Человек Махмени проехал мимо подъездной дорожки Дунканов и припарковался в сотне ярдов к югу, у противоположной обочины. Он погасил все огни, большая черная машина оказалась в естественной низине и стала невидимой, насколько это возможно без камуфляжной сети. «Может быть, одна из хромированных частей будет отражать лунный свет, — подумал он, — но в воздухе клубится туман, к тому же парни Росси будут искать поворот на подъездную дорожку впереди и не обратят внимания на то, что вокруг». Человеческая природа. Управление машиной — это мыслительный, а не физический процесс. Голова поворачивается, глаза ищут цель, руки действуют автоматически.
Человек Махмени ждал. Он смотрел на север, не сомневаясь, что парни Росси приедут с севера, но существовала вероятность, что они появятся с юга, поэтому он поправил зеркало, чтобы иметь возможность контролировать и другое направление. Туман, помогавший прятаться ему самому, покрыл влагой заднее стекло. Ничего страшного, но, если приближающаяся машина выключит фары, он может ее не заметить. С другой стороны, зачем парням Росси выключать фары? Кто может помешать им ночью? Они наверняка чувствуют себя уверенно и спокойно.
Оранжевое сияние пожара в пяти милях к северу все еще оставалось заметным, но постепенно начало рассеиваться. Ничто не может гореть вечно. В лунном свете был отчетливо виден поднимающийся вверх дым, но в остальном ночь оставалась темной и спокойной, как и столетие назад. Человек Махмени смотрел на пустую дорогу впереди.
Он ждал.
Наконец он кое-что заметил.
Впереди и немного левее в тумане появилось голубое сияние, высокий круглый пузырь света мчался с запада на восток. Машина направлялась к двухполосному шоссе, чтобы выехать на него в миле или двух севернее того места, где он стоял. Дальше она свернет налево и станет удаляться. Или направо — и начнет приближаться к нему. Он вытащил из кармана пистолет и положил его на пассажирское сиденье рядом с собой. Пузырь света замедлил движение и остановился, но в следующее мгновение засверкал еще ярче и покатил дальше. Машина свернула направо, к нему. Он сразу понял, что это не «Шевроле». Свет располагался слишком низко. Так ночью в Вегасе выглядят «Порше» и «Феррари», их передние фары расположены близко к дороге, они слегка дергаются и подпрыгивают. По сравнению с ними глупые местные седаны кажутся медленными и неуклюжими, словно получили дозу анестетика.
Человек Махмени ждал и наблюдал, пока пузырь света не распался на два нервных луча, вскоре ставших одинаковыми овалами, расположенными рядом, почти у самой земли. Автомобиль притормозил в двухстах ярдах и в ста ярдах от него свернул к подъездной дорожке. Оказалось, что это крошечная красная «Мазда Миата», которую он видел припаркованной возле перестроенного дома Дунканов. Машина жены одного из них. Но едва ли она решила нанести визит вежливости. Слишком уж позднее время. Наверное, позвонила по телефону, рассказала о встрече со странным иранцем, и ей велели приехать сюда, где она будет в безопасности. Должно быть, Дунканы предполагали, что некоторые вопросы решатся еще до рассвета, и не хотели, чтобы кто-то из их семьи оказался под перекрестным огнем.
Человек Махмени наблюдал, как «Мазда» проехала по подъездной дорожке и остановилась рядом со старыми пикапами. Погасли фары и габаритные огни. Через десять секунд ярко вспыхнул свет над дверью, и тот, кто приехал в «Мазде», скрылся в доме. Снова стало темно.
Человек Махмени наблюдал за дорогой и ждал. Ночной туман усиливался и начал становиться проблемой. Ветровое стекло «Кадиллака» запотело. Он пошарил рукой в темноте, включил дворники, и они быстро очистили стекло. Заднее стекло, которое полностью покрылось росой, выглядело еще хуже. Теперь он мог пропустить даже автомобиль с включенными фарами. Свет будет рассеянным и ослепит его. Никуда не годится.
Продолжая поглядывать на дорогу впереди, человек Махмени принялся искать кнопку дворников заднего запотевшего стекла. Но найти ее оказалось совсем непросто. Приборная панель была темной, на ней имелось множество кнопок — роскошный автомобиль с огромным количеством всяческих устройств. Наконец он выбрал кнопку с зигзагом, решив, что она имеет отношение к обогреву. И стал ждать. С задним окном ничего не произошло, но его ягодицам стало жарко. Значит, он включил обогреватель сиденья. Тогда он ткнул пальцем в другую кнопку, продолжая одним глазом контролировать дорогу впереди. Заработало радио, очень громко, он поспешно его выключил и попробовал соседнюю кнопку. Тут же раздался довольно громкий щелчок. Медленно и аккуратно открылся багажник, и его крышка заняла вертикальное положение.
