— Прекрасный изумруд, — оценил тот. — Работа Женера Хамзи?
— Женера-старшего, — уточнила Светлолика. — Перстню восемьсот лет.
— Я отвечу парой сережек от Тиллида Кумара, — решил Ваятель. — Пятьсот лет, а они до сих пор как новые.
— Договорились. — Ведьма протянула собеседнику руку, а после пожатия вновь обратилась к шару. Тяжело дышащая Саша как раз захлопывала дверь. С грохотом захлопывала. — И ещё ты мне должен ремонт офиса.
— У тебя в роду точно не было шасов?
— Чистоте моей крови даже королева завидует. — Светлолика прошептала короткое заклинание, намертво запирающее дверь в офис, и повернулась к Ваятелю. — Я проверила брелоки игроков и не могу сказать, что сильно рада результатам: они всё ещё дают слишком сильное излучение.
— В три раза ниже среднего уровня магического фона, — уточнил админ. — Брелоки пройдут любую проверку.
— Мне не нужно твое слово, мне нужен тот уровень излучения, о котором мы договаривались: в пять раз ниже фона. Я не хочу сорвать операцию в самом начале.
— Хорошо, — буркнул Ваятель. — Я посмотрю, что можно сделать.
— Как? — Светлолика удивилась.
— Брелоки будут фонить так, как мы договаривались, — сдался админ. — Даю слово.
* * *Православное Волковское кладбище
Санкт-Петербург, улица Камчатская,
4 апреля, понедельник, 19.12
— Вот и выходит, что я теперь кто-то вроде оборотня, — грустно усмехнулся Борисыч, глядя на фотографию жены. — По собственному желанию превращаюсь в странное существо и… И учусь убивать. — Старик вздохнул. — Да что там врать? Уже убиваю. Те псы…
Валентин Борисович собак не любил, никогда и никаких, и причин такого отношения не знал — так получилось. Соседские дворняги его в детстве не кусали, здоровенные бойцовские псы не пугали, карманные карлики раздражения не вызывали, но… Не любил. И шестьдесят с лишком лет был абсолютно к ним равнодушен, однако бойня, которую игроки устроили по приказу админа, старика зацепила. Ему было плевать на собак. Он ужаснулся тому, что безжалостно убивал слабых. И поэтому пришёл на могилу жены, чтобы впервые рассказать ей о том, чем занимался последние недели. И не просто рассказать, а исповедоваться, признаться в том, что скрывал даже от себя.
— Почему я до сих пор не ушёл? Потому, что это наркотик, любовь моя, самый настоящий наркотик. Я чувствую каждую клеточку молодого, здорового и очень сильного тела. Оно становится моим, оно дарит незабываемые впечатления. Я наслаждаюсь возможностью бегать, прыгать, подтягиваться на руках и… сражаться. В детстве я даже боксом не занимался, а теперь мне нравится сражаться, представляешь? И я не заметил, как полюбил бить. Оказывается, это очень легко: полюбить бить, полюбить быть сильным. Главное — часто побеждать, и тогда желание ударить станет естественным… Нет, я не стал агрессивным, нет… Я по-прежнему спокоен, выдержан, скорее уйду, чем вспылю, но теперь я стал жестоким. Если меня вынудят драться, пощады не будет. И мне это не нравится, Катенька, Тому мне, который был раньше. А мне, новому, нравится… Я не понимаю, почему стал таким? Неужели внутри меня всегда жила эта чёрная сторона? Жажда насилия…
Снова пошёл дождь. Нет, не дождь — просто мелкая изморось, делающая лицо влажным. А вместе с изморосью явился зябкий ветер, заставивший Валентина Борисовича застегнуть верхнюю пуговицу пальто и взглянуть на часы.
— Сегодня я засиделся…
В весенних сумерках терялась не только колокольня Святого Иова, но даже соседние надгробия.
— Пойду я, — извиняющимся тоном произнёс старик, поднимаясь со скамьи. — На этой неделе ещё приду, расскажу, что и как… Может… — Он помолчал. — Может, и правда пора с этой игрой завязывать.
Он улыбнулся, двумя пальцами дотронулся до фотографии, вздохнул и неспешно пошёл к кладбищенским воротам.
Учитывая позднее время, имело смысл вызвать такси, однако Валентин Борисович привык ходить до кладбища и обратно пешком: длинная прогулка настраивала его на нужный лад по дороге туда и позволяла продолжить разговор с женой по дороге обратно. Или обдумать разговор. Или же просто предаться приятным воспоминаниям о том бесконечно далёком и бесконечно прекрасном времени, когда…
— Сука!
