Мы с Пашкой только что сдали очередную партию черно-цветной добычи. Уставшие, сидели в своем вагончике – обмывали сделку горячим кофе. Ноябрь месяц на улице, холодно. Но, видно, братве холод нипочем.
– Здорово, пацаны! – без особой агрессии, но явно недружелюбно поприветствовал нас старший.
Я уже понял, кто это. Интуиция подсказала... А обычный, казалось бы, парень. Волосы бобриком, славянские скулы, кожаная куртка с Черкизовского рынка. Но ведь бандиты не с Луны к нам на Землю падают. Внешне они такие же, как мы, – если, конечно, это не явные дебилы.
– Здоровее видали, – хмыкнул Пашка.
– Что надо? – спросил я.
– Бабки за товар получили. Делиться надо...
Видно, разведка у братков работала хорошо, если они про деньги знают. Мы только-только их получили, а они уже в курсе.
– С каких это буев? – набычился Пашка.
– А ты чо, крутой? – напыжился старший.
– Так, спокойно, парни, – вмешался я. – Беспредел устраивать не надо...
– Давай разбираться, если ты такой умный, – свысока глянул на меня браток.
– Ты сначала скажи, кто такой. А то сразу делиться...
– Тимоха я. От Миши Бубнового... А делиться надо. А то ведь неприятности могут быть. Менты могут наехать, инспекции всякие. Закроют вашу лавочку...
И куда катится мир, если братва бизнесменов ментами пугает?.. Ведь это я должен был о ментах подумать. Есть же такая система, как борьба с бандитизмом...
– И сколько? – спросил я как бы из чистого интереса.
Дескать, знать надо, а платить или нет – видно будет.
– Сорок копеек.
– Чего?! – удивленно приподнял я брови.
Невозможно было поверить в то, что меня потревожили из-за каких-то сорока копеек.
– Сорок копеек с рубля, – снисходительно усмехнулся Тимоха.
– Сколько?! Это ж почти половина...
– А бизнес у вас такой! На вас уже, знаешь, сколько жалоб, а! Закрыть вас хотят...
– Кто?
– А конкуренты. Да и мы таких живчиков не жалуем. Вы думаете, свое железо продаете? Нет, вы у нас железо забираете, с нашей территории... А прикрыть вашу лавочку – как два пальца об асфальт. Не верите?
Я пожал плечами. Может, Тимоха был прав. Может, нашу лавочку легко закрыть можно... Но сорок процентов – это слишком.
– Вы же втемную работаете, налогов с гулькин хрен платите, – добивал нас Тимоха.
И он был прав. Мы действительно вели двойную бухгалтерию, чтобы уходить от непомерных налогов. Так все делали. А если очень захотеть, то вывести нас на чистую воду проще простого. Тогда неприятностей не оберешься. Еще и к уголовной ответственности привлечь могут – опять же, если очень захотят. А если закажут нас бандиты или конкуренты, то налоговики спустят всех собак...
– А с какого я налоги платить должен? – с налитыми кровью глазами прохрипел Пашка. – Я кровь проливал за эту страну! Все, что можно, я уже ей отдал!..
– И где ты кровь лил? – насмешливо, но вместе с тем озадаченно спросил Тимоха.
– В Чечне!
– Когда?
– А зимой этой. И весной... И Корней воевал! – показал на меня Пашка. – И он никому ничего не должен...
– В Чечне – это круто, – с пониманием кивнул головой Тимоха. – Я, пацаны, сам в Чечне служил. В девяносто втором, да. Там и тогда жарко было, ну, может, и не так, как сейчас... Что пьем, пацаны?
Мы и глазом не успели моргнуть, как он вдруг превратился в своего парня.
– Чай.
– А как насчет чего покрепче?
Пашка молча достал из загашника бутылку водки.
– Это дело! – усаживаясь на свободный табурет, расплылся в улыбке Тимоха.
Он подал знак своим спутникам, и те скрылись в машине.
