До отключения «паука Бесяева» оставалось пять с половиной минут.
Моряна поднялась наверх, бесшумно пробежала по коридору, вышла в холл, одна из стен которого представляла собой удобное для отступления «французское окно», когда…
— Стой!
Возглас был произнесен на японском, но интонацию Дита уловила правильно: выскочивший из-за угла охранник приказывал грабителю не шевелиться. Черное дуло пистолета безапелляционно смотрело в лоб девушки.
Моряне потребовалось одно мгновение, чтобы оценить ситуацию. Всего одно мгновение, и ее обостренные чувства полностью осознали обстановку: до охранника не меньше восьми футов, еще двое врагов приближаются к холлу из дальнего коридора, взявший ее на мушку японец ошеломлен и растерян, он никак не ожидал встретить постороннего в тщательно охраняемой вилле, а потому все равно начнет стрелять. Все равно. Никаких сомнений.
Конечно, воинские качества морян наиболее полно проявляются при набрасывании боевой шкуры, но и без нее Дита являлась серьезным соперником для челов. Шансов у японца не было.
В ту самую секунду, когда палец охранника начал давить на спусковой крючок, девушка неуловимым прыжком преодолела расстояние между ними, одной рукой отвела в сторону пистолет, а второй, в которой уже оказался нож, нанесла длинную и страшную рану, разорвавшую тело японца от паха, до самого горла. Боевой стиль морян не менялся, независимо от того, в шкуре они или нет: оборотни предпочитали грубые и эффективные приемы, гарантированно выводящие противника из строя. А черному навскому клинку было безразлично, что резать, — кожу, мышцы, ребра: он с одинаковой легкостью проходил через любую органику.
Дита оттолкнула еще стоящего на ногах японца, не позволяя потокам крови испачкать свои джинсы, и тенью скользнула навстречу двум приближающимся охранникам.
ГЛАВА 3
«Завтра, в субботу, 7 сентября, в Московской медицинской академии им. Сеченова состоятся торжества по случаю юбилея замечательного врача, профессора, Екатерины Федоровны Хвостовой. Сегодня, на пороге своего семидесятилетия, всемирно известный хирург согласилась…»
(«Известия»)«Братство Целителей с гордостью и радостью сообщает, что завтра, 7 сентября, в помещении Московской медицинской академии им. Сеченова пройдет церемония чествования Екатерины Федоровны Хвостовой, старейшего и наиболее уважаемого члена братства. Талант Екатерины Федоровны спас не одну жизнь, и все, кто хочет выразить свое почтение профессору Хвостовой, приглашаются…»
(«Тиградком») * * *Вилла «Розовая хризантема»
Япония, пригород Токио,
6 сентября, пятница, 04.25 (время местное)
— Это моя вина, господин. — Масаока, опытный и умелый сятэй,[1] опустил глаза.
Он происходил из семьи потомственных якудза, впитал устав клана раньше, чем научился читать, и гордился доверием, которое ему оказывает камбу.[2] Сятэй был начальником охраны в «Розовой хризантеме», и удачный рейд моряны стал для него позором.
— Я готов к любому наказанию.
— Наказание надо заслужить, кедай.[3]
— Вы лично поставили меня охранять виллу, Тори-сан. Вы лично говорили, что этот дом важен для клана. Я не оправдал вашего доверия. — Масаока сдержанно поклонился. — Я заслужил наказание, господин.
Собеседник проштрафившегося сятэя, худощавый мужчина в дорогом, но неброском черном костюме, небрежно опираясь на простую бамбуковую трость, медленно прошелся по дорожке парка. Он молчал, но, к глубокому удивлению Масаоки, его лицо было спокойно. Создавалось впечатление, что худощавый если не ждал, то, по крайней мере, не удивился, узнав, что тщательно охраняемая вилла ограблена. Но Масаока старался не думать об этом: знали в камбу о предполагаемом ограблении или не знали, его дело — охрана, и он с этим делом не справился.
Вся территория «Розовой хризантемы» была освещена: многочисленные боевики тщательно осматривали парк, выискивая оставленные вором следы, но на эту тропинку никто из них не заходил. Никто даже не смотрел в сторону двух мужчин, негромко разговаривающих у раскидистого дерева. Никто не хотел попасть под горячую руку Тори, ибо собеседником сятэя был грозный вакагасира[4] клана, и его появление на вилле показывало, насколько серьезное внимание уделяет камбу инциденту. Тори был правой рукой лидера организации и занимался исключительно важными делами.
Некоторым людям вакагасира был знаком под именем мистер Игрек.
