Конечно, Оохаре сказал это не просто так. Маленькая утафоанская хитрость: теперь Раджхош с искренним удовольствием рассматривал флайку «Eretro» со всех сторон. Ценные замечания совершенно бесплатно сыпались из уст специалиста с 40-летним стажем. Чатур был тоже не прост. Разумеется, он догадался, что его «купили», но не показал вида. Теперь его экстраординарный энтузиазм в осмотре «Eretro» не вызывал подозрений у молодого собеседника. А Чатур, между прочим, помнил телерепортаж, прошедший месяц назад из Акапулько, где говорилось, что «Eretro» задумывался, как малая летающая субмарина… «Bharati Naval Group» сейчас работала над ныряющим боевым флаером по заказу ВМФ Индии. Почему бы не подсмотреть, если есть, что?
Уфале, тем временем, завладела вниманием Кортвудов.
— Вам, конечно, уже наплели, что эректусы ничем не отличаются от обычных melano с Вануату или Фиджи. Ага, фиг там! Джой, ты видела, чтобы грудные дети специально ныряли, чтобы взять что-нибудь со дна? Я вот не видела. И моя мама не видела. Даже uahinehine Тавохаги, которой 70 лет, и та не видела. Обычные грудные дети ныряют и выныривают, а на дно не смотрят. Нырять на дно они начинают года в два, так?
— Знаешь, — сказала американка, — у нас грудные дети обычно не плавают в море.
— Ах, да, у вас другие обычаи. Короче: видишь, как плывет Экехе, мой сын? А теперь смотри, как плывет Ксена, дочка Санди. Они рядом, видишь разницу?
— А док Джерри говорит: это не факт! — вмешалась Санди, — Просто, твоему киндеру 7 месяцев, а нашим только по 4, и конечно, они по разному плавают! Вот, смотри, твой плывет в конкретную сторону, у него даже ритм, а наши пока просто погружаются и всплывают за воздухом, а направление какое попало.
— Ага, — сказала Уфале, — Значит, ты говоришь, что Ксене, типа, просто лень всплывать, пока не нужно вдохнуть. Так, да?
— Да. И, по-моему, это самое простое и четкое объяснение.
— А я тебе говорю, что когда Экехе было 4 месяца, он вот так не смотрел под водой!
— Есть идея на счет эксперимента, — вмешался Екен Яау.
— Ну?? — хором спросили обе девушки.
— Санди, — сказал он, — мне нужна какая-нибудь любимая игрушка Ксены.
— Aita pe-a, — Санди бросила фиджийцу оранжево-люминесцирующий мячик, а может быть, маленькую игрушечную надувную тыкву, или китайский фонарик.
— Годится, — сказал он, — Моя сестра учила свою дочку нырять раньше, чем это обычно делают, и придумала вот что… Смотрите!
Екен нырнул, проплыл вдоль дна и оказался точно под 4-месячной дочкой Санди, на глубине около метра. Затем, он перевернулся под водой на бок и повертел китайский фонарик в руке, чтобы Ксена могла это увидеть, очередной раз погружаясь под воду. Сначала показалось, что этот маневр совершенно не заинтересовал ребенка, но при следующем нырке, она погрузилась чуть глубже и протянула руку к фонарику, но не смогла достать. Екен переместился под водой и поднял руку с фонариком поближе к поверхности. Ксена погрузилась, и кажется, посмотрела на игрушку, потом всплыла, погрузилась еще раз, чуть глубже, протянула руку и схватила фонарик.
— Oh! Holy shit… — произнесла Келли, тоже наблюдавшая за экспериментом.
— Я права, прикинь? — сообщила Уфале, толкнув Санди плечом.
— Joder!.. — удивленно воскликнул Акела.
