Неожиданно ощутил неизвестное доселе состояние давления стен.
Следом появились ощущения замурованности, раздавленности, время остановилось
окончательно, и началась схватка с разыгравшимся воображением.
Представьте себе, что вы лежите на кровати и отсутствие часов и окон не
позволяет вам определить, в какой части дня вы находитесь..
Вокруг вас настолько мощные стены и двери, что без постороннего вмешательства
отсюда не выбраться.
В голове услужливо появляются мысли, что о вас забыли, или в окружающем мире что-то
произошло, т.е. больше никто сюда не придёт.
Теперь умножим все это на реальную ситуацию — война нескольких сетей за контроль
над миром, ваше участие в этом процессе и безрадостные перспективы при любом
победителе.
Картинка могла расшатать и более подготовленную психику.
Я еле сдерживался, чтобы не заорать, не спрыгнуть с кровати и не начать дубасить
чем попало в двери.
Как ни странно, не сделать этого мне помогала мысль, что время остановилось.
Я просто не мог пошевелиться, потому что этого неспешного течения больше просто
не было, и наступил покой…
Все стало меняться, когда появились звуки.
Сначала послышался странный щелчок, и стало ясно, что открывается входная дверь.
Удивиться какому-либо движению при отсутствии времени я не мог — мои собственные
биологические часы отсутствовали.
Запустить их удалось лишь появлением вялой мысли о том, что я должен-таки
принимать какое-либо участие в событиях.
Шевелиться не получалось. Затекло все туловище.
Пришло понимание, что борьба с клаустрофобией вогнала организм в какой-то транс.
«Интересно сколько, я так пролежал?» — выскочила на поверхность первая емкая
мысль встречая заходящие в комнату фигурки.
Чжао сяньшен оказался сухопарым стариком в расшитом золотыми драконами халате.
— Мне сыказали, что ты пролежался сутыки без движения? — начал он беседу.
Тело нестерпимо ныло. Хотелось одновременно есть, спать и вымыться.
Появилось знакомое состояние разглядыванья мозга посторонними.
— Мы и ранише, — продолжал Чжао, — Заымечали, что у тебя есть какие-то
непонятыные сывойства, не присуещие обычыным лудям. Чито это было сегодня?
— Не знаю, — честно ответил я, — По-моему, это фокусы мозга. Он в определенные
периоды жизни начинает менять время персонально для меня.
— А чито произошло сейчасы?
— Наверное, началась клаустрофобия. Просыпаешься неизвестно где. Дверь заперта.
Окон нет. Сколько проспал, неясно. Начали давить стены, и показалось, что про
меня забыли. Наверное, чтобы я не бесновался, мне остановили время.
— Кыто?
— Я не знаю. Организм. Что-то вроде предохранителей в системе.
— Хорошо, — не отводил от меня глаз Чжао, — Теперь сымотри на это.
Он щелкнул пультом, и на экране появилась картинка со спутника.
Серо-зеленая карта приблизилась, чуть повернулась. Я узнал на экране свой «Крузак»
и себя самого. Вот только двигался я необычайно быстро.
Саня Рубан, помогал мне закидывать в открытую заднюю дверцу тела и по сравнению
со мной выглядел как улитка.
— А шито было с тобой зыдесь? — поинтересовался Чжао.
Я рассказал, что в период опасности у меня ускоряется время и окружающий мир
движется очень медленно.
— Сымотри еще, — улыбнулся глава клана и щелкнул по пульту.
Это оказалось задержание в Новосибирске.
В изолирующем противогазе я выглядел точно не человеком, тем более что бежал по
немыслимой траектории.
«Пятнашки» со спецназом меня впечатлили. Оказалось, что я почти проскочил
оцепление и только футбольный подкат одного из бойцов удержал меня на месте.
Моя хохочущая физиономия среди бесстрастных спецов в масках смотрелась и вовсе
не к месту.
— Вы любое перемещение отсматриваете через спутник? — поинтересовался я,
сообразив, что наша операция почти на грани краха.
— Пока неты, — устало сказал Чжао, — Только когда они над месытом. Бывают
пробелы. Как ты освободилися? — задал он ключевой на сегодня вопрос.
Произносил он его деланно безразлично, но я четко уловил сверлящее внимание.
Отвечал улыбаясь.
— Так же, как и ваш товарищ. Юрий Леонидович. Нас одним штурмом и вызволили.
