— Минутку, Макс, — перебил его Хаазе. — Человек, которого Старк направил для попытки внедрения в бюро, надо думать, провалился.
— Жаль, я все же питал надежду его разыскать тут. А может быть, это к лучшему; Я не очень-то доверяю людям, которых готовил не сам.
— Тоже верно. Теперь растолкуй своему старому приятелю, какую роль ты отводишь мне?
— Если намеченная мною вербовка сорвется или парень окажется неподходящим, а выбирать, откровенно говоря, не из чего и нет времени, тебе придется помочь мне проникнуть в бюро самому. Скорее всего мы сделаем это смеете.
— Сделаем.
— Я буквально разрываюсь на части. В будущее воскресенье, как выяснил, этот русский собирается на экскурсию в Лейпциг. К сожалению, не один, а с компанией. Я намереваюсь подставить ему Лотту — это агент Старка и моя квартирохозяйка. Сегодня я дал задание «Дункелю» сделать его фотографии. Если это удастся до воскресенья, вы поедете с Лоттой в Лейпциг. Там она попробует познакомиться с русским прямо на экскурсии.
— А машина с западным номером? И слишком шикарна.
— Машину для этой цели достанем. Ты знаком с Энбургом?
— Не очень, — ответил Хаазе.
— Завтра тебе было бы не лишне как следует осмотреться. Бомбежки принесли много изменений. Нам обоим необходимо хорошо знать город. Я дам тебе и адрес нашего главного объекта. Приглядишься попристальней. Возможно, я что-нибудь упустил.
— Когда встретимся?
— Завтра вечером. Только не здесь, чтобы не примелькаться. Лучше в ресторане главного вокзала, и добираться мне туда ближе. Я расскажу, что удалось сделать, и вместе подумаем о дальнейшем.
— Вот именно, Макс, о дальнейшем. Вашего теперешнего хозяина и всех этих англичан, французов, даже американцев будем считать временными. Они заботятся о себе, мы — о себе. Наш шеф просил помнить это и передал тебе пожелание успехов.
— Дорогой Пауль, — задумчиво проговорил Лютце. — Только так, и не иначе.
6— Все очень просто. Наводите на объект и нажимайте вот здесь.
— Не беспокойтесь, господин Лютце, я понял. Будет исполнено. — «Дункель» положил крошечную, чуть больше спичечной коробки, фотокамеру в боковой карман.
— Когда кончаете рабочий день?
— Обычно в пять. Иногда приходится немного задерживаться.
— Нет ли у вас на примете человека, который дал бы на прокат автомобиль на день — другой?
— Были бы деньги.
— Позаботьтесь, чтобы к воскресенью машина была. Пусть хозяин даст доверенность на имя… Нет, имя мы подставим сами. Помните, главное — мне крайне необходима фотография Денисова. И еще — желательно получить хотя бы грубый план комнат в здании бюро. Это возможно?
— Попытаюсь. Неделю назад там работали маляры — одного я знаю.
— Завтра между шестью и семью часами вечера жду вас в старом парке у беседки Аполлона. Знаете?
— Я коренной энбуржец, — ответил «Дункель».
У Лютце чуть было не вырвалось: «Я тоже», но он вовремя остановил себя. «Дункелю» знать этого не надо.
— Если по каким-либо причинам не смогу прийти, ждите здесь же послезавтра, — строго сказал Лютце. — Вот вам еще двести марок, на машину. До завтра.
«А теперь нужно подготовиться к встрече с «Охотником», — подумал Лютце, когда «Дункель» скрылся за углом. — Теперь важен темп. Темп в сочетании с расчетом. Не следует терять драгоценное время, нужно готовить сразу все варианты. Хоть у русских, кажется, есть пословица «За двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь», но в данном случае не следует упускать из поля зрения ни одного «зайца», чтобы в нужный момент поймать самого глупого»…
7«Дункель» довольно хмыкнул в кулак и достал из кармана аппарат и сложенный вчетверо листок тонкой бумаги.
