– Как бы это боком вам не вышло, – пригрозил я.
– С ним как с человеком, а он как баклан, – сокрушенно вздохнул Мухомор. – Понты кидает...
– Так типа каратист, всех одной левой, – презрительно скривился Кеша.
– На каждого каратиста есть кий с винтом...
Именно этот «кий с винтом» и наставлял на меня сейчас Мухомор. Пистолет «ТТ» с винтовой резьбой в стволе... Я смотрел на него в ожидании выстрела. И на всякий случай просчитывал возможность ответной атаки. Если уклониться в сторону, пропуская мимо себя пулю, совершить рывок, то...
Пока я лихорадочно соображал, кто-то незаметно подкрался ко мне сзади. И что-то тяжелое обрушилось мне на голову...
Очнулся я в каком-то овраге на свежем воздухе. Ночь вокруг, но шумно: где-то рядом, полыхая фарами, проносятся машины. Голова раскалывается от боли, и состояние сонное – спать хочется. Как будто снотворным меня накололи... Почему как будто? Кеша сначала вырубил меня, потом усыпил, чтобы я не трепыхался. Дождался ночи и вывез меня за город... Да, это все Кеша. Я хорошо помнил чушь, которую он нес. Я хорошо помнил, как его дружок наставлял на меня пистолет...
Часы были на месте. Время – половина четвертого ночи. Очень поздно. Или очень-очень рано... Я сунул руку в задний карман джинсов, нащупал несколько купюр... Нет, Кеша не стал опускаться до банального грабежа. Зачем ему какая-то мелочь, если он делает деньги на Вике. Тысяча долларов за два часа, две тысячи за ночь и три за сутки... Я бы никогда не поверил, что услуги проститутки могут стоить так дорого. Но ведь это не просто проститутка, это – Вика, самая прекрасная и сексуальная девушка на свете... Да, Кеша нес полную чушь. Но, увы, эта чушь вполне могла соответствовать действительности. Она действительно обожала секс, к ней действительно ходили богатые мужчины, она действительно говорила о том, что умеет совмещать приятное с полезным... Она в самом деле проститутка. Элитная и очень дорогая проститутка. А Кеша муж и сутенер в одном лице...
Я был уверен, что Вика отдавалась мне вовсе не из корысти. Но мерзкий сутенер поставил меня на счетчик... А как он вообще узнал, что я спал с Викой? Неужели она рассказала ему?.. А она могла рассказать. Она же такая ненадежная... Эх, Вика, Вика! Как ты могла?..
Я с трудом выбрался из оврага, вышел на дорогу. Фонарей нет, но шоссе широкое – как минимум по две полосы в каждую сторону. И машины проносятся одна за другой. На всякий случай я поднял руку, но ни одно авто даже не притормозило. Удивляться не приходилось – времена смутные, бандиты на каждом шагу. Да и вообще нормальные люди по ночам вдоль больших дорог не шляются...
Где-то вдалеке виднелась автобусная остановка. Может, я ошибался, может, это было что-то другое, но я побрел в заданном направлении. Брел, брел и добрел. Действительно, это была остановка с железной будкой. И лавочка...
На этой лавочке я дождался рассвета. Отлежался малость. А когда стало совсем светло, снова вышел на дорогу. И поднял руку. Ждать пришлось недолго. Остановилась грузовая «Тойота» с длинным, но узким кузовом, доверху забитым железным ломом. Рубаха-парень за рулем. Я сказал, что мне в Москву надо, и он махнул рукой, приглашая в кабину. Правда, садиться в нее пришлось со стороны дороги: пассажирское место находилось слева от водителя, японский вариант.
– Что, братишка, припозднился? – насмешливо спросил он, когда я сел. – По бабам гулял?
– Угу, – кивнул я.
Не вдаваться же в подробные объяснения – что, где да как...
– Дело молодое, не вопрос... Я сам сегодня у одной ночевал. Вот, выдернули. Работа есть работа...