Сказал и лихорадочно стал соображать, что говорить дальше. Но старина Чжао
ничего не спрашивал. Он сидел, откинувшись в кресле и гонял ручкой по столу
какую-то фиговину.
Заговорил только через несколько минут:
— Как вы отнесетися, если мы исследуемы ваши организма? — не поднимая глаз
спросил Чжао, — По нашымы данным такие сывойства можыно выработати толико
тыренировыками, а у васы это от природы.
— Я отнесусь к этому нормально, — смекнул я выгоду от предложения, — Желательно
только исследовать без оперативного вмешательства и химии поменьше.
— Программу вам уже определили, — неожиданно прозвучала за моей спиной чистая
русская речь, — Режим содержания тоже.
Я обернулся. Метрах в двух от меня стоял улыбаясь мужчина в белом халате лет
сорока.
— Меня зовут Андрей, — сообщил он, протягивая руку, — Жалко мы упустили
последнее проявление ваших свойств по остановке времени, но ничего, я думаю,
нагоним.
— Получится ли? — задумчиво протянул я, — У меня все это происходит
непроизвольно.
— Смоделируем, — уверенно произнес жутковатую фразу эскулап, — Хотя не думаю,
что это понадобится. Уверен, ваши свойства проявляются постоянно и нужно только
это проконтролировать.
Глава 43.
Я шел обратно, а в моей голове еще стоял дядюшка Чжао, молчаливо решая мою
судьбу.
На его месте я бы расширил круг вопросов и в конце концов постарался бы запутать
оппонента. Он этого делать не стал.
«Почему?» — спрашивал я себя.
Ответ очевиден: не хотел пугать подопытного кролика, которым я на сегодня стал.
Режим моей жизни теперь определял новый знакомый Андрей.
После беседы с Чжао мы с ним прогулялись в обеденный зал.
Потом он показал свою лабораторию и рассказал, что исследованиями необычных
возможностей человека занимается давно.
Оказалось, Андрей — главный разработчик препаратов, позволяющих повысить
выносливость, агрессивность и многое другое. Помимо этого его интересуют скрытые
свойства человеческого организма.
Основной идеей исследований была энергетика и персональная биохимия объекта.
На мой вопрос, как исследуется химическая составляющая, он закатал рукав и
показал несколько проколов в области локтевого сгиба.
— Себя я взял за эталон, — сообщил Андрей, — За нулевую отметку. Мои сверх-способности
прежде всего в аналитическом складе ума. Для исследований приходится подвергать
испытуемого углубленному изучению, тогда как внешние данные можно изучать,
наблюдая лишь за составом крови.
Выслушав его, я немного успокоился и поинтересовался судьбой своих товарищей.
Андрей от прямого ответа уклонился.
Тогда я спросил о свободном перемещении для себя.
Оказалось, уже сегодня меня переведут из карантина в стационар и там появится
определенная степень свободы.
Оставшись в комнате один и собирая вещи, я стал рассуждать:
«Основной объект, интересующий Чжао — мамочка Игоря Джоновича. Второй, скорее
всего, я. Рубан и Ольга, материал вторичный, и поэтому до прибытия Юрия
Леонидовича про них можно не спрашивать. Теперь сам Чжао. Что ему о нас известно?
— последний вопрос был ключевым для определения дальнейшей судьбы коллектива, —
Если он расшифровал наши замыслы, то в любом случае будет вести игру до конца и
сто процентов заманит бывшего товарища в ловушку. Это в том случае если все
плохо. Если все хорошо, то через несколько дней я получу возможность с ними
общаться».
Щелкнула дверь. На пороге стоял улыбчивый китаец в просторном одеянии темного
цвета. Он кивнул головой и сделал приглашающий жест.
Лаборатория Андрея располагалась на одном этаже с моей палатой. В ней так же не
было окна, зато на стене висели круглые часы и стоял малогабаритный телевизор.
Российских каналов оказалось два.
Я чуть не зарыдал, когда в «Вестях» показали родной Иркутск.
Режим жизни был изложен в листке над кроватью: завтрак, два часа в лаборатории,
сон, обед, отдых, еще два часа обследований и ужин. Ночные обследования раз в
два дня.
Теперь мне кровь из носу нужен был «Малыш».
Информационная блокада начинала давить, вгоняя в некое подобие клаустрофобии.