— Здесь Денисов и план расположения комнат бюро. Узнал про экскурсию — русские собираются выехать в воскресенье в девять. Хотят как будто посетить памятник Битвы народов. Автобус принадлежит русской контрразведке.
— Контрразведка, говорите, — щека Лютце нервно дернулась. — Ну что же, не отказываться же нам… Машина нужна к восьми.
— Если хотите, она будет сегодня.
— Пожалуй, так даже лучше. Вечером подгоните ее к варьете «Вибо». Вы хорошо поработали, Келлер. Я доволен, — он достал конверт. — Здесь триста… Вы не заняты в воскресенье?
— Отдыхаю.
— Нет, отдыхать вам не придется. Утренним поездом выедете в Лейпциг. Надо успеть попасть к памятнику раньше «наших экскурсантов». Проследите, с кем будет Денисов. Только сделайте так, чтобы ни они, ни другие вас не увидели. Вы понимаете?
— Понятно, господин Лютце.
— Когда русские поедут назад, не задерживайтесь. Мне будет нужен результат ваших наблюдений. До вечера.
— До вечера, — поклонился «Дункель».
Теперь Лютце не терпелось посмотреть, что же наснимал «Дункель». Лотта была дома и уже собиралась в свое кафе.
— Вы не возражаете, если я ненадолго займу кухню? — спросил Лютце.
— Пожалуйста. На сколько угодно. Мне пора уходить.
— Когда вы рассчитываете быть сегодня дома?
— А в чем дело?
— У меня к вам небольшой, но серьезный разговор. По возможности не задерживайтесь и возвращайтесь пораньше. Я буду ждать вас.
— Если меня ничто не задержит, я вернусь, как обычно.
— Лучше, если без «если», — бросил Лютце. Заперев дверь кухни, он опустил жалюзи и принялся колдовать над пленкой.
Давненько ему не приходилось самому заниматься этой работой. Да и условия были далеко не идеальные. Однако труды увенчались успехом, и часа через два он имел несколько довольно приличных фотографий Денисова.
«А этот русский инженер действительно симпатичный парень, «Дункель» прав», — отметил Лютце, разглядывая липкие снимки. Он разложил их на бумаге, чтобы они быстрее высохли, и стал ждать Лотту. Приготовил к заварке кофе, расставил приборы.
Она вернулась даже несколько раньше обычного. Молчаливая и встревоженная, «Ждет разговора», — заключил Лютце, приглашая ее к столу.
— Надеюсь, кофе снимет усталость и поможет вам быть предельно внимательной.
Лотта послушно села к столу, отхлебнула кофе и поставила чашку, давая понять, что она готова слушать.
— Пришло время, Лотта, — сказал Лютце, — выполнить обязательство, данное вами в свое время господину Старку…
— Никаких обязательств вообще-то не было, — тихо ответила она, опустив голову. — Он просто помог мне…
— В поручении, которое я вам дам, — словно не услышав ее слов, продолжал Лютце, — ничего сложного нет. Особенно с вашей внешностью.
— Зачем же так? — Она сделала протестующий жест.
— Вот фотография человека, — Лютце строго на нее посмотрел. — Вам нужно будет с ним познакомиться и затем постараться закрепить знакомство. — Лютце видел, как бледнеет Лотта. — Этот человек — русский. Инженер Денисов Виктор Сергеевич. Говорят, весьма славный парень и умница. Так что вы ничего не потеряете…
Он ободряюще улыбнулся. А Лотта еще сильнее побледнела, съежилась, словно or холода.
— Успокойтесь. Все ровно отступить вам нельзя! — жестко сказал Лютце. — Завтра утром, без четверти девять, тут рядом, на Ауэрштрассе, вас будет ждать машина. Шофер доставит вас в Лейпциг. Туда же должны приехать на экскурсию Денисов с группой русских. Для знакомства с ним есть очень простой и, мне кажется, безотказный способ…
— Что все это значит? — вырвалось у Лотты.
