— Не могу, — сказал пилот. — Слишком опасно, мы перегружены.
— В чем дело? — спросил Диллингсворта Эдвард Маршак, социолог из Калифорнийского университета. — Что ты там увидел?
— Садимся сразу же, как только долетим до Европы, — помолчав, ответил Диллингсворт. — Крупных поселений искать не будем. Я хочу, чтобы мы приземлились, как только увидим одного из туземцев.
Флотилия лодок осталась позади.
Дрожащими руками Диллингсворт открыл какую-то книгу и начал ее листать, не позволяя никому увидеть заглавие. Он сидел в углу кабины хоппера, погруженный в мрачную задумчивость.
— Думаешь, нам стоит вернуться? — спросил его Стэнли, самый старший из сотрудников «ЗР».
— Нет, черт побери! — буркнул Диллингсворт.
Низенький бизнесмен из Канзас-Сити наклонился к Брискину.
— Его поведение меня тревожит, — сказал он. — Увидев тех рыбаков, он явно что-то понял, но никому не говорит ни слова. Я видел его лицо, он почти лишился чувств.
— Спокойно, мистер Петель, — весело сказал Джим. — У нас впереди еще долгий путь.
— Я намерен выяснить, в чем дело, — решительно заявил Петель, вставая и направляясь к Диллингсворту. — Скажи, — резко начал он, — почему ты держишь свои наблюдения в тайне? Наверняка это что-то серьезное, раз тебя так пришибло. Что ты там увидел? Я лично не считаю, что нам стоит продолжать полет, но…
— Послушайте, — прервал его Диллингсворт, — если я ошибаюсь, то мое открытие не имеет никакого значения. Если же я прав… — Он посмотрел через плечо Петеля на Джима Брискина. — Мы узнаем об этом еще до того, как вернемся.
— Этого достаточно, — сказал Джим Брискин. — По крайней мере, для меня.
Разгневанный Петель вернулся на свое место.
— Если бы я знал, что так будет…
— То не полетели бы с нами? — спросил Джим.
— Возможно.
— Я и не подозревал, что нам может грозить опасность, — беспокойно ерзая, сказал Сол Хайм.
— Как вы думаете, когда была сбита «Пчелиная матка»? — спросил один из журналистов.
— Понятия не имею. Я узнал об этом, когда мы уже входили в этот чертов скатлер, — буркнул Сол.
— Как насчет того, чтобы сыграть в карты? — подал голос фоторепортер крупной гомеогазеты. — Заход с валета или выше, пенни за взятку, но без лимита.
Вскоре игра началась.
Сол различил на горизонте полоску суши и посмотрел на часы. «Нормандия, — понял он. — Мы почти на месте. — От страха перехватило дыхание. — Господи, как я волнуюсь, — подумал он. — Тот антрополог меня здорово напугал. Но отступать поздно. Кроме того, даже если бы мы могли вернуться, это было бы неразумно с политической точки зрения. Нет, придется продолжать начатое, хотим мы этого или нет».
— Приземлись здесь, — сдавленным голосом велел пилоту Диллингсворт.
— Действуй, — подтвердил Дон Стэнли.
Пилот кивнул.
Внизу тянулся размытый волнами берег. Сол Хайм увидел нечто не слишком похожее на дорогу, но ничем иным оно быть не могло. Вдали он заметил какое-то транспортное средство, вроде повозки. Кто-то не спеша ехал по своим делам. Сол успел разглядеть колеса и груз. Возница в синей шапочке явно не замечал хоппер, поскольку не смотрел на небо. Пилот выключил двигатели, и хоппер стал медленно снижаться.
— Я собираюсь сесть на дорогу, — объяснил пилот. — Прямо перед этой повозкой.
Он на мгновение включил обратный выхлоп, чтобы затормозить падение хоппера.
— Господи, я был прав, — прошептал Диллингсворт.
Хоппер коснулся земли, и все столпились у иллюминаторов, пытаясь разглядеть то, что уже заметил антрополог. Повозка остановилась. Возница таращился на хоппер и находившихся в нем людей.
«Как-то странно он выглядит, — подумал Сол Хайм. — Какой-то деформированный».
— Вероятно, облучился во время войны, — хрипло сказал один из репортеров. — Господи, какой кошмар!
— Нет, — возразил Диллингсворт. — Это не последствия облучения. Ты никогда раньше ничего подобного не видел?
— В книге, — срывающимся голосом сказал Петель. — В той, которую ты просматривал, когда мы пролетали над рыбацкими лодками.
— Это одна из древних человеческих рас, — проговорил Джим Брискин.
