ее собственному, от которого у нее перехватило дыхание. Она даже не заметила, как он подталкивает ее назад, пока не уперлась в дверь. Его рот едва касался ее подбородка, затем горла, зубы слегка задевали кожу.
— Сойер.
Ответом был поцелуй: изучающий, умышленно медленный, основательный. Наконец Сойер остановился, чтобы снова посмотреть ей в глаза.
— Что мы делаем? — прошептала Хлоя.
— Ума не приложу.
Она засмеялась.
— Тогда нам, видимо, следует повторить.
Сойер охотно пошел ей навстречу. Теперь он целовал ее грубее и требовательнее, а она вибрировала от желания большего. Когда он вдруг закончил поцелуй, Хлоя едва не потеряла равновесие.
— В чем дело? Почему ты остановился? — выдавила она.
— Твой мобильник.
Черт. Именно он и вибрировал. Достав из кармана телефон, она прочла сообщение Тары: «Можешь сменить меня в гостинице?»
— Ну, мне пора, — сказала Хлоя.
Эсэмэска предотвратила несчастье, по крайней мере в данный момент. А спать с ним было бы несчастьем. Изумительным несчастьем. Теперь, думая об этом, Хлоя поняла, что ей действительно нравится…
— Сегодняшнее поведение, — сказал он, вызвав у нее смех. — Я считаю, это может быть продолжено.
— Знаешь, иногда я так и поступаю.
— Неужели? — Голос у Сойера был низким, хриплым. Шутливым.
Хлоя включила айфон и обратилась к «Магическому Шару» для принятия решений.
— Хочу ли я сегодня продолжить? — спросила она.
На секунду дисплей помутнел, затем обрел четкость, и появились два слова: «Разумеется, нет».
Сойер с безрадостным смехом покачал головой. Конечно, Хлоя и не собиралась это делать. Он снова взглянул на дисплей, чтобы убедиться, не изменилось ли решение.
— Задай ему вопрос, — предложила она.
— Какой?
— Не знаю. Можешь спросить, поймаешь ли ты другого идиота, ограбившего магазин, или заменишь ли снова аккумуляторы для миссис Эбботт. Черт, спроси, будешь ли ты счастлив. Я всегда спрашиваю — это помогает мне давать любовные советы. — Хлоя повернулась к айфону. — «Магический Шар», будет ли шериф Сойер Томпсон иметь вскоре постоянный секс?
— Боже, Хлоя.
Улыбнувшись ему через плечо, она перевела взгляд на дисплей: «Нет уверенности».
Сойер подумал, что в ее смехе прозвучало гадкое ликование.
— Тот же вопрос, — предположила она. — Теперь для меня. Буду ли я иметь вскоре постоянный секс?
Сойер не знал, какого бы хотел ответа, но прежде чем смог решить, дисплей выдал два слова: «Хорошие перспективы».
Хлоя опять громко засмеялась и, согнувшись от хохота, толкнула Сойера задом прямо в пах. Он был еще возбужден поцелуем, и его руки легли ей на бедра, чтобы отодвинуть ее. Но мозг почему-то не дал команды, и вместо этого он продолжал ее держать. В тяжелом молчании он слышал только вдруг участившееся дыхание Хлои.
— Ладно, — сказала она, выпрямляясь. — Секс отрицательно влияет на мою астму.
— Что? — Сойер ошеломленно моргнул.
— Да. Вероятно, я должна была сообщить тебе об этом заранее.
Он покачал головой, стараясь понять. И не мог. Хлоя повернулась, чтобы взглянуть на него, и поморщилась.
— Каждый раз. И мне приходится злоупотреблять своим ингалятором. А это чертовски дорогое удовольствие. Так что перед сексом я провожу тест на «заслуживает ли он ингалятора».
— Сейчас был тест. Перед сексом.
— Да. И должна тебе сказать, не многие проходят испытание.
— Значит, сначала ты испытываешь парня, — тупо произнес Сойер.
Хлоя кивнула, глядя на его рот. Он был почти уверен, что она хотела поцелуя. Впервые их желания совпали. Поэтому, не думая, к чему это приведет, он снова поцеловал ее. Теперь уже с таким беспощадным самозабвением, что, когда поцелуй закончился, оба хватали ртом воздух, ожидая последствий.
Ничего ужасного не случилось.
Хлоя дышала прерывисто, но хрипов или одышки не было. Хороший знак, подумал Сойер. Глядя на ее рот, еще влажный от поцелуя, он едва удержался, чтобы не прикусить ей полную нижнюю губу. Это потребовало невероятного самообладания, ибо она крепко сжимала его рубашку, прихватив заодно кожу и волоски на груди. Но Сойер молчал. Главным образом потому, что не был уверен, собирается ли она притянуть его ближе или оттолкнуть.
— Хлоя?
— Да?
— Я заслуживаю ингалятора, — сказал он и заставил себя уйти.
Рано утром она сидела на кухне с сестрами, готовясь к предстоящему дню.