— То, что вы слышите. И хватит эмоций. Слушайте дальше: они пойдут осматривать памятник Битвы народов. Вы последуете туда же, а когда окажетесь рядом, я имею в виду Денисова… Не мне, впрочем, учить вас, как это делается, когда женщина хочет познакомиться и очаровать. Ну, черт возьми: уроните платок, сумочку, оступитесь, вскрикните… Пусть он поспешит вам на помощь. Или еще что-нибудь придумайте. Вы же актриса. Вернетесь на той же машине. Да, возьмите себя в руки! — Лютце встал из-за стола. — Честное слово, я считал вас разумнее и смелее. Сидите и думайте. А я сейчас уйду. Меня не ждите. Завтра вечером я сам найду вас. Но запомните, — в голосе его слышалась угроза, — срыва не должно быть. Вы меня поняли?..
Она молча кивнула.
— Ну вот. Так-то лучше.
Даже тогда, когда он фамильярно потрепал ее по щеке, она не протестовала, а лишь снова послушно кивнула.
— Не забудьте, без четверти девять…
8Лютце вошел в огромное и полупустое кафе главного вокзала. Отыскал глазами Хаазе. Подсел к нему. Убедившись, что за соседними столиками никого нет, достал фотографии.
— Вот Денисов.
— Приятное лицо. А? Его бы живым, да с собой. Помнишь, как тогда со Скорцени в Италии. Только тогда мы спасали своего. — Вскинул брови. — Увы, не те времена. Вернее, не времена, а противник.
— Да, — у Лютце дернулась щека. — То было дело экстракласса. Оно еще войдет в историю. — Лютце посмотрел на часы. — Через полчаса встречаюсь с человеком, который пригонит тебе машину. Ты — шофер. Тебе заплатили, и ты едешь. И все.
— Да, — у Лютце дернулась щека. — То было дело экстракласса. Оно еще войдет в историю. — Лютце посмотрел на часы. — Через полчаса встречаюсь с человеком, который пригонит тебе машину. Ты — шофер. Тебе заплатили, и ты едешь. И все.
— А как Лотта?
— Я говорил с ней. Пауль, ты должен знать: я ей не очень-то доверяю, поэтому осторожней. Но лучшего ничего нет. Имей в виду — автобус, на котором поедут экскурсанты, принадлежит русской контрразведке. Денисов их гость. Неплохое начало для игры в кошки-мышки. Но согласись, преимущество на нашей стороне: мы знаем, что нам нужно, а они о нас, надеюсь, не догадываются. Во всяком случае не знают в лицо. Предстоящую операцию условно назовем «Лейпциг». Как ты думаешь, стоит сообщить о ней Старку?
— Это не повредит, а еще больше поднимет тебя в его глазах: не сидишь сложа руки…
Глава девятая
1В воскресенье с первыми лучами солнца Лютце занял свой наблюдательный пост неподалеку от дома «Охотника». Прошел час. Город просыпался, улицы начали оживать, появились пешеходы, машины, а нужный ему человек все еще не показывался. «Неужели так и проторчит все воскресенье в своем курятнике», — злился Лютце.
Когда он уже терял терпение, «Охотник» наконец вышел из дома в своей неизменной тирольской шляпе, вывел из гаража машину и поехал к центру. Лютце последовал за ним.
На углу Берлинерштрассе и Лейпцигерштрассе «Охотника», как выяснилось, ждала молодая симпатичная женщина. Он подсадил ее рядом в кабину и по набережной повел автомобиль к пляжу. Не останавливаясь, уверенно проскочил до лесной опушки, видимо, в знакомое, давно облюбованное место в тени деревьев.
«Ну что ж, купаться, так купаться», — про себя проговорил Лютце, проехал чуть дальше и укрылся под старым широколапым дубом, выбрав точку, из которой ему было удобно наблюдать за парочкой. Молодые люди вышли из машины уже в купальных костюмах, взявшись за руки, как дети, побрели на песчаную отмель реки.
