— Девушки с шестнадцати лет замуж выходят, — Тиадей правильно выстроил цепочку моих рассуждений. — А те, что из самых низов, или хыры, считаются взрослыми с тринадцати. Ведь это, Лей, как определяется: способна рожать, значит, уже не ребенок. Кстати, по утрам не тошнит?
Я отрицательно покачала головой. Неужели ему нужны дети? Вспомнились слова Сары о том, что та бутылочка, которую я так тщательно прячу, потянет на большее число плетей, чем пощечина соседу Тиадея.
— Вот и славно, значит, можешь выпить еще. За мое здоровье, зеленоглазка. И все же, что тебе нравится? Можешь застилать постель и рассказывать, потом я налью тебе второй бокал.
Рассказывать было особо нечего, да я и не знала, что конкретно его интересует. Ответила на пару вопросов о любимом цвете, еде, времени года, книгах, которые раньше читала, взбила подушки и перину…
Второй бокал был явно лишним: чересчур я расслабилась, захмелела. Наверное, он этого и добивался.
В этот раз было не так уж и плохо, а руки у него умелые.
Лежала, позволяя ему делать всё, что он хочет, и впервые рассматривала, как мужчину. Симпатичный, сильный, глаза красивые… За собой следит: подтянутый, в отличной физической форме. И щетины на щеках уже нет — побрился. Не ради меня, разумеется. Слабое, конечно, но утешение, что принадлежишь такому хозяину.
Выждав пару минут после того, как он отстранился, спросила, нужна ли я ему еще.
— От тебя зависит, — усмехнулся норн, переворачиваясь на спину.
Я расценила это, как отрицательный ответ, оделась (белье у меня сегодня было не кружевное, но хозяина это мало интересовало), пожелала виконту спокойной ночи и ушла к себе, предварительно задув в комнате свечи. Да, мы делали это при свете, я уже привыкла.
На день рождения я получила обещанный цейх и неожиданный сюрприз — возможность на одни сутки почувствовать себя свободным человеком. Проснувшись, я обнаружила у своего изголовья привычную когда-то одежду: нижнюю рубашку и скромное шерстяное платье. В ванной обнаружился сундучок с милыми женскому сердцу вещами. И круглое зеркало в деревянной оправе вместо того жалкого осколка. Но когда его успели туда повесить?
Потом пришла служанка и неожиданно вежливо поинтересовалась, не хочу ли я принять ванну.
Я сидела в теплой воде и плакала, потому что снова вспомнила дом. Казалось, сейчас я обмотаюсь полотенцем, открою дверь и окажусь в своей комнате. Нет, не в замке Тиадея, а за сотни миль отсюда. Быстро оденусь, распахну окно, посмотрю на шумную улицу и сбегу вниз, завтракать. Отец уже сидит за столом, мать что-то говорит кухарке, оборачивается ко мне, желает доброго утра…
Рыдания душили меня, видимо, став слишком громкими, потому что дежурившая с той стороны хыра решилась робко приоткрыть дверь.
— Что-то не так? — осторожно спросила она.
Я всхлипнула и замотала головой.
Мне восемнадцать лет, я вещь и никогда не увижу своих родных. Вот и всё, а в остальном всё в порядке.
Успокоившись, вытерлась полотенцем и надела нижнее белье. Одеться мне помогла хыра, а вот причесывала служанка — одна из тех, кто относился ко мне нейтрально.
Завтракала я за одним столом с хозяином в столовой. Сидела на стуле, а не табуретке и не на полу. Оказывается, я уже успела привыкнуть, что в присутствии виконта становлюсь комнатным животным, переставая быть человеком.
Было неуютно, кусок не лез в горло под его внимательным взглядом. Я даже чуть не обожглась кофе. Шоан, сколько же я уже не пила кофе? Служанкам и чая-то не давали, разве что местный, травяной, а он такая гадость! А тут такое великолепие… Ешь ножом и вилкой на фарфоровой тарелке.