Приглядываясь к окружающим, я по-прежнему не видел никого с сотовыми телефонами
и на первом обследовании спросил об этом Андрея.
Оказалось, здание просто глушится, а специального запрета никакого нет.
Свою просьбу вернуть «Малыша» аргументировал находящимися в нем фотографиями
жены и детей. Мол, скучаю.
Обследование оказалось не очень забавным.
Меня уложили в подобие космонавтского кресла.
Андрей устроился рядом на таком же.
Симпатичная китаянка воткнула нам в вены иглы, похожие на датчики. От них шли не
трубки или шланги, а цветастые провода.
Для начала прокрутили короткий фильм о мясобойне.
Животные по одному забегали в узкий проход, где, сраженные электрическим током,
хрипели, пучили глаза и валились. Следом несколько рабочих подвешивали их за
ноги и резали вены на шее.
Картинка бесстрастных забойщиков и льющихся потоков крови сразу включили во мне
замедление времени.
Я покосился на Андрея и сообщил ему:
— Началось.
Он моргнул и утвердительно покивал головой, мол, не переживай все под контролем.
Дальше я понял, почему работа в лаборатории занимала в день не более четырех
часов.
Короткометражные фильмы, сменяя друг друга, способны были расшатать самую
устойчивую психику.
Мне сначала казалось это забавным, а вот потом стало не до шуток. Андрей меня
предупредил, чтобы я не закрывал глаза, иначе придется удерживать веки
специальными скобками.
Скоро кровавая каша на экране стала невмоготу, и я приловчился время от времени
закатывать глаза, делая картинку мутной и невнятной.
Через тридцать минут закончились сцены массовых убийств, расстрелов и казней, и
некоторое время шли картинки с панорамными видами. За это время я понемногу
вернулся в первоначальное состояние и оправился от полученного «нокдауна».
Время наконец обрело свое нормальное течение, и пришло понимание странных
нюансов, которых, раньше не замечал.
Например: после первого замедления времени у меня появилось ощущение дикой силы.
Я знал точно, что если сейчас у меня в руках окажется подкова, я согну ее не
задумываясь. Еще я вдруг четко уловил, сколько человек находятся за стенами
нашей комнаты, и концу первой части сеанса даже стал различать мужчин и женщин.
Глядя на успокаивающие картинки, предположил, что смогу и сам моделировать
подобные состояния.
«Наверняка, — рассуждал я, — Можно сделать для себя такую подборку, которая
будет вытаскивать из тайников сознания скрытые возможности».
Умиротворяющие панорамы пропали, экран потух, и появилась девушка ассистент.
— Десять минут на туалет и чай, — сообщил Андрей.
— А кофе есть? — поинтересовался я.
— У нас даже чай одно название. Так просто, водичка подкрашенная, — ответил
мучитель, — Любое вещество, влияющее на мозг, сильно меняет его свойства,
выключая самое интересное. Вы, наверное, понимаете, почему все, кто обладал
сверх-возможностями, не пили, не курили и не контактировали со слабым полом. В
нашей ситуации это позволительно лишь для нулевой отметки. То есть для меня.
— А как у вас со скрытыми способностями? — поинтересовался я.
— Ни-че-го, — по слогам грустно ответил Андрей, — Я уж и мяса не ел и с
женщинами отношения прекращал. Ни-че-го, никакого эффекта.
— Вы, наверное, не вскрыты, — предположил я.
— ?? — удивленно повернулся он ко мне.
— Не инициированы. Первый раз я попал в это состояние еще в детстве, когда
напугался. А после все пошло само собой. Вам нужно устроить ситуацию с реальной
угрозой. Или попробовать ваши же препараты. Может, тогда организм научится и
поймет, чего от него требуют.
Андрей промолчал.
Перед следующим «заездом» я попросил какую-нибудь железку. В ответ на вопросы
рассказал про необычайный прилив сил во время эксперимента.
В комнате ничего не нашлось, кроме блестящего никелированного разноса, на
котором девушка приносила нам безвкусное подобие чая.
Блестящая штуковина оказалась прочной, и попытка согнуть ее руками ни к чему не
привела. Укладываясь перед «взлетом», прихватил стальную посудину с собой и
положил ее на живот.
Следующая череда сюжетов оказалась и вовсе мерзкой.
