— Она едва успела к вылету. Прибежала в самый последний момент.
— Что с документами?
— Фальшивые, но сделаны на высочайшем уровне.
— К счастью, компьютерные базы данных не обманешь, — вставила Сана.
Специальный агент Галли не знала, да и не могла знать, что первыми, кому позвонил Мех-раб, были ребята из фирмы «Шась Принт», которые и внесли соответствующие изменения в базы данных, превратив АБСОЛЮТНО достоверные документы в заурядные фальшивки, способные поразить только качеством полиграфии.
— Монстр в скафандре и с фальшивыми документами, — подвел итог Гинзбург.
— И статуэткой, — добавила Сана.
— Что за статуэтка?
— Вырезана из камня, — сообщил Балдер. — Изображает спящую женщину.
— Спеленатую, как младенец.
— Или как куколка.
— Довольно грубая.
— Судя по документам, которые мы нашли в сумочке, это практически доисторическая штуковина. — Балдер поставил пустую чашку на стол. — Что-то вроде искусства неандертальцев. И вот что странно: в документах, которые были предназначены для аэропорта Монреаля, значится, что статуэтка является собственностью американского коллекционера и возвращается в собрание после закрытого показа. А в тех бумагах, которые мы нашли в камере хранения, указано, что статуэтка принадлежит Нью-йоркскому музею и едет в Россию на экспертизу.
— Час от часу не легче, — посетовал Гинзбург. — При чем здесь статуэтка?
— Мы не знаем.
— А кто знает? — Гинзбург тоскливо посмотрел на бутылку виски, но решил не злоупотреблять. — Что говорят эксперты?
— Пока ничего, — массивные плечи Галли пришли в движение. — У них не было времени для детального анализа.
— Статуэтку смотрел только один специалист, но он затруднился определить, к какой культуре она относится, — вклинился в разговор Балдер.
— Что за камень?
— Похож на мрамор.
— Неандертальцы и мрамор? Вольф развел руками.
— Статуэтка, статуэтка… — Гинзбург отчаянно пытался связать полученные факты хотя бы в подобие цепочки, но это было выше его сил. — Инопланетный монстр пробрался на Землю в поисках антиквариата. Забавно.
— Скажи ему, — предложила Сана.
— Что вы еще нашли?
— Это только предположение, — извиняющимся тоном произнес Балдер. — Результат анализа.
— Говори.
— Незадолго до отлета «Боинга» в аэропорту Монреаля произошло двойное убийство. Нашли тела двух японских гангстеров, членов клана якудза.
— И что?
— Похожая информация пришла также из Лос-Анджелеса.
Гинзбург прищурился:
— Дай угадаю. Незадолго до вылета рейса Лос-Анджелес — Монреаль были убиты японцы.
— Двое.
— Она прячется от якудза?
— Или бежит.
— Но при чем здесь русские?
— Можно предположить, что она хотела сбежать в Москву.
— Значит, там есть кто-то, кто может ей помочь.
— Или это просто еще один пункт заметания следов, — хладнокровно заметила Сана.
— Босс, есть новости! — Дверь в кабинет приоткрылась, и Гинзбург недовольно посмотрел на своего помощника.
— В чем дело, Джозеф?
— Из аэропорта только что сообщили, что какие-то парни интересуются найденной на месте аварии статуэткой. Мне сказали, что эта статуэтка…
— Японцы? — в один голос выдохнули Балдер и Галли.
— Нет, — покачал головой Капуцерски. — Европейцы. Говорят, что работают на страховую компанию Ллойда.
— При чем здесь Ллойд? — Гинзбург недоуменно посмотрел на Балдера.
— Они говорят, что статуэтка застрахована, — продолжил Джозеф, — и требуют предъявить ее для опознания.
— Час от часу не легче. — Шеф нью-йоркского отделения заерзал в кресле. — Что думаете, Вольф?
Инопланетянин, статуэтка, русские, якудза, теперь еще страховая компания с мировым именем… Несчастный Самуэль окончательно потерялся. Поняв, что начальство в тупике, Балдер решительно обернулся к секретарю:
— Джозеф, где сейчас эти двое?
— Наши ребята сопровождают их в штаб-квартиру.
— Вы поступили абсолютно правильно. Документы они показывали?
— Да.
— Немедленно свяжитесь с Ллойдом, проверьте. Затем поднимите всю информацию, какую сможете, на этих двоих. По всем каналам! Полиция, армия, налоговая служба, таможня! Я хочу знать о них все!
Капуцерски покосился на босса.
— Делайте, что он велит! — рявкнул Гинзбург. — И подготовьте мой автомобиль — мы едем в штаб-квартиру!