— Сегодня ты работать не будешь, — сообщил хозяин. — После завтра мы с тобой прогуляемся: съездим в город. Наверняка тебе хочется что-то купить.
— Благодарю, хозяин, но Вы обеспечиваете меня всем необходимым, мне не на что жаловаться, — я не верила собственным ушам. Он поедет со мной, будет ходить со мной по лавкам?!
— А я говорю не про необходимое. Платье себе купи, или книги. Насколько я понял, ты любила читать.
— Но это же слишком дорого, а Вы и так подарили мне целый цейх…
— Я хочу, чтобы сегодня ты улыбнулась. Хотя бы раз. Совершеннолетие бывает один раз в жизни. Кстати, Раш тоже изъявил желание тебя поздравить. Он тебя покатает.
После завтрака я по привычке порывалась помочь служанкам, но хозяин удержал меня, взял под руку, отвел в гостиную и усадил на диван. Сам, естественно, расположился рядом и приобнял. Отдав при мне несколько мелких хозяйственных распоряжений, велел принести нам верхнюю одежду. Нам — то есть и мне тоже. И не мое задрипанное пальтецо на собачьем меху, а нечто невообразимо шикарное для торхи. Интересно, его купили специально для меня, или осталось от моей предшественницы? А, может, это пальто одной из служанок?
— Ну вот, совсем по-другому выглядишь, даже выражение лица изменилось, — норн одобрительно осмотрел меня с головы до ног. — Бери перчатки и пошли.
Перчатки были подарком Сары. Простые, но кожаные.
Один из дворовых хыров подвел к крыльцу холеного гнедого жеребца, другой поспешил придержать стремя. Легко оседлав коня, виконт протянул мне руку и с помощью помощника из рабов усадил впереди себя.
Встречные пешие и конные почтительно кланялись норну и, заодно, потому что я оказалась рядом, мне.
По дороге Тиадей расспрашивал о том, что я хотела бы купить, настаивая на том, что хотя бы в лавку букиниста он меня завезет. Я не стала отказываться: без чтения я тупела.
Не знаю, сколько он на меня истратил, ценой виконт не интересовался, но я старалась, чтобы вышло не так много. Позволила себе новые чулки, теплое шерстяное сюрко, самое простое серое с синей отделкой платье и заколку для волос. От приобретения книги решила отказаться — слишком дорого, но Тиадей, смеясь, напомнил, что платит он. Поэтому-то я и не хотела ее брать. И не взяла. Зато купил он — 'Тебе для общего развития полезно'. Толстая такая книга, сборник рассказов об Арарге, вроде как заметки какого-то путешественника.
Отправив бывшего с нами хыра и слугу с покупками домой, хозяин накормил меня обедом. Трактирщик был сама любезность, вертелся, как уж на сковородке, лишь бы угодить коннетаблю и его очаровательной спутнице. Интересно, что бы он запел, узнай, что я всего лишь торха?
Для полноты счастья не хватало только ягодного мороженого, впрочем, откуда ему тут было взяться?
В замке нас поджидал Раш.
— Ну наконец-то, я думал, ты ее кому-то продал! — дракон недовольно бил хвостом по земле, недобро косясь на обступивших его хыров.
— Она мне сама нужна, Раш, — усмехнулся виконт. — Ты осторожнее, помнишь, она высоты боится.
— Да мы невысоко полетаем, просто пару кружков по окрестностям, чтобы крылья размять.
Раш подошел к нам вплотную. Конь Тиадея испуганно фыркнул и попятился. Дракон довольно выпустил струйку дыма прямо ему в морду.
— Прекрати безобразничать!
— Да я так, слегка. Давай, усаживай свою драгоценность.
Раш плюхнулся на брюхо.
Перебраться с седла лошади в седло дракона оказалось проще, чем я думала. Под чутким руководством хозяина села, как положено, застегнула ремни, взялась за кожаные петли.