– Думаешь, в нас тогда не стреляли? – обращаясь к Пашке, спросил он. – Стреляли. Когда из-за угла, когда в лоб... Это, у меня друган был, Ахметка, да. Чеченец, между прочим. Прикиньте, пацаны, да, он с пулеметом, а чечены на него лезут, ну, склады им нужны, все такое. А у него приказ – никого не пускать. И плевать, что свои. Человек десять положил, а к складам никого не пустил. Приказ потому что... Может, он потом с вами воевал. Потому что тоже приказ был, от своих... А у вас от наших приказ был, да... Слышал, сколько там наших полегло. Жуть... У нас командир части был, да. Прикиньте, пацан-чеченец в своих стрелял, добро наше защищал, да. А эта гнида все, что можно, чеченцам распродала. Офицеров своих же «чехам» сдавал. Одного зарезали, по его же наводке. И думаешь, где эта мразюка сейчас? Место рыбное себе купил, военкомом на Побережье – бабло стрижет... Это полковник, а генералы еще круче дела делали. Все, что можно, «чехам» оставили, да. Сами стволы им продали, сами же вас на них и посылали. Уроды, на...
Тимоха говорил, не давая нам раскрыть и рта. Говорил, пока не утомился.
– Это, пацаны, я со своими поговорю, может, скинут с вас процент, – сказал он напоследок. – А сам я не решаю, вы понять должны...
И ведь нам действительно скинули процент – вместо сорока мы теперь должны были двадцать копеек с каждого заработанного рубля. Это была плата за свободу предпринимательства. Тимоха не преминул заметить, что нам очень повезло.
Везение – это здорово. Но только на один фарт надеяться нельзя. На самих себя полагаться надо. Так мы и делали. Крутились, не зная продыху. Чуть ли не каждый день я доводил себя до состояния загнанной лошади, но вовсе не потому, что мне было мало заработанных денег. Я нарочно изматывал себя, чтобы не оставалось сил думать о Вике. Как же я хотел ее забыть...
Мы с Пашкой зарабатывали приличные деньги, но на себя тратили мало. Расширенное воспроизводство волновало нас гораздо больше, нежели простое. Иначе говоря, мы вкладывали прибыль в дело. И уже к лету девяносто шестого года скакнули так далеко, что представляли собой фирму с разветвленной сетью приемных пунктов в Москве и Подмосковье и прямым выходом на зарубежный рынок. Для тех, кто не разбирается, скажу, что это был колоссальный, если не сказать, невероятный прорыв. А выскочек, как известно, нигде не любят.
Выскочек стараются задвинуть обратно. Так вышло и с нами. Сначала на нас наехала налоговая инспекция. Наехала по делу, но явно по чьему-то заказу. Пришлось откупаться, что влетело нам в копеечку. Затем зачастила с проверками милиция – то на одном пункте, то на другом обнаруживались запрещенные к приему предметы. Отбивались как могли, откупались – теряли нервы, деньги. Про пожарников и экологов я уже не говорю – то это не так, то там не то... Как говорят мудрецы, то зло, которое нас не убивает, делает нас сильнее. Наезды не сокрушили нашу фирму, но выработали иммунитет против проверок. Теперь у нас были свои специалисты, отвечающие за работу с проверяющими. И в рядах инспекторов появились свои люди. Но мы не успокаивались.
– Спиной чувствую, Шулебин дрозда нам вставляет, – сказал Пашка.
Шулебин был одним из самых могущественных наших конкурентов. Кстати, именно к нему на базу вез железо водитель, который год назад и вразумил меня, и до Москвы подвез... Может, я ошибался, может, и не к Шулебину шла та партия, но суть не в том. Мы существенно ограничили поле его деятельности, и теперь он пытался вернуть свои позиции. Может, это был кто-то другой. Так или иначе, от нас пытались избавиться. По-доброму, если так можно сказать, не вышло. Теперь нас могли устранить физически. Ничто в этом мире не стоило так дешево, как человеческая жизнь...
– Служба нам своя нужна, – решил Пашка. – Служба безопасности...