— Палеолитическая ветвь эволюции приматов, — уточнил Диллингсворт. — Думаю, что это синантроп, высшая форма питекантропа, человек пекинский, как его еще называют. Взгляните на низкий свод черепа, мощные надбровные дуги, слаборазвитый подбородок. Это обезьяньи черты, утраченные гомо сапиенс в процессе эволюции. Однако размеры мозга достаточно велики, почти сравнимы с нашими. Не говоря уже о том, что и зубы имеют несколько иную форму. В нашем мире, — добавил он, — эта ветвь древней эволюции прервалась в нижнем плейстоцене, около полутора миллионов лет назад.
— Мы… вернулись назад во времени? — спросил Петель.
— Нет, — раздраженно ответил Диллингсворт. — Ни на неделю. Судя по всему, гомо сапиенс здесь вообще не появился или по каким-то причинам не выжил. А синантроп стал господствующим видом, так же как мы в нашем мире.
— Тот, который выскочил вчера из планера, был горбатый, — дрожащим голосом заметил Вудбайн.
— Именно, — сказал Диллингсворт. — Не до конца выпрямленная фигура синантропа — следствие приспособления к жизни на открытых равнинах, поросших густой травой. Прямая осанка сделала бы его слишком легкой добычей, — спокойно пояснил он.
— Господи, — пробормотал Сол Хайм. — И что же нам теперь делать?
Ответа не последовало.
«Что за бардак!» — подумал Сол Хайм, когда группа из тридцати человек выбралась из хоппера и окружила повозку. Возница, слишком испуганный для того, чтобы попытаться убежать, смотрел на них кротким взглядом, сжимая в руках какой-то пакет. Сол заметил, что одежда туземца представляет собой единый кусок ткани, вроде тоги. Синантроп, в отличие от музейных моделей, был коротко и аккуратно подстрижен. «И какие из этого следуют выводы? — размышлял Сол. — Вот же невезуха!»
Дальнейшее представлялось ему даже хуже, чем он предполагал ранее. Значит, Джим проиграет из-за этого выборы… А ведь это была только верхушка айсберга. Хайм представил себе, какую тень бросит вся эта история на их жизнь — его, Джима и всех остальных… белых и цветных. Поскольку с точки зрения расовых отношений встреча с синантропом означала полное поражение.
Несколько сотрудников «ЗР» вместе с Диллингсвортом поспешно устанавливали возле повозки автоматические переводчики, намереваясь предпринять попытку пообщаться с возницей.
Загипнотизированный видом аппаратуры, низенький бизнесмен из Канзас-Сити, заикаясь, сказал Солу:
— Невероятно! Эти полулюди научились строить дороги и машины, даже изобрели газовую турбину. По крайней мере, так говорили по телевидению.
Вид у Петеля был совершенно ошеломленный.
— У них на это было полтора миллиона лет, — заметил Сол.
— И все равно потрясающе. Ведь они построили корабль, который может плавать по Атлантическому океану! Могу поклясться, на свете нет ни одного антрополога, который взялся бы написать на эту тему книгу. Никто не подозревал о существовании столь продвинутой культуры. Преклоняю перед ними голову. Это прекрасно. Это внушает оптимизм. Это помогает нам понять, что… — Он пытался найти подходящие слова. — Если что-нибудь случится с нами, гомо сапиенс, останутся другие формы жизни.
Сол, однако, ни в коей мере не разделял его оптимизма.
«Лучше было бы вернуться в наш мир и ликвидировать проход. Забыть о том, что мы его видели, — мрачно подумал он. — Однако сделать этого мы не можем, поскольку всегда найдется какой-нибудь любопытный ученый, который потребует продолжать исследования. Впрочем, “ЗР” и сами не хотят прекращать поиски здешних артефактов, а хотят выяснить, какую от них можно получить пользу. Так что все не так просто. Не удастся закрыть глаза и сделать вид, будто ничего не произошло».
— Не думаю, что созданное этими полулюдьми можно назвать прекрасным, — сказал Сол. — Они выглядят страшно отсталыми по сравнению с нами. А ведь у них было в десять раз больше времени, а может быть, и в двадцать. Подумать только, они до сих пор не умеют обрабатывать металл.
Никто не обращал на него внимания. Все толпились вокруг машины-переводчика.
— Кто хочет поговорить с этой полуобезьяной? — язвительно спросил Сол.
«Я должен вытащить отсюда моего кандидата, — лихорадочно размышлял он. — Не могу позволить, чтобы он имел к этому хоть какое-то отношение».
Но Джим Брискин, не обращая на него внимания, подошел к повозке и начал что-то говорить чужаку, вероятно пытаясь его успокоить. Это было совершенно в его стиле.
«Он просто дурак, — подумал Сол. — Неужели не видит, что губит политическую карьеру? Неужели только я в состоянии осознать последствия? Разве они не очевидны?»