— Все, что ли? — живо откликнулся на прекращение возни на своей спине дракон. — Тогда поберегись!
В этот раз мне понравилось, только когда взлетали и приземлись, было безумно страшно, казалось, что я непременно упаду. Но обошлось.
А сверху все казалось таким красивым, пестрой узорчатой картиной.
Полет на драконе плавно перетек в ужин. Опять-таки за одним столом с виконтом.
На десерт подали ягодное мороженое. Стыдно, но я съела целых две креманки: хозяин великодушно отдал мне свою порцию.
Заснула я в его постели, свернувшись калачиком под боком. До этого я честно попыталась вспомнить и применить советы Сары, чтобы отблагодарить за маленький праздник, но, по-моему, у меня ничего не получилось. Что ж, я пыталась, норн не мог обвинить меня в черной неблагодарности.
Назавтра я снова стала торхой.
Хозяин с утра заперся в своем кабинете, предоставив слугам свободу действий. Переделав текущие дела, я воспользовалась ей, чтобы сбегать к аптекарю за глазными каплями для одного из драконов. Просто был выбор: помогать на кухне или сходить за каплями, разумеется, я предпочла последнее: у меня был свой интерес. Да и к кузнецу по-прежнему хотелось зайти.
С несколькими остановками я безо всяких приключений добралась до города, купила кали себе и дракону. Как всегда изображала дурочку, понятия не имеющую, что там, в этой зеленой бутылочке, поболтала немного со словоохотливым аптекарем о погоде, прошедшем празднике и отправилась обратно, засунув 'свою драгоценность' за бюстье.
Опасность я почувствовала, увидев группку вольготно расположившихся у обочины мужчин — слишком уж пристально они на меня смотрели. Вокруг ни души, справа поле, слева река. Чуть поодаль — лесок.
Я остановилась, раздумывая, рискнуть и пройти мимо них, либо повернуть обратно и дождаться кого-нибудь путника. Теперь я жалела, что не воспользовалась предложением какого-то крестьянина подвести меня до деревни.
'Ну что же ты, красавица, подходи, мы тебя давно дожидаемся', - осклабился один из мужчин, встал и походкой вразвалочку направился ко мне.
Я попятилась, поняв, с кем имею дело. Наемники! Наглые, самоуверенные, загорелые, мускулистые, в стеганных куртках с железными пластинами и отлично вооруженные, они мало походили на простых разбойников, которых успешно искореняли из окрестных лесов люди виконта.
— Привет тебе от сеньора Анафа, куколка, — я почувствовала сзади себя какое-то движение и обернулась: позади меня стояли двое, в трех шагах не больше. — Да ты не стесняйся, тут все свои. Мы твои прелести по-братски поделим, а потом немного разукрасим, чтобы ты своё место знала.
Сеньор Анаф… Это же сосед Тиадея, тот самый, которого я облила вином! Значит, он не просто грозил, он предупреждал.
Взгляд лихорадочно заметался по сторонам в поисках спасения. Время утекало, как песок сквозь пальцы.
— А ты, как я погляжу, стеснительная, потаскушка! — один из наемников сделал шаг вперед, ухватил под локоть и стащил с меня короткое пальтецо. — Слышь, Донер, кому первому?
Донером, как я поняла, их командиром, оказался тот самый мужчина, который окликнул меня.
— По старшинству, Квит. Тащи ее сюда.
Я отчаянно рванулась в сторону, уронив корзинку со снадобьем, но у наемника была железная хватка. Со смехом взвалив меня себе на плечо, он пронес меня шагов сорок и бросил на землю. Больно ударившись затылком, я не успела вовремя подняться на ноги и упустила последнюю возможность бежать, постаравшись затеряться среди пшеничных скирд. Поле — вот оно, рукой подать, я лежу в самом начале межи, только вот моя шея и руки намертво прижаты к земле.
