В том, что случай блеснуть перед Иркой и Серегой своими умственными способностями мне еще представится, я нисколько не сомневалась.
Поздно вечером, уже уложив спать сынишку, я включила компьютер, залезла в Интернет и запустила поиск на слово «Fishhooк». Машина выдала два десятка ссылок, но только одна из них имела непосредственное отношение к канадскому городу Торонто. Сбегав на указанный в ссылке сайт, я выяснила, что «Fishhooк» – это действительно имя собственное, но принадлежит оно не человеку, а фирме. «Fishhooк» – это не Мистер Рыболовнокрючковский, а компания «Рыболовный Крючок», знаменитая производством нестандартных и уникальных орудий рыбного лова.
Ассортиментный перечень фирменных изделий занимал на сайте пять страниц, и я пробежала эту информацию глазами, не пытаясь вникать в технические тонкости. По-настоящему меня заинтересовал только один момент: продукцию марки «Fishhooк» желающие могли заказать непосредственно в Интернете и получить по почте!
Это заставило меня призадуматься.
Судя по всему, Лилиана Марусенко заказала в канадской фирме какой-то особенный рыболовецкий прибамбас. Интересно, для кого? Сама она мало походила на рыбачку Соню, способную ловко управляться с шаландой, полной кефали. Этот песенный персонаж мне лично виделся дюжей девахой в тельняшке с обрезанными рукавами, открывающими мускулистые загорелые руки, и обветренной физиономией. С другой стороны, хитроумная рыболовная снасть в стиле хай-тек наверняка проще и легче в управлении, чем допотопная мелкоячеистая сеть с грузилами, так что современной рыбачке атлетическое телосложение и не требуется. Значит, версию о том, что Лилиана была любительницей рыбной ловли, исключать нельзя.
Но в таком случае ее субботняя поездка на море могла иметь совсем другое объяснение! Может, она спешила на дикий пляж вовсе не для того, чтобы утопиться? Может, она просто хотела опробовать там свое новое канадское удилище?!
– Так-так-так! – пробормотала я, нервно взлохматив волосы. – Во всяком случае, эта версия объясняет радостную улыбку, с которой девчонка бежала к морю! Вот только… Была ли у нее при себе удочка?
Я честно попыталась припомнить, какой ручной кладью была отягощена Лилиана. Сумка у нее на плече болталась, это точно, я эту суму неплохо запомнила, потому как и сама заглядывалась в магазине «Сударь Сундук» на такую же торбу из мягкой коричневой кожи, с горловиной, затягивающейся грубой веревкой. В принципе, в этот просторный заплечный мешок вполне можно было впихнуть складное удилище, если длина его отдельных сегментов не превышала сорока сантиметров.
И тут мне пришла в голову одна прелюбопытная мысль, имевшая непосредственное отношение к сумке Лилианы: а куда же подевалась эта модная коричневая торба? Когда девица бежала к морю, сумка болталась у нее на плече, я видела ее своими глазами. А на парапете Скалы Ревнивицы были обнаружены только одежда и обувь предполагаемой самоубийцы! Неужели Лилиана пошла топиться голышом, но при этом с сумкой? Даже Офелия была не настолько сумасшедшей!
Я еще немного подумала и прикинула, что могу предпринять, чтобы прояснить эти смутные моменты. Получалось, что внести ясность в судьбу сумки пока нельзя, а вот с рыболовной снастью разобраться можно.
– Значит, так. Первое: попытаться выяснить, какое именно изделие торонтовской рыболовнокрючковой фабрики заказала Лилиана. Второе: узнать, успела ли она его получить.
Я не поленилась залезть в собственную сумку, чтобы еще раз рассмотреть почтовое извещение, и не зря! Заметила деталь, на которую не обратила внимания сразу. Извещение, выписанное на имя Лилианы, тоже имело пометку «вторичное»! Стало быть, нельзя было исключать вероятности, что адресат получил почтовое отправление по оригинальному, первому извещению.
– Третье: хорошо бы все-таки выяснить, имела ли Лилиана пагубную страсть тягать карасей и плотвичек!
Я закончила составлять краткий список-руководство к действию на завтра и усилием воли заставила себя забыть о всяческих криминальных загадках как минимум до утра. Как максимум хотелось бы забыть о них во веки веков, аминь, но я знала, что все равно не получится. Моего природного любопытства хватило бы на то, чтобы погубить всю популяцию городских кошек.
6
Я тряслась в переполненном троллейбусе, направляясь на службу, когда раздался требовательный телефонный звонок.
– Слушаю! – гаркнула я в трубку, как новобранец.