Теперь он вообще не видел того, что находилось сзади.
Плохо.
Вероятно, в багажнике находился источник света, слабый и желтый, но в ночи он наверняка выглядел как прожектор в миллион ватт.
Совсем плохо.
Человек Махмени снова, не подумав, нажал ту же кнопку и только через мгновение сообразил, что рассчитывал, что крышка багажника медленно и послушно вернется на место, как прежде выключались обогреватель сиденья и радио. Но багажник, естественно, не стал закрываться. Механизм щелкнул и загудел, но крышка даже не пошевелилась.
Она осталась открытой.
И лишала его обзора.
Что ж, придется выйти и закрыть ее вручную.
Глава 45
Роберто Кассано и Анджело Манчини находились здесь уже три дня и пришли к выводу, что их главное преимущество перед командой Махмени состоит в том, что они лучше знают условия. В частности, местность. Но главное — им известно, что все вокруг плоское и пустое, точно гигантский бильярдный стол с коричневой обивкой. Большие поля, отсутствие канав и оград, других естественных препятствий, жесткая замерзшая земля. И хотя их машина была обычным седаном, они могли проехать через поля, не испытывая особых проблем, точно небольшая лодка в спокойном открытом море.
К тому же они хорошо разглядели владения Дунканов вблизи. Они там побывали и все запомнили. И могли объехать их на машине, медленно и беззвучно, с выключенными фарами, синий седан, невидимый в темноте, выйти из машины, перелезть через невысокую ограду и взять дом штурмом с тыла. Внезапность — вот ключ к победе. Дунканы наверняка отслеживают все, что происходит, со стороны главного входа, но только не сзади. Тем более что Дунканы и парни Махмени сидят в одной из кухонь, пьют дешевый бурбон и хихикают, радуясь, что им удалось заключить выгодные сделки.
Две обоймы положат конец их радостным разговорам.
Кассано поехал на юг по двухполосному шоссе и выключил фары, когда поравнялся с мотелем. «Форд» уже догорал на стоянке. От остатков шин еще поднимался жирный темный дым, и пламя лизало гравий в тех местах, куда пролился бензин. Парни Сафира превратились в темные усохшие трупы вполовину своего размера; оба тела приварились к пружинам сидений, рты были широко раскрыты, словно они продолжали кричать, головы полностью выгорели, руки напоминали лапы с когтями. Манчини улыбнулся, а Кассано медленно проехал мимо и неспешно покатил по дороге, ориентируясь по свету луны.
Четырьмя милями южнее мотеля и одной милей севернее владений Дунканов он совсем сбросил скорость, повернул руль, выехал на обочину, и дальше они покатили по полям. Машину начало трясти. С географической точки зрения, земля была плоской, но в реальности колеса постоянно попадали в выбоины и рытвины. Пружины натужно скрипели, руль дергался в руках Кассано, но они неуклонно продвигались вперед. Он поддерживал скорость в двадцать миль в час и описал широкую дугу, намереваясь остановиться в полумиле от владений Дунканов. Примерно две минуты, прикинул Кассано. Один раз ему пришлось резко затормозить и крутануть руль, чтобы обогнуть заросли ежевики. Неподалеку они заметили сгоревшие останки внедорожника, который высился в темноте, черный и пепельно-серый. Вчерашняя работа Ричера. Но после этого все у них получилось легко. Они видели слабый желтый свет впереди, как зовущий к себе маяк. Почти наверняка кухонное окно. Самый южный дом, принадлежащий Джейкобу Дункану. Важная персона.
Человек Махмени выбрался из «Кадиллака», секунду постоял на ночном холоде, оглядываясь по сторонам: восток, запад, север, юг, повсюду темнота и покой. Он закрыл дверь, чтобы погасло внутреннее освещение, и сделал шаг к багажнику. Он не ошибся, там действительно горел свет — бледная желтая сфера сияла в тумане. С севера ее, конечно, было не видно, но с юга — тут могли возникнуть проблемы. Человеческий глаз очень чувствителен.
Человек Махмени сделал еще один шаг мимо задней пассажирской двери, его ладонь лежала на металлической крышке примерно в футе от края, чтобы захлопнуть ее одним движением, он знал, что дорогой механизм сделает все остальное сам.