«Пора!» — решил Лютце, когда те забрались в воду. Через кустарник по тропинке он вышел почти к самой машине «Охотника». Вокруг — никого. Три быстрых шага, пригнулся, и вот уже несколько крошечных проколов в баллоне — гарантия, что скоро отсюда парочка домой не доберется. И тогда… Тогда «Охотник» может с радостью принять его «помощь». Если, конечно, у него не найдется запасной камеры…
Лютце вернулся к своей машине, сделал два небольших глотка коньяку, разделся, постелил коврик, улегся на нем и задремал.
Не без труда удалось ему стряхнуть с себя теплую, тягучую лень; посмотрел туда, где стояла машина «Охотника». Ну вот и свершилось: тот сидел на корточках и безуспешно пытался отыскать причину беды. Купание смыло остатки сонливости. Выйдя из реки, Лютце повалился на горячий песок и тут же увидел, что «Охотник» направляется к его автомобилю. «Рыбка плывет в сети. Значит, пора и мне на сцену». Лютце, отряхивая песок, пошел к машине.
— Хелло! Геноссе! — окликнул его «Охотник». — Послушайте, у меня неприятности. Баллоны, знаете ли… Наверное, от жары отошли заплатки. Старые. У вас нет запасной камеры? Взаимообразно, разумеется. Мне бы только доплестись до Энбурга…
— Считайте, вам повезло, — участливо отозвался Лютце. — Вчера раздобыл пару камер. Сами знаете, какая это удача в наше время. А еще у меня есть и запасное колесо… Сейчас взгляну, захватил ли я его.
Лютце открыл багажник и радостно крикнул:
— Эй! Как вас…
— Вернер Факлер, инженер.
— Вот что, Вернер, берите баллонный ключ и отворачивайте колесо сами. А вот вам и запасная камера.
Скоро Вернер стоял перед Лютце с запасным колесом и камерой, не зная, как вести себя дальше со столь любезным, неожиданным спасителем.
— Как я вас разыщу?
— Визитных карточек при себе нет. Придется запомнить: Макс Лютце, строитель-подрядчик. Впрочем, лучше дайте мне ваши координаты. Я разыщу. — Он достал карандаш и блокнот. Факлер продиктовал уже знакомый Лютце адрес.
— Может быть, я оставлю вам расписку, — предложил он.
— Я вам доверяю. Сразу видно интеллигентного человека. Ну, что мы стоим? Кладите все в машину и поехали к вашему кабриолету.
— Большое спасибо. Вы так меня обяжете… — рассыпался в благодарности Факлер.
Скоро общими усилиями машину его привели в порядок, после чего все вместе пошли к реке смыть пыль и грязь, окунуться еще разок перед отъездом.
— Ну что ж, время к обеду, — стал торопливо прощаться Лютце. — Голоден как волк, мечтаю где-нибудь поскорее перекусить. Только не решил, где это лучше сделать?..
— Можно и сообща, — оживился Факлер. — Вы не против? А что ты на это скажешь, Берта?
— Я «за», — улыбнулась девушка.
— Прекрасно, — сказал Факлер. — Есть тут отличное заведение, где вкусно готовят.
2Все, кто хотел ехать в Лейпциг, собирались у большого автобуса. Его к восьми часам утра подогнали к воротам отдела. День обещал быть жарким. Высоко в светло-голубом небе застряло несколько белых облачных барашков. Будто испугавшись высоты, на которую забрались, они боялись шевельнуться. Ветер еще не проснулся, и стояла ласковая тишина, пряно пахло отдохнувшей за ночь зеленью.
Подошли две легковые машины. Одна привезла работников комендатуры, из другой вышли Енок с женой, его секретарь Августа и вахмайстер Бухгольц. Их пригласил на экскурсию Фомин и теперь поспешил навстречу, оставив на попечение Скитальца пограничников Рощина и Петрова.