Машина довольно легко катилась по дороге. И ход у нее мягкий, не в пример нашим «ЗИЛам».
– Зойка ее зовут. У-у, баба!.. Жаль, муж сегодня с рейса возвращается, а то бы мы еще позажигали... Представляешь, муж у нее в питерском пароходстве, да. А мое железо через Питер в Европу уходит. Я с его женой, а он мое железо возит... Смешно?
Я пожал плечами. Может, кому-то и смешно, но только не мне.
– А может, и не он возит... Ну да какая разница... У меня и без всяких Зоек баб хватает... К Варьке сегодня пойду. Ух и баба...
– А зачем этот хлам в Европу везти? – спросил я, чтобы сменить тему.
Мне с моей Викой проблем хватало, чтобы про других баб слушать... С моей Викой... Увы, при всех тех мерзостях, которые я про нее узнал, она продолжала оставаться моей. Не мог я выбросить ее из головы. И никогда не выброшу. Она была девушкой моей мечты, а стала проклятием на всю жизнь...
– Ты что, неграмотный? – удивился водитель. – Это же сырье! За него валютой платят!..
– У вас что, и контракт на поставку есть?
Мне совсем не интересно было знать, есть там какой-то контракт или нет. Просто мне нужно было чем-нибудь себя занять, чтобы в голову не лезли дурные мысли.
– У нас нет... Пока нет. Мы пока что через посредников работаем.
– Это как?
– Да очень просто. Здесь, в Москве, лом сдаю, деньги получаю и обратно... У нас приемные пункты по всему району. Черные и цветные металлы. Люди несут, а мы принимаем. Соберем партию, и в Москву... Завтра тоже повезу...
– И что, выгодное дело?
– А то!.. Ты вот пионером был, металлолом собирал?
– Ну был. Собирал.
– И забесплатно.
– Ну да.
– А лом денег стоит. Приличных денег... Вот Генка, друг мой, ну и босс заодно... Так вот еще и года нет, как он этим занимается, а уже квартиру себе в Кашире купил. И это при том, что братве отстегивать надо...
– Рэкет?
– Да нет, не рэкет. Рэкет – это когда круто наезжают. А мы за «крышу» платим...
– Да какая разница, «крыша», рэкет?
– Ну, не скажи, разница есть... Хотя по большому счету что в лоб, что по лбу... Но если с братвой ладить, то все в порядке будет... И еще места рыбные знать... Это я чего про пионеров-то вспомнил? А то, что раньше этого хлама завались было. Да и сейчас еще водится. А год-два пройдет, днем с огнем не сыщешь, все подметут. Один только нелегал останется...
– Что за нелегал?
– Ну, провода там снимают, кабеля режут. За это как бы статья... Тут главное не париться, не забивать себе голову, можно или нет. Принимаешь медь с кабеля, а если вдруг что, дурака включаешь. Ну, в крайнем случае на лапу инспектору дашь... А еще с ментами дружить надо... Ну да ладно, чего это я тебя загружаю? Давай лучше о бабах...
Мне пришлось внутренне отключиться, чтобы не слушать бравурный треп любвеобильного водителя. Да и дорога скоро закончилась. Он довез меня до Кольцевой автострады, а сам поехал дальше. Пешком я добрался до ближайшей остановки, на троллейбусе до станции метро. Спустился под землю, и такая тоска вдруг на меня накатила... Не повезло Пашке: не вернулся он с войны. Лежит себе сейчас в земле, и ничего ему в этой жизни не нужно. А я живой. И не знаю, хорошо это или плохо. Может, было бы лучше, если бы я вместе с Пашкой в землю лег?..
Надо будет у Пашки спросить, хорошо в земле или нет? Почему бы не съездить к нему за советом?.. Точно, в деревню к нему поеду под Саратов, родителей его навещу – расскажу, каким хорошим парнем он был... Да, надо бы к нему на могилку съездить, давно пора. А заодно из Москвы уехать... В Сочи я много думал о Вике. И тянуло меня к ней, но не так сильно, что хотелось бросить все и лететь к ней. Зато когда в Москву вернулся, так словно какая-то сила на аркане меня к ней потащила... А может, мне совсем из Москвы уехать?.. Может, обратно в Чечню податься, по контракту. Не за деньгами, нет, за смертью...