– Слушай и не говори, что не слышала! – засмеялась Дашутка. – Ленусик! Ты, наверное, забыла, что на этой неделе твоя очередь быть кошачьей кормилицей? Васита кушать просит!
– Ой, забыла! – повинилась я. – Скажи Васите, пусть потерпит, я сейчас привезу ей завтрак!
Васита – это телевизионная кошка. Она у нас не живет, но приходит в студию, как на работу, каждый день и на самом деле трудится не покладая лап. Она ловит мышей, которые, как ни странно, водятся в нашем вполне современном и благоустроенном офисе в немалом количестве. Видимо, эти мыши тоже вполне современные грызуны, и их живо интересуют обмотки компьютерных шнуров и разных-прочих проводов и кабелей, коих на телевизионном производстве полным-полно. Ставить мышеловки у нас не принято, потому что эти примитивные ловушки стилистически диссонируют с пижонским евроремонтом. На бумажки, политые антимышиным клеем, наши гениально рассеянные телевизионные деятели попадаются чаще, чем целеустремленные и собранные грызуны. А ядовитые приманки как способ борьбы с мышами наш директор в приказном порядке запретил с тех пор, как симпатичный мясной кусочек, фаршированный отравой, слопала любимая моська любимой жены любимого спонсора. Директор тогда чуть не помер вместе с собачкой! Теперь антимышиные мероприятия у нас проводит исключительно Васита. Делает она это эффективно и совершенно бесплатно, мы только снабжаем ее пищей, потому что отловленных мышей Васька не ест.
Сухой кошачий корм для нашей мышеистребительницы мы с девчонками покупаем по очереди. Вчера, в понедельник, наступило мое дежурство, о чем я напрочь забыла. Спасибо, Дашка напомнила!
Я выскочила из троллейбуса, не доехав до работы трех остановок, и зашла в магазин, украшенный вывеской с надписью «Дружок» и изображением сосредоточенно питающихся младенцев разных пород – котенка, щенка и человеческого детеныша. Очевидно, владелец этого торгового заведения трактует понятие «дружба» достаточно широко. Меня это не коробит, мне идеи равенства и братства людей и животных (за исключением гадов и рептилий) вполне симпатичны. Я только для пущей понятности приписала бы на вывеске благородный девиз: «Ребенок – друг человека!»
В магазине имени дружбы людей и зверей я купила сухого кошачьего корма для Васиты и детского печенья для себя и своих коллег. Сегодня я еще успевала к ритуальному утреннему чаепитию и хотела внести свой вклад в искусство. Легко усваиваемые печеньица, обогащенные кальцием и витаминами, это прекрасный здоровый завтрак не только для детей, но и для их родителей, а также для тех, кто планирует стать папами и мамами в более или менее отдаленном будущем – как Вадик, например. Он частенько повторяет, что копит силы, чтобы со временем мужественно вынести все тяготы отцовства. Эта довольно туманная фраза очень располагает к нашему оператору молодых женщин с развитым материнским инстинктом, хотя я лично, зная Вадика, думаю, что он имеет в виду исключительно муки зачатия.
Затолкав погромыхивающие пачки с кошачьим и ребячьим питанием в сумку, я выскочила из магазина и уже хотела запрыгнуть в троллейбус, когда сообразила, что нахожусь всего в двух шагах от главпочтамта. Такой случай нельзя было упустить.
С чужим извещением в руке я вошла в просторный зал, по периметру которого были установлены барьеры из дерева и стекла. За прорезанными в стекле окошками рядком сидели вечно занятые, утомленные и сердитые почтовые дамы. Я легла грудью на свободную амбразуру и в меру сварливым тоном сказала тощей тетке в вязаной кофте с таким количеством затяжек, что она казалась махровой, как полотенце:
– Девушка! Нам опять принесли извещение!
Эту фразу можно было понимать как угодно: снова «нам» и «опять» делали ее семантически многовариантной.
– А вы что, уже получили свою посылку? – уточнила служащая, забрав у меня бумажку.
Я не собиралась ничего уточнять, поэтому сказала в том же тоне, с легкой претензией:
– А вы что, не ведете учет врученных отправлений?
Служащая посмотрела на меня без всякой приязни, встала со стула и отошла за перегородку. Я терпеливо ждала. Послышались раздраженные голоса, один из них принадлежал тетке в кофте.
– Наталья, где твои глаза, сказано же было – смотри в журнал! – устало, без страсти, ругалась она. – Бандероль еще в пятницу вручена, а ты в субботу повторное извещение выписываешь!
– Наталья, где твои глаза, сказано же было – смотри в журнал! – устало, без страсти, ругалась она. – Бандероль еще в пятницу вручена, а ты в субботу повторное извещение выписываешь!