– А разве у нас такой службы нет? – насмешливо спросил я. – Ты да я, да мы с тобой...
У нас даже оружие было. Правда, газовое. Но мы с ним не расставались. Даже летом носили его в рабочих портфелях, потому что не носили ни курток, ни пиджаков.
– Чепуха... Я тут с пацанами нашими созванивался. Колька, Витька и Матвей без работы сидят... Э-э, Витька отпадает, спился Витька... А Колька и Матвей, с ними все нормально, я узнавал... Да и еще можно кого-нибудь из наших подпрячь. Все-таки у нас Москва, у нас тут масштаб. А что там у них в Залукосольсках! Тоска одна...
Уже через неделю после этого разговора к нам подъехал Колька Безуглов. Свой в доску парень, но не раздолбай какой-то. Своего угла в Москве у него, разумеется, не было, поэтому пришлось снимать для него квартиру недалеко от нашего офиса. В эту же квартиру поселили и подъехавшего вслед за ним Матвея Свирягина... Пашка хотел, чтобы охрана состояла из своих ребят. Я в принципе поддерживал его идею. Тем более что парни относились ко мне с уважением и почитанием – и как к своему боевому командиру, и как к работодателю...
Пашка сколачивал службу безопасности, но покушение на нашу жизнь предотвратить не сумел. Мы выезжали с территории одного из приемных пунктов, когда откуда-то из-за груды бетонных плит, метров с тридцати по нашей машине выстрелил гранатомет. Но, видимо, заказчик преступления не учел, что мы с Пашкой – люди бывалые. Краем глаза я механически заметил характерную вспышку и бело-сизый дымок. «Вспышка, ложись!» Так мы кричали в Чечне, когда засекали выстрел гранатометчиков. Сколько жизней спасла эта команда. Но сейчас ложиться было некуда. Было только одно спасение – жать на тормоза, что я и сделал. Граната прошла мимо, в каких-то сантиметрах от лобового стекла. А мы с Пашкой выпрыгнули из машины и залегли в канаве в ожидании второго выстрела. Но больше в нас не стреляли...
А через три дня после этого взлетела на воздух машина господина Шулебина. Правда, без него самого. Пашка отправил бы его на тот свет без зазрения совести, если бы на сто процентов был уверен, что заказал нас именно он. А так он был уверен процентов на девяносто пять. Поэтому взорвал только машину. Колька Безуглов изготовил самодельную мину, а Матвей присобачил ее к днищу машины... В конце концов мы серьезные люди. И должны уметь отвечать ударом на удар...
Мы ответили на удар, а через неделю после этого к нам в гости пожаловал господин Шулебин собственной персоной. Заискивающе улыбаясь, он предложил нам совместный проект – объединить наши фирмы в одну с последующим расширением сферы нашего влияния. Руководство – совместное, активы пополам. То есть половина Шулебину, половина нам с Пашкой. В объединении наших фирм был свой резон. Но вот совместное управление нам совсем не улыбалось. Получалось, что Шулебин будет владеть половиной фирмы, а мы с Пашкой – каждый по половине половины. Если вдруг мы разругаемся с ним вдрызг, пройдоха-компаньон приберет к рукам всю компанию, а нас выставит за дверь. Или снова гранатометчика наймет... Пашка думал точно так же. И, не сговариваясь, мы дружно ответили ему «нет». Мы еще не исчерпали свой потенциал, мы и сами имели возможность расширять сферы нашего влияния – и средства были, и, главное, желание. Мы уже добились многого и собирались достигнуть еще большего. На прощанье Пашка еще и наехал на Шулебина. Для профилактики. Популярно объяснил, что ждет его, если он не успокоится. «Нас „чехи“ убивали – не убили. И у тебя, коняра, ничего не выйдет. Заговоренные мы. Так что если еще раз, то пуля – в глаз...» Сумел Пашка произвести впечатление – Шулебин уходил от нас в паническом расположении духа. Он и без того уже понимал, с кем связался. Не зря же предложил пусть и хитрую, но мировую. А тут еще и прямая угроза – не в бровь, что называется, а в глаз.
