— Погоня не продлится долго, — сказал Вудбайн. — Мы намного быстрее. Знаете, что это напоминает? Лодку, черт побери, лодку. С корпусом и парусами. Летающая лодка! — Он расхохотался. — Что за абсурд!
«Да, выглядит забавно. Удивительно, как она держится в воздухе», — подумал Тэрпин.
В это мгновение лодка начала снижаться, описывая все более широкие круги. Паруса свободно свисали. Возле руля суетилась единственная человеческая фигура. Собиралась ли она приземлиться или остаться в воздухе? Тэрпин не знал. Во всяком случае, летающая машина была близка к тому, чтобы сесть — или разбиться.
Лодка приземлилась на поляне. Когда хоппер начал снижаться, человек выскочил из лодки и помчался к ближайшим деревьям, среди которых вскоре исчез.
— Мы его напугали, — сказал Вудбайн, сажая хоппер недалеко от брошенного летательного аппарата. — Но как бы то ни было, надо осмотреть корабль. Это должно сказать нам многое, даже, возможно, все, что мы хотели бы знать.
Открыв дверь кабины, он спрыгнул на землю и, не дожидаясь Стэнли и Тэрпина, побежал к чужой машине.
Выбравшись из хоппера, Дон Стэнли пробормотал:
— Выглядит так, как будто сделана из дерева.
Он присоединился к Вудбайну.
«Лучше останусь здесь, — решил Тэрпин. — Выходить наружу слишком рискованно. Я могу сломать ногу. Кроме того, это их работа — обследовать корабль. Для того-то я их и нанял».
— Действительно дерево, — бросил Стэнли в сторону Тэрпина; его слова подхватывал ветер. — Паруса, похоже, из полотна.
— Но каким образом он движется? — размышлял вслух Вудбайн. — Или просто парит без источников энергии?
— Пилот оказался трусоват, — заметил Стэнли.
— Ты подумал о том, как в его глазах должен выглядеть наш хоппер? — спросил Вудбайн. — Однако ему хватило смелости следовать за нами. — Забравшись на корабль, он заглянул внутрь и сообщил: — Клееная древесина, из очень тонких слоев. Похоже, необычайно прочная. — Он ударил кулаком о борт.
Стэнли, обследовавший заднюю часть корабля, выпрямился и сказал:
— Здесь есть источник энергии. Что-то вроде турбины или, может быть, компрессора. Иди, посмотри.
Леон Тэрпин наблюдал, как Фрэнк Вудбайн и Стэнли изучают приводной механизм корабля.
— Что там у вас? — крикнул он, но его голос на открытом пространстве прозвучал слишком слабо.
Никто не прореагировал на вопрос. Тэрпин рассерженно ерзал на сиденье хоппера, желая, чтобы они поскорее возвращались.
— Судя по всему, турбина дает энергию для начального толчка, поднимающего аппарат в воздух, потом он какое-то время планирует, затем пилот снова включает турбину, и следует очередной взлет. Взлет, падение, взлет, падение… — сказал Вудбайн. — Чертовски странный способ перемещаться. Может, он вынужден приземляться после каждого взлета? Маловероятно.
— Словно белка-летяга, — сравнил Стэнли. — Знаешь что? — обратился он к Вудбайну. — Турбина, кажется, тоже из дерева.
— Не может быть, — сказал Вудбайн. — Она бы сгорела.
— Можно соскрести краску, — предложил Стэнли. Он открыл перочинный нож и попробовал. — Думаю, это асбестовая краска, во всяком случае огнеупорная. А под ней — древесина. Интересно, на каком топливе она работает? — Он отошел от турбины и начал расхаживать по кораблю. — Я чувствую запах нефти, — сказал он. — Турбины и дизели конца двадцатого века работали на низкокачественной нефти, так что в этом нет ничего невозможного.
— Ты заметил что-нибудь особенное в пилоте корабля? — спросил Вудбайн.
— Нет, — ответил Стэнли. — Я даже разглядеть его толком не успел.
— Он горбатый, — задумчиво сказал Вудбайн. — Я видел, как он бежал — почти согнувшись пополам.
9
Поздним вечером Тито Кравелли сидел перед камином у себя дома, потягивая скотч с молоком и просматривая доклад, полученный от его человека в «Земных разработках».
Из динамиков магнитофона лилась мелодия великого композитора середины двадцатого века, Гарри Парча. Инструмент, который Парч называл «военным трофеем», состоял из диффузионной камеры, рашпиля, модернизированной музыкальной пилы и артиллерийских гильз, подвешенных так, что они резонировали каждая со своей частотой. А в качестве басового фона использовался инструмент из полых бамбуковых труб, типа африканской маримбы, отбивавший замысловатый ритм. В последнее время это произведение стало весьма популярным у публики.