В какой-то момент мне показалось, что я схожу с ума. Но вышел из метро, и сумерки в голове развеялись. И на душе полегчало. А когда зашел в подъезд своего дома, снова накрыло. Какой-то шум в ушах, какие-то голоса... А потом начались и видения. Створки лифта открылись, и я увидел стоящего лицом ко мне Пашку... Видать, крепко Кеша к моей голове приложился.
– Корней, ну наконец-то! – весело улыбнулся и распахнул объятия Пашка.
Он радовался так, как будто долго ждал меня и наконец дождался... А может, и в самом деле ждал? Может, и дождался... Я должен был подняться на девятый этаж, но, кажется, вознесся на небеса... На лифте?! Нет, я живой. Просто сошел с ума... А раз у меня сдвиг по фазе, то покойников бояться не надо. Тем более что это всего лишь видение. Говорящая галлюцинация.
– Пашка...
Я тоже улыбнулся. Но наверняка это была улыбка идиота.
– Где тебя носило? – спросил он. – Мы уже в милицию обращались...
– Мы?! – с той же улыбкой веселящегося дауна выдавил я.
По идее я должен был обнять Пашку. Как-никак он мой друг... Покойный друг... Но я же не должен бояться мертвецов. Я должен обнять Пашку... Должен, да только спина словно приросла к стенке лифта. И ноги как будто онемели...
– Ну, в смысле родители твои. Да и я волновался... Я вчера вечером приехал. А тебя нет...
– А ты есть?.. Пашка, тебя же нет. Ты же погиб...
– Кто тебе такое сказал?
– Сам видел...
– Это я в коме был... Меня в цинк уже класть собирались, а я очнулся...
– А ты есть?.. Пашка, тебя же нет. Ты же погиб...
– Кто тебе такое сказал?
– Сам видел...
– Это я в коме был... Меня в цинк уже класть собирались, а я очнулся...
– В цинк? Очнулся?.. А шея? У тебя была сломана шея...
– Всего лишь вывих... Вернее, очень сильный вывих. Врачи мне даже шансов не оставляли. Думали, что ласты склею. А я уже через неделю после операции в туалет сам ходил...
– Пашка, я сошел с ума, да?
– Нет. Не только ты решил, что я труп. Меня в «вертушку» грузили как «двухсотого»... Слушай, ты думаешь, что у тебя глюки?..
– Павел, с кем ты там разговариваешь? – услышал я голос отца.
А вот и он сам. Он и Пашку видит, и обращается к нему... А может, и он сам тоже видение.
– Да вот, сынок ваш, стоит как истукан...
Пашка мог бы и не говорить ничего. Отец и сам увидел меня. А мой идиотский вид бросался в глаза.
– Думает, что я привидение...
– Живой твой Пашка. Живой, – улыбнулся отец.
Наконец-то я осознал, что сумерки в моей голове не настолько плотные, чтобы общаться с покойниками... Значит, жив Пашка.
– А я-то думал... – кивнул я, соглашаясь.
– А я живой! – снова распахнул объятия Пашка.
Да, он действительно был живой. И все же по моей спине пробежали мурашки, когда я обнимал его. А вдруг он сейчас превратится в скелет? Или исчезнет... Но Пашка не превращался и не исчезал. Мы вместе зашли в квартиру, где мне пришлось выслушать упреки от матери. Где я был? Почему не позвонил?.. Я ее понимал, поэтому не оправдывался. И про саднящую шишку на затылке ничего не сказал. Потому быстро успокоилась. А после завтрака вместе с отцом уехала на работу. Мы же остались в Пашкой вдвоем.
– Как насчет этого? – спросил он, выставляя на стол бутылку.
– Двумя руками «за»!