– Я человека из его окружения закадрил, – сказал Пашка. – Теперь он у нас под колпаком. Дернется – сразу к стенке. Церемониться нельзя...
Из окна моего кабинета мы наблюдали, как деморализованный конкурент садится в свой «Мерседес».
– Нельзя, – кивнул я.
Мы уже на своей шкуре прочувствовали, насколько опасен бизнес, которым мы занимались. Железный и цветной лом – это сырье, за которое с удовольствием платили большие деньги. А где большие деньги, там кровь.
– И с братвой можно порешать проблемы, – разошелся Пашка. – А что! Бубновый сейчас на ладан дышит. Ты же слышал, РУОП его за жабры держит. А мы в силе... Пацаны за наше дело в огонь и в воду...
Я и сам понимал, что нам пора избавляться от криминальной «крыши». Тем более что толку от нее уже никакого не было. Ведь наши приемные пункты размещались в разных уголках Москвы и Подмосковья, отовсюду к нам тянули щупальца любители легкой наживы. А Бубновому не до нас – своих проблем выше головы. Но деньги плати. А двадцать процентов при наших оборотах – очень приличная сумма. Тем более что «дружба» с нужными людьми влетала нам в копеечку. Ментам подмажь, налоговикам, инспекторам. Чиновники всех мастей с протянутой рукой... э-э, с выдвинутым ящиком стола. Но от этих взяток прямая выгода, а Бубновый задарма жрал хлеб с наших рук...
– Со стволами проблему решить надо, – сказал я.
– Разрешительная система дает добро, – улыбнулся Пашка. – Через месяц-другой все лицензии и разрешения будут на руках. Можно даже свою охранную фирму открыть...
– Разрешенные стволы – это круто. Но с такими стволами на разбор не выедешь... Левые стволы нужны...
– Может, гонцов в Чечню заслать, – задумался Пашка. – Там стволы и оптом, и в розницу...
– Ты уже хотел гонцов туда засылать, – усмехнулся я.
Действительно, была такая идея – ехать в Чечню и на месте договариваться с командирами частей, скупать у них за бесценок уничтоженную в бою технику. Идея казалась заманчивой. Уж кто-кто, а мы знали, сколько в Чечне сожженного железа. Тысячи тонн! Но даже предварительные подсчеты показали, что овчинка не будет стоит выделки. Слишком далеко и слишком опасно – а это факторы, значительно увеличивающие расходы. И форс-мажоров там не избежать... Гораздо легче оказалось договариваться с командирами подмосковных воинских частей. И мы договаривались. Не счесть, сколько денег уже на этом заработали...
– А оказалось, что и здесь, на месте полно железа... И стволы на месте найти можно. По тем же каналам...
Пашка понял меня правильно. И уже через две недели у нас был свой арсенал неучтенного оружия. Но, как оказалось, без Чечни здесь не обошлось.
– Помнишь трофеи с «вертушки»?
Как я мог забыть баулы с оружием боевиков, которое фактически спасло мне жизнь. Не будь того автомата без магазина, сбившие наш вертолет чеченцы расстреляли бы меня еще до того, как подоспела помощь...
– Куда его везли? – продолжал Пашка. – Сюда везли, на большую землю... Кому война, а кому мать родна... На всем деньги делают...
– А такие, как мы, эти деньги платим...
– Се ля ви, как говорят французы... Не будем заморачивать себе мозги. Ведь наше дело правое...
– Победа будет за нами, – улыбнулся я.
– По-любому...
В тот же день мы связались с Тимохой. На бандитском жаргоне это называлось забить стрелку. Он подъехал к нам с двумя хлопцами в эскорте.
– В чем проблема, пацаны? – кисло спросил он. – Опять кто-то наехал?
– Наехали, – кивнул Пашка. – В Щелковском районе проблема. Братва местная...
Мы совсем недавно открыли там приемный пункт и сразу же нарвались на местных братков. Требование простое, но категорическое – платить, и никаких гвоздей.