Наверное, когда-то давно, лет десять или двадцать назад, они должны были попросить «закурить», соблюдая, так сказать, неофициальный ритуал «разбойник-жертва» и оставляя шанс закончить «разговор» без насилия. Жертва оценивала происходящее: трое против одного, пустынная, как по Блоку, улица, помощи ждать неоткуда, и сама принимала решение относительно дальнейших действий. Кто-то начинал драться, кто-то пытался удрать, кто-то безропотно выворачивал карманы, отдавая «сигареты», то есть всё, что понравится хулиганам.
Но так было раньше. А теперь старика сразу ударили по голове, и сознание он не потерял лишь потому, что был ещё достаточно крепок.
Но с ног его сбили. И тут же, не позволив опомниться, рванули за пальто, с торопливой жадностью добираясь до внутренних карманов.
— Телефон есть? — писклявым голосом осведомился третий бандит, которому выпало стоять «на шухере». — Телефон берите! Только «симку» выбросить надо.
— Без тебя знаем! — рявкнул второй.
— Всё есть! — радостно подтвердил первый, успев достать из внутреннего кармана пальто бумажник.
— Дерьмо! — выругался второй, оставшись недовольным моделью телефона. — Ты почему смартфон не купил, жадная сука? Тварь!
Вскочил и пнул Борисыча под рёбра.
— Зато денег навалом! — хихикнул первый. — И ключи от квартиры.
— Где остальные лежат?
— Ага.
— Ключи брось, — велел третий.
Однако второй почуял наживу и отступать не собирался. Плотные сумерки, пустынная улица, беззащитность жертвы — всё это сформировало в пропитанных героином мозгах ощущение полнейшей безнаказанности и собственного всемогущества. Грабитель решил продолжить веселье и резко тряхнул старика.
— Ты где живёшь?
— Что? — прохрипел Борисыч.
Тем временем первый вытащил из потайного кармана брелок и восхищённо присвистнул, когда камень влажно блеснул в луче фонарной лампы.
— Настоящий?
— Пластик небось, — хрюкнул третий.
— Он тяжёлый.
Третий наркоман пнул Борисыча ногой:
— Камень настоящий? Дорогой?
— Где живёшь, старый осёл? — не успокаивался второй. — Отвечай! Где живёшь?!
— Я паспорт нашёл! — Первый радостно потряс книжицей. Пролистал пару страниц и сообщил: — На Седова этот козёл живёт.
— Зайдем?
— А почему нет? — Второй грабитель посмотрел на старика. — У тебя дома есть ценности?
Наркоманы знали, что неплохо заработали и нужно бежать, что удача способна в любой момент повернуться спиной и случайный полицейский патруль перевернёт всё с ног на голову, но не двигались, продолжая упиваться властью над беззащитным стариком.
— Я его всё-таки прирежу, — решил второй.
— Зачем? — вяло произнёс третий.
— Чтобы не опознал.
Второй достал нож.
Но лежащий на животе Борисыч успел нацепить на нос очки и скороговоркой выпалить:
И зелёный камень, который полуграмотные грабители отчего-то сочли изумрудом, неожиданно разломился и обратился в туман. Который, в свою очередь, едва ли не молниеносно сконденсировался в крепкого зеленокожего бойца, примерно в тридцать пять дюймов ростом.
— Что за хрень? — растерялся второй.
И тут же получил ногой в коленную чашечку. Урано был маленьким, но отнюдь не слабым.
Воспользовавшись естественным замешательством бандитов, боец выхватил из ящика первое, что попалось — прямой короткий меч, — и резанул по тыльной стороне бедра ближайшего врага. Первый взвыл и попытался зажать рукой хлещущую из раны кровь. Пришедший в себя третий метнулся к низкорослому, которого принял за карлика, но Урано ловко ушёл от ножа и тут же рубанул противника по кисти, рассекая кости, сухожилия и вены. Ещё один вопль. А за ним — удар в спину. Второй подкрался и резко отшвырнул Урано в сторону. Воин упал, прокатился по грязному асфальту, вскочил, но не на ноги — на корточки и таким образом уклонился от дубинки. Искать потерянный меч не стал, бросился вперёд и изо всех сил ударил врага головой в промежность. Трезубец «короны» погрузился в тело, и горячая кровь омыла лицо бойца. И грязные штаны бандита.
— Ха!
За секунды, за считаные секунды всё было кончено. Первый не воет и даже не поскуливает: лежит в луже крови, вытекающей из разрубленной артерии. У второго дёргаются ноги, но крови он лишился не меньше, чем первый, а значит, скоро затихнет. Третий в шоке, сидит на земле, прижимая к груди отрубленную кисть и тупо пялится на зелёного человечка. Третьему кажется, что это сон. Или что у него ломка и пришёл очередной кошмар. Третий не в силах поверить, что их убивает невысокий зелёный человечек, в котором так мало человеческого…
И который деловито собирает отнятые у старика вещи: документы, бумажник, часы… затем подхватывает меч, подходит к оставшемуся в живых наркоману, несколько секунд с презрением смотрит на него, после чего очень холодно произносит:
— Вы не должны были так себя вести.