Тонкий девичий голос уныло бубнил что-то оправдательное.
– Никакой пользы от таких помощников, кроме вреда! – сердито заключила тетка.
Она вынырнула из-за перегородки, широко размахивая руками, бухнулась на свой стул, скомкала и бросила в урну мое извещение и уткнулась в какие-то бумаги, бубня что-то крайне нелестное про дурочек-практиканток, которые ничего не знают, не умеют и не хотят знать и уметь.
Я приятно отличалась от дурочек-практиканток неутолимой жаждой знаний, а посему не удовольствовалась тем, что услышала, и снова сунулась к окошку с вопросом:
– Простите, если извещение выписали в субботу, почему его нам только в понедельник принесли?
– Потому что в воскресенье почтальон почту не разносил! Совсем обнаглел народ! – потеряв терпение, вызверилась на меня служащая. – Мы тут тоже люди, имеем право на выходной день! Вы свою бандероль получили, что вам еще нужно?!
Я удержалась от ответа, что получила гораздо больше, чем бандероль: большой заряд отрицательной энергии.
Впрочем, ее избытки благополучно удалось сбросить уже в переполненном троллейбусе. Там я как следует поработала локтями, вспотела, вылезла на остановке изрядно помятая, но зато появилась на рабочем месте без опоздания, снискав этим одобрительную улыбку Большой Мамочки.
– Молодец, Елена! Меняетесь к лучшему! – похвалил меня шеф.
– То ли еще будет! – пообещала я.
– А как насчет передачи с биоэнергокармокорректором, вы еще не передумали?
– Нет, настолько я никогда не изменюсь! – чистосердечно призналась я, обходя толстяка Мамая по широкой дуге.
Шеф уже вторую неделю пытается выжать из меня согласие на ведение в прямом эфире передачи с ушлой дамой, которая называет себя биоэнергокармокорректором, а мы со здравомыслящими коллегами за глаза зовем ее бэккорректором, потому что по-английски «бэк» – это задница. По-моему, люди, которые отваливают бешеные деньги за штопку прохудившегося биополя и демонтаж заклинившей кармы, думают не чем иным, как пятой точкой! Я упорно сопротивляюсь желанию начальства посадить меня в эфир с бэккорректоршей, так как убеждена, что все эти инфернальные лекари и астральные знахари облегчают не столько страдания граждан, сколько их кошельки. По-моему, Дашка, которая провела в эфире одну-единственную передачу, с младенческим простодушием выдала совершенно гениальное определение деятельности этой аферистки от псевдонародной медицины, назвав ее – цитирую – «целительством по методу наложения рук на больного»! И на его кошелек – добавила бы я.
В редакторской я первым делом сбросила с плеча сумку, вторым – отыскала в шкафчике пару чистых блюдец и наполнила одно кошачьими сухариками, а второе печеньем, приготовив таким образом угощение и для Васиты, и для своих коллег. Все они задерживались, так что у меня еще было время, чтобы вытащить из тайника в книжном шкафу свою собственную священную чистую чашку (с незатейливой надписью «Бубонная чума») и приготовить чай.
– А вот и я! – в редакторскую вломился Вадик – тоже помятый, а также лохматый и, судя по смазанному отпечатку помады на скуле, неумытый. – Привет! Это у тебя что?
Похоже, сегодня в распорядке дня моего напарника отсутствовали не только водные процедуры, но и завтрак. На блюдечки с сухарями и печеньем Вадик уставился с нескрываемым интересом.
– Угощайся, – пригласила я. – Это детское печенье с кальцием и витаминами «Мелюзга».
– С витаминами? – капризно повторил Вадик. – А с мясом нету? Я с мясом люблю.
Он придирчиво рассмотрел содержимое тарелочек, сделал свой выбор и потянулся к кошачьему корму. Очевидно, эти маленькие кусочки в представлении Вадика больше соответствовали названию «Мелюзга».
Я с интересом наблюдала за тем, как приятель перемалывает челюстями крепкие кошачьи сухарики, и дождалась вопроса:
– Это для каких же детей печенье? Для младших Симпсонов?
– Почему – для Симпсонов?
– Потому что у них зубки острые, как у акулят, и тоже в три ряда! – объяснил Вадик. – Удивительно твердое печенье! Наверное, на фабрике с кальцием здорово переборщили!
– Доброе утро! – в редакторскую одна за другой вошли Дашутка и Любовь Андреевна.