— О наказании поговорим позже, — произнес он наконец. — Сначала объясни, почему твои солдаты обнаружили вора уже после того, как он вскрыл хранилище?
Масаока покачал головой.
— Я не могу это объяснить, Тори-сан.
— Как получилось, что вор вообще сумел вскрыть хранилище?
— Я не могу это объяснить.
— Как получилось, что он прошел через ограду?
— Я не знаю.
— Ты проверял систему охраны?
— Да, Тори-сан, она работает безупречно.
— Чтобы пройти в хранилище, требуется электронный ключ. Если система охраны работает, значит, кто-то из наших передал вору свою карточку. Программисты смогут вычислить предателя?
— Компьютерщики клянутся, что вор использовал собственную карточку, но система идентифицировала его как своего и открыла замки. Компьютерщики говорят, что систему перепрограммировали.
— Сеть «Розовой хризантемы» замкнута, — хладнокровно напомнил Тори. — Здесь нет выделенных каналов, а модемы запрещено даже приносить. Ни один хакер в мире не способен перепрограммировать охранную систему усилием воли.
— Компьютерщики тоже так говорят, — хмуро ответил сятэй. — Но они не могут найти другого объяснения.
Вакагасира задумчиво почесал кончик носа.
— Допустим, вору удалось проникнуть на виллу и подключиться к одному из кабелей. Допустим. Но его должны были засечь видеокамеры.
— Мы проверили все записи, — сообщил Масаока. — Как вы помните, Тори-сан, у нас нет «мертвых зон», камеры контролируют сто процентов территории.
— И что?
— Ничего. — Сятэй вздохнул. — Точнее, какое-то время ничего. А затем камеры начали самопроизвольно отключаться.
— Кто следил за ними?
— Операторы не имеют возможности отключить камеры наблюдения, — уверенно ответил Масаока. — Они выключались по приказу центрального компьютера. Сначала в хранилище, затем…
— А затем на пути отступления вора, — догадался Тори.
— Да, господин, — подтвердил сятэй. — Мы прошли этой дорогой и неподалеку от ограды обнаружили тайник, в котором, предположительно, был спрятан мопед.
— Другими словами, — жестко подытожил вакагасира, — вор незамеченным пробрался на виллу, подключился к охранной системе, перепрограммировал ее, проник в хранилище, похитил необычайно важную для клана вещь, убил трех твоих солдат, сел на мопед и уехал. А мы даже не знаем, как он выглядит. Сятэй развел руками:
— Я заслужил наказание.
Тори поморщился, помолчал, рассеянно вычерчивая тростью линии на дорожке, затем перевел взгляд на начальника охраны.
— Посмотри мне в глаза! — Сятэй послушно поднял голову. — Масаока, ты один из лучших моих людей, и до сих пор я был доволен тобой.
— Да, господин.
— У меня есть подозрение, объясняющее, как вору удалось совершить ограбление. Если это подозрение подтвердится, ты будешь полностью оправдан.
— Моему недосмотру нет оправдания.
«А ведь он вполне может совершить сэппуку, — недовольно подумал Тори. — Выдрессирован сятэй отлично. Но что мне толку от его вскрытого живота?» Масаока не посвящен в главные тайны клана, но ведь не всем же быть избранными. Нужны и обычные люди. Послушные, хорошо обученные. Сятэй вполне соответствовал этим критериям: был предан и исполнителен. Терять его вакагасира не хотел.
— Я не собираюсь тебя оправдывать, Масаока. Я дам тебе возможность искупить оплошность: ты будешь сопровождать меня в поиске вора. Немедленно позвони нашим друзьям в таможне и опиши статуэтку. Я уверен, что вор постарается как можно быстрее покинуть страну.
В глазах сятэя вспыхнул огонь.
— Да, господин. Я лично убью вора!
— Нет, кедай, вора убью я.
— Но почему?
— Ты не справишься. — Тори почувствовал охватившую сятэя обиду и дружески улыбнулся. — Не держи на меня зла, Масаока. Я не сомневаюсь в твоих бойцовских качествах. Но тот, кого мы ищем, не человек, и убью его я.
— Кто же этот вор?
— Эта тайна поднимет тебя чуть выше, сятэй, но возложит большую ответственность. Не каждый член камбу посвящен в нее.
— Я хочу знать, Тори-сан.
— Хорошо. — Вакагасира жестко посмотрел в глаза сятэя. — Нас обокрал кицунэ.[5]
— Да, господин. Я лично убью вора!
— Нет, кедай, вора убью я.
— Но почему?
— Ты не справишься. — Тори почувствовал охватившую сятэя обиду и дружески улыбнулся. — Не держи на меня зла, Масаока. Я не сомневаюсь в твоих бойцовских качествах. Но тот, кого мы ищем, не человек, и убью его я.