* * *Медицинский центр доктора Старостиной
Москва, Сущевский Вал,
6 сентября, пятница, 21.12
— Я так и думала, что встречу тебя здесь, — Екатерина Федоровна грузно опустилась в скрипнувшее кресло. — Работаешь допоздна?
— Интересная тема. — Олеся устало отбросила со лба непослушную прядь. — Ко мне обратился человек… Очень запущенный случай. Я применила эрлийский бальзам в сочетании с хворь-травой и получила весьма любопытный эффект. Его клетки среагировали на коктейль очень бурно и очень хорошо. Если я выявлю причину, то можно попытаться разработать принципиально новый антибиотик.
Олеся потерла веки.
— Замечательно, — старуха улыбнулась, — замечательно. У тебя еще много сил, Целитель.
— Не так много, как хотелось бы, — призналась Олеся.
— Но вполне достаточно, чтобы чувствовать себя счастливой.
— Нужной, — после паузы поправила ее молодая женщина. — Я чувствую себя нужной.
Екатерина Федоровна покачала головой.
— Я все вижу, Олеся. Я стара, но не глупа. — Она вздохнула. — Ты изменилась. За день или за два. Даже сейчас ты почти мертвая от усталости, но едва не светишься изнутри.
— У меня получается работа, — осторожно ответила врач. — Любимая работа. И это доставляет мне радость.
— Только это?
— Что вы имеете в виду?
Старуха отвернулась, не выдержав пристального взгляда красивых глаз Олеси, помолчала, но упрямо тряхнула головой:
— Ты понимаешь, что я имею в виду.
— А если не понимаю?
Екатерина Федоровна поджала губы, помолчала и нехотя спросила:
— Это из-за него?
— Вы имеете в виду Артема? — Олеся легко рассмеялась, подошла к старухе, присела на подлокотник кресла, ткнулась лицом в ее плечо. — Екатерина Федоровна, дорогая моя Екатерина Федоровна, он просто хороший мальчик.
— Он воин.
— Он совсем не похож на воина. Он умен, деликатен, можно даже сказать — нежен. — Олеся прикрыла глаза. — Он прекрасный собеседник. Знаете, Екатерина Федоровна, мне кажется, что мы понимаем друг друга с полуслова.
— Ты влюблена, — буркнула старуха. — Боже мой, Олеся, что ты делаешь с собой?
— А что я делаю? — В голосе молодой женщины скользнули холодные нотки, но она по-прежнему прижималась к плечу Екатерины Федоровны. — Вы знаете, что я делаю.
— В том-то и беда, что знаю, — вздохнула старуха. — Но чего мне стоит — знать.
— Что именно вызывает у вас большую боль? — тихо спросила молодая женщина. — Знание того, что я делаю сейчас, или знание всей моей истории?
Екатерина Федоровна вздрогнула.
— Сейчас уже поздно что-либо менять, — прошептала Олеся. — По-другому я не смогу.
— Наша слабость всегда была нашей силой, — едва слышно ответила старуха. — Принципы делают нас теми, кто мы есть. Ты потеряла душу и выбрала страшный путь, чтобы вернуть ее, но помни — это всего лишь путь. Когда ты пройдешь по нему, перед тобой откроются две дороги.
— Одна, — перебила ее молодая женщина, — только одна дорога, Екатерина Федоровна, поверьте, мне не нужны другие. Я хочу вернуться на свою дорогу.
— Но Артем…
— Он хороший, очень хороший мальчик. — Олеся еще теснее прижалась к старухе. — Верьте мне, Екатерина Федоровна, он просто хороший мальчик. Ничего более.
— Ты позволила себе влюбиться.
Молодая женщина не ответила.
— Я не осуждаю тебя, дорогая, такие вещи невозможно контролировать, но им это не понравится.
— Ну и пусть!
— Неужели? — Старуха посмотрела в ореховые глаза Олеси. — Тебе безразлично их мнение?
— Главное для меня — ваше мнение. А вы меня не осуждаете.
Екатерина Федоровна тяжело вздохнула, нахмурилась и тихо попросила:
— Не приходи завтра на юбилей.
— Почему? — Олеся удивленно посмотрела на старуху. — Я собиралась.
— Там будут все. Не приходи. Я не хочу, чтобы ты это слышала.
* * *Штаб-квартира ФБР
США, Нью-Йорк, 6 сентября, пятница,
15.39 (время местное)
Они сидели в небольшой, скудно обставленной комнате для допросов. Спокойно, невозмутимо, не переговариваясь друг с другом. Молодой, с приятным, но незапоминающимся лицом, рассеянно чертил пальцем по блестящей поверхности стола. Второй, широкоплечий, скрестил руки на груди и, казалось, дремал. На обоих дорогие, но неброские костюмы, белоснежные сорочки и элегантные галстуки. Их можно было принять и за брокеров с Уолл-стрит, и за дипломатов. И за сотрудников Ллойда.
