Джентано Монтегю, вклинившись в возникшую паузу, эмоционально заявил:
— Извините, сеньоры, я не понимаю, какое отношение это имеет к полинезийским аборигенам, и к требованиям сепаратистской группировки «PIRA». Энергетика и транспорт это другая область. А ключевой вопрос о политической автономии, как указывают наши эксперты… — он раскрыл том-скоросшиватель, быстро полистал страницы, и нашел соответствующую главу, — … Вот, согласно их мнению, первой проблемой, которую необходимо решить, является преодоление недоверия местных жителей к акту аннексии 1888 года, согласие на который было получено у местных вождей не вполне корректным путем, поэтому…
— Мистер Монтегю, — перебил Лимолуа, — Я вам ясно сказал: это сочинение ваших экспертов никуда не годится. Пусть оно просто лежит на столе для солидности.
— Я слышал, что в древней Европе, — заметил представитель Папуа, — на серьезных переговорах клали на стол книгу, хотя читать не умели. Хорошая декорация.
Эмиссар ООН вздохнул, закрыл том и отложил в сторону.
— Сеньоры, я могу объяснить вам более кратко и без цитирования. Дело в том, что вы смешиваете, или путаете, две совершенно разные вещи. Одна — это модернизация экономики островов Пасхи и Сала-и-Гомес. Я не спорю, это тоже важная задача, но другая. А мы говорим о политических гарантиях для коренной общины аборигенов.
— Нет, это вы смешиваете и путаете, сеньор Монтегю, — возразил ему представитель меганезийского Таити, — вы пытаетесь представить аборигенов, как каких-нибудь экзотических птичек, или рыбок, для которых надо сохранить нетронутую среду обитания, и возить туда туристов. Но аборигены это люди, а людям хочется иметь современные условия жизни и работы. Политические гарантии должны начаться с ускоренной модернизации, как предлагает сен Хаамеа, а не с пережевывания всяких исторических трюков. Мне кажется, это совершенно очевидно.
— Но это путь к абсорбции аборигенов! — возмущенно возразил Джентано, — уклад их общины необратимо разрушится под влиянием современной культуры и…
— Нет, не разрушится, — перебил таитянин, — если не навязывать канакам европейскую культуру в качестве нагрузки к современным продукционным технологиям. В нашей стране это знают даже школьники.
Лимолуа Хаамеа звонко хлопнул себя ладонью по колену.
— E oe! Да! Поэтому я сказал: свободная экономико-технологическая зона. Никаких необъективных ограничений. Никакого избыточного регулирования, тормозящего модернизацию. И никакого евро-культуртрегерства в образовании! Foa te Rapa-Nui требуют доступа к современным технологиям без каких-либо условий и нагрузок.
— Это разумно, — согласился Фелипе Галего, — Но при этом не должна происходить дискриминация той весьма значительной части населения, которая придерживается континентальных традиций. Вы, сеньор Хаамеа, в меганезийском стиле назвали эти традиции европейскими, но для многих испанско-язычных чилийцев они родные.
— Это примерно 40 процентов жителей Рапа-Нуи, — добавил мэр Ханга-Роа.
— Да, — согласился король, — Эту проблему надо как-то аккуратно решать.
— Существует проверенный метод, — сообщил генерал Мартинес, — интеркультурный конгресс неформальных лидеров. На Рапа-Нуи все такие лидеры и полинезийские, анимистические и испано-язычные, католические, поименно известны. Думаю, мы сможем объяснить и тем и другим, что никто не должен ни на кого давить.
— Пока что, — заметил король, — Давление было только с одной стороны. Я говорю о постоянных попытках католической миссии канонизировать канаков.
— Катехизировать, — поправил Галего.
— Да, наверное. Но вы понимаете, о чем идет речь.
— Эксперты нашего департамента, — сказал генерал, — расскажут лидерам церкви об опасности таких форм миссионерства и я уверен, священнослужители пойдут нам навстречу. Но полинезийские религиозные лидеры должны будут воздержаться от попыток захвата доминирующих религиозных позиций на острове.
— Если Рорате Урерунги поможет, — ответил Лимолуа, — то мы решим этот вопрос.
Мэр Ханга-Роа утвердительно кивнул.
— Конечно, я помогу. Но я хотел бы напомнить про еще одну проблему. Рапа-Нуи это особый остров, здесь нельзя менять ландшафты. Я не знаю, как объяснить с научной точки зрения, но… Просто, я уверен, что этого нельзя делать.