Склонившись над микрофоном машины-переводчика, Диллингсворт повторял:
— Мы друзья. Мы хотим мира… Это устройство вообще работает? — повернулся он к Стэнли, после чего продолжил: — Мы друзья. Мы пришли с миром. Мы никому не причиним вреда.
— Нужно некоторое время, — объяснил Стэнли. — Продолжай. Понимаешь, машина должна перехватывать образы, возникающие в твоем мозгу, и передавать их прямо в мозг…
— Знаю, знаю, — отмахнулся Диллингсворт. — Вот только успеет ли она сработать прежде, чем он сбежит? Видишь, он уже готов удрать… Мы друзья, мы пришли с миром, — снова повторил он в микрофон.
Неожиданно синантроп заговорил.
Из динамика машины-переводчика донесся приглушенный шум. Запись тут же перемотали назад и пустили снова.
— Что он сказал? — спросил Петель, беспокойно озираясь. — Что он сказал?
— Ты тоже друг? — спросил Диллингсворт в микрофон. — Вы наши друзья, так же как и мы — ваши?
Сол подошел к Джиму Брискину и положил руку ему на плечо.
— Джим, я хочу с тобой поговорить.
— Ради бога, не сейчас!
— Именно сейчас, — настаивал Сол. — Дело не терпит отлагательств.
— Господи, ты что, с ума сошел? — простонал Джим.
— Нет! — ответил Сол. — Здесь все сошли с ума, кроме меня. Идем. — Схватив Джима за руку, он оттащил его в сторону. — Дай определение человека. Ну же, давай!
— Что? — удивленно уставился на него Джим.
— Дай определение человека! Если не можешь, то это сделаю я. Человек: животное, способное создавать орудия. Так вот, все это — повозка, шапочка, тога, корабль, даже планер с компрессором и турбиной — все это, в широком смысле, орудия. А потому эту чертову тварь следует признать человеком. Да, он уродлив, у него низкий лоб и нависшие брови. Умственными способностями он тоже не отличается. Однако у него вполне хватило ума создать все то, что мы уже видели. Более того, они построили дороги и даже… — голос Сола дрожал от злости, — сбили наш спутник!
— Сол, — устало начал Джим, — сейчас не время…
— Ошибаешься. Самое время, чтобы бежать отсюда. Бежать и навсегда забыть о том, что мы здесь видели.
Но бежать было невозможно, и Сол прекрасно это понимал. Хоппер принадлежал «ЗР», и им управлял пилот «ЗР», а ему Сол приказывать не мог. Это мог сделать только Стэнли, но тот явно не собирался отступать, он, как зачарованный, слушал машину-переводчика.
— Позволь спросить, — злобно прошипел Сол. — Если ты признаешь, что они люди, как ты намерен отказать им в праве голосовать?
— Тебя это так беспокоит? — подумав, спросил Джим.
— Да.
Джим, не ответив, отошел к группе наблюдателей. Сол проводил его взглядом.
— Голосующий синантроп! — сказал он вслух. — Представляю себе. А что потом? Смешанные браки между ними и нами? Господа, прошу вас, давайте вернемся.
Никто даже не пошевелился.
— Не хотел бы предрекать катастрофу, но ничего не поделаешь, стану пророком. Только учтите, потом все претензии к орангутангу, что сидит на повозке. Это его вина. Он просто не должен был существовать.
Из динамика машины-переводчика донесся горловой хриплый шепот:
— …Друг.
Диллингсворт возбужденно обернулся.
— Он заговорил! Это вовсе не эхо моих слов!
— У них даже нет радио, — сказал Сол Хайм.
В своей конторе в Нью-Йорке частный детектив Тито Кравелли получил приведший его в замешательство доклад информатора из «ЗР», Эрла Бохеджана. «Первый отчет с борта хоппера, посланный в “ЗР”. Мир, населенный обезьянами».
Изрядно рискуя, Кравелли связался с корпорацией «Земные разработки» по обычному видеофону и спросил, может ли он поговорить с Бохеджаном.
— Ты с ума сошел? Никогда больше не звони мне напрямую, — нервно сказал Бохеджан, когда их соединили.
— Поясни суть своего сообщения, — сказал Тито.
— Они наткнулись на разумных обезьян, — тихо сказал Бохеджан, склонившись над экраном видеофона. — Ну, знаешь, недостающее звено.
— Первобытные люди, — понимающе кивнул Тито, чувствуя, как комок подкатывает к горлу. — Говори дальше, Эрл, я хочу знать все. И не вешай трубку, поскольку я все равно перезвоню, да поможет мне Бог.
— Отчет передали старику Тэрпину, — сказал Бохеджан. — Сейчас он читает у себя в кабинете. Они собираются решить, закрывать проход или нет. Но лично я не думаю, что закроют.
— Да, этого они не сделают, — согласился Тито. — Иначе слишком многое потеряют.