— Кто же этот вор?
— Эта тайна поднимет тебя чуть выше, сятэй, но возложит большую ответственность. Не каждый член камбу посвящен в нее.
— Я хочу знать, Тори-сан.
— Хорошо. — Вакагасира жестко посмотрел в глаза сятэя. — Нас обокрал кицунэ.[5]
* * *Тори знал, что рано или поздно это случится. Не предчувствовал, а был уверен, что, несмотря на все предосторожности, нелюди пронюхают о «Розовой хризантеме». Пронюхают и придут. Это должно было выглядеть именно так: первый визит — разведка, нелюди проверили свои предположения, нашли доказательства. Теперь им надо доставить Куколку в логово, убедиться, что они не ошиблись. Чтобы прийти по-настоящему.
Тори знал, что нелюди придут, но все равно, даже получив сообщение о нападении на виллу, надеялся, что речь идет о войне кланов. Конкуренты-якудза могли пронюхать о «Розовой хризантеме» и устроить «силовое прощупывание объекта». К сожалению, бандитские шайки не имели отношения к событиям на вилле. Тори понял это после того, как выслушал Масаоку, оценил ловкость проникновения, а самое главное — после еще одного разговора.
О том, что оябун[6] Кобаяси Утамаро находится в «Розовой хризантеме», даже Тори узнал постфактум, после того, как молчаливый охранник пригласил его в одну из дальних комнат виллы. Старый оябун, одетый, несмотря на довольно теплую ночь, в серый плащ, стоял у окна, тяжело опираясь на простую бамбуковую трость. Точную копию той, что была у Тори. Охранник предупредительно закрыл дверь, и вакагасира, подойдя к Утамаро, опустился на колено.
— Я не ожидал встретить вас здесь, учитель.
Называть оябуна учителем Тори мог позволить себе только наедине. Он и еще небольшой круг избранных, тщательно оберегавших главную тайну клана. Старый Утамаро был не простым гангстером, совсем не простым.
— Тори, я хочу, чтобы ты сказал, что здесь произошло.
Без сомнения, оябун уже составил мнение и теперь хотел убедиться, что его вакагасира не тешит себя напрасными надеждами. Тори вздохнул.
— На виллу приходил кицунэ.
— Ты уверен?
— Да, учитель. Его не видели люди, его не видели видеокамеры. Он повелел компьютеру служить, и тот подчинился. Он убил всех, кто пытался его остановить, и ушел. Я убежден, что это был кицунэ.
Утамаро поджал губы, помолчал, затем провел рукой по коротким волосам Тори.
— Поднимись.
Вакагасира быстро встал на ноги.
— Ты прав, Тори, произошло то, чего мы ждали. — Оябун вновь помолчал. — Кицунэ забрал Куколку?
— Да, учитель.
— Ничего неожиданного.
Кроме того, что нелюди пронюхали о клане. Тори с самого начала не нравилась эта затея с Куколками. Да, она давала колоссальные прибыли, но риск! Риск был слишком высок. Четыреста лет нелюди считали школу Китано погибшей, и кто знает, на что они пойдут, узнав правду. Война, на грань которой поставил школу визит кицунэ, могла действительно уничтожить ее. О чем только думал оябун?
Но Тори понимал и другое. Четыреста лет забвения способны загасить самый сильный огонь. Что проку в знаниях, если их можно только прятать? Что толку в мастерстве, реальный уровень которого невозможно узнать? Воины Китано считали, что достигают высот. Но что это за высоты? Как проверить, чего ты стоишь, если враг даже не знает о твоем существовании? Сомнения порождают неуверенность и убивают веру. Пережив катастрофические бури, корабль школы вошел в тихую гавань, чтобы отдохнуть и набраться сил, но если его стоянка затянется, то из парусов сошьют шезлонги, пушки переплавят на мотыги, а бамбуковые палки станут просто бамбуковыми палками. Корабль должен плыть, должен идти в поход, должен рисковать, в этом его предназначение. Кто не хочет — может остаться в гавани. Но корабль уйдет. Обязательно уйдет.
Именно поэтому старый оябун позволил в свое время уговорить себя на бизнес с Куколками.
Утамаро знал, что лучшего способа подразнить нелюдей нет. Знал, что они придут. И они пришли.
* * *Вскрытый распределительный щит в подсобном помещении обнаружил один из охранников. Он, как и было приказано, ни к чему не прикасался, а сразу же передал сообщение Тори, который немедленно подошел к зданию в сопровождении верного Масоки. Вакагасира осторожно открыл дверцу и несколько долгих мгновений смотрел на лежащий на кабелях засохший цветок. Он чувствовал любопытные взгляды охранников, но ни один из них не рискнул спросить у вакагасиры, что он видит. Наконец Тори взял в руку цветок и обернулся.