Ксена, всплыла на поверхность, не выпуская из рук пойманный китайский фонарик, перевернулась на спину и пыталась зачем-то положить игрушку к себе на животик. Несколько раз китайский фонарик выскальзывал, но, будучи надувным, конечно, не тонул. Девочка брала его с поверхности и продолжала свои упражнения. С какой-то попытки ей удалось пристроить игрушку на животике, чуть выше пупка. Что делать дальше, Ксена не знала, запищала от огорчения, и успокоилась только когда оказалась вместе с игрушкой на руках у мамы.
— Док Джерри офигеет, когда мы расскажем, — заметил Спарк.
— А я, кажется, врубилась! — объявила Лэсси, подплыв к Екену.
— В смысле, во что? — не понял он.
— В то, зачем киндеру класть на пузо пойманную вещь, — пояснила она.
— Ну… — фиджиец почесал в затылке, — Наверное, чтобы рассмотреть получше.
— Нет! Ксена и так прекрасно видела эту тыкву. Просто это еще один хватательный инстинкт! Ты знаешь, как каланы, морские выдры, жрут моллюсков? Они ныряют, хватают моллюсков со дна, и кладут к себе на живот, ровно так, как сделала Ксена, а потом вскрывают лапами и жрут! По ходу, эректусы в древности делали так же.
— Негритосы в Австронезии и сейчас так делают, — сказал подплывший Додо Тат.
— А их киндеры во сколько месяцев начинают нырять на дно? — спросила Лэсси.
— Хрен знает… — капрал качнул головой, — …Но раньше, чем у нас, это точно.
— По ходу, про негритосов тоже надо рассказать доку Джерри, — заключил Акела.
44
Дата/Время: 03.03.24 года Хартии
Место: Футуна, океан и Ротума
Китовая операция и Хаген Клейн.
Флер, которая насвистывала что-то себе под нос в процессе прокручивания «пульса блогосферы», вдруг замолчала и ткнула пальцем в одну из картинок с комментарием.
Оскэ посмотрел на экран и остановил руку с кружкой на пол-пути ко рту…
— Йо-о… Вот это надо посмотреть.
— Не поняла, — призналась Люси, глядя на картинку, — Ну, кораблик…
— Ты прочти, — сказал Оскэ.
— Ну… Судно «Семасу» (порт приписки Тиба-Хонсю, зарегистрировано, как научно-исследовательское судно), добыло в австралийском секторе Антарктики до 20 малых китов. С продуктом промысла на борту, судно прошло западнее Аотеароа, и следует курсом норд-ост, к фронтиру округа Фиджи… Joder! Есть же 47 артикул Хартии!
— Вот то-то и оно.
— Jodidos, — добавила Флер, — Я бы им даже время на эвакуацию не давала.
Оскэ пожал плечами.
— Есть постановление Верховного суда: давать полчаса.
— Зачем они поперлись в нашу акваторию? — спросила Люси, — Они что, дебилы?
— По дороге разберемся, — сказал он, — Быстро грузим малый туристический набор…
Погрузка и вылет на растопырке могли бы уложиться в норматив для сил быстрого реагирования. Микеле Карпини перед вылетом успел взять с Оскэ слово, что тот не полезет в рискованные ситуации и не позволит туда лезть девчонкам. Вот так. Всего четверть часа назад пили чай — а сейчас втроем летят на юго-запад, со скоростью 300 узлов, и под ними стелется серо-синее полотно океана, кажущееся бесконечным….
Растопырка была 8/3-местная (как еще обозначить конфигурацию кабины, в которой помещаются пилот и два пассажира, но если пассажиры стандартного человеческого размера, то получается немного тесно?). Люси можно было рассматривать, как 2/3 стандартного пассажира, и в данном случае, она и Флер комфортно размещались за спиной Оскэ. Места хватило даже на раскрытый ноутбук, с которого Флер излагала остальным информацию, только что выловленную из интернет.
— По ходу, было так. Эти уроды на «Семасу» убили китов и хотели, как это обычно делают, обогнуть Австралию с запада, повернуть к северо-востоку, мимо Тимора, и проскочить западнее Новой Гвинеи, через Индонезийскую акваторию, потом — мимо Филиппин, мимо Тайбея и домой в Японию.