Но Кравелли не слушал. Все его внимание было сосредоточено на докладе о действиях «ЗР».
Леон Тэрпин лично вошел внутрь дефектного джиффи-скатлера вместе с многочисленными сотрудниками корпорации и представителями прессы. Ему удалось отогнать репортеров и отправиться на экскурсию на хоппере, во время которой был найден некий объект, который затем осторожно перенесли в «ЗР». В данный момент этот объект изучали в лаборатории. Связной Кравелли не знал в точности, что это такое. Но в одном не было сомнений — объект создан руками человека.
«Похоже, у Джима Брискина могут возникнуть проблемы, — подумал Кравелли. — Нам придется убеждать гибов эмигрировать на территорию, которая уже занята. Жаль, что Джим не подумал об этом раньше. Мне тоже не пришло в голову.
Наше первое впечатление оказалось ошибочным, хотя территория и выглядела необитаемой, вполне пригодной для колонизации».
«Что ж, ничего не поделаешь, — размышлял он. — Джим выступил со своей речью, так что жребий брошен. Теперь мы должны делать хорошую мину при плохой игре, надеясь, что еще не все потеряно. Черт побери, если бы мы подождали еще день!»
«А может, просто их перебить? — подумал он. — Может, они подхватят от нас какой-нибудь вирус и вымрут как мухи?»
Он ненавидел себя за подобные мысли, но не мог от них избавиться. «Нам так нужно новое место, — продолжал размышлять Кравелли. — Нужно завладеть им любой ценой!
Но согласится ли Джим? У него чертовски доброе сердце.
Должен согласиться. Иначе нам грозит политическая смерть, а гибам — физическая».
Тито перечитывал доклад, когда раздался сигнал домофона. Кто-то стоял у входа и хотел, чтобы его впустили. Кравелли отложил доклад и подошел к интеркому, соединявшему квартиру с подъездом.
— Кто там? — спросил он, как всегда опасаясь ночных гостей.
— Это я… Эрл, — послышалось в ответ, однако изображения на экране не появилось; судя по всему, гость стоял вне поля зрения камеры. — Ты один?
— Да, — ответил Кравелли.
Он нажал кнопку, и дверь пятнадцатью этажами ниже автоматически открылась, впустив внутрь Эрла Бохеджана, «крота» из «ЗР».
— Тебе придется пройти мимо консьержа, — проинструктировал его Тито. — Пароль на сегодня — «картошка».
Несколько минут спустя Бохеджан, мрачного вида человек лет пятидесяти, вошел в квартиру. Вздохнув, сел напротив Тито Кравелли.
— Хочешь пива? — предложил Тито. — У тебя усталый вид.
— Я с ног валюсь, — признался Бохеджан. — Пришел сюда прямо из «ЗР». Срочная работа, трудимся в две смены. Честно говоря, мне повезло, что я вообще вырвался. Сказал, что у меня страшная мигрень. В конце концов охранники выпустили.
— Как идут дела? — спросил Кравелли, доставая пиво из холодильника.
— Та штука, которую они оттуда притащили… — сказал Эрл Бохеджан. — Я упоминал про нее в докладе. Они ее обследовали, и… скажу тебе, я никогда ни о чем подобном не слышал. Это какое-то транспортное средство. Мне удалось это выяснить, болтаясь в туалете для начальства с банкой колы и подслушивая случайные разговоры. Оно сделано из дерева, но это вовсе не примитивное устройство. Больше всего изумила инженеров турбина, которой снабжена эта летающая диковина. — Информатор с благодарностью принял пиво и начал пить большими глотками. — Она действует по принципу сжатия газа. Я не инженер, так что не могу объяснить все технические подробности. Так или иначе, за счет сжатия газа замерзает вода в камере. Самое интересное, Кравелли, что, по слухам, этот тарантас работает благодаря… — Он рассмеялся. — Извини, но это в самом деле забавно. Он работает благодаря расширению льда. Вода замерзает и расширяется в виде льда, который с необычной силой давит на поршень, а потом лед тает. Весь процесс происходит очень быстро. Затем газ снова разрежается, что вызывает очередное давление на поршень, который втягивается обратно в цилиндр. Лед! Ты когда-либо слышал о таком источнике энергии?
— Это еще смешнее, чем пар, — сказал Кравелли.
— Да, намного смешнее, чем пар, — смеясь, кивнул Бохеджан. — Чертовски неуклюже и совершенно неэффективно. Невероятно сложная технология, особенно если принять во внимание ее крайне низкий КПД. Машина движется на полозьях, а не на колесах, и поднимается в воздух лишь на несколько секунд, после чего снова планирует. Что-то вроде деревянной ракеты с парусом. Таков их уровень технологии. Как ты думаешь, что это за цивилизация? — Эрл допил пиво и поставил стакан на стол. — В «ЗР» говорят, что один из лучших инженеров сел в эту машину, привел ее в действие и секунд пятнадцать летал по лаборатории на высоте около четырех футов, примерно на уровне пояса.