— Тогда я уточню, — сказал король, — Мы говорим не об индустриальной модернизации образца прошлого века, а о постиндустриальной. Для нее не требуется сносить сотни гектаров естественной среды и застраивать площади бетонными коробками. Хорошее постиндустриальное производство вписывается в существующую среду. Не только в природную, но и в социальную. Оно использует то, что есть в обычаях людей, только немножко корректирует эти обычаи в сторону большей гуманитарной прагматики…
— Послушайте, — перебил Монтегю, — Это совершенно недопустимая подмена целей сохранения этнической культуры целями бизнеса. На опасность такого подхода не случайно указывали авторы раздела «защита традиционного уклада туземцев»…
С этими словами, эмиссар ООН протянул руку к тому-скоросшивателю, чтобы найти соответствующую цитату. Но Лимолуа Хаамеа, со скоростью, удивительной для его солидной комплекции, вскочил, схватил со стола свою алебарду — «hoemere» и нанес сильнейший удар сверху вниз. Длинное широкое лезвие легко пробило толстый том-скоросшиватель насквозь и глубоко вонзилось в доску стола.
Король отпустил древко (которое торчало над столом, как немного покосившийся флагшток), фыркнул, уселся на место и произнес.
— Давайте будем вести переговоры конструктивно. Если мы пришли к разумному компромиссу, то давайте запишем все это, и займемся авианосцем «Сантандер».
— Да, — согласился генерал Мартинес, — Не будем терять времени. Я сейчас прикажу офицеру технической службы установить радио-контакт с экстремистами «PIRA», удерживающими «Сантандер», через…
— …Три часа, — договорил Фелипе Галего, — этого вполне хватит, чтобы корректно сформулировать письменный вариант соглашения и утвердить его текст в коллегии государственного департамента в Сантьяго, по факсимильной связи.
Джентано Монтегю пришел в себя после легкого нервного шока, и окинул взглядом присутствующих, надеясь увидеть какую-то реакцию на варварскую выходку короля Рапатара. Мэр Ханга-Роа и таитянин, сидевшие по бокам от Джентано, совершенно спокойно беседовали на языке утафоа. На противоположной стороне стола, «киви» оживленно объяснял что-то папуасу, рисуя некую схему на листе бумаги. Гаваец, успевший сфотографировать торчащую из стола алебарду на камеру своего мобайла, теперь, похоже, рассылал это фото по MMS, всем своим приятелям. Двое репортеров (один — чилийского общенационального «CHV», второй — местного «Iaorana-Vision») спокойно продолжали снимать происходящее за столом переговоров. Эмиссар ООН мысленно вздохнул и подумал: «Ну, и что? В конце концов, моя задача состояла в организации переговоров с участием авторитетного неформального полинезийского лидера. Вот, пожалуйста. Переговоры успешно идут. Полинезийский лидер такой неформальный и авторитетный — просто волосы дыбом. А что он в жесткой форме отказался обсуждать предложения специальной комиссии ООН — так это меня мало касается. Напишу в отчете: «Пакет предложений отклонен из-за того, что авторский коллектив не учел ряд особенностей традиционного полинезийского уклада».
30
Дата/Время: 19–20.02.24 года Хартии
Маркизские острова, Еиао — Хатуту — Мотуоне
Жанна, продолжая глядеть на экран, недоуменно пожала плечами.
— Это какой-то театр политического абсурда.
— Нормальный политический театр, — возразил Крис, — Разве у вас это делается иначе?
— Ты имеешь в виду, в Канаде? — переспросила она.
— Ну, вообще в демократиях западного образца, — уточнил экс-сержант.
— У нас, конечно, тоже театр, — признала она после некоторой паузы, — Но здесь как-то слишком грубо. И зачем было втыкать в стол этот боевой топор… Или это копье?
— Это «hoemere», — напомнила Бимини, — та, что у папы, это церемониальная, а бывают охотничьи, они легче и там другое лезвие. Ими удобно бить крупную донную рыбу.
— Да, разумеется hoemere. Но, все-таки, зачем…?
— А как еще объяснить этому бонзе из ООН, что книжка — дурацкая?
— ОК, допустим, это был полемический прием — согласилась Жанна, — но что за бред про аборигенов Сала-и-Гомес? Этот островок последние 300 лет уж точно необитаемый!
— Это не бред, — возразил Динго, — там же ясно сказали: так надо, чтобы можно было заниматься нормальной энергетикой поперек правил ООН и МАГАТЭ.
— То есть их выдумали, не так ли?
— То есть их выдумали, не так ли?
— Не совсем, — ответил он, — 20 фунтов против хвоста селедки: сейчас там уже есть аборигены. И чилийские форсы, как бы, ведут с ними переговоры.
— Кстати, — заметил Поэле Ваэохо, — эта идея витала в воздухе с начала нашего века.
— Идея завезти на Сала-и-Гомес фальшивых туземцев? — спросила Жанна.
Потомок Гогена улыбнулся и покачал головой.