Словно объясняя происходящее.
Третий молчит, но ответа не требуется, потому что в следующую секунду острый клинок рассекает бандиту горло.
* * *Вилла «Паллада»
Санкт-Петербург, Курортный район,
5 апреля, вторник, 10.10
— Их обязательно найдут.
— Уже нашли, — поправил Петра Ваятель. — Думаю, трупы этих животных обнаружили ночью, и тогда же начались следственные мероприятия.
— Что же… — Голос предательски дрогнул, поэтому Валентин Борисович откашлялся и начал фразу заново: — Что же нам делать?
— Ничего, — пожал плечами админ с таким видом, словно ему не раз и не два приходилось обсуждать последствия тройного убийства. Точнее, поведения виновного в тройном убийстве и сокрытия следов преступления.
— Ничего? — удивилась Саша.
До сих пор молодая женщина молчала, вскрикнула, услышав от Борисыча обречённое: «Я убил трёх человек», задрожала и с тех пор притихла, клубочком свернувшись в самом дальнем от старика кресле. Надеялась, что мужчины что-нибудь придумают, и поэтому изумилась словам Ваятеля.
— Вообще ничего, — повторил тот, подошёл к столу и добавил в чашку крепкого и чёрного кофе из ещё горячего кофейника. — Валентин Борисович, надеюсь, вы не забыли на месте сражения паспорт?
Пару секунд старик осмысливал вопрос, после чего негромко ответил:
— Урано забрал все вещи.
— И к вам, как вы наверняка заметили, до сих пор не заявились сосредоточенные молодцы с Суворовского проспекта.
— Как вы наверняка заметили, я не дома, — неожиданно язвительно отозвался Борисыч. — Поэтому насчёт молодцов с Суворовского ничего определённого сказать не могу.
— После сражения вы провели в своей квартире почти два часа, — мягко напомнил Ваятель. Все давно обратили внимание, что админ избегает слова «убийство». — Поверьте, Валентин Борисович, они успели бы.
— Гм… Пожалуй.
Вернувшись домой, старик махнул стакан водки, час отмокал в ванне, ожидая явления полиции, не дождался и позвонил Ваятелю. Думал, придётся оправдываться, но тот среагировал на рассказ так, словно давно ждет чего-то подобного и заранее продумал действия. Приказал никуда не выходить и ничего не предпринимать, приехал через двадцать минут, отвез Борисыча в «Палладу», накачал снотворным и уложил спать. Рано утром обзвонил игроков и велел срочно собраться.
— Валентин Борисович — жертва, на него напали, он защищался, — подала голос Саша. — Надо зафиксировать побои.
— А заодно рассказать, каким образом шестидесятилетний старик ухитрился убить трёх мордоворотов, — вздохнул Петя.
— Мне шестьдесят восемь.
— Тем более.
— Перс, — поняла женщина. — Нельзя сдавать перса.
— Совершенно верно. — Парень глотнул кофе из большой кружки — кстати, Ваятель варил его волшебно — и продолжил: — Валентин Борисович — жертва, но рассказать, что произошло, он не может.
— Фокус в том, что полицейские поверят любому его объяснению, — проскрипел из своего кресла Кег. От кофе или чая он отказался, попросил молока и налёг на овсяное печенье, в одиночку прикончив почти всю выставленную корзинку. — Борисыч скажет, что его били, потом на помощь примчался какой-то герой в плаще с ушами, порубал зверей в капусту и сбежал, не дождавшись благодарности. И ему поверят.
— Почему поверят?
— Потому что семидесятилетний старик неспособен завалить трёх отморозков.
— Мне шестьдесят восемь! — упрямо повторил Валентин Борисович.
— Тем более. — Альфред допил молоко и живо добавил: — Ты молодец, Борисыч, вовремя сообразил бить в артерию, — выдержал короткую, чтобы не перебили, паузу, и продолжил: — Первого всегда надо класть быстро, пока остальные не опомнились.
— Не хочу об этом говорить.
— Руку с одного удара срезал?
Старик отвернулся.
— Главное, что все, видевшие Урано, не смогут никому ничего рассказать.
— А случайные свидетели? Видеокамеры? — немедленно уточнил Кег.
— Будем надеяться, что их не было, — развел руками Пётр. — Да и кто поверит в выскочившего из брелока бойца?