— Вор обладает чувством юмора. Он оставил нам метку — розовую хризантему.
— А аппаратура? — робко поинтересовался один из стоящих вокруг мужчин, судя по всему, он был компьютерщиком. — Там осталась какая-нибудь аппаратура, Тори-сан?
— Нет. Он слишком ловок, чтобы оставлять следы.
Приблизившись к Куколке, кицунэ перестал использовать магию — оборотень не хотел активизировать артефакт. Именно поэтому ему пришлось перепрограммировать компьютер и сделать его послушным своей воле.
— Продолжайте поиски.
Вакагасира прошел сквозь толпу охранников по направлению к главному корпусу виллы. Объяснять подчиненным, что центральный компьютер «Розовой хризантемы» был перепрограммирочан засохшим цветком, бесполезно: не поверят. А второй человек клана не мог позволить себе терять лицо.
* * *— Одно дело жить в тайне, и совсем другое — жить, таясь. Кому нужна наша сила, если мы не можем делать то, что хотим? — Учитель говорил медленно, отчетливо, он словно читал мысли Тори и отвечал на них. — Мы достаточно сильны, чтобы перестать таиться. Нам не следует вести себя вызывающе, но нас должны уважать. Ты понимаешь, что я имею в виду?
— Да, учитель.
— Своим присутствием нелюди оскверняют наш мир, и мы обязаны напомнить, что есть люди, способные бросить им вызов. Это священный долг школы Китано.
— Да, учитель.
— Ты поедешь за кицунэ и заберешь то, что принадлежит клану.
— Заберу?
Вакагасира понимал, что кицунэ приходил не для того, чтобы затем просто отдать добычу. Оябун чуть улыбнулся.
— Время пришло, Тори. — Глава клана снова стал серьезным. — Куколка принадлежит клану, и нелюди должны уважать наше право. Ты заставишь их уважать клан.
«Время пришло!» Вакагасире не нужно было объяснять смысл слов Утамаро. «Время пришло!»
— К тому же Куколка может привести нелюдей к нашему другу.
— Теперь это безразлично, — пожал плечами вакагасира. И осекся под резким взглядом оябуна.
— Не заставляй меня думать, что я ошибся в тебе, Тори.
— Извините, учитель.
Старик покачал головой.
— Наш друг всегда был честен с нами.
— Это было в его интересах.
— Общие интересы укрепляют дружбу. Он оказал много важных услуг клану и будет полезен в будущем. Мы должны сделать все, чтобы наш друг не пострадал.
И оябун и вакагасира прекрасно знали того, о ком шла речь. Человек из логова нелюдей. Верный партнер, не единожды приходивший на помощь клану. Именно он снабжал школу полной информацией о нелюдях, и именно он предложил организовать бизнес с продажей запрещенных Куколок. И оябун, и вакагасира были знакомы с ним лично, но даже в таких, приватных, разговорах не называли имени, ограничиваясь коротким и закрытым «друг».
Тори сдержанно кивнул:
— Я согласен, учитель, и полностью разделяю ваш взгляд на ситуацию. Но я не могу не заметить, что кицунэ оказался превосходно подготовлен: он знал, где хранится Куколка и как охраняется. Он предусмотрел все и не оставил никаких следов.
— Ты предполагаешь предательство?
— Я не могу не думать об этом, учитель.
На этот раз Утамаро молчал долго. Молчал, тяжело опираясь на простенькую бамбуковую трость и бесстрастно глядя в еще темное окно. Наконец, стряхнув оцепенение, оябун неспешно прошелся по комнате.
— Я понимаю твои сомнения, вакагасира, но считаю, что мы не можем подозревать друга только на основании действий кицунэ. Нелюди хитры и опытны, мы не знаем, сколько времени они готовились к похищению и насколько изворотлив был тот, кто его осуществил. Я склонен прислушаться к твоему мнению, но не склонен принять его.
«Держи в уме, выжидай и будь готов, что враг откроет свое лицо».
— Я понял, учитель.
— Тогда отправляйся.
«Один?» На мгновение эта мысль промелькнула в голове Тори, но тут же ушла. «Разумеется, ведь кицунэ тоже пришел один, и не стоит терять лицо, посылая по его следу десяток избранных воинов Китано. Одного, самого лучшего, будет вполне достаточно. И для того, чтобы забрать Куколку, и для того, чтобы указать нелюдям их место».