— Но они беспокоятся. Впрочем, кто бы не беспокоился? Только представь себе — до сих пор мы считали, что лишь люди, подобные нам…
— Ученые определили, к какому подвиду принадлежит этот получеловек? — спросил Кравелли, вызывая в памяти свои познания в антропологии.
— Синантроп. Это тебе о чем-то говорит?
Кравелли прикусил губу.
«Одни из самых древних людей, — подумал он. — Если бы речь шла о кроманьонце или хотя бы неандертальце…» Это меняло бы дело. В конце концов, археологические открытия в Палестине доказали, что гомо сапиенс скрещивался с неандертальцами без каких-либо пагубных последствий… и генетическая ветвь гомо сапиенс стала доминирующей.
— Они собираются забрать с собой одного из туземцев, — продолжал Бохеджан. — Я подслушал в туалете: синантроп уже сидит у них в хоппере. Говорят, он вполне послушный и напуган до смерти.
— А чего ты еще ожидал? — усмехнулся Кравелли. — Вероятно, синантропы помнят свое прошлое, в котором истребили наше племя.
«Так же как мы истребили их в нашем мире, — мысленно продолжил Тито. — Стерли с лица земли».
— А теперь мы снова появились, — сказал он вслух. — Им это наверняка кажется колдовством. Мы для них духи из древних времен. Из их каменного века. Ну и ситуация!
— Пора заканчивать, — прошептал Бохеджан. — Я все уже тебе рассказал, Тито. Если еще что-нибудь…
— Хорошо, — перебил Кравелли и прервал связь.
Интересно, смогут ли они вернуться на этом хоппере через Атлантику и перейти обратно в наш мир? — размышлял он. А что, если синантропы перехватят их по пути? Хороший вопрос.
Тогда ноябрьские выборы превратятся в хаос. Но кто мог предвидеть подобное? Кравелли отчетливо увидел ускользающий от него пост генерального прокурора.
Параллельные вселенные — весьма сложная проблема. Интересно, сколько их всего существует? Десятки? С разными видами прачеловека, доминирующими на данной территории… Жуткая перспектива, содрогнулся он. Словно круги ада, каждый со своей разновидностью мук.
А может, в одном из этих миров доминирует вид человека, стоящий на эволюционной лестнице выше нас? — неожиданно пришло ему в голову. Вид, который в нашем мире мы уничтожили в самом начале?
«Имеет смысл кое-что подкрутить в скатлере, — решил Тито. — Но что, если потом представители этого вида появятся в нашем мире, так же как мы появились в маленькой вселенной синантропов? С нами будет покончено. Мы просто не выдержим конкуренции.
Точно так же, как синантропы не смогут сравниться с нами.
Бедняги, они еще не знают, что их тут ждет. Они не подозревают, что их время подходит к концу, ибо вернулся древний враг, уже обладающий телевидением, ракетами, лазерами, водородными бомбами и прочими невероятно сложными устройствами, которых не в состоянии постичь их ограниченный разум. Им потребовался миллион лет, а может быть, два, чтобы изобрести газовый компрессор. И какой им от него толк сейчас, когда их судьба решена? Чем им помогут деревянные планеры, вынужденные приземляться через каждую сотню футов? Господи, наши корабли достигли трех звездных систем!»
Неожиданно Кравелли вспомнил про спутник «Пчелиная матка».
«Как им удалось его обезвредить? Удивительно, поскольку это совершенно не вписывается в общую картину. И тем не менее они остаются далеко позади нас по уровню развития. Мы можем побить их со связанными руками, одними лишь лобными долями мозга… если можно так выразиться, — подумал он, но его уверенность в себе вдруг куда-то исчезла. — Джиму Брискину лучше было бы вернуться с альтернативной Земли — ибо нас ждут трудные времена, и здесь нужна такая личность, как он. Я уже представляю, как решил бы проблему мясник Билл Шварц… Очень хорошо представляю».
Он снова позвонил в «ЗР» в Вашингтоне и попросил соединить его с Эрлом Бохеджаном.
— Я хочу, чтобы ты сообщил мне, когда Джим Брискин выйдет из скатлера, — сказал он. — Остальные меня не волнуют, только он, понимаешь, Эрл?
— Конечно, Тито, — кивнул Бохеджан.
— Можешь передать ему пару слов? В конце концов он окажется в том же здании, что и ты, только внизу.
— Попробую, — с некоторым сомнением ответил Бохеджан.
— Попроси его, чтобы он обязательно мне позвонил.
— Ладно, — сказал Бохеджан. — Сделаю, что смогу.
Повесив трубку, Кравелли начал искать сигареты. Пока что оставалось лишь сидеть и ждать, когда вернется Джим. Он знал, что это может произойти не скоро.