Человек Махмени выбрался из «Кадиллака», секунду постоял на ночном холоде, оглядываясь по сторонам: восток, запад, север, юг, повсюду темнота и покой. Он закрыл дверь, чтобы погасло внутреннее освещение, и сделал шаг к багажнику. Он не ошибся, там действительно горел свет — бледная желтая сфера сияла в тумане. С севера ее, конечно, было не видно, но с юга — тут могли возникнуть проблемы. Человеческий глаз очень чувствителен.
Человек Махмени сделал еще один шаг мимо задней пассажирской двери, его ладонь лежала на металлической крышке примерно в футе от края, чтобы захлопнуть ее одним движением, он знал, что дорогой механизм сделает все остальное сам.
Его ладонь лежала на крышке.
Подсознательно он наклонился вперед. На самом деле ему не хотелось захлопывать крышку сразу — затекшее тело искало движения; он слегка пошевелил плечами, и его голова сместилась вперед, что привело к изменению угла зрения, и теперь он мог смотреть либо на темный асфальт, либо на освещенные внутренности багажника. Естественно, человеческие глаза выбрали свет.
И наткнулись на взгляд Асгара Арада Сепира.
Невидящие глаза напарника были широко раскрыты. В смерти оливковая кожа стала бледной, с легким желтоватым отливом. В результате ускорений и торможений тело оказалось в дальнем углу багажника. Конечности торчали в разные стороны, голова была повернута. В глазах застыло недоумение.
Человек Махмени стоял совершенно неподвижно, ладонь застыла на холодном металле, рот широко раскрыт, хотя он почти не дышал, сердце едва ли билось у него в груди. Он заставил себя отвернуться. Потом его взгляд вновь обратился к багажнику. Нет, это не галлюцинация. Ничего не изменилось. Он снова начал дышать. Постепенно его дыхание ускорилось, он начал задыхаться. Сердце билось все быстрее и быстрее, он отчаянно дрожал.
Асгар Арад Сепир смотрел на него.
Человек Махмени снял ладонь с крышки багажника и обошел машину. Теперь он стоял так, что выхлопные газы поднимались вверх между его колен, пальцы переплелись на лбу. Он смотрел и не понимал. Асгар был мертв, но он не видел крови. Нет дыры от пули между глаз. Череп не пробит, никаких признаков удушья, ножевых ран, следов борьбы. Ничего, лишь брошенный в багажник мертвый друг, лишенный достоинства и жизни.
Человек Махмени отошел на десять футов, потом на двадцать, повернулся к машине, поднял голову и руки и безмолвно завыл на луну, плотно зажмурив глаза. Его рот перекосился в злобной судороге, ноги стучали по земле, как будто он бежал на месте, одинокий в огромной черной пустоте.
Затем он остановился, провел руками по лицу, сначала одной, потом другой, и начал думать. Но теперь он уже не мог размышлять о тонкостях. Его друга убил в шестидесяти милях отсюда неизвестный человек, непонятным способом, при отсутствии любых видимых следов, потом засунул его в багажник машины, не имеющей ни малейшего отношения к парням Росси или Сафира. Затем кто-то забрал арендованный ими желтый автомобиль, что вынудило его украсть «Кадиллак». Ничего другого он не смог бы найти во всем городе. В результате он действовал точно марионетка, которой управлял чей-то могущественный разум.
Все это казалось ему непостижимым.
Но факты остаются фактами. Человек Махмени вернулся к багажнику и заставил себя все внимательно осмотреть. Он переместил Асгара в центр и принялся его изучать, как патологоанатом на столе в морге. Свет в багажнике был достаточно ярким, но не помог ему установить истину или хотя бы узнать что-то новое. У Асгара не было сломанных костей и синяков. Шея не пострадала. Человек Махмени не нашел ран, порезов или царапин, под ногтями ничего не осталось. Пистолет, деньги и нож исчезли, что представляло интерес. В багажнике лежали самые обычные вещи, что удивило человека Махмени. Убийца не попытался навести порядок и убрать важные улики. Там валялась старая пластиковая сумка с чеком недельной давности, старая непрочитанная газета, какие-то порыжевшие листья, куски земли, словно кто-то перевозил растения. Очевидно, машина принадлежала человеку, который использовал ее в обычной жизни и не готовил для столь мрачных целей.
Первый вопрос: чья это машина? Номера не помогут, даже если их не поменяли. Но наверняка существовал более быстрый способ получить ответ, учитывая, что никто не наводил в автомобиле порядок. Человек Махмени подошел к пассажирской дверце, распахнул ее, наклонился и открыл бардачок. Там он обнаружил черный кожаный бумажник размером с книгу в твердой обложке, с золотой эмблемой «Кадиллака». Внутри лежали две инструкции по эксплуатации, толстая и тонкая — первая для машины, вторая для приемника, — визитка продавца и документы на страховку. Он бросил бумажник на пол и поднес документы к свету, который падал из бардачка.