— Здесь у тебя написано, — сказал Кравелли, доставая доклад Бохеджана, — будто карты неба, сделанные астрофизиками, доказывают, что эта планета, вне всякого сомнения, Земля.
— Да к тому же нынешняя, — уже серьезно сказал Бохеджан. — Не было никакого путешествия во времени. Не проси меня что-либо объяснить. Даже «ЗР» этого не смогли, хотя должны разбираться в таких вопросах. Однако я знаю, во что верит Тэрпин. По мнению старика, обнаружили именно Землю. У нее было такое же начало, как и у нашей, и лишь потом она избрала другой путь. Это произошло на каком-то этапе развития человечества, скажем, десять тысяч лет назад или даже раньше, может быть, еще в плейстоцене. Во всяком случае, фауна и флора выглядят идентично нашим, расположение континентов, очертания суши такие же… так что расхождение не могло случиться слишком давно. Возьмем, к примеру, Мексиканский залив или залив Сан-Франциско, которые приобрели свой нынешний вид уже почти в исторические времена.
— Какова, по мнению «ЗР», численность населения?
— Небольшая, наверняка меньше, чем у нас. Принимая во внимание скопления огней на ночной стороне, ее оценивают самое большее в миллионы и уж наверняка не в миллиарды. Некоторые территории, похоже, вообще необитаемы, по крайней мере если считать огни признаком жизни.
— Может, там идет война и у них затемнение, — заметил Кравелли.
— Но на дневной стороне нет никаких признаков городов, лишь нечто похожее на дороги и небольшие поселения… Через несколько дней, возможно, удастся узнать больше. Вся эта история выглядит странно. Поскольку не было зафиксировано никаких радиосигналов, в «ЗР» полагают, что жители этих территорий, хотя у них и есть турбины, по какой-то причине не пользуются электричеством. А клееная древесина, покрытая асбестовой краской, указывает на отсутствие металлов, по крайней мере в промышленных масштабах. Невероятно, правда?
— На каком языке они говорят?
— В «ЗР» даже не притворяются, будто знают. Сейчас они набирают дешифровщиков в отдел лингвистики. Если удастся поймать одного из местных, с ним попытаются установить контакт. Это должно вскоре случиться, а может, уже случилось, после того как я покинул «ЗР». Говорю тебе, это будет apologia pro sua vita[1] для социологов, этнологов и антропологов со всего мира. Они отправятся туда целыми толпами. Я лично не имею ничего против. Бог знает, что они еще найдут. Возможно ли, чтобы в этой культуре возник приводимый в движение турбиной воздушный корабль, но не существовало, к примеру, письменности? Ибо, как утверждают в «ЗР», на машине не было никаких букв или знаков, а ведь они наверняка обследовали ее вдоль и поперек.
— Честно говоря, меня не волнует, что там изобрели, а что нет, — пробормотал себе под нос Кравелли. — Главное, есть место для колонизации. Массовой колонизации, для миллионов.
Они выпили еще по стакану пива, и Бохеджан ушел.
«Тебе повезло, Брискин, — подумал Кравелли, закрывая дверь за информатором. — Ты рисковал, выступая с той речью, но, судя по всему, ситуация оборачивается в твою пользу. Разве что откажешься делить альтернативную Землю с ее коренными обитателями… Или им удастся изобрести какой-нибудь механизм, который нас остановит. Господи, как бы мне хотелось там оказаться! — подумал Кравелли. — Собственными глазами увидеть ту цивилизацию, прежде чем мы сотрем ее с лица земли, что неизбежно случится. Вот это был бы опыт! Возможно, они опередили нас во всем — в науке, философии, технике, в изобретении новых источников энергии, словом, во всех областях: от противозачаточных средств до постижения Бога, от книг и соборов, если таковые у них есть, до детских игрушек. Вероятно, все начнется с того, что несколько местных будут убиты — просто на всякий случай, — размышлял Кравелли. — Жаль, что этими вопросами не занимается правительство. Чертовски неудачно, что правами на данное открытие обладает частная корпорация. Естественно, когда Джима выберут, все изменится. Но Шварц ничего не станет делать, он будет просто сидеть, позволяя “ЗР” поступать так, как им заблагорассудится».
«Нужно организовать встречу Брискина с Леоном Тэрпином, главой “Земных разработок”, — подумал Сол Хайм. — Сфотографируем Джима в том новом мире — он должен не просто говорить о находке, он должен говорить именно оттуда. Контакт лучше всего установить с помощью Фрэнка Вудбайна, ведь они с Джимом давние друзья. Поговорю с Вудбайном и все устрою. Джим будет там, а с ним, может быть, и Фрэнк. Отличная реклама для нашей кампании! Обязательно это используем».