Гостиница процветала. Все чаще их уик-энды были заняты работой. Мэдди с величайшей эффективностью продолжала управлять делами, ведя конторские книги, занимаясь персоналом и снабжением. Тара, как всегда, господствовала на кухне.
Гостиница процветала. Все чаще их уик-энды были заняты работой. Мэдди с величайшей эффективностью продолжала управлять делами, ведя конторские книги, занимаясь персоналом и снабжением. Тара, как всегда, господствовала на кухне.
А Хлоя по-прежнему оставалась на подхвате: убирала, мыла посуду, отвечала на звонки. Но ведь у нее, черт возьми, есть талант, и пора это доказать.
— Я обдумываю способы рекламы нашей гостиницы.
— О Боже, только не говори, что ты опять засветилась в прессе. — Тара вздохнула. — Я понимаю: твоя кочевая жизнь была приятной, — но, к сожалению, она всегда выставляет тебя беспокойной мятежницей. А кто захочет останавливаться в гостинице у беспокойной мятежницы, Хлоя?
— Не волнуйся. В газеты я не попала.
Тара со вздохом облегчения повернулась к Мэдди, и следующие десять минут они спорили насчет полотенец. Всего-навсего.
— Голубой, — настаивала Тара. — Голубой цвет действует успокаивающе, как дождь.
Мэдди покачала головой:
— Бледно-зеленый. Успокаивает и хорошо продается. — Она повернула ноутбук, чтобы сестра увидела на экране доказательства.
Слово «продается» было у Тары одним из любимых, и она согласно кивнула.
— Послушайте, у меня есть идея… — начала Хлоя.
— Если ты предлагаешь красные полотенца, то должна тебя огорчить, — перебила ее Тара.
— Это не полотенца. — Хлоя встала. — И это больше план, чем идея.
Сестра нахмурилась.
— Последний раз ты говорила это, когда находилась в Тихуане и звонила мне оттуда, причем не бесплатно.
— Во-первых, это случилось давно. Во-вторых, это действительно хорошая идея. Салон. Здесь.
— Ты уже делаешь здесь препараты, — ответила Тара.
— Да, я готовлю их здесь. Иногда делаю постояльцам бесплатные процедуры. Но я говорю о создании официальных и платных услуг.
— Как в прейскуранте, где ты установишь цены для наших постояльцев?
— Да, — сказала Хлоя, чувствуя волнение даже при разговоре об этом. — Массаж лица, уход за кожей, лечение. Все препараты я буду готовить здесь, а не только в других салонах.
— А вдруг, когда ты уедешь, люди захотят воспользоваться твоими услугами? — спросила Мэдди.
— Я составлю график с предварительной записью для клиентов.
— Но ты все время уезжаешь когда заблагорассудится, причем не ставя нас в известность, — напомнила Тара.
— Это больше не повторится, — заверила ее Хлоя. — Если нет предварительных записей, я свободна. И не уезжаю, когда они есть.
Обе сестры молчали. Тара с хирургической точностью подбросила на сковороде омлет. Мэдди пристально изучала свои ногти, как будто они хранили тайну Вселенной.
Проглотив комок обиды, Хлоя грустно рассмеялась.
— Знаете, ваше доверие ко мне не стоит выеденного яйца, — сказала она и пошла к двери, не имея представления, куда направляется.
— Хлоя, — с явным сожалением в голосе остановила ее Мэдди.
— Твои успехи требуют осмысления, — заявила Тара, не поддаваясь сентиментальности.
— Ты думаешь, я тебя обманываю? — спросила Хлоя. — Когда это бывало?
— Дай подумать. — Тара сняла с плиты свой омлет. — Пасха. Четвертое июля. Наши с Мэдди дни рождения. Мамина служба…
— Эй, я приехала на службу, — напомнила Хлоя.
Но, по уважительной причине, днем позже. Она была не готова навсегда проститься с мамой и принять тот факт, что с ее смертью должна стать по-настоящему одинокой. По правде говоря, она не хотела глубоких чувств, а праздники, дни рождения и похороны предполагали глубокие чувства.
— Условившись о встрече, я никогда бы не уехала.
Мэдди, вечный миротворец, взяла ее руку.
— Почему бы нам всем не подумать над этим? Хорошо?
Нет. Совсем не хорошо. Сестры не верили в нее. Однако злые слова, так и норовившие сорваться с языка, остались невысказанными.
— Я могу регулировать график, — повторила Хлоя. — Могу приносить нам хорошие деньги. И быть полезной.
— Дорогая, ты и сейчас полезна, — заверила ее Мэдди. — Ты замечательная помощница. Мы бы не справились без тебя.
— Да, мытье посуды и уборка мусора — бесценны, — саркастически произнесла Хлоя. — Послушайте, я могу это сделать.
Ей было ненавистно чувствовать свою уязвимость. Поэтому, зная, что не дождется от сестер ни признания, ни доверия, в которых она так нуждалась, Хлоя схватила ключи и телефон. Ингалятор всегда лежал у нее в кармане.