— Нет. Идея использовать маленькие туземные этносы против анти-атомных запретов. Японская фирма «Toshiba» в 2003-м предложила мини-АЭС мощностью 10 МВт для деревни индейцев-аборигенов на Аляске. Электричество обходилось бы индейцам примерно втрое дешевле, чем из энергосети штата, но нефтяное лобби наняло толпу «зеленых» алармистов, и акции проекта затормозили прохождение проекта.
— На Моту-мо-тере-Хива чилийцы отсекли такую угрозу, — заметил Динго, — они так перепахали островок артиллерийскими снарядами, что даже самый наглый эколог не решится сказать, будто там еще есть что-то живое… В смысле, что-то живое, кроме туземцев, которых Жанна неполиткорректно назвала «фальшивыми».
— Кто бы говорил о политкорректности, — буркнула канадка, — И, кстати, я правильно поняла, что война за Сала-и-Гомес… Или за Моту-мо-тере-Хива… Устроена чтобы уничтожить местную экосистему, как объект экологической защиты ЮНЕП?
— Не только, — вмешался Крис, — Была вторая важная задача. Чилийскому штабу флота требовались аргументы в пользу модернизации техники и тактики, и для отправки в отставку нескольких влиятельных, но психически устаревших высших офицеров. И вообще, флоту надо иногда проводить серьезные тренинги в открытом океане.
Жанна задумалась, пытаясь найти брешь в этом логичном построении.
— Подождите! А кто же сражался против чилийского флота на Сала-и-Гомес? И кто захватил атомный авианосец «Сантандер»?
— Формально это были воинственные туземцы, — ответил Динго.
— А фактически? — спросила она.
— Фактически — стрелковые роботы. Чего ты удивляешься? Никогда не видела? Они похожи на роботов-мусорщиков, тележка почти такая же, только вместо патрубка пылесоса на турели или пулемет, или микро-ракетный комплекс типа «luftfaust». А «Сантандер»… Ну, не знаю, кто его захватил. Может, просто инсценировка.
— На «Сантандер», вероятно, забросили маркеробот, — сказал Крис, — Это маленькая штучка, вроде пластиковой стрекозы. Она летает и приклеивает в заданных точках маркеры размером с кружочек конфетти. Это может быть радиоактивная метка, и в случае, если она высокоактивная, и наклеена на судне около датчика радиационного контроля, то срабатывает тревога, как при критической утечке из реактора.
Динго энергично почесал пальцами макушку и кивнул.
— Ага. Реальная версия, дядя Крис. По ходу, у южноамериканских моряков такая же нуклеофобия, как и у североамериканских. Они, если что, не разбираются: как это получается такая странная утечка. Просто эвакуируют судно, и allez. Приходи, кто хочешь, бери, что хочешь…
— Как все банально, — Жанна вздохнула, — А какой тут профит для семьи Хаамеа?
Бимини жизнерадостно хихикнула.
— А кто, по твоему, будет восстанавливать хозяйственные объекты на Тангата-Ману, варварски разрушенные перуанским бандформированием в 1867 году?
— Гм… — произнесла Жанна, — …Ты сказала «восстанавливать»?
— Ну… — Бимини посмотрела на потолок, — …Скажем так: восстанавливать, с учетом тактико-технических требований постиндастриала.
— Все равно, я ума не приложу, как можно получить серьезную прибыль от каменной площадки площадью пять и три четверти гектара.
— Давай покажем Жанне 3D-концепт, — предложил Динго.
— Ага! — согласилась Бимини, — Жанна, тебе интересно?
— Очень, — сказала канадка, — А еще меня интересует загадочный паучий шелк.
— Никакой он не загадочный! Мы тебе потом покажем плантацию.
* * *На самом Тангата-Ману, как оказалось, ничего строить не планируется. На островке, размещалась банановая роща и маленький дольмен — marae в центре. Все остальные сооружения монтировались на полукольцевой платформе, радиусом двести метров, которой предстояло быть установленной на опоры и охватить островок с юга, т. е., с противоположной стороны от Рапа-Нуи.
— Эта штука весит всего три тысячи тонн, — сообщила Бимини, — Она монтируется на атолле Дюси-Питкерн и перевозится двумя «небесными сардельками», уже готовая. Расстояние меньше тысячи миль. На раз — привезем, на два — поставим!
— Самое креативное — это две пирамиды на заднем плане, — добавил Динго, — вот какой получится вид с берега Рапа-Нуи, с обзорной площадки Оронго.
Он сменил кадр на экране, и Жанна даже присвистнула от удивления. Полукольцевая платформа с многогранными домиками по цвету практически сливалась с морем, но треугольные гладкие грани пирамид были почти зеркальными. Они отбрасывали два отражения Тангата-Ману к наблюдателю, и казалось, что островок существует в трех экземплярах: реальный — внизу, в центре, и два фантомных — повыше, по бокам.
— Круто, ага? — спросила Бимини.
— Не то слово… И когда это появится на месте?