— В треугольнике Тимор — Калимантан — Новая Гвинея сейчас такая колбаса, что туда лучше не лезть, — заметил Оскэ.
— Тогда они могли взять западнее, через Зондский пролив между Явой и Суматрой…
— Им бы топлива не хватило.
— Aita pe-a. Можно купить в Джакарте.
— На это нужны деньги и разрешение от шип-онера.
Люси удивленно подняла брови.
— А лезть через наш океан им шип-онер разрешил?
— По ходу, так, — подтвердила Флер, — И у них был шанс проскочить. В Австралийской Антарктике наши за ними не следили, и они сошли бы за океанологическое судно. Но австралийские «зеленые» час назад застучали этих кексов нашему патрулю.
— А эти, на «Семасу» еще не знают? — спросила Люси.
— Или не знают, или рассчитывают, все же, проскочить. Других-то путей у них нет.
— Почему нет? — вмешался Оскэ, — Вернуться, радировать, что жопа, и ждать помощи.
— Ага, и шип-онер повесит на тебя все убытки.
— А так не повесит?
— Так, наверное, можно списать на произвол полиции или типа того… О! Еще инфо: патруль пропустит их на полста миль вглубь нашей акватории, для однозначности.
Оскэ удовлетворенно кивнул.
— Тогда мы точно успеем на фейерверк.
Около 11 утра «Семасу» пересек «airwall-line», полуофициальную морскую границу меганезийской акватории, и продолжал двигаться на юг, вдоль 175-го меридиана. В полста милях впереди по его курсу уже начали собираться зрители с Фиджи и Вануату, которым было ближе всего до этой точки океана. Несколько блоггеров повесили над обреченным кораблем спай-дроны, и теперь в интернет шла теле-трансляция online. Только тогда экипаж «Семасу» заметил слежку и, согласно не очень-то обдуманным инструкциями шип-онера, начал избавляться от вещественных доказательств…
— Тогда мы точно успеем на фейерверк.
Около 11 утра «Семасу» пересек «airwall-line», полуофициальную морскую границу меганезийской акватории, и продолжал двигаться на юг, вдоль 175-го меридиана. В полста милях впереди по его курсу уже начали собираться зрители с Фиджи и Вануату, которым было ближе всего до этой точки океана. Несколько блоггеров повесили над обреченным кораблем спай-дроны, и теперь в интернет шла теле-трансляция online. Только тогда экипаж «Семасу» заметил слежку и, согласно не очень-то обдуманным инструкциями шип-онера, начал избавляться от вещественных доказательств…
— О, Мауи и Пеле, держащие мир… — прошептала Флер, глядя на экран.
— Что это? — спросила Люси, непонимающе глядя на какие-то большие серо-белые и розово-белые предметы, которые падали с корабля за борт, поднимая вееры брызг.
— Это киты, — так же шепотом, сказала старшая сестра, — То, что от них осталось.
Оскэ протянул назад левую руку.
— Дай посмотреть, что там.
— Держи, — Флер, передала ему ноутбук, — Я не могу это видеть.
Минуту Оскэ смотрел на экран, потом вернул ноут обратно и прокомментировал:
— Вот теперь этих субъектов запросто могут линчевать.
Люси с трудом подавила приступ тошноты.
— Joder conio! Зачем они это делают?!
— По логике их шип-онера: нет продуктов промысла — нет доказательств. Видеозапись любительская, куски трупов — уже в море, палуба отмыта. Типа, мы не при делах.
— F-fuck them, — сквозь зубы, прошипела Флер, и поднесла к глазам бинокль, — Ага, я, кажется, вижу живую цепь… Ежик, сделай круг. Прикинем, где лучше лэндиться.
— Рано, — ответил он, — Вот когда им дадут предупреждение, тогда прикинем. Мы — не лодка, нам потом будет трудно ползать туда-сюда по морю. А круг — да, сделаю.