— Возьми видеофон, — обратился он к жене. — Пусть найдут Фрэнка Вудбайна, ну, знаешь, того героя, исследователя космоса.
— Знаю, — ответила Пэт.
Сняв трубку, она попросила дать ей нужную информацию.
«Хорошо иметь героя на своей стороне, — размышлял Сол. — Я всегда мечтал о том, чтобы втянуть его в нашу компанию. Думаю, наконец мы добились того, чего хотели». Он был доволен собой, профессиональная интуиция подсказывала, что он может одним выстрелом убить двух зайцев.
На экране телевизора представители прессы совершали экскурсию по альтернативному миру. Вместе со всей нацией Сол увидел прекрасный пейзаж, деревья, траву, чистое небо. Как и другие, он живо реагировал на красоты. Зрелище действительно было что надо! Посмотрев передачу, он понял, сколь глубоко продуманным было выступление Джима. Начиналась новая эпоха в истории человечества, и опекаемый им кандидат предвидел это с самого начала. Если бы только они могли послать туда Джима с Вудбайном… Последний, решающий шаг…
— Есть, — торжествующе сообщила Пэт, прервав размышления мужа. — Держи. — Она протянула Солу трубку видеофона. — Он знает, кто ты, и согласился на разговор.
— Мистер Вудбайн, — начал Сол, садясь перед видеофоном, — весьма любезно с вашей стороны, что согласились уделить мне минуту вашего драгоценного времени. Джим Брискин хочет посетить тот, другой мир. Вы могли бы как-нибудь устроить это через Тэрпина?
Он был готов объяснить собеседнику, почему это так важно, — вдруг Вудбайн не слышал выступления Джима, — но тот сразу же все понял.
— Попросите Брискина, чтобы прибыл ко мне домой, если возможно, сегодня же вечером. Я хочу поговорить с ним о материалах, которые мы там обнаружили. Он должен узнать кое-какие подробности, прежде чем отправится туда. Уверен, что в «ЗР» не будут иметь ничего против. Они все равно собираются завтра распространить эту информацию в прессе.
— Хорошо, — обрадовался Сол. — Как можно скорее пришлю Джима к вам.
Поблагодарив Вудбайна, он прервал связь.
«А теперь посмотрим, удастся ли мне уговорить Джима, — подумал он, набирая номер. — А что, если не согласится?»
— Может, я могла бы помочь? — предложила Пэт. — Обычно мне удается убедить Джима в том, что я действую в его интересах. А данный вопрос, несомненно, к таковым относится.
— Рад, что у тебя столько оптимизма, — ответил Сол, размышляя о том, что за материалы обнаружили сотрудники «ЗР» в новом мире.
Находка, вне всякого сомнения, была крайне важной. Говоря о ней, Вудбайн был чем-то озабочен, и это встревожило Сола. Не очень сильно, но все же.
Фрэнк Вудбайн услышал стук в дверь, открыл — на пороге его квартиры стоял Джим Брискин, как всегда мрачный.
— Сколько лет, сколько зим, — сказал Вудбайн. — Идем, хочу тебе показать, что мы нашли на той стороне.
Он повел Джима к длинному столу в гостиной.
— Вот их компрессор. — Он показал на фотографию. — Есть уйма способов его построить. Почему они выбрали наиболее неудобный? Нельзя назвать культуру примитивной, если она создала поршневой двигатель и газовый компрессор. Уже сама способность построить планер с приводом не позволяет считать эту цивилизацию низкоразвитой. И все же что-то тут не так. Завтра, конечно, мы узнаем, что именно. Но я хотел бы знать это сегодня, прежде чем мы установим с ними контакт.
Джим Брискин взял фотографию компрессора.
— Гомеогазеты предполагали, что вы нашли нечто подобное. Ходили слухи насчет объекта, отбуксированного на нашу сторону…
— Да, — кивнул Вудбайн. — Слухи оказались правдивыми. Вот снимок. — Он показал Джиму фотографию планера. — Машина находится в подвале «ЗР». Они сообразительны и притом глупы — я имею в виду тех, с той стороны. Полетим туда завтра вместе. Приземлимся вот здесь. — Он показал на одну из фотографий, сделанных со спутника «Пчелиная матка». — Узнаешь? Побережье Франции. Нормандия. У них там деревня. Трудно назвать ее городом, поскольку она очень маленькая. Но это самое большое поселение, которое было обнаружено со спутника. Так что мы отправимся туда, встретимся с местными жителями и непосредственно соприкоснемся с их культурой и всеми ее достижениями. «ЗР» обеспечит нас лингвистическими машинами. В операции задействованы также антропологи, социологи… — Он замолчал. — Почему ты так странно на меня смотришь, Джим?