— Ты как, куколка, ножки под норном раздвигать хорошо научилась? — надо мной нависла усмехающаяся физиономия Донера. Сплюнув жевательный табак, он расстегнул штаны.
Не желая сдаваться без боя, я пнула его ногами, постаравшись попасть ниже пояса. Промахнулась, зато наемник запутался в собственных штанах и упал, извергая проклятия.
Резкая боль прожгла мою кожу, на миг перехватило дыхание. Потом еще один удар — и теплая кровь хлынула из носа. Кажется, Квит сломал мне его.
Поднявшийся Донер с хмурым видом пнул меня сапогом в живот. Я тихо вскрикнула, скрючившись от боли.
— Только посмей взбрыкнуть еще раз, шлюха! — мрачно пригрозил командир наемников. — Я тебе все ребра ножом пересчитаю, сукина дочь! Поняла?!
Всхлипнув, я кивнула. От боли из глаз текли слезы; кровь все никак не останавливалась и стекала уже по подбородку.
Резко приподняв мои ноги от земли, Донер задрал мне юбки и рванул на себя трусики, которые порвались, не выдержав столь грубого обращения.
— Пожалуйста! — взмолилась я, но, разумеется, безрезультатно.
От изнасилования меня спасло чудо: арбалетный болт, вошедший между глаз наемнику. Покачнувшись, он рухнул на меня, придавив своим пропахшим потом и хвоей телом. Остальные наемники мгновенно рассредоточились вдоль дороги, на время утратив ко мне интерес. Звякнули взводимые курки коротких ружей — пистолетов. На пятерых, включая покойного, их было всего две штуки, но вполне достаточно, чтобы 'снять' моего спасителя. Оба выстрела грянули почти одновременно, облачко пыли заволокло спусковые механизмы. Стреляли по лесу — значит, арбалетчик притаился именно там.
Со второй попытки скинув с себя мертвеца, я отдернула юбки и нырнула за ближайший стог. Распласталась по земле и поползла, пока не уткнулась в чей-то бок. Не успела я вскрикнуть, как чья-то рука зажала мой рот, и незнакомец прошептал: 'Тише, они услышат!'.
'Они'? значит, он не из наемников.
Не знаю, сколько мы вот так пролежала среди снопов, но, когда высунули голову, у дороги валялись пять трупов. С трудом верилось, что их мог уложить один стрелок. Видимо, свои сомнения я высказала вслух, потому что незнакомец пояснил: 'Он там не один, их двое было. Мои друзья'.
Убедившись, что опасность миновала, я выпрямилась и наконец оглянулась: передо мной стоял обветренный мужчина в одежде не по размеру; судя по характерным незагорелым полоскам на шее и запястьях, некогда он был хыром. Проследив за моим взглядом, тот развеял сомнения:
— Собраться по несчастью. Ты ведь тоже не араргка?
Я кивнула:
— А как вы… ты догадался?
— Браслет, — мужчина указал на мою руку. — За что они тебя так? Торх ведь просто так не насилуют…
Меня передернуло от воспоминаний о том, как я была близка от этой мерзости, ведь пальцы наемника уже… Буквально дюйм.
— Я насолила одному норну, — решила не вдаваться в подробности.
— А что твой норн, неужели ему плевать, что его собственность имеют все, кому не лень? Они же, ублюдки, ревностно блюдут чистоту своих торх.
— Он не знает. Послушай, а ты ведь не аверд?
Незнакомец рассмеялся и кивнул, протянув свою крепкую руку:
— Давид, беглый хыр. Теперь, вот, еще и разбойник, потому как выбора другого нет.
— Но я думала, сбежать невозможно… — я удивленно уставилась на него.