— Ну, вот и чудесно, все в сборе, — подошел к автобусу Кторов. — А где главный экскурсовод?
— Здесь я, — отозвался Гудков.
— А наших гостей я знаю не всех, поэтому представляюсь: Кторов Георгий Васильевич.
В ответ послышались фамилии, имена.
— Денисов Виктор, — и после секундного колебания, — Сергеевич.
— Слышал и рад познакомиться. — Кторов пожал руку молодому человеку, который сразу же ему понравился: высоколобая голова с густой каштановой шевелюрой, приятный мягкий овал лица, задумчивые серые глаза, ладная, крепкая фигура, уверенные движения.
— Приветствую вас, геноссе Георгий, — подошел Енок, представил полковнику жену и сослуживцев.
Кторов и Гудков, согласившись быть гидами, сели впереди, около шофера. Как только автобус вырвался за город, Кторов сказал:
— У нас, друзья, полтора часа в запасе. Давайте в дороге вспомним, что нам известно о Лейпциге, его прошлом. Пусть каждый скажет, что он знает. Итак: в каком году был основан город?..
В автобусе воцарилась тишина.
— Ну, начинайте вы, что ли, Павел Николаевич, — обратился Кторов к Гудкову. — Выручайте команду.
— Если верить историкам, примерно пять тысяч лет назад, здесь, в междуречье Плайсе и Эльстер, селились первые люди каменного века. А тысячу лет назад возникло поселение. Примерно в середине двенадцатого века оно превратилось в город.
— Кто следующий?
Краснея от смущения, руку подняла Шурочка Александрова.
— В Лейпциге, — сказала она, — дважды в год, весной и осенью, проводятся известные всему миру ярмарки.
— Верно, хорошо, — поддержал Гудков. — Кто еще?
— Теперь разрешите мне, — встал Кторов. — Условимся так: дальше каждый будет рассказывать все, что он знает о памятниках, которые мы увидим. А сейчас, друзья, мы проезжаем пригород Лейпцига — Пробстхайд. Здесь неоднократно бывал Владимир Ильич и здесь в тысяча девятисотом году вышел первый номер ленинской «Искры». Лейпциг был одним из важных центров рабочего движения Германии. Здесь создавали свои труды Август Бебель и Вильгельм Либкнехт. Здесь родился выдающийся немецкий революционер Карл Либкнехт.
Шоссейная дорога втянулась в большом, шумным город, где улицы и дома напоминали о недавней жестокой войне.
— Это главный Лейпцигский вокзал, — принял у Кторова эстафету Гудков. — Строился он тринадцать лет: с девятьсот второго по девятьсот пятнадцатый. Длина здания более трехсот метров. Вокзал, крупнейший в Европе, тупиковый — к нему подходит двадцать шесть путей.
А это — Старая ратуша, — продолжал он, когда автобус выехал на площадь. — Здание построено в середине шестнадцатого века под наблюдением архитектора Лоттера. Дальше видно здание Старой биржи, ему лет триста.
— Разрешите добавить, — попросил Енок, сильно, по-берлински грассируя. — Я на немецком, ничего?
— Конечно, конечно!..
— Строительные леса закрыли нам прекрасный памятник великому немецкому поэту Гете, — сказал Енок. — Он был студентом Лейпцигского университета. Налево Медлерпассаж и всемирно известный ресторан «Погреб Ауэрбаха». Смотрите, две скульптурных группы… Узнали?.. Нет?.. Одна — Фауст и Мефистофель, а другая — заколдованные студенты…
Теперь смотрите сюда — церковь Томас-Кирхе — тринадцатый век. — И Енок перешел на русский. — В ней — прах самый великий музыкант и композитор Германии Иоганн Себастьян Бах! — при этом Енок многозначительно поднял палец, и все зааплодировали, выражая благодарность рассказчику.