Гинзбург отвел взгляд от монитора, на который передавала изображение скрытая камера, и задумчиво кашлянул:
— Документы проверили?
— Мы получили подтверждение и из центрального офиса Ллойда, и из их местного представительства, — подтвердил Капуцерски. — Эти парни действительно следователи страховой компании.
— Быстро они подсуетились, — заметила Сана Галли.
— В Ллойде сказали, что статуэтка застрахована на очень большую сумму, поэтому сразу же после сообщения об авиакатастрофе к месту трагедии выехали их лучшие люди, — объяснил Капуцерски. — Они очень обрадовались, узнав, что статуэтка не погибла.
— Им не сообщали о фальшивых документах?
— Нет.
— Правильно. — Гинзбург помолчал. — Мне это не нравится, Вольф, очень не нравится.
— Мне тоже, — кивнул головой Балдер. — Но выхода у нас нет — надо общаться. Ллойд слишком солидная фирма, чтобы мы могли их проигнорировать.
— Мы можем тянуть время бесконечно, — не согласилась Сана. — Не отдавать статуэтку под предлогом расследования.
— Но тогда нам придется чем-то аргументировать свою позицию. Не будем же мы рассказывать страховщикам о монстре.
— Мы можем сказать, что на борту были террористы.
— А при чем здесь статуэтка?
Галли развела руками.
— Монстр вез статуэтку, — медленно произнес Гинзбург. — Или украл ее. А эти парни знают, кому она предназначается.
— Или предназначалась.
— Правильно. И если мы принимаем версию, что статуэтка важна для монстра, то можно предположить, что его сородичи будут и дальше охотиться за ней.
— Или эти двое и есть сородичи, — тихо проговорила Сана.
И Гинзбург, и Балдер поняли, что имеет в виду Галли: чудовище проникло на самолет под видом обычной женщины, и кто знает, что скрывают дорогие костюмы следователей Ллойда?
— Мы провели их через запасной ход, — вклинился в разговор расторопный Капуцерски. — Там стоит рентгеновская установка.
— Молодец! — одобрил Гинзбург. — И что?
— Скелеты, по крайней мере, у них вполне человеческие.
Нервных смешков или улыбок не последовало, но чувствовалось, что все испытали легкое облегчение: никому из фэбээровцев не хотелось встретиться лицом к лицу с непонятными тварями.
— Люди, — пробормотал Балдер. — Может, твари действительно застраховали статуэтку у Ллойда?
— Не слишком ли предусмотрительно для инопланетян?
— Смотря сколько лет они живут среди нас.
— Ладно, — прервал агентов Гинзбург. — В любом случае, статуэтка и эти парни наш единственный след, и мы обязаны пойти по нему.
* * *— Фернандо Мануэль Мария Кортес.
— Это я, — проворчал плотный, с веселым удивлением разглядывая объемную фигуру Галли.
— Ваше лицо кажется знакомым. Мы встречались?
— Только если вы занимались страховыми махинациями.
Сана подавила смешок. Гинзбург повертел в руке паспорт.
— Вы из Испании?
— Из Барселоны.
— Красивый город, — невинно обронил Балдер на языке Сервантеса.
Вольф любил отдыхать в Мексике и гордился познаниями в местном диалекте. Плотный поморщился, но ответил:
— Вы правы, город замечательный. Только не следует так проглатывать звуки.
Его испанский был безупречен. Балдер покраснел.
— Лотар Кляйн. — Гинзбург посмотрел на молодого.
— Германия, Франкфурт, — сообщил тот. — Или вы потребуете, чтобы я говорил по-немецки?
— В этом нет необходимости.
— Тогда перейдем к делу, — перехватил инициативу плотный. — В первую очередь я хотел бы выразить соболезнования по поводу разбившегося самолета. Мне бесконечно жаль всех пассажиров рейса. Уверен, мой напарник испытывает такие же грустные чувства. Почему нашей статуэткой заинтересовалось ФБР?
Гинзбург, безуспешно пытавшийся вставить хоть слово, посмотрел на Балдера.
— Фернандо… Я могу вас так называть?
— Мистер Кортес. Так будет вполне достаточно.
По комнате пролетела неловкая пауза. Балдер откашлялся.
— Мистер Кортес, как вам наверняка уже сообщили, у ФБР появились некоторые вопросы относительно этого произведения искусства.
— Какие именно вопросы?
— Кто ее владелец?
— А почему вас это интересует?