Пожилая редакторша сразу прошла к своему столу, а практикантка остановилась, загляделась на Вадика, хрустящего сухим пайком Васиты, и сердито сказала:
– Ах, так вот почему у нас так быстро заканчивается кошачий корм! Вадька, как тебе не стыдно объедать бедное животное?!
– Какое бедное животное? – Вадик перестал трескать сухари и оглянулся на меня.
– Сам ты животное! – ответила я на его невысказанный вопрос. – Трескаешь кошачий корм! Детское печенье, чтоб ты знал, не делают в форме берцовых косточек!
– Это кошачий корм? А где же печенье? – Сообразив, что к чему, Вадик поменял руку и потянулся к другому блюдцу. – Ну, и это ничего! Хотя тоже без мяса, это упущение.
– Мясо у нас есть! – торжественно сказала Любовь Андреевна, выкладывая на стол кольцо домашней колбасы и пол-литровую бутылку без наклейки, с интригующим кисельно-белым содержимым и пробкой из сухого кукурузного початка.
– О, самогоночка! – обрадовался Вадик. – Ух ты! А по какому поводу намечается пирушка?
– В обед будем обмывать нашу новую машину, – с гордостью сказала Любовь Андреевна. – Зять вчера оформил покупку иномарки, в кредит взял, теперь три года на банковские платежи работать будет.
Голос ее, в начале фразы бодрый, к финалу заметно погрустнел.
– Это вовсе не обязательно, – сквозь хруст и чавкание сказал в утешенье Вадик, неутомимо пополняющий свои внутренние запасы кальция и витаминов. – Могу подсказать, как быстро избавиться от банковских долгов и еще заработать пару тысяч баксов. Надо продать новую машину куда-нибудь в Адыгею, лучше всего – на запчасти, и сразу заявить об угоне. Машину поищут, но не найдут, и ваш зять получит страховку. Ее хватит, чтобы расплатиться с банком и купить в кредит новую машину, да еще кое-что останется!
– Но ведь это, наверное, незаконно? – неуверенно моргнула Любовь Андреевна.
– Абсолютно незаконно! – заверил ее Вадик. – Но очень, очень выгодно! У меня есть приятель, знакомый с работой страховых компаний, он может рассказать множество таких трюков.
– Интересная тема, – задумчиво сказала я. – И, похоже, актуальная! У одного моего знакомого как раз на днях угнали новую иномарку.
– В Адыгею? – с интересом спросила Любовь Андреевна.
– Нет, в лесной овраг. Машина сгорела и угонщик тоже, – ответила я. – Любопытно, получит ли владелец автомобиля страховку?
– Хочешь, дам тебе телефончик моего приятеля? – предложил Вадик. Он обожает оказывать услуги друзьям и знакомым, это у него прямо хобби какое-то! – Сведешь своего знакомого с моим, и со страховкой все устроится лучшим образом.
– Ну, давай, – я пожала плечами. – Почему нет?
Наверное, мне стоит поучиться у Вадьки отзывчивости. Надо помогать людям не только тогда, когда это выгодно мне, но и вполне бескорыстно! К тому же двойник Гагарина Сережа Трофимов произвел на меня хорошее впечатление, так что мне будет даже приятно ему помочь.
Я добросовестно списала на бумажку телефончик Вадькиного страхового приятеля.
– Гоша его зовут, – сказал оператор. – Отчества не знаю, фамилию не помню, так что ты так просто и называй его Гошей. Он парень молодой и не заносчивый, не обидится.
В редакторской постепенно стало многолюдно, народ зазвенел чашками и ложками, захрустел печеньем, загомонил. Потом электронные часы печально пискнули, оповещая об урочном наступлении девяти часов по московскому времени, Мамай в коридоре протрубил сигнал к началу трудового дня, и посторонние темы пришлось оставить до обеденного перерыва.
К этому моменту мы с Вадиком успели записать в студии выступление очередного кандидата в депутаты, некоего господина Суслопарова. Он шел в Думу под простым, как лапоть, лозунгом «Кубань для кубанцев!» и буквально потряс Вадика широтой и размахом. Живописуя родные кубанские просторы, господин Суслопаров так широко размахнулся, что нечаянно заехал оператору кулаком в ухо. Вадька сильно обиделся и нарочно перекосил камеру так, что кандидат на экране накренился, как Пизанская башня. Было ясно, что отснятый материал безнадежно испорчен и нам придется насладиться обществом господина Суслопарова еще раз.
Сокрушаться по этому поводу я не стала, некогда было. Дождавшись законного обеденного перерыва, я вежливо отказалась принять участие в обмывании новой машины зятя Любови Андреевны и устремилась к трамваю, а на нем – в микрорайон, где еще недавно жила Лилиана Марусенко.