Ошибется тот, кто подумает, что мне хотелось выпить. На самом деле мне очень-очень хотелось выпить. Напиться, с другом пообщаться, а потом забыться...
– Родители твои меня хорошо приняли, – откупоривая бутылку, сказал Пашка.
– Хорошо, меня вчера не было, а то бы я тебя, заразу, прибил... Говоришь, сразу после операции оклемался. Это сколько же времени прошло?
– Много...
– И ты только сейчас дал мне о себе знать...
– Да ты знаешь, тут такое дело... – замялся Пашка.
– Что?
– Да письмо от Ленки получил... Замуж она вышла... Такая тоска на меня навалилась, жуть... До сих пор в себя прийти не могу... И это, Танюху твою тоже окольцевали...
– Уже не мою...
– Ну да, у тебя же Вика. Как у тебя с ней?
– А тоже замуж вышла. И тоже за другого... Еще зимой...
– У них, у баб, что, эпидемия началась?.. А ведь тоже письма писала, ждать обещала, да?
– Письма сестра ее писала... Помнишь, как в кино про войну, кто-то варежки вязаные на фронт слал, а кто-то письма. Такая же беда... А-а, не хочу об этом... Ну, давай за тех, кто там!..
Выпили по одной, по второй. А там и бутылка закончилась, которую Пашка с собой привез. Единственная бутылка. Но, как говорится, дурное дело нехитрое. Пашка сходил в магазин. Оказалось, что не дурак у меня друг. Это дурака пошли за бутылкой, он одну и принесет. А Пашка принес две.
– Как же так, Корней, мы там кровь проливали, а эти суки... извини, что я так о твоей...
– А она и есть сука, – оборвал я Пашку. – Только ты все равно так о ней не говори...
– Любишь?
– Лучше бы разлюбил...
– А у меня переболело...
– Тебе легче... Ты в институт собирался поступать?
– Поздно уже. Вступительные экзамены уже закончились... Да и не хочу я, перегорело...
– Загорится. На следующий год поступишь...
– Если работу хорошую не найду... Сейчас в Москву все едут. С работой здесь нормально. В охране хорошо платят, ну, лучше, чем у нас...
– В какой охране?
– Ну, есть же охранные фирмы. Гостиницы там охранять, казино...
– Швейцаром быть? Уродам всяким кланяться... Они наших баб, а мы им кланяйся?..
– А тебя кто кланяться заставляет? Я один... Да и не буду я кланяться. Не для того я в Чечне кровь проливал...
– Забудь про кровь. Поверь, так легче будет...
– Да знаю. Там свои понятия, здесь свои. Там братство, а здесь деньги. Есть деньги, ты человек, нет – лучше молча сопи в две дырочки...
– В охране много не заработаешь...
– Знаю, но хоть что-то... А ты вообще где сегодня был?
– С мысли ты меня сбил...
Действительно, мелькнула в моей голове какая-то дельная мысль. Но, видимо, мягко было у меня в мозгах, потому и вязли в них мысли, как мухи в жидком клею... мелькнула мысль и пропала.
– А где я был, там меня уже нет... С мужем моей Вики разговаривал. Сволочь он...
Я чувствовал, что не все в порядке с моей головой. Но все же мне хватило ума не порочить Вику в Пашкиных глазах...
– Короче, их там трое было. Один сзади подкрался, по голове ударил. За город меня вывезли, там и очнулся...
– Беспредел. – Пашка стал мрачным как туча.
– Хуже...
– И ты это ему спустишь?
– А что делать?
– Око за око, зуб за зуб...
– Боюсь я с ним связываться, – покачал я головой.
– Боишься?! Когда ты чего боялся, Корней?
– Я, брат, себя боюсь. Убью ведь эту сволочь, если доберусь... А я не хочу в тюрьму...
Я слышал, что и в тюрьме есть жизнь. Но если я туда попаду, то уж точно лишусь возможности видеть Вику. А я хотел ее видеть. Прямо сейчас хотел... Сука она, тварь, но нет без нее жизни...