— Куда ты идешь? — спросила Тара.
— Куда мне заблагорассудится.
Глава 9
Расстроенная, досадуя на себя, она неслась по дороге. Хотя «неслась» явное преувеличение: ни одна «веспа» на это не способна. Эх, если б она могла позволить себе «дак». Или «харлей». Что-нибудь скоростное и мощное.
Ладно. По крайней мере завтрак она вполне может себе позволить. Увы. Оказалось, что у нее совсем нет денег. Слава Богу, ей повезло, что сегодня было теплее, чем в последние дни, поскольку вместе с кошельком она забыла и куртку.
Итак, еда отменяется. Секс. Это удовольствие не требует ни денег, ни куртки. Сойер бы отлично подошел…
Но после того поцелуя — поцелуев — он где-то затаился. Может, у него просто больше здравого смысла, чем у нее. В конце концов, он тут защита и опора. Люди уважают своего шерифа и наверняка связь с ней внесли бы в графу его недостатков.
Хлоя глубоко вдохнула, чтобы унять нервную дрожь. Остаток злости. Никто бы не мог настолько разочаровать ее, как сестры, которых она не хотела впустить в свое сердце. Будь она честнее, рассказала бы им о предложении, сделанном ей недавно в Сан-Диего. Хозяйка салона в роскошном бутике отеля предложила Хлое помещение, где она могла бы работать и продавать свои препараты. Что бы сказали об этом Тара и Мэдди? Деловые знакомые верили ей больше, чем они.
Но Хлоя не говорила об этом вообще никому, ибо маленькая часть ее хотела иметь повод остаться в Лаки-Харбор. Быть нужной здесь…
Она ехала между лесистыми горами, над головой — чистое голубое небо с пушистыми белыми облаками. В пятнадцати милях от Лаки-Харбор ей открылся вид на Желтый хребет, а вскоре и на грязевые источники. Она слышала о них от Люсиль, знавшей каждый квадратный дюйм местности. Очень давно бобры создали луг, когда прогрызли себе путь сквозь окружающий лес и нечаянно затопили его. Первые поселенцы, обнаружившие его, приходили мыться в грязи ради ее целебных свойств.
Хлоя свернула с шоссе к ущелью с громадными, покрытыми мхом деревьями, проехала еще около мили и остановилась на маленькой поляне у тропы, которая вела к грязевым источникам. Она хотела отправить сестрам сообщение, что жива, но из-за отсутствия связи не смогла.
Это не остановило ее. Подъем оказался легким, а тропинка — влажной, без надоедливой пыли. Несколько раз тропинка по непонятным причинам разветвлялась, и Хлоя шла, держась правой стороны, чтобы не заблудиться на обратном пути.
Минут через двадцать лес внезапно расступился, и она увидела маленькое озерцо, полное целебной грязи, о которой ей говорила Люсиль.
Можно убедиться в этом прямо сейчас, подумала Хлоя, снимая обувь и носки. Если грязь действительно обладает полезными свойствами, тогда нужно проверить ее на себе и потом включить в свои препараты.
Хлоя потрогала грязь ногой. Теплая.
Ей захотелось войти в нее, и она внимательно огляделась. Поблизости никого.
— Безумие, — громко сказала она. — Это безумие.
Но ведь она совершала и более сумасбродные поступки. Кроме того, длинный вязаный джемпер прикрывал ее до середины бедра, поэтому Хлоя сняла джинсы, убеждая себя, что приличия будут соблюдены, даже если кто-нибудь и увидит ее. Она по голени вошла в грязь, которая медленно просачивалась между пальцами, теплая, странно приятная. Хлоя вздохнула от удовольствия. Температура грязи, скользившей по ее ногам, была такой невыразимо успокаивающей, что она прошла намного дальше, пока не погрузилась до бедер.
Все вокруг нее пульсировало жизнью, и она почувствовала себя… здоровой. Восхитительное ощущение. Чтобы продлить его, она хотела пройти еще дальше, но поняла, что тогда нужно раздеться. Будь у нее полотенце и вода, чтобы после этого помыться, она бы так и сделала, а теперь повернула к берегу…
И, поскользнувшись, села в грязь. Неудачная попытка встать привела к тому, что Хлоя утонула до пупка. Черт. Она снова огляделась. Убедившись, что свидетелей поблизости нет, она сняла наполовину испачканную рубашку, бросила ее к джинсам на берегу и отдалась удовольствию под открытым небом.
Когда грязь оказала свое волшебное действие, Хлоя поняла, что утром чувствовала больше обиду, чем злость. Теперь, на расстоянии — с помощью теплой грязи — ей стало понятно отношение сестер. Ведь устройство салона требовало времени, не говоря уже о средствах. И да, они правы: ее успехи были неоднозначными. Тут нужен компромисс. Она пообещает, например, еженедельно определенное число дней оставаться в городе. Сестры пообещают доверять ей. С покорным вздохом она вышла на берег.