— Если все пойдет, как надо, то в апреле. Крис грамотно прикупил на Дюси-Питкерн космические отходы. Отработанные оболочки от больших ракетных ускорителей, сброшенные коробчатые фермы от воздушных стартов, все такое. Там после серии стартов в первой декаде февраля, этого добряка накопилось во! — девушка провела ладонью на уровне ноздрей, — А тут как раз пригодится. И дешево, что характерно!
— Надо будет еще купить, — задумчиво произнес Динго, — Сейчас еще серия стартов. Отходов нам хватит на дополнительный грузовой пирс с аппарелью.
— ОК, — Бимини кивнула, — Так и сделаем. А то товарный грузооборот растет…
— За счет того самого паучьего шелка? — предположила канадка.
— Ага, — Бимини снова кивнула, — Пошли, сейчас мы тебе покажем плантацию.
* * *Почему-то Жанна была уверена, что увидит нечто вроде сада тутовых деревьев, на которых обитают гусеницы шелкопряда, плетущие коконы. Но ничего подобного. Здешняя плантация представляла собой непрерывные ряды длинных полых стволов бамбука, играющих роль катушек. Кольцевые шнуры — приводы от электродвижков медленно крутили эти стволы-катушки. Тысячи зеленых пауков непрерывно ползли против вращения, накручивая на катушки толстую блестящую нить путины.
— Фототропный инстинкт, — пояснил Динго, — Вращение тащит их в тень, а они хотят оказаться на солнце. Они же не только пауки, но и растения. У них фотосинтез.
— Тоже продукт генного дизайна? — уточнила канадка.
— Ага. Они появились на ярмарке биотехнологий в начале прошлого года, и мы сразу сообразили, как их надо правильно юзать. Между прочим, это не так просто. У этих пауков солнечные биоритмы, плюс им все время нужна минеральная вода… Вот, она подается по этим трубочкам… Короче, тут много тонкостей. Зато, на выходе каждый вечер — готовый продукт. В смысле, на каждом стволе — полста обмоток, и в каждой — двести метров шерсти. После заката поменял стволы, и с утра они снова погнали.
Жанна окинула взглядом высокий крутой склон Еиао, тянущийся вдоль моря на две с лишним мили, и почти весь покрытый стойками, на которых равномерно вращались бамбуковые стволы, через равные интервалы обмотанные серебристой нитью…
— Выглядит, как чертовски прибыльный бизнес. Это действительно так?
— В общем, да, — подтвердила Бимини, — Но хочется выйти на рынок с какими-нибудь интересными штуками из этого шелка. Не только одежда и всякое такое, это, как бы, просто. А что-нибудь совсем оригинальное. Скажи, Динго?
— Ага, — подтвердил он, — Тут есть вот какая фишка. Паучий шелк в горячем крепком уксусе превращается в клей. А паучий шелк, пропитанный паучьим клеем, это такой пластик-композит. Пока мы придумали только делать калиги из этого пластика. Ну, легионерские сандалии. Типа, где одежда, там и обувь. Но если хорошо пошевелить мозгами, то… Короче, надо использовать главный фокус: из толстой паучьей нитки простой робот может вязать практически любые формы. Дальше — клей и — вперед.
— Мы еще такое устроим… — неопределенно и мечтательно пообещала Бимини.
— А давай покажем Жанне литоральную ферму на Мотуоне? — предложил Динго.
— Ага, — Бимини кивнула, — Легко!
— Ребята! — взмолилась Жанна, — Давайте завтра! Слишком много для одного дня.
— Ага, завтра тоже легко, — согласилась Бимини, — Пошли домой. Динго приготовит вкусный ужин… Ну, Динго, любимый, тебе же не лень, правда? Мы пощелкаем TV-каналами, чтобы тебе было не скучно!
CHV, Сантьяго, Чили, 19.02.
Сегодня в 18:10 по местному времени о-ва Пасхи, группа офицеров нашей военной разведки поднялась на борт атомного авианосца «Сантандер», который был захвачен полинезийскими сепаратистами «PIRA» 13.02, когда экипаж эвакуировался из-за радиационной угрозы. Экстремисты, угрожая взрывом реактора, требовали передать острова Пасхи и Сала-и-Гомес под их управление. Сегодня, в 15:00, под давлением лидеров прогрессивной полинезийской общественности, в т. ч., Рорате Урерунги и Лимолуа Хаамеа, экстремисты покинули «Сантендер», предварительно отключив взрыватели мин и сбросив на воду штормтрап. Сейчас на борту авианосца работает специальная комиссия. По словам генерала разведки Луиса Мартинеса, повышение радиации, из-за которого экипаж был эвакуирован, не связано с утечкой из реактора. Вероятно, имела место утечка изотопа 63Ni из атомной батарейки резервного блока питания одного из приборов. Реактор в полном порядке и весь корабль — тоже.