Сверху было видно, что 60-метровый «Семасу» уже окружен кольцом катеров, проа, мини-траулеров и летающих лодок. Поплавковые мото-дельтапланы (deltiki), будто огромные яркие чайки, перелетали с место на место. Над кольцом уже виднелись несколько полицейских виропланов. Они то почти неподвижно зависали в воздухе, то скользили туда, где радиус начинал уменьшаться.
— Миля безопасности, — сказал Оскэ, — Это как при операциях против naval bandidos.
— Ты раньше такое видел? — спросила Люси.
— Один раз, когда болтался в резервистах. Был у меня такой период в жизни…
— Предупреждение! — объявила Флер, сделав звук на ноутбуке погромче.
Спокойный и четкий голос какого-то патрульного офицера на пяти языках сообщал капитану и экипажу, что судно «Семасу» нарушило артикул 47 Великой Хартии (о морских хабитантах, подлежащих прямой защите), и будет уничтожено. Экипажу предоставлено полчаса, чтобы покинуть судно (согласно биллю Верховного суда о гуманности в отношении криминальных субъектов, практикующих разбой на море).
— Вот теперь можно лэндиться, — констатировал Оскэ, уводя растопырку по длинной нисходящей спирали.
— Ты куда нацелился? — спросила Флер.
— На линию его курса. После стопа машин, эта калоша пройдет по инерции около трех миль, а мы встанем на полмили дальше. Если что — отползем еще назад.
* * *Флайка проглиссировала сотню метров и остановилась, размеренно покачиваясь вверх-вниз и из стороны в сторону на длинных пологих волнах. Оскэ открыл единственную треугольную дверь (она же — ветровое стекло), откинул ее вперед — и растопырка сразу стала похожа на прогулочную лодочку с миниатюрным носовым мостиком. По кабине прошелся легкий свежий ветер, а со стороны постепенно приближающегося кольца донеслись звуки — то низкое трубное гудение, то глухой металлический скрип.
— Кто-то включил голоса китов, — произнесла Люси.
— Песни китов, — поправила Флер.
— Динамик киловатт на несколько, — заметил Оскэ, закуривая сигарету, — А сейчас еще стрелять начнут.
— Стрелять? — удивилась Люси.
— Из помпушек 12-го калибра, сигнальными патронами, — пояснил он, — Типа, пугать, чтобы эти, на калоше, растерялись, не успели спустить шлюпки, и прыгали в воду в спасательных жилетах, без плавсредств. Так раньше делали, наверное, и сейчас так.
Он не успел договорить, как над морем, перекрывая песни китов, разнеслись резкие хлопки выстрелов из крупнокалиберных ружей. Следом раздался рев из мегафона патрульных: «Прекратить огонь! Немедленно! Арестуем, блядь, на хер! Эй, там, на траулере с синей полосой! Вы оглохли или охерели? Арестую вместе с корытом!.. Задолбали!.. Так, шутки кончились! Белая яхта с красным парусом, лечь в дрейф, приготовить судно к досмотру! Сука! Кто опять стрелял… Эти, нет? Где с юга? Гидроплан, что ли?.. Ага. Желтый гидроплан «Ifrit», лечь в дрейф, приготовиться к досмотру… Эй! Попробуй только, взлети, я тебе движок прострелю…».
Кольцо было уже рядом, и по изменению направления, откуда слышались выстрелы, становилось понятно, что полисмены на катере пытаются урезонить стрелков, но те, дождавшись, пока полиция займется конкретным нарушителем, или уедет к другому сектору кольца, вновь открывают огонь, невзирая на риск ареста и штрафа. Над водой поплыли клочья густого желтоватого тумана — кто-то разбрасывал дымовые шашки.
Растопырка внезапно оказалась в компании нескольких скоростных мини-катеров с группами вооруженной молодежи. Те дали синхронный залп в сторону «Семасу» и рассыпались на своих мощных легких машинах в разные стороны. Из полицейского мегафона раздалось: «Греб вашу мать! Флайка-амфибия, бесхвостка с треугольным мостиком, лечь в дрейф, приготовиться к досмотру…».