– Так кому ж охота... Но все равно, нельзя этим козлам с рук спускать...
– Я с ним еще разберусь...
– Может, ну его к лешему? – сменил пластинку Пашка. – В самом деле в тюрьму загремишь...
– Я уже гремлю. Все во мне гремит... Эх, жизнь моя жестянка...
– И мою в болото... Но надо как-то жить. Забыть прошлое и жить...
– Легко сказать... Но делать надо...
– Надо... Ну, будем...
Мы пили, не зная меры. Пили, не чувствуя опьянения. А в один прекрасный момент вырубились начисто. Смутно помню, как помог пьяному вдрызг Пашке добраться до кровати. Зато не помню, где сам заснул...
А заснул я на диване в гостиной. Там же и проснулся. Голова тяжелая, в уши словно ваты напихали. Во рту пустыня. За окнами светло, на часах – половина одиннадцатого. Родителей нет. И Пашки тоже нигде не наблюдалось. Во всех комнатах идеальный порядок, моя постель застелена. Может, Пашка вышел прогуляться? Но должен же был остаться его чемодан. Не было ничего... А может, и не было никакого Пашки?
Я позвонил отцу.
– Где Пашка? – спросил я, ожидая услышать ответ в виде предложения посетить профессора Клишина, который в свое время ремонтировал мне мозги.
Но услышал я вполне адекватный ответ:
– А разве ты не знаешь? – удивился отец. – У него поезд утром был. Он домой уехал... Сказал, что погостит дома и вернется... А разве он тебе не говорил?..
– Э-э, может, и говорил...
– Да, славно вы вчера посидели. Как насчет гемодезиком прокапаться?
Кто-то снимает похмелье пивом, кто-то рассолом, а мой отец приводил себя в чувство гемодезом. Но ему-то хорошо, процедурная у него под боком и любая медсестра без разговоров капельницу поставит. А мне где все это взять? Не ехать же к нему. Разве что за машиной... А на машине куда? К Вике?..
– Я как-нибудь сам...
– Что делать собираешься? – с тревогой спросил отец.
Его внутреннее напряжение передалось и мне... Хватит изводить родителей, хватит изводить себя.
– Спать буду...
Так я и сделал. Но сначала сходил в магазин. Купил пива. Затем снова в магазин, но уже за водкой. И к приходу родителей лежал пластом в своей кровати...
Утром проснулся свежий как огурчик. И засел за учебники. Усилием воли заставил себя вгрызться в гранит науки. И так увлекся, что даже забыл о Вике.
А она очень скоро напомнила о себе. Через своего мужа. В тот день мама вернулась с работы бледная как мел. Трясется, как в лихорадке.
– Там... В лифте... Нож у него...
Я ничего не понял. Но зазвонил телефон. Я взял трубку, и человек на том конце провода голосом Кеши мне все объяснил.
– Это всего лишь предупреждение. Не отдашь деньги, убьем мать... Потом отца...
– Мразь! – заорал я.
Трубка возмутилась короткими гудками.
Я все-таки смог добиться ответа от матери. Оказывается, вместе с ней в лифт вошел какой-то парень в черных очках. Она и понять ничего не успела, как он приставил нож к ее горлу. Тупой стороной лезвия приставил, потому что не осталось никаких следов. Но мог ведь и острием полоснуть по горлу... Это было предупреждение. Оказывается, Кеша не шутил, он в самом деле был намерен получить с меня деньги.
Пока я думал, как быть, мама позвонила в милицию. И когда появились оперативники, выложил им все как на духу – как Кеша требовал с меня деньги за то, что я встречался с его женой, как угрожал мне. Не знаю, что на меня нашло, но я рассказал все. Единственно, умолчал о том, что Вика проститутка, а он ее сутенер...
– Почему ты нам об этом сразу не сказал? – удивленно спросила мама.
– Думал, что это шутки...
– Ты говоришь, что этот Кеша угрожал тебе по телефону, так? – уточнил оперативник.