— Ты будешь отвечать на вопросы или нет? — взорвался Гинзбург. — Ты находишься в США! В офисе ФБР!! И мы хотим знать!!! Отвечай!!
Молодой немец деликатно зевнул, прикрыв ладошкой рот, и вернулся к рисованию по столешнице. Кортес же несколько удивленно посмотрел на взбесившегося фэбээровца, подумал и негромко произнес короткую испанскую идиому, отражающую его отношение к интеллектуальным способностям Гинзбурга. Оценить смысл шутки смог только Вольф, который торопливо отвернулся, скрывая от шефа непроизвольную улыбку.
— Не думаю, что в ваших интересах ссориться с Ллойдом, — невозмутимо заметил Кортес.
— Мы хотим сотрудничать, — буркнул несколько успокоившийся Гинзбург. — А вы…
— Статуэтка «Спящая гейша» была застрахована в нашей фирме шесть лет назад, вскоре после того, как ее обнаружили на раскопках, — сообщил Кортес, вынимая из тоненького кейса документы. — Здесь все подтверждающие бумаги.
— Уверен, они в порядке, — пробормотал Балдер.
— Так оно и есть. Археологическая экспедиция была частной, а потому все находки поступили в личную коллекцию Ивана Андреевича Разина, крупного русского промышленника. — Кортес поднял глаза. — Господин Разин известнейший коллекционер и сотрудничает со многими музеями мира.
Стоящий у дверей Капуцерски быстро помечал что-то в блокноте.
— За эти годы статуэтка трижды покидала Москву, что также отражено в документах. Владелец заблаговременно ставил нас в известность обо всех ее передвижениях. — Следователь помолчал. — Как и в этот раз.
— Скажите, — поинтересовалась Галли, — а почему вы не обратились в музей?
— В какой музей? — удивленно поднял брови Кортес. — Статуэтка находилась в Монреале, на частной выставке, а теперь возвращается домой.
— Через Нью-Йорк?
— Не сомневаюсь, у владельца были веские основания для выбора подобного маршрута, но лично мне о них неизвестно. Нам сообщили, что статуэтка должна была прилететь из Монреаля в Нью-Йорк, а затем вылететь в Москву. Здесь копии всех сопроводительных документов.
На стол легла очередная папка, и Балдер не сомневался, что находящиеся в ней бумаги составлены идеально. Так же, как все остальные комплекты документов на загадочную «Гейшу».
«Интересно, — подумал Вольф. — Среди них есть хоть один настоящий?»
— Как я понимаю, — продолжил Кортес, — курьер погиб?
Американцы переглянулись, и Гинзбург кивнул:
— Во время катастрофы не выжил никто.
— Печально. — Голос следователя остался ровным, как бильярдный стол. — Я уполномочен передать вам благодарность от лица страховой компании Ллойда за неоценимую помощь. Когда мы можем забрать статуэтку?
Гинзбург и Балдер переглянулись.
— Скажите, — осторожно осведомился Вольф. — А на какую сумму застрахована «Гейша»?
— Пять миллионов долларов.
— Неплохо. Она того стоит?
— Страховая стоимость «Спящей гейши» определялась видными европейскими экспертами и не вызывает сомнений у Ллойда.
— А кто сопровождал статуэтку? — быстро спросила Сана. — Кто был курьером?
— Клара Соммерсет. — Имя Кортесу сообщил Мехраб, именно на Клару Соммерсет был оформлен паспорт Диты на участке Монреаль — Нью-Йорк. — Одна из сотрудниц американского офиса господина Разина.
— У нас есть точные сведения, что девушка села в самолет, — добавил молодой следователь. — Мы проверили.
— Вы можете описать, как выглядела эта Клара?
— У нас есть копия ее паспорта, — улыбнулся Кортес, положив на стол еще один листок бумаги. — А в чем дело?
Американцы жадно прильнули к фотографии.
— Не она.
— Что?
Клара Соммерсет оказалась круглолицей блондинкой и не имела ничего общего с фотографиями, найденными в документах монстра.
— В самолете была не она, — объяснил Балдер. — Под ее именем летела совершенно другая женщина.
— Неужели? — в глазах Кортеса впервые мелькнул интерес. — Вы уверены?
— Абсолютно.
— Поэтому мы и заинтересовались этим делом. — Гинзбург понял, куда клонит агент Балдер и, согласившись с поведением подчиненного, перехватил инициативу. — Мы нашли статуэтку, а при ней целый комплект фальшивых документов. Боюсь, что планировалось похищение.
«Возможно, — подумал Вольф, — монстр заранее подготовил фальшивые документы, проник на самолет под видом курьера, чтобы владелец продолжал думать, что все в порядке, и только крушение поломало его планы. Но при чем здесь якудза? Случайное совпадение?»