— Влипли, — со вздохом, сказал Оскэ, — Сейчас начнется фигня. Вы не лезьте, я сам…
Последние слова заглушил рев движка, и вплотную к их растопырке остановился, развернувшись на пятачке, катер, похожий на огромный наконечник стрелы.
— Так, — сказал один из двоих угрюмых полисменов, — Как к вам туда пролезть?
— Тут, по ходу, одна дверь, — ответил Оскэ, — прыгай на мостик, и лезь.
— А он не отломается на хрен?
— Вроде, не должен.
— Не должен, — задумчиво повторил коп, и прыгнул. Флайка ощутимо качнулась от немалого веса, бухнувшегося на нос, но дверь-мостик, и правда, выдержала. Оскэ подвинулся, и полисмен пролез внутрь. Обычный молодой melano в камуфляже.
Оглядев троих авиаторов, он развел руками и объявил:
— Типа, обыск. Все барахло ко мне, сюда. Оружие в первую очередь.
Оскэ пожал плечами и протянул полисмену два микрокалиберных пистолета LEM (первый — свой, второй — который передала сзади Флер). Люси, не долго думая, перебросила вперед рюкзак с «малым туристическим набором».
— А где помпушки, из которых стреляли? — недоуменно спросил коп.
— По-любому не здесь, — ответил Оскэ.
— Ха… Вы что, успели выбросить их в море?
— Ага. И еще проветрить кабину. Ты понюхай, бро, тут гарью не пахнет.
Коп задумчиво втянул носом воздух и почесал в затылке.
— Вот, фигня. И, правда, не пахнет.
— То-то и оно, бро. Мы вообще не стреляли.
— А кто стрелял?
— Какие-то баламуты. Я их толком не разглядел.
— Так, хули ты сразу не сказал, что не вы?
Оскэ снова пожал плечами.
— Ну, во-первых, ты не спрашивал, а во-вторых, ты бы не поверил.
— Логик хренов, — проворчал коп, возвращая оба пистолета, и в этот момент мимо на бешеной скорости пронесся небольшой ботик на подводных крыльях, подняв волну, качнувшую растопырку так, что все незакрепленные вещи попадали на пол. Издалека опять раздались выстрелы и песня китов на вдвое большей мощности, чем в начале.
— Совсем люди охерели, — вздохнул коп, оставшийся на катере, — Йанчо, хули ты там долбишься? Ясно, что это — не те. Давай, уже, поехали дальше.
— Все, Бонго, уже иду, — ответил Йанчо, выбираясь обратно на треугольный мостик.
Перед тем, как перепрыгнуть на катер, он повернулся и бросил:
— Вы бы не торчали тут, ребята. Через 10 минут прилетят штурмовики, и будет вообще пиздец что. Лучше взлетайте, а то въедет какой-нибудь мудак. В воде, кстати, акулы.
— А чем будут бомбить? — крикнула Флер.
— Как обычно, — ответил коп уже со своей палубы, — большие бочки с пирогелем.
Катер взревел и умчался, подняв облако брызг и мелкой водяной пыли.
— По ходу, он прав, — заметил через несколько секунд Оскэ.
— Ага, — нервно согласилась Флер, — Давай, а то здесь стремно и ни фига не видно…
Дверца-мостик захлопнулась, застрекотал пропеллер, растопырка, переваливаясь, прокатилась по волнам и плавно ушла в небо. Внизу развернулась полная картина происходящего. «Семасу» лежал в дрейфе, видимо, уже покинутый. Из-за нервной обстановки, его экипажу удалось спустить на воду только одну резиновую лодку из четырех. Три четверти экипажа бултыхались в воде в спасжилетах, стараясь отплыть подальше от корабля. Человек на носу шлюпки, кажется, что-то кричал в рупор.