— Вот мы и добрались до ключевого момента, — усмехнулся Ваятель, весело оглядывая игроков. — Если не говорить о персе, о нём никто не узнает, никто не свяжет вас с ним, потому что ваша связь проходит для обычных людей в разделе «невероятное». В этом заключается главная страховка. И здесь же таится главная опасность: стоит потерять осторожность, вас вычислят.
— Неужели? — прищурился Альфред.
— А как же раздел «невероятное»?
— Обязательно вычислят, — жёстко ответил админ. А во взгляде, которым он наградил инвалида, читалась неприкрытая угроза. — Как только логические объяснения заканчиваются, челы обращаются к невероятным.
— Кто обращается?
Ваятель поморщился — судя по всему, Саша подловила его на случайной оговорке — и пояснил:
— Люди. Челы, сокращённо.
И отвернулся.
Несколько секунд на веранде царила тишина, которую в конце концов нарушил Кег:
— Я с удовольствием встретился бы с ними вместо тебя, — произнёс он, салютуя Борисычу стаканом с молоком.
— Ты сам сказал, что я прекрасно справился, — скупо отозвался старик.
— Мечом работал?
— Да.
— Я бы сабли взял. — У Альфреда едва заметно задрожали пальцы. — Лучше резать, чем рубить.
— Хорошо, что Урано не использовал огненные шары, — добавил Петя. — Сейчас всё выглядит естественно.
— Три трупа, — качнула головой Саша. — Куда уж естественнее?
— Можно считать сражение крещением. — Петя перенял у Ваятеля определение случившегося.
— Лучше я буду считать его убийством, — буркнул старик. — Так честнее.
— Или самообороной.
— Которая закончилась убийством.
— А ты хотел сдохнуть в канаве? — неожиданно осведомился Кег. — Ты действительно хотел быть зарезанным, как свинья? Ты действительно жалеешь о том, что защитил свою жизнь?
— Но…
— Никаких «но», идиот! — рявкнул Альфред и яростно стукнул по подлокотнику инвалидного кресла. — Ты стоял один против троих! Ты старый, слабый, и только поэтому они на тебя напали, понимаешь? Только поэтому! Они трусы и шакалы! Они падальщики, выбирающие исключительно беззащитных! Окажись на твоём месте любой другой старик, он бы погиб вчера, ты это понимаешь? И не надо никаких «но»: его избили бы и зарезали. И лично я рад, что они напали на тебя, позволив сделать Питер немного чище.
— Но какой ценой?
— Ты даже рук не запачкал.
— Только душу.
— Твоя совесть чиста, Борисыч, ты сделал то, что должен был сделать.
— И хватит об этом! — вступила в разговор Саша. После чего подошла к старику, взяла его за руку и заглянула в глаза. — Вы ни в чём не виноваты, Валентин Борисович, вам не в чем себя упрекнуть.
— Сегодняшняя тренировка отменяется, — негромко произнёс Ваятель. — Полагаю, всем нам нужно обдумать произошедшее.
— Честно говоря, я уже отвык бездельничать, — улыбнулся Петя.
— На работе? — глупо переспросила Саша.
— В проекте, — хмыкнул парень. — И командные тренировки нравятся мне гораздо больше индивидуальных.
Собственно, игроки уже недели две не занимались по квартирам: или рубились на вилле, где помимо крепости Ваятель выстроил ещё четыре полигона, или уезжали в область и бегали по сырым весенним лесам.
— Кланом интереснее?
— Жёстче, — уточнил парень. — Никто не играет в поддавки.
«Палладу» Саша и Петя покинули вместе: это уже стало традицией и давно никого не удивляло. Как перестали удивлять и вызывать шуточки их утренние появления. Дальше совместных поездок и искренних разговоров они ещё не продвинулись, однако Саша понимала, что всё это — вопрос времени, и сознательно не ускоряла происходящее, не давила. Думала, что нынешняя поездка станет обычной: Петя доставит её к дому и уедет, но тот предложил пообедать, и они оказались в уютном загородном ресторане.
— Кажется, Борисыч придумал самую жёсткую из всех возможных тренировку, — обронила Саша.
Несколько секунд Петя обдумывал услышанное, после чего оторопело уставился на подругу:
— Шутишь?
— Отнюдь.
— Думаешь, он специально искал встречи с отморозками?
Их столик стоял в отдалении, единственный ближайший пустовал, поэтому Пётр и Саша могли говорить достаточно свободно, хоть и негромко.
— Конечно, не специально, и, конечно, не искал, ты что, плохо изучил старика? — Молодая женщина тихонько рассмеялась, но тут же вновь стала серьёзной. — Но если бы у Борисыча не было в кармане Урано, он ни за что не стал бы гулять так поздно.