– Так это не наша территория. Что мы можем сделать?
– Да, но бабки вы с нас по полной требуете?
– Где по полной, пацаны? Двадцать копеек всего платите, а должны сорок...
– В том-то и дело, что мы ничего вам не должны. Кто вы такие? Какая помощь от вас?
– Это что, наезд? – тоскливо спросил Тимоха.
– Нет. Всего лишь бунт на корабле... Ничего мы не должны – ни тебе, братан, ни твоему Бубновому...
– А «крыша»? – вяло возмутился браток.
– Мы теперь сами себе «крыша»...
– Видел ваших «быков». Ничего себе...
– Это не «быки». Это наши друзья, Тимоха. Мы все вместе в одном котле варились. Вместе с «чехами» бодались... Они умеют убивать, Тимоха. Не скажу, что любят, но умеют... Хочешь в этом убедиться?
Вид у Пашки был более чем внушительный. Он верил в себя, он верил в своих друзей. А главное, он был убежден в правоте нашего дела. Неудивительно, что Тимоху ошарашил его натиск.
– Что, не будете отстегивать? – растерянно спросил он.
– Выросли мы из куцых штанишек, чтобы бояться каких-то паразитов!
– Да, выросли. В том-то и дело, что круто выросли...
– Короче, езжай к своему боссу, передай, что мы снимаем его с довольствия...
Тимоха долго-долго молчал, подавленно глядя куда-то в сторону. Наконец родил:
– Э-э, пацаны, вы только не подумайте, что я – шкура. Вы же помните, да, я к вам всегда со всей душой... Ставку сбил, да... И подлян никаких, да... Э-э, короче, я с Бубновым не хочу. Гнилой он... А вы правильные пацаны, да...
– Давай короче, – усмехнулся я.
Не так уж трудно было понять, в какую сторону клонит Тимоха. Хотя, возможно, я не совсем правильно его понял.
– Ну, в общем... Это, я так понял, у вас теперь своя охрана... Может, меня к себе возьмете?
Да, понял я Тимоху правильно... А ведь он действительно подлостей нам никогда не делал. И процентную ставку черного налога помог снизить...
– А это как Корней скажет, – вопросительно посмотрел на меня Пашка.
Судя по его тону, он не очень возражал против Тимохи. Да и я, если честно, тоже.
– Не вопрос. Решишь проблему с Бубновым, считай, что работаешь у нас... Сам понимаешь, бандитской вольницы у нас нет...
– Да какая вольница! – махнул рукой Тимоха. – Надоело это болото... Только это, если кого-то завалить, я пас. Я не по этим делам... Э-э, и насчет бабок...
– Сам понимаешь, мы не Рокфеллеры, но на пятьсот баксов рассчитывать можешь – в месяц, само собой... Плюс премия. Спишешь с нас Бубнового – две штуки зеленью...
– Порядок... Это, там кто-то еще на вас наезжает, да? – оживился Тимоха.
– Наезжают, – усмехнулся Пашка. – Разрулишь вопрос, еще штука сверху...
Тимоха рьяно взялся за дело. Уладил проблему с Бубновым, развел рамсы с щелковскими... А потом я озадачил его проблемой личного характера.
– Мне нужна эта девушка...
Я показал ему фотографию Вики... Не скажу, что это фото я носил возле сердца. Но дорожил им не меньше, чем своей головой...
Это была фотография из школьного альбома, которую дала мне Сашка еще в прошлом году. Вика – выпускница одиннадцатого класса. Ласковые глаза, ласковая улыбка. Тихая невинная красавица... Знал бы кто, сколько в ней дерьма...
Так и не всплыла она на моем горизонте. Иногда я звонил Сашке, спрашивал, не объявлялась ли Вика. Но всегда мимо. Вика забыла о своих родителях, забыла о своей сестре. И обо мне она, конечно же, тоже забыла... Я по-прежнему любил ее, по-прежнему страдал. Но до сих пор не предпринимал активных поисков.