Машина принадлежала Сету Дункану.
Что представлялось вполне логичным — в некоем жутком, призрачном аспекте. Потому что с самого начала все было ошибкой. Другого объяснения не существовало. Нет никакого неистового великана-незнакомца. Никто его не видел и никто не мог описать. Его придумали. Он являлся воображаемым персонажем, приманкой. Уловкой. Все разговоры о задержке поставки товара — гнусная ложь. Все инсценировано, от начала и до конца, чтобы выманить их в Небраску, отсечь от привычных связей и уничтожить. Дунканы решили разорвать цепочку и избавиться от посредников, чтобы напрямую иметь дело с саудовцами, что привело бы к очень существенному увеличению прибыли.
Дерзкий ход, но очевидный и осуществимый, потому что все, самым очевидным образом, их недооценили. Дунканы вовсе не бестолковые сельские недотепы, как считали остальные. Они оказались безжалостными стратегами высочайшего класса, тонкими, мудрыми, способными на поразительную проницательность и глубочайший анализ. Они предвидели, что Махмени окажется самым серьезным противником, реалистично оценив ситуацию, и совершенно сбили его с толку, убрав Асгара каким-то таинственным способом еще до того, как прозвучал колокол, после чего оставили тело в машине, которую, как они знали, он обязательно найдет, украдет и позднее выяснит, что она им принадлежит.
Значит, за этим стоит не просто мятеж, но послание, отправленное смело, искусно и изящно. В послании говорилось: «Мы способны сделать все, что пожелаем. Мы можем достать кого угодно и когда угодно. Вы даже не поймете, что с вами произошло». А на случай, если их послание не произвело нужного впечатления, они достали парней Сафира и сожгли их на парковке мотеля, продемонстрировав свою силу и возможности. Нет, это сделали не парни Росси. Их почти наверняка тоже убили, где-то в другом месте и иным способом. Может быть, расчленили, или пустили кровь, или даже распяли. Быть может, похоронили живьем. Человек Росси говорил что-то похожее, когда описывал вкусы Дунканов.
Человек Махмени чувствовал себя совершенно одиноким, думая о том, что, возможно, он последний, кому удалось уцелеть. У него не осталось друзей и союзников, он не знал местности. И не представлял, что делать дальше, кроме как продолжать схватку, нанести ответный удар, отомстить.
Других желаний у него не возникло.
Человек Махмени посмотрел сквозь темноту на три дома Дунканов, потом с благоговением закрыл крышку багажника, осторожно нажав на нее кончиками пальцев, словно сделал последний, печальный аккорд на церковном органе. Затем прошел к пассажирской дверце и взял с сиденья «глок». Закрыв дверь, обошел капот, пересек дорогу и зашагал через какое-то поле, по прямой, вдоль огороженной подъездной дорожки Дунканов, чьи три дома высились впереди, в трестах ярдах. В его правой руке был зажат пистолет, в левой — нож.
В полумиле за домом Дунканов Роберто Кассано притормозил, развернул «Шевроле» и по инерции покатил к владениям Дунканов. В сотне ярдов он остановился, воспользовавшись ручным тормозом. Подняв руку, выключил свет в кабине, чтобы тот не зажегся, когда распахнутся двери, и посмотрел на сидевшего рядом Анджело Манчини. Оба немного помедлили, одновременно кивнули и выбрались из машины. Вытащив «кольты», они спрятали их за спиной, чтобы лунный свет не отразился от блестящей стали, и пошли вперед, плечом к плечу, им оставалось преодолеть сто ярдов.
Глава 46
Доктор, его жена и Дороти Коэ тихо сидели в столовой на своих прежних местах, но футболист с дробовиком переместился от дверного проема в гостиную, где улегся в полный рост на диван, чтобы посмотреть запись лучших моментов игр Национальной футбольной лиги на большом экране нового телевизора доктора в режиме высокой четкости. Его партнер отошел от двери в подвал и прислонился к стене в коридоре, откуда у него появилась возможность следить за происходящим на экране телевизора. Обоих полностью увлекла любимая программа. Звук из мощных усилителей был не слишком громким, но вполне отчетливым. Свет в комнате не горел, и яркие цвета экрана пестрили на стенах. За окном все еще царили ночь, темнота и тишина. Телефон звонил трижды, но никто не стал поднимать трубку. В остальном комната погрузилась в мир и покой. Казалось, наступил первый день после Рождества или вечер Дня благодарения.