— Одному? Нет. Так мы всем бараком бежали, только вот, — он грустно усмехнулся, — в живых только трое осталось. Из сорока человек. Нас куда-то везли, на ночь привязали плохо, вот мы и выбрались, вырубили стражу, одежду, оружие забрали и дали деру. Ты представить себе не можешь, как я радовался, избавившись от этого мерзкого ошейника!
Я поинтересовалась, каким образом он мог его снять без помощи кузнеца. Оказалось, что кузнец тут вовсе не нужен — достаточно украсть у надсмотрщика ключ. Он стандартный, подходит как для ошейника, так и для ручных и ножных браслетов.
— Он тебе больно сделал?
Я промолчала, утирая кровь с лица.
Давид выбрался из пшеницы и присел на корточки, обыскивая главаря наемников. В качестве добычи ему перепал кошелек, весь его боевой арсенал и одежда, пришедшаяся беглецу впору.
Не стесняясь моего присутствия, Давид разделся до набедренной повязки (выглядела она не лучшим образом, истощившись от многочисленных стирок и грозя вскоре перестать что-либо прикрывать) и облачился в новую одежду. Потом обернулся к лесу, сунул два пальца в рот и свистнул. На его зов из кустарника, прихрамывая, вышел еще один беглец. Ему, в отличие от Давида, повезло меньше: рубашки нет, только потертые, обвисшие на коленях штаны и кожаная куртка, наверное, его ровесница. В руках у мужчины был арбалет.
— А где Нотан? — обеспокоено спросил его товарищ, на время позабыв о моем существовании.
— Подстрелили, сукины дети! — мужчина поморщился и покосился на не желавшую сгибаться ногу.
— Как, насмерть?! — взвился Давид, огласив воздух потоком ругательств в адрес покойных. Я закрыла уши руками, не желая слушать о гадыхах в выгребных ямах. Когда отняла ладони, мужчины уже стояли рядом и вместе обчищали почивших в бозе наемников.
— Ты, надеюсь, нас не выдашь? — Давил неожиданно обернулся ко мне и смерил тяжелым взглядом, словно раздумывая, а не совершил ли он большую глупость, так много мне рассказав.
Я замотала головой и попятилась, гадая, стоит ли мне немедленно попытаться спастись бегством. Но ведь у них арбалет и нож, им ничего не стоит меня убить. Да и раз убегаю, то, значит, что-то задумала. Стереотип срабатывает на уровне подсознания. Лучше вести себя естественно, насколько это возможно в сложившейся ситуации, попытаться найти свою сумку и пальто. Вдруг то и другое цело? Хорошо бы со снадобьем ничего не случилось, оно ведь дорогое. А потом… Потом постараться скорее уйти и не забыть заглянуть к кузнецу: нож мне категорически нужен.
— Давид, а, может, её лучше того, а? — второй хыр недобро покосился на меня.
— Она торха, Гор.
— Так выдаст же. Женщину ударь пару раз — она и мать родную продаст. А эта вон какая ухоженная…была, видно, что с хозяином спелись. И, заметь, одна по дороге шла, без охраны.
— Я не выдам, — как можно громче, хлюпая кровоточащим носом, сказала я, выбравшись на дорогу. — Я не за одно с араргцами и тоже мечтаю вернуться на родину. Вы скажите, как, и я помогу вам. Вы мне жизнь спасли…
— Я тебе верю, — улыбнулся Давид. — У тебя глаза честные. Скажи, а до ближайшей деревни далеко?
— С милю. Вы осторожнее, тут замок рядом. Моего хозяина. Там солдаты. А еще я видела в окрестностях мага-охотника.
Судя по тому, как хыры переменились в лице, это известие стало для них неприятным сюрпризом. А я задумалась, не их ли искала так невовремя встретившаяся на моём пути снэрра Джованна. Её работа — ловить беглых.
— Вот, что, девочка, проведи нас в обход деревни и купи нам чего поесть. Хлеба там, кольцо колбасы… — Давид подбросил на ладони отобранный у главаря разбойников кошелек.