Я никогда не мог смотреть акты каннибализма или пытки людей. Не знаю, откуда у
Андрея была такая подборка, но у меня она вытащила на поверхность дикую ярость.
Еле сдерживал себя, чтобы не вскочить и не разломать все вокруг.
Руки вцепились в разнос так, что на секунду мне показалось, будто сейчас лопнет
кожа на ладонях.
Ничего не произошло.
Наоборот.
Сначала оказалось, что течение моего времени давно замедлилось. Потом
никелированная железка в руках стала терять свои упругие свойства.
Я почувствовал, как под моими пальцами металл неожиданно вздрогнул и стал
деформироваться.
С огромным удовольствием скрутил его для начала в трубку. Развернул, и… разорвал
поперек.
Не скажу, что это оказалось легко. Я и раньше мог открывать трехлитровые банки
руками, но это было нечто другое.
Сегодня процесс активизировался теплом, вытекающего из кончиков пальцев.
Появилось ощущение, что щепотью я смогу даже плющить металл.
Так и вышло.
Отрывая небольшие кусочки от бывшего разноса, я сминал их пальцами и бросал на
пол.
Прочие чувства тоже продолжали обостряться.
Неожиданно я узнал одного из трех человек, наблюдающих за нами с экрана.
Это оказался Чжао сяньшен.
Уловил его эмоции, и он показался мне шокированным. Его пальцы непроизвольно
повторяли мои движения: рвали, комкали и отбрасывали.
Последний кусок металла упал на пол, и я вдруг принялся за кресло, на котором
лежал.
Для начала оторвал барашек винта, который отвечал за горизонтальный наклон.
Здесь оказался немного другой материал.
Анализируя позже свое состояние, я пришел к выводу, что до начала каких-либо
действий моя скрытая половинка всегда изучает объект на ощупь.
Пальцы пробежались вдоль винта, и неожиданно сменили температуру. Совсем чуть-чуть
и я понял, что мы его сейчас прикончим.
Так и случилось.
Железка со стуком брякнулась на пол. Вздрогнул за стенкой дядюшка Чжао.
Стало смешно, и неожиданно я понял, что своими экспериментами они просто
выпустили джинна из бутылки. Меня уже не волновало то, что происходит на экране.
Я осознал сам себя.
Моя вторая половина стала улавливать какую-то речь. Она напоминала быстрое
бормотанье испуганным тоном, и находилась где-то рядом.
Параллельно с ним шла картинка разъяренного меня.
Я понял, так меня боится Андрей.
Голосов и видений стало больше.
Каким-то третьим чувством осознал, что это мыслеобразы окружающих и стал искать
дядюшку Чжао.
Узнал я его по «картинке» армии клонов с мои лицом, которые голыми руками
разносили в клочья окружающее пространство.
Сознание меркло.
Силы убывали.
Захотелось встать и пойти к тому месту, где за стенкой сидел Чжао.
Не знаю, что бы я там делал, но картинка перед глазами поплыла, дернулась и
погасла.
Глава 44.
Пришел я в себя уже в палате.
Сильно хотелось есть.
Мозг еще пытался сканировать окружающее пространство, но все эмоции оказались
заторможены лекарством, которое капало в прозрачном шланге системы.
На светлой тумбочке рядом с кроватью лежал «Малыш».
Сначала я даже не поверил и снова закрыл-открыл глаза, но картина не менялась, и
маленький товарищ по-прежнему лежал на гладкой пластиковой поверхности.
Щелкнул замок и вошел Андрей.
Создалось впечатление, будто он стоял под дверями, ожидая, когда приду в себя.
— Блестяще! — начал он, — Таких результатов в нашей практике еще не было! Я в
восхищении!
— А что говорит Чжао сяншен?
— Еще не докладывал, — смешался собеседник.
Только сейчас я сообразил, что чуть не прокололся насчет проявившейся
возможности сканировать окружающее пространство.
Сообщил слабым голосом:
— Сегодня экспериментировать не смогу.
— Ни сегодня, ни завтра, — торжественно произнес Андрей, — Тем более, что обед
вы проспали, а вот мы получили просто необыкновенные результаты, и теперь
коллективу предстоит это расшифровать и попытаться смоделировать на манекенах.
— На манекенах? — удивился я.
— Для вас это не важно, — стушевался собеседник, — Это вторая часть работы по
разработке вакцины, с помощью которой